- Я знаю парня, у которого пять серег в одном
ухе. Ты не хочешь парочку?
- Нет! - воскликнул он прежде, чем эта идея могла укрепиться в ее
сознании. - Одной вполне достаточно!
- По-моему, ты будешь просто замечательно выглядеть.
Наклонившись так, что волосы стали щекотать его лицо, она аккуратно
принялась водить иглой в дырке - туда-сюда.
- Это чтобы отверстие не затянулось. Понимаешь, если оставить так, дырка
быстро зарастает. - Она вытащила иглу и откинула волосы за спину. Джон
увидел в каждой мочке ее уха по три сережки-гвоздика. Она вынула одну -
слева. - Будешь носить эту. Это настоящий алмаз. Сырой алмаз, понимаешь? Но
он тоже сверкает, видишь? - Она повертела серьгу перед глазами. Алмаз
вспыхнул ярким блеском. Потом воткнула сережку в ухо - еще один уровень боли
- и закрепила изнутри маленьким зажимом. - Вот и все.
О Пресвятая Дева Мария, подумал Джон. Кажется, я не кричал.
Она подхватила пальцем слезинку с его щеки и слизнула ее языком. Потом
отложила в сторону инструмент пыток и прилегла ему на плечо. Пальцы
продолжали поглаживать грудь.
Где-то посреди ночи, когда дождь барабанил в стекло, Джон проснулся и
услышал сдавленные, страшные звуки. Она рыдала, повернувшись к нему спиной и
уткнувшись в подушку. Он чуть-чуть шевельнулся, и плач тут же оборвался на
странной ноте.
Он лежал, ощущая жжение под прикрытыми веками. Дебби Стоун выплакивала
свою душу.
Глава 18
Стук в дверь. Очень настойчивый, нетерпеливый. Джон пошел открывать.
На пороге стоял отец Стаффорд.
- Вернулся наконец, блудный сын! Джон, ради Бога, где ты пропадал вчера?
Отец Макдауэлл обыскался тебя! - Взгляд Дэррила вдруг замер, и Джон знал
почему. - Джон! Скажи мне, что у тебя в ухе?
- Сырой алмаз, - ответил он и вернулся в ванную продолжать прерванное
умывание ледяной водой.
Пятница. Восемь утра. Не прошло и получаса, как он вернулся к себе от
Дебби.
- О-о, - протянул Дэррил, стоя в дверях. - Отлично. Теперь все ясно. Ты
пропадаешь на весь день - и на всю ночь, никого даже не удосужившись
предупредить, и вдруг возвращаешься с серьгой в ухе. Не мог бы ты
объяснить... - Он запнулся и быстро обернулся через левое плечо. Джон ощутил
приступ ужаса, потому что Дэррил неотрывно смотрел в коридор, откуда
слышались шаги.
- Отец Ланкастер, - тихо проговорил монсеньер, отстраняя Дэррила. - Вы
пропустили нашу встречу, назначенную вчера на десять утра. Я стучал вам в
дверь, но не получил ответа, поэтому пришлась просить Гарсию вскрыть ее.
Странно сказать, но вас тут не оказалось. Равно как и во всех иных местах,
которые я смог проверить. Не могли бы вы просветить меня о том, где вы были?
- Я... - Сердце ухало как паровой молот. Что сказать, когда нет никакого
оправдания? Или по крайней мере такого, что могло бы удовлетворить
монсеньера. - Я.., был у больного друга.
- О-о! - воскликнул Макдауэлл и бросил на Дэррила взгляд, полный
издевательского сочувствия. - Джон, оказывается, был у больного друга! Весь
день и всю ночь, не сказав ни слова и даже не оставив номера телефона, по
которому мы могли бы найти его в случае необходимости. Разве не блестящий
образец ответственности? - Он опять уставился Джону в лицо. За его спиной
Стаффорд чиркнул пальцем по горлу.
- Мой друг очень нуждался во мне. - Джон почувствовал, как от злости
кровь приливает к щекам. Сердце колотилось все так же громко.
- А если мы нуждаемся в вас? Вам известно, что у вас есть обязанности...
Что это?!
- Что именно?
- Это! Это! Вот здесь! У вас в ухе! Что у вас в ухе?! От крика
Макдауэлла, казалось, могли отвалиться кафельные плитки в ванной. Джон
прикоснулся к своей серьге с алмазом. Разумеется, скрыть это не было никакой
возможности.
- Снимите! - потребовал Макдауэлл. - Снимите немедленно!
Резкий крик бил по барабанным перепонкам. За этим криком не стояло ни
крупицы здравого смысла; это был просто рев быка, увидевшего перед носом
красную тряпку. Джон почувствовал, что краснеет еще гуще, от чего выпученные
глаза старого быка разгорелись еще ярче. И, глядя в эти холодные,
бесчувственные как камень глаза, Джон все с большей отчетливостью понимал,
что в житейском потоке его беспрекословного послушания произошел слом, как
будто бы упавший в воду кусок скалы закрутил за собой водоворот и нарушил
плавное течение дотоле спокойной и безопасной реки.
- Нет, сэр, - удивившись собственному спокойствию, ответил он. - Я не
стану это снимать.
Макдауэлл задохнулся: В буквальном смысле задохнулся. Джон видел, как его
выпученные глаза просто полезли из орбит, на мясистом носу набухли красные
прожилки - винные прожилки, как всегда казалось ему.
- Снимете! - громогласно возопил монсеньер. - Или я выдерну это
собственными руками!
- Если прокол в ухе мешает мне быть священником, можете спустить себя в
туалет, а я ухожу отсюда!
Теперь уже и Дэррил внешне был на грани сердечного приступа.
Макдауэлл взвыл сквозь зубы, передернулся и затрясся, как готовый
взорваться паровой котел.
- Это мое жилище. Вы не имеете права врываться сюда в мое отсутствие. -
Он уже сам хотел остановиться, но душа сама выплескивала все, что накопилось
за многие годы. - Я провел с моим друга весь вчерашний день и всю ночь.
Сожалею, что не мог известить вас о собственном местонахождении, но я
действительно не имел такой возможности. Это тоже мешает мне продолжать быть
священником? Разве я не имею права иметь друзей? Разве я не имею права.., на
свободу?
- Вы сошли с ума, - вымолвил Макдауэлл.
- Нет, сэр. Наоборот, я прозрел. Взгляните на нас. Кто мы? Три черных
птицы в золотой клетке! Мы сидим тут, погруженные в свои книги и штудии, не
имея никакого отношения к этому - Он наконец вышел из ванной, миновал
Макдауэлла и широкими шагами подошел к окну. - К реальному миру! В котором
никто не свят, сэр! О, мы все поляны замечательных советов и банальностей.
Мы говорим, и средневековое железо выпадает из наших уст! - Мы обязаны идти
на тесный контакт с этим миром, сэр! С реальными людьми! Из плоти и крови, а
не.., со статуями из мрамора, с бирками проклятой инвентарной описи!
- Боже милостивый, - выдохнул Макдауэлл, ретируясь. - Кажется, нам нужен
экзорцист <заклинатель, изгоняющий беса.>.
- Именно это я и имею в виду! - подхватил Джон. - Мы должны прекратить
сваливать все грехи на дьявола и попробовать понять, почему существует зло в
людях. И когда мы оказываемся с глазу на глаз с самим дьяволом, мы не должны
закрывать глаза и бегом бежать обратно под прикрытие церкви! Нет! Мы должны
иметь достаточно мужества, чтобы преследовать дьявола до самого его логова и
победить его на его собственной территории! - Пылающим взором он окинул
сначала Дэррила, потом Макдауэлла. - Если не мы, то кто же?
Дэррил низко опустил голову и прикрыл лицо ладонью. Он уже понял, что
послужило причиной этой тирады - визит Джона в ночные бордели на Бродвее.
- Прошу прощения, - произнес Джон. Потом поправился:
- Нет, я не прошу прощения. Именно так я думаю. И совершенно не сожалею
об этом.
- Я сожалею, - ответил монсеньер, успевший восстановить свое обычное
ледяное спокойствие. - Вам требуется серьезная помощь, Джон. Очень
серьезная. К десяти утра я составлю для вас список необходимых дел и встреч
на то время, пока мы с отцом Стаффордом будем отсутствовать. После
возвращения мне придется очень серьезно побеседовать с вами на тему вашего
дальнейшего пребывания в стенах собора Святого Франциска. - Он уже собрался
уходить, но передумал. - Могу ли я быть уверен, что вы в состоянии в должной
мере исполнять свои обязанности как священник этого прихода, или мне следует
связаться с епископом Хаганом?
- Можете быть уверены, - ответил Джон, и Макдауэлл быстро покинул
комнату.
- Дело труба, - вздохнул Дэррил. - С чего ты так распсиховался? Сам на
себя не похож.
- Я стал другим, - ответил Джон. - И слава Богу. Я был глух, туп и слеп.
- А теперь, полагаешь, прозрел?
- Теперь я не боюсь смотреть.
Дэррил хотел что-то возразить, но все аргументы превращались в прах
прежде, чем он успевал их сформулировав. От этого во рту появился неприятный
привкус.
- Не знаю, - наконец выдавил он, опустив руки - Просто не знаю. - Он
двинулся прочь, одурманенный и отчаянно пытающийся собраться с мыслями Джон
запер дверь и вернулся в ванную комнату, где принял таблетку мультивитаминов
и таблетку железа. Глаза были красные как вареные раки. После того, как
проснулся от ее плача, он практически так и не смог заснуть, пролежал
неподвижно всю долгую дождливую ночь. Он понимал, что ей не хотелось, чтобы
он видел ее в таком состоянии - беззащитной, подавленной, рыдающей в
подушку. Сегодня он не предполагал, что сможет увидеться с ней. Ни сегодня,
ни завтра - и так до самой среды. Его подмывало сказать ей, кто он есть на
самом деле, но для этого надо было оказаться с ней рядом. Она будет в шоке,
и это как минимум. Нет, нет. Она еще к этому не готова. И он тоже.
