Что, если способность видоизменять реальность и саму память о ней присуща не только этой единственной молекуле? А вдруг это случается постоянно? Сколько раз, напечатав или написав слово, она останавливалась в нерешительности: ей вдруг начинало казаться, что оно пишется по-другому. Она проверяла правописание и, убедившись, что слово написано верно, двигалась дальше. Но ощущение «неправильности» все же оставалось.— Мы должны понять, что с ней происходит, — донесся до нее голос Монне. — А для этого ее, прежде всего, надо стабилизировать.— Но как это сделать, если мы даже не помним, как она выглядела изначально?Вытащив из кармана пробирку, доктор протянул ее Наде:— Теперь у нас есть новая проба.Надя буквально выхватила у него пробирку и трясущимися руками стала готовить пробу для голографической установки. Заправив ее в аппарат, она стала ждать.Наконец в воздухе появилась молекула, и Надя чуть не закричала от радости. Это была та самая молекула, что стерлась из ее памяти. Сейчас она ее вспомнила и сразу почувствовала себя лучше.— А где вы нашли изначальную «локи»?— Позаимствовал у носителя. Внутри носителя она не меняется, пока ее не извлекут на свет божий.Надя повернулась к Монне:— Вы по-прежнему держите источник в секрете?— Пока да.Надя чуть не заплакала от досады. Ей так хотелось узнать все до конца. Это должна быть какая-то органическая субстанция. Растение? Животное? Что?— А таинственное «небесное явление»? Это тоже секрет?— Я просто не хотел говорить, пока вы сами не убедитесь в изменениях. Само по себе это явление вполне заурядно и случается двенадцать — тринадцать раз в год — это новолуние.Надя облизнула губы.— Новолуние? А когда оно наступило?— Вчера вечером. Ровно в 8.42.Лунные фазы. Они определяют многие биоритмы на нашей планете. Новолуние — это время, когда на землю не льется лунный свет, самая темная ночь месяца.По ее телу пробежал озноб.— Я бы хотел, чтобы вы начали работу немедленно, — сказал доктор Монне. — Нам нельзя терять время. В следующий раз носитель «локи» может быть для нас уже недоступен, и мы навсегда утратим возможность разгадать эту загадку.— Может быть, прибегнуть к посторонней помощи? Ну, раз у нас только двадