У
дверей она долго искала ключи, роняла их на пол, наконец нащупала нужный и
ввалилась в квартиру. Единорог метнулся из-под ноги, от чего она опять едва
не упала. Тут уж больная лодыжка дала о себе знать. Она просто рухнула на
пол, уронив при падении кофейный столик и стоявшие на нем подсвечники. Она
лежала на полу, скрючившись в три погибели, сжимала больную лодыжку, стонала
и заливалась слезами.
Шлюха.
Тварь.
Кусок дерьма.
А затем из глубины памяти, словно подтаявшая льдинка, выскользнула еще
одна фраза: Эта проба закончена.
Тело сотрясали рыдания.
Прекрати! - прикрикнула она на себя. Зубы стучали. Возьми себя в руки!
Прекрати! Ты же сильная!
Но внезапно она ощутила себя совсем не такой сильной.
Слезы текли по щекам и капали с подбородка. Желудок свело, сердце сжало,
душа жаждала.., чего-то. Можно сказать - покоя.
Эта проба закончена.
У тебя есть один выстрел, говорила она себе. Один-единственный, Если
промахнешься - тот автобус идет только в одну сторону. Нет! - мысленно
вскрикнула она, крепко зажмурившись. Нет! Ты звезда! Ты - Дебра Рокс!
Она открыла глаза. Глаза были полны слез; но она смотрела внутрь себя.
Губы искривились в горькой усмешке. Дебра Рокс кончилась.
Дебра Рокс - это фантазия. Созданная, затянутая в узкое платье,
воздвигнутая на высокие каблуки фикция. Секс-машина. Маска с фальшивой
улыбкой и чужой плотью, вошедшей в нее. Пара бесстыжих ляжек, пара грудей,
выставленных навстречу жадным зубам. Дебра Рокс - это не Дебби Стоун. Но кем
бы была Дебби Стоун без Дебры Рокс?
Все кончено. Пальцы впились в ковер, и новое рыдание вырвалось из
измученной груди. Все кончено. И от меня ничего не осталось. Ничего!
Мысли приняли опасное направление. В мозгу вспыхнул агонизирующий свет.
Она не могла себе этого позволить. Дебра Рокс не могла этого допустить. Где
же Лаки? Ты мне нужен! - едва ли не вслух крикнула она. Лаки, где ты ?!
У своей подружки, подумала она. У той, которой он так верен.
Надо кому-нибудь позвонить. Кому-нибудь позвонить и начать что-нибудь
делать. Она встала, размазывая сопли и слезы, и направилась к телефону.
Дядюшка Джо с сыновьями сегодня днем уехал в Лас-Вегас по делам и до
четверга не вернется. Кэти Креншоу - Синди Фанн - уехала в Майами со своим
дружком Митчем. Майк Лэйкер все выходные занят на съемках. Гэри Сэйлз
вернулся к жене. Бобби Барт в тюрьме года на три. Имя Джона Лаки она уже
пыталась найти в телефонной книге и осталась ни с чем, но сейчас опять
ухватилась за нее и принялась лихорадочно искать. Перед глазами мелькали
тысячи фамилий. Ни одна не была знакомой.
В приступе нарастающего ужаса в памяти всплыла строчка из фильма, где
трое парней гонялись за призраками: кому ты собираешься звонить.
Она испустила странный вопль - смесь ярости и боли - и отшвырнула
телефонный справочник. Он попал в горшок с кактусом. Посыпался песок.
Единорог юркнул под диван.
Она открыла коробку для сладостей и достала пакет с белым порошком.
Но даже это не помогло погасить бушующий в ней огонь. Наоборот, он
разгорелся еще пуще. Одинокие, холодные языки пламени. Я могу пойти в клуб,
подумала Дебби. Есть выбор. "Небесная миля". "Шпилька", "Клетка 60",
"Лоботомия", "Предвидение", "Могила", "Безусловная смерть"...
Она пришла в себя в ванной комнате, разглядывающей в зеркало свои
распухшие, красные глаза. Белые кристаллики поблескивали вокруг ноздрей.
Волосы слиплись от лизола. И в этот момент, когда темная часть ее души
начала проваливаться в еще более мрачную бездну, она наверняка поняла одно:
Бога нет.
Взгляд бесцельно скользил по умывальнику и вдруг заткнулся на лезвие
опасной бритвы.
Эта проба закончена.
Она открыла шкафчик с лекарствами, открыла один флакон и высыпала на
ладонь две таблетки. Две маленькие голубые таблетки. Они должны были помочь
обрести спокойствие.
Она уставилась на лезвие бритвы. Оно было острым и чистым. И выглядело
как билет прочь отсюда.
Потому что она знала, что ее ждет впереди. Ты становишься старше,
сохранять нужный вес становится все труднее, а более молодые каждый день
садятся в автобусы, идущие в Сан-Франциско, в Лос-Анджелес, в Нью-Йорк, и
соответствующих кабинетах или спальнях в эту самую минуту рождаются новые
звезды. Для нее отныне начинается спиральный спуск, потому что своей вершины
она уже достигла. Дальше появятся парни с плохими зубами и прыщавыми
задницами, парни с дурными намерениями и злыми глазами, и раньше или позже -
раньше или позже - она скажет "да" тому, кто появится с веревкой, и
аллигаторным зажимом.
Я хочу все начать сначала, мысленно сказала она. Слезы текли по щекам и,
капали в раковину. Я хочу все начать сначала, повторила она. И на этот раз
хочу, чтобы звездой стала Дебби Стоун!
Она подошла- к ванной и, включила горячую, воду. На этот, раз без пены.
Но, разумеется, в следующей жизни ей не быть Дебби Стоун. Нет, она
станет.., кем-нибудь прекрасным. И конечно, снова встретит свою родственную
душу, И на этот раз у Лаки, не будет другой подружки. На этот раз он будет
принадлежать только ей, и она тоже будет ему верна.
Она взяла в руки бритву. Узкое острое лезвие - как дорога домой.
Ее передернуло. Ванная комната уже была полна пара. Она расстегнула
молнию джинсов. В прихожей звякнул звонок.
Лаки, решила она. Конечно же Лаки! И тем не менее она колебалась, сжимая
в руке бритву. Пришел Лаки, это понятно, но он ведь не останется насовсем.
Он опять уйдет, она останется одна, и нового приступа одиночества она уже
точно не вынесет. Бежать! - мелькнула мысль. Сверкнуло лезвие бритвы. Бежать
домой, пока еще ты в состоянии попасть туда....
Звонок прозвенел еще раз.
Дебби опустила голову. Две слезинки скатились по щекам и упали в горячую
воду. Дрожащей рукой она положила бритву на место, завинтила кран и на
подгибающихся ногах подошла к двери. Прежде чем открыть, заглянула в глазок.
Сердце упало. Это не Лаки, а чернокожий мальчишка-подросток.
- Что тебе надо? - слабым, срывающимся на шепот голосом спросила Дебби.
- Мисс Дебби Стоун? - спросил мальчишка. - У меня есть кое-что для вас от
компании "Норт-Бич-Флорист". - С этими словами он поднял на уровень лица
длинную белую картонную коробку, чтобы она могла ее разглядеть.
Она открыла дверь, приняла коробку с цветами и сунула мальчишке пять
долларов на чай, потому что более мелких денег не оказалось. Пройдя в
комнату, она села прямо на пол. Единорог осторожно выбрался из-под дивана.
Дебби сняла крышку. В коробке оказалась дюжина красных роз.
И записка, которую Лаки либо написал сам, либо продиктовал кому-то.
Дебби, привет! В ближайшие несколько дней не смогу ни заглянуть к тебе,
ни позвонить. Но я думаю о тебе. Я должен тебе кое-что рассказать, и очень
надеюсь, что ты поймешь меня. Людям свойственно совершать странные поступки,
не так ли? Держись от проблем подальше! Я люблю тебя. Лаки.
Она вынула розы, не обращая внимания на острые шипы, и осыпала себя ими.
Голова упала на грудь. Ее всю трясло.
Единорог подобрался поближе и молча устроился рядом.
В эту ночь ей приснился сон. Он был черно-белым, как старые классические
кинофильмы, раскрашивать которые нет нужды. Она стояла на холме. Рядом был
Лаки, за спиной - бетонные башни Сан-Франциско. Над головой неслись большие
белые облака. Лаки положил руку ей на плечо. Она сорвала одуванчик. Ветер
сдул его пушистую головку, и белые зонтики полетели прочь, к зеленым
всепрощающим лесам Луизианы.
Теперь она поняла: одуванчики не могут расти на бетоне.
В то время как Дебби спала рядом с благоухающим букетом красных роз,
стоящих в вазе подле ее кровати, Хосс Тигартен сидел в видавшем виды
коричневом "шевроле" неподалеку от ее дома. Взяв в руки свой
"Никон"-автомат, он навел объектив на подъезд и - просто чтобы проверить
действие механизма - сделал полдюжины снимков фасада старого
краснокирпичного здания.
Глава 21
- Отец Ланкастер!
Джон разговаривал с мистером и миссис Уинторп. Обернувшись на голос, он
увидел Хосса Тигартена, стоящего посреди центрального прохода собора Святого
Франциска - в том же комбинезоне, крикливой красной полосатой рубахе и
черной мотоциклетной кепке с надписью "Ангелы из Преисподней".
Воскресная месса закончилась буквально несколько минут назад. Джон
общался с прихожанами. Лицо его было сосредоточенным и серьезным - настоящее
лицо священника. Но теперь это выражение растаяло как воск.
- Привет, отче! - взмахнул рукой Хосс.
- Добрый день, - ответил Джон, пытаясь хотя бы немного вернуть былую
сосредоточенность. - Одну минутку, пожалуйста! - Он продолжил беседу с
Уинторпами и даже не заметил, с каким изумлением они поглядывали на серьгу в
его ухе. Наконец он обменялся с мистером Уинторпом крепким мужским
рукопожатием, и супружеская чета удалилась. Джон и Тигартен остались одни,
не считая нескольких прихожан, еще пробирающихся в сторону выхода.
