Он ненавидит их всех в равной мере. Это противоестественно, и в глубине души он это осознает, но сделать с собой ничего не может.Ну, ничего, пока все под контролем. Свою злость он прибережет для Драговича.Потом Джек попадает в пробку. Какие-то ремонтные работы на бульваре Куинс, как раз перед скоростной автострадой Бруклин — Куинс. Во всяком случае, там висит знак, но никаких работ явно не ведется. Тем не менее, место это отгорожено и машины перестраиваются в один ряд.Джек снова начинает закипать. Будь у него возможность, он поехал бы по крышам стоящих впереди машин. Однако должен ползти за ними, как черепаха. Какое унижение для короля. Время от времени Джек закрывает глаза и начинает глубоко дышать, чтобы успокоиться и не крутить руль, пытаясь уйти в сторону.Впереди, в четверти мили отсюда, он видит эстакаду, по которой несутся машины. Скорее бы оказаться там. Еще несколько десятков метров, и он свободен. Короткий бросок к югу, и он на шоссе, по которому до Драговича рукой подать. Но пока он вынужден томиться здесь...Внезапно рядом с ним оказывается новенький черный «мерседес».Откуда он взялся?Вероятно, объехал такси слева, пока Джек смотрел на эстакаду, и сейчас пытается втиснуться перед ним. Джек поражен... он не может поверить, что кто-то смеет так вести себя с королем.В глазах у него темнеет.Издав нечленораздельный крик, скорее похожий на звериное рычание, он жмет на педаль и ударяет в переднюю дверь. «Мерс» откатывается назад. Пока водитель, едва различимый за темным стеклом, с изумлением взирает на него, Джек отъезжает на пару футов назад, поворачивает руль влево и прикладывает «мерс» в заднюю дверь, но теперь уже гораздо сильнее. Потом выскакивает из своего такси.Позади слышатся одобрительные возгласы и аплодисменты, но ему не до них. Сейчас его интересует только этот сукин сын в костюме за несколько тысяч долларов, с тщательно уложенными седоватыми волосами, который вылезает из своего «мерседеса», чтобы наброситься на короля дороги. Ну, погоди, дружок, сейчас я так тебя отделаю, что в другой раз неповадно будет.Взглянув на Джека, водитель широко раскрывает глаза. Обгоревшие волосы, обожженная кожа и разорванная окровавленная одежда — Джек выглядит так, словно он только что вывалился из горящего дома. Неистовые вопли и сжатые кулаки довершают устрашающую картину.— Ты что думаешь, раз ты на «мерине», так можешь всех подрезать как хочешь, черт бы тебя подрал. «Давай, не зевай» — так, что ли? Но тебе не повезло, приятель. Ты подрезал короля дороги и за это ответишь!Джек прыгает на багажник, пытаясь достать водителя. Он готов разорвать его на куски голыми руками. Водитель бледнеет. Разъяренное выражение на его лице сменяется испугом. «Ну я и влип», — отчетливо читается в его глазах, когда он прячется в машину, пытаясь закрыть дверь. Но Джек, взгромоздившись на крышу, отталкивает дверь ногами.И вот он уже выволакивает водителя из машины, а тот, брыкаясь и царапаясь, умоляет его не трогать и лепечет, что сожалеет о случившемся.Конечно, теперь вы сожалеете, мистер Мерседес, но минуту назад вы пели совсем по-другому.Джек собирается врезать ему по морде, но тут бедняга напускает в штаны. Как трогательно. Потом он вдруг начинает рыгать, давиться и — о, ужас — громко пукать.Джек наносит водителю удар под дых, и его завтрак извергается на бетонное ограждение. На этом все кончается. Кому хочется марать руки об облеванного.А теперь давайте меняться, мистер Мерседес. Заключим джентльменское соглашение. Я буду мистер Мерседес, а вы — мистер Таксист. А если вам не нравится мое предложение, можете катиться отсюда на своих двоих. Джек дает ему пинка и садится в машину. Счастливо оставаться. Он рывком переключает передачу и вклинивается в просвет, который появился между машинами, пока они с водителем слегка подискутировали. В машине прохладно и чем-то приятно пахнет. Вот такая тачка ему подходит, классная езда, только уж слишком назойливо мигает сигнал «пристегнуть ремни». Будь у него пистолет, так бы и пальнул по нему.Какие еще ремни? Королю дороги они ни к чему.Ой, ой, смотрите, что у него здесь. Пижонские водительские перчатки.Джек натягивает их на руки — ну прямо вторая кожа. Через полминуты он вырывается из пробки и несется по автостраде, которая приведет его к скоростному лонг-айлендскому шоссе. Ощущение такое, что плывешь под парусами.Джек разгоняет «мерс» до восьмидесяти миль и движется так минут пятнадцать, пока перед его глазами не возникает указатель поворота на Глен-Коув-роуд.Bay! Глен-Коув-роуд. Она же ведет в Монро. А там все еще торчит этот паскудный балаган с меченым ракшасой в клетке.Джек сует руку за пазуху и ощупывает шрамы на груди. Следы когтей Меченого. Он так и не рассчитался с этой тварью. Наоборот, прогнал тех двух уродов, которые тыкали его прутом. Какого дьявола он это сделал? О чем он думал? Меченый посмел ранить самого короля. Разве можно спускать такое? Надо бы поехать и разобраться с ним, сейчас как раз подходящий случай. Да, сэр, сделаем небольшой крюк, чтобы дать в зубы подлому ракшасе.Джек крутит руль вправо и пересекает сразу три полосы, попутно подрезая «линкольн» и «шевроле». Но на Глен-Коув-роуд быстрая езда кончается. Джек пытается оживить движение, петляя, как слаломист, но скоро шоссе переходит в узкую проселочную дорогу, и он опять начинает злиться, потому что никто не понимает, как здесь надо ездить.Эй, вы, остолопы! Сегодня не воскресенье, тащите быстрее свои задницы или убирайтесь с дороги!Джек садится машинам на бампер, беспрерывно сигналит, включает фары, проскакивает на красный свет и вдруг замечает позади себя красные вспышки.Местный полицейский. Он еще не знает, с кем связался. Никто не смеет цепляться к королю дороги.Джек продолжает ехать, не обращая на копа внимания, но у того хватает наглости включить сирену. Всего на несколько секунд, но Джека это приводит в бешенство. Пора проучить зарвавшегося нахала. Джек увеличивает скорость — несильно, но вполне достаточно, чтобы дать понять этому щенку, что с «мерседесом» ему тягаться слабо.Джек не видит лица копа, но тот, наверное, уже писает кипятком, пытаясь догнать его на своем ведре, — надрывается сирена, бешено крутится мигалка, вспыхивают фары.— Хочешь достать меня? Валяй.Джек вжимается в сиденье и бьет по тормозам. Его подбрасывает вверх — полицейская машина с ходу врезается ему в зад. Джек видит, как копа накрывает белой волной. Он раскатисто смеется.— Вот и грызи свою подушку, легавый!Но, проехав пару миль, Джек замечает у себя на хвосте еще одну полицейскую машину с сиреной и мигалкой. До Монро уже недалеко, но теперь это не имеет значения — коп прилип как банный лист. Джек увеличивает скорость в надежде подловить и этого, но коп номер один, должно быть, успел настучать, и коп номер два держится на приличном расстоянии. Джек то разгоняется, то сбрасывает скорость, стараясь заманить его в ловушку. Возможно, он слишком засмотрелся в зеркало заднего вида при очередном разгоне. Когда он переводит взгляд на дорогу, то видит прямо перед собой разворачивающийся рыдван с чертовым азиатом за рулем. Джек буквально встает на тормоза и выворачивает руль влево, бросая машину поперек дороги. И все бы обошлось, если бы не этот джип «шевроле» размерами с «юнкерс», который катится по встречной полосе. «Мерс» влетает ему в бок, как пушечное ядро, и переворачивается на бок, посылая Джека в свободный полет по салону. Он чувствует себя зернышком между жерновами.Видя, как его лицо стремительно приближается к переднему стеклу, он с тоской вспоминает о сигнале «пристегните ремни», которым легкомысленно пренебрег. Потом сознание покидает его, а вместе с ним исчезают и все воспоминания. 6 Люк беспокойно ерзал в кресле в своем уставленном книгами кабинете. Пора что-то предпринимать. Он не пошел на работу и просидел все утро дома, проверяя по компьютеру список пришедших сотрудников. Надя до сих пор не появилась.Он взглянул на часы. Почти одиннадцать. Теперь она уже вряд ли придет. Надо позвонить в клинику. Люк набрал номер.— Диабетическая клиника, — ответил женский голос.— Здравствуйте. Доктор Радзмински на месте?— Ее сегодня не будет.— А когда она ушла?— Простите, а кто ее спрашивает?— Доктор Монне. Она у меня работает.— Да, да. Она о вас говорила.Вот как? Интересно, что.— Вы знаете, она уже ушла, и я думаю...Люк терпеливо выслушал, как доктор Радзмински переживает из-за того, что пропал ее жених, время от времени издавая сочувственные возгласы. Нужно же показать, как он озабочен исчезновением сотрудника.Узнав, что Надя ушла позже, чем обычно, — почти в половине десятого, — Люк попросил передать ей, чтобы она немедленно позвонила ему в офис, если она все-таки вернется.Откинувшись на спинку кресла. Люк взял чашку с кофе, пытаясь представить, что сейчас происходит с Надей. Скорее всего, она уже успела выпить свой утренний кофе из кружки с надписью «НАДЯ» и теперь где-то носится в наркотическом угаре.Люк вздохнул с облегчением, к которому примешивалась жалость. Интересно, где она сейчас? Его одолевало чисто профессиональное любопытство: во что может превратить «локи» такого милого и уравновешенного человека, как Надя. Он вспомнил заметку об одной кроткой и безобидной домашней хозяйке, которая, приняв большую дозу, предложенную неким доброжелателем, исполосовала своего грубого супруга ножом. Будем надеяться, что Надя обойдется без кровопролития. Хватит и того, что ее арестуют за буйное поведение. В любом случае доверие к ней будет подорвано.Люк поднялся и вышел в соседнюю комнату, уставленную ящиками с бутылками, готовыми к отправке. Он успел упаковать почти все. Осталось всего четыре ящика.Взглянув на экран телевизора, Люк увидел, что там опять крутят пленку с Драговичем. Он уже видел ее раза три, но не смог отказать себе в удовольствии посмотреть в четвертый. Когда Драгович стал суматошно палить по вертолету береговой охраны, Люк не смог сдержать улыбки. Просто восхитительное зрелище.Он попытался представить всю ту глубину унижения, которую пережил Драгович. Кто же устроил это замечательное представление? Люк был готов расцеловать этого таинственного благодетеля.Но как ни хотелось ему посидеть у телевизора, переключая каналы, чтобы увидеть все это еще раз, пора было заняться делами. Его последний день в Америке был заполнен до предела. В три придут посыльные, и надо успеть уложить последние бутылки. Когда ящики благополучно отбудут во Францию, он съест свой последний обед в Нью-Йорке и отправится в аэропорт. В груди у него сладко заныло. Он заказал билет на вечерний рейс до Парижа. Через одиннадцать часов он будет уже в самолете...Зазвонил телефон. Кто это может быть? Его партнеры предпочитали голосовую почту. Джек посмотрел на дисплей: «Н. Радзмински». Сердце у него замерло. Он схватил трубку:— Алло!В горле у него пересохло, и голос звучал как-то странно.— Доктор Монне, это Надя. Я пыталась звонить вам в офис, но...— Слушаю вас, Надя. Как ваши дела?Вопрос был задан не просто из вежливости. Он действительно хотел это знать.— Ужасно, — ответила она, еле сдерживая слезы. — Я только что вернулась из Бруклина. Целый час давала показания в 84-м полицейском участке. Они даже не знают, где его искать.Голос у нее дрожал, но речь была вполне осмысленной. Как это может быть? Ведь «локи»...— Мне очень жаль, Надя. Могу я вам чем-нибудь помочь?— Да, — ответила она с некоторым металлом в голосе. — Я только что вышла из метро и нахожусь в двух кварталах от вас. Мне бы хотелось кое о чем с вами поговорить.Боже милосердный! Она хочет прийти сюда? Нет, это невозможно. Увидев все эти упакованные бутылки, она сразу обо всем догадается...— Я уже собирался уходить. Может быть, поговорим позже?— Это очень срочно. — Голос ее зазвучал еще жестче. — Либо вы мне все объясните, либо вопросы будут задавать мои друзья из 84-го участка.Люк упал в кресло. Сердце у него бешено забилось, перед глазами поплыли круги. Неужели это «локи» так подействовал на нее? В любом случае к себе он ее не пустит.— Я не совсем понял вас. Вы, видимо, очень расстроены. Давайте встретимся на улице. Мы можем поговорить, пока я жду такси.— Хорошо, — сказала Надя и положила трубку.Люк был в тонком свитере и домашних брюках. Накинув пиджак, он поспешил на улицу. Надя только что подошла. Выглядела она ужасно — бесформенный дождевик, опухшее лицо, красные глаза, но в поведении ее не было ничего необычного.И все же...— Пойдемте прогуляемся немного, — предложил Люк, беря ее под руку и уводя в сторону от своего дома. — В чем же я должен вам признаться?— В том, что вы имеете отношение к исчезновению Дага.Люк остолбенел. Слова застряли у него в горле. Наконец он справился с собой.— Что? Как вы можете утверждать подобные вещи?— Даг кое-что знал. Он взломал компьютерную сеть компании и выяснил, на что расходуются средства, выделяемые на научные разработки.— О чем вы? С какой стати вдруг...В голосе Люка звучало неподдельное удивление.— Я тоже кое-что знаю. Мне известно, что «локи» — это наркотик, который продают на улице, а сами вы имеете какие-то дела с Милошем Драговичем.Люк испуганно огляделся по сторонам. Начиналось время обеда, и улица была заполнена людьми.— Ради бога, не так громко, Надя!— Хорошо, — сказала Надя, чуть понизив голос. — Но скажите мне... я хочу услышать это от вас: имеете ли вы отношение к исчезновению Дугласа?— Нет! Конечно нет!В голове у Люка пронесся вихрь мыслей. О боже, она знает и о Драговиче, и о «берсерке», и обо всем остальном! Как это случилось? И почему сейчас, когда он так близок к избавлению?— Так как насчет Драговича?Думай! Думай! Думай!— Надя, вы же знаете, что любой может купить акции нашей компании. К сожалению, Драгович владеет большим пакетом и...— А что его связывает лично с вами?На минуту Люку показалось, что его допрашивает в суде прокурор.— Довольно сложные отношения. Я вам объясню как-нибудь в другой раз. Одно могу сказать наверняка: мистер Драгович не имеет никакого отношения к похищению Дугласа по той простой причине, что он просто не знает о его существовании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45