Подойдя к окну, он выглянул на мокрую от дождя улицу. Каким образом он
собирается поддерживать контакты с Дебби, заботиться о ней и при этом
исполнять свои обязанности здесь? Это же невозможно! Главная его обязанность
- здесь, разумеется и тем не менее.., кто знает, что она способна
предпринять, если его не окажется рядом?
Конечно. Она взрослый человек, болван, одернул он себя. Прожила же она
без тебя двадцать шесть лет каким-то образом, не так ли? Да, конечно, но
посмотри, во что это вылилось! А что, если она совершит какой-нибудь
опрометчивый поступок, поскольку слишком переживает неудачу с тем фильмом;
что, если случайно примет чрезмерную дозу кокаина, что, если... Хватит!
Перечень "что, если" слишком страшен и может длиться до бесконечности. Я
должен находиться в двух местах одновременно, подумал Джон. Или хотя бы
приобрести лишнюю пару глаз.
Лишняя пара глаз. Вот именно.
Джон ринулся к справочнику "Желтые страницы". "Детективные агентства" он
нашел после "дамских парикмахерских" и "декоративных ателье". Он пробежал
глазами список в поисках того, которое было бы ближе к церкви. Адрес
агентства "Инвестигейшнз Анлимитед" вполне подходил - в четырех кварталах
отсюда. Реклама сообщала, что агентство специализируется на поиске пропавших
личностей и беглецов, на супружеских и деловых изменах, слежке и
фотографировании, оказывает услуги телохранителей и охраны. Над рекламным
текстом красовался, видимо, девиз агентства - "Хосс - всему босс".
Ну что ж, подумал Джон, хуже не будет. Особенно ему понравилась
возможность заказа телохранителей и охраны. И он набрал номер.
В трубке послышался хриплый, гортанный голос:
- "Инвестигейшнз Анлимитед". Хосс - всему босс.
- Я хотел бы договориться о встрече. Желательно сегодня.
- Минутку. Сверюсь у моего секретаря. - После паузы:
- Как насчет через тридцать минут?
- Нет, я могу только после полудня. Скажем, в час или половине второго.
- Значит, в час ровно, дружище. Записываю вас крупными буквами. Как ваше
имя?
- Отец Джон Ланкастер.
- О-о, понятно, - осторожно протянул мужчина. - Я Хосс Тигартен. Вы
приходите в час, и я займусь вами немедленно.
Джон положил трубку и сидел некоторое время, размышляя, каким образом он
собирается за это расплачиваться. Да, у него осталось триста шестьдесят два
доллара из денег Джо Синклера. Можно сказать, они будут потрачены на доброе
дело. Затем он полистал справочник дальше, среди "цветочных магазинов" нашел
с адресом на Норт-Бич и сделал заказ на доставку дюжины красных роз в
квартиру мисс Дебби Стоун.
Глава 19
Оказавшись на Гринвич-стрит, Джон поднялся на лифте на пятый этаж здания,
которое, судя по внешнему виду, пережило такое количество землетрясений, что
было просто непонятно, как оно до сих про не развалилось на части, как
карточный домик.
Офис "Инвестигейшнз Анлимитед" располагался за стеклянной матовой дверью,
как в "Мальтийском Соколе" <намек на детективный роман Д. Хэммета
"Мальтийский Сокол" и его персонажей.>, и Джон, стуча по стеклу костяшками
пальцев, почувствовал себя настоящим Питером Лорри. И был готов услышать в
ответ рык Богарта.
Но из-за двери доносились странные глухие звуки. "Тумп.., тумп..." Пауза.
Еще один "тумп". Сразу за ним следующий. Он постучал еще раз, погромче. По
прежнему "тумп". Тишина. "Тумп.., тумп". И скрип пружин - то ли дивана, то
ли кресла.
Джон повернул ручку и отворил дверь.
Ему открылась единственная маленькая комната со столом, каталожным
шкафом, кипами газет, пачками писем и прочими бумагами в картонных папках.
Никакой секретарши и в помине не было; сквозь давно не мытое окно пробивался
мутный свет. На столе - чашка из-под кофе и пепельница, полная окурков. Одна
сигарета еще дымилась. Джон повертел головой в поисках признаков жизни.
Толстый мужчина в комбинезоне и красной полосатой рубахе занимался
метанием дротиков. Перед ним на стене висела потрепанная, проколотая во
многих местах фотография Джима я Тамми Бэккеров. На голове у него были
наушники от аудиоплейера, включенного на полную мощность, потому что Джон
даже со своего места мог слышать грохот рок-музыки. Мужчина резко обернулся
в сторону двери, выставив вперед кудрявую, давно не чесанную рыжую бороду.
Ярко-синие глаза широко распахнулись. Взгляд его метнулся в сторону доски
для дартса и вернулся обратно.
- Ваши друзья? - спросил он.
- Нет, конечно, - ответил Джон, подумывая, не лучше ли уйти сразу.
- Ну проходите же! - с широкой улыбкой провозгласил рыжебородый и попал
стрелой точно промеж глаз Тамми. Потом снял наушники, в которых звучала
мелодия "Всадники в Бурю" группы "Дорз", и выключил плейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27