- Есть для вас кое-что, - сказал Тигартен, показывая конверт из плотной
коричневой бумаги, который неоднократно служил подставкой для кофейных
чашек. - Хотите взглянуть? - Не дожидаясь ответа, толстяк прошел к переднему
ряду кресел и уселся в одно из них.
- Полагаю, нам лучше пройти в мой...
- В чем дело? - удивился Тигартен. - Вы чего-то стесняетесь?
Замечание укололо Джона.
- Нет, - сказала он и устроился в соседнем кресле. От Тигартена пахло
потом, но не очень противно.
- Я хотел быть уверен, что застану вас, поэтому пришел сразу после мессы,
- пояснил Тигартен. Толстые пальцы начали вскрывать конверт. - Надеюсь, вы
поймете, что это не могло ждать. Он вынул стопку крупнозернистых черно-белых
фотографий формата восемь с половиной на одиннадцать дюймов, сделанных
инфракрасным объективом. - Узнаете место? - придвинул он Джону верхнюю. Это
было просто изображение двери подъезда дома, в котором жила Дебби.
- Да, - кивнул Джон. - Она здесь живет.
- Угу. К счастью, последние пару суток она вела очень спокойную жизнь. В
пятницу вечером, примерно в половине восьмого, поехала в супердешевый
бакалейный магазин на Монтгомери-стрит. Я последовал за ней, разумеется. Она
вышла с покупками и двинулась прямо домой.
Странно, подумал Джон. Почему это ей вздумалось ехать за продуктами аж на
Монтгомери-стрит, если обычно ходит пешком в лавку Джиро?
- Вероятно, она любит поспать, - продолжал Хосс. - Вчера вышла из дому
только около трех часов дня. Поехала на набережную. Там купила у уличного
торговца похлебку с моллюсками и свининой и съела. Потом около часа гуляла
по площади Жирар-делли. Потом зашла в кондитерскую и заказала себе творожный
пудинг с шоколадным кремом.
Творожный пудинг с шоколадным кремом, повторил про себя Джон. Информация
доходила не сразу.
В нем же наверняка уйма калорий. Разве она не сходила с ума от опасения
набрать лишнюю унцию веса? По крайней мере так было до вчерашнего дня.
- Очень симпатичная леди, - говорил Тигартен. - Не знаю, чего я ждал, но
она совершенно особенная. У вас хороший вкус, святой отец. - Джон стрельнул
в его сторону взглядом, и Тигартен невинно усмехнулся:
- Шучу, шучу, не надо мять воротник. Теперь взгляните.., вот на это.
Четвертая фотография. Видите что-нибудь?
На первый взгляд еще одна фотография подъезда Дебби, снятая под тем же
углом, только ночью. Разве что вдоль дороги тянулись белесые полосы тумана и
почти все окна в доме были погашены.
- Нет, ничего не вижу.
- Я тоже поначалу ничего не увидел. Но обратите внимание сюда, - показал
он на правый край снимка. - Видите?
Да, теперь Джон разглядел смутный силуэт, притулившийся у стены рядом с
подъездом. Силуэт был едва различим во мраке. Ничего определенного он не мог
сказать.
- Это с пятницы на субботу. Приблизительно в час тридцать ночи. А это - с
субботы на воскресенье. Час ночи. - Тигартен показал следующий снимок.
Здесь фигура на фоне тумана была различима гораздо лучше. Она была
по-прежнему темной, расплывчатой, но уже с уверенностью можно было говорить,
что это фигура человека. Точнее - мужчины, высокого, худощавого. Так по
крайней мере решил Джон, судя по очень короткой стрижке. Тем не менее все
это еще ни о чем не говорило.
- Совершенно верно, мужчина, - словно прочитав его мысли, проговорил
Тигартен, выкладывая следующую фотографию. На ней мужчина в длинном плаще
свободного покроя полностью вышел из туманной дымки. Он стоял прямо перед
зданием, опустив руки. Его лицо - серое пятно - было направлено вверх.
Джон задохнулся, словно хватанул ледяного ветра. Он понял.
- Да, - кивнул Тигартен. - Полагаю, он смотрит на окна квартиры номер
шесть. - И выложил перед Джоном для рассмотрения еще несколько фотографий.
На, одной высокий блондин приблизился к ступенькам подъезда.. На следующей -
уже взошел на них и был готов войти, в здание.
И затем последняя фотография: мужчина, стоящий на ступеньках, обернулся,
и его лицо - все такое же серое пятно - направлено прямо в объектив камеры
Тигартена.
- Я прекратил съемку, - пояснил Тигартен, - чтобы поменять объектив.
Хотел взять лицо крупным планом. Но как раз после этого снимка он вдруг
развернулся и пошел прочь. Он скрылся за углом слишком быстро, чтобы такой
толстяк, как я, мог успеть догнать его.
- Полагаете, он вас заметил?
- Меня? Ни за что! Я тихо сидел в своей машине, а на голове у меня
красовалась огромная корзина с бельем для прачечной. Просто приближалась
другая машина. Видимо, она спугнула его и он дал деру. Уверяю вас, если Хосс
устраивает засаду, он устраивает ее как надо!
- Сколько времени этот человек простоял там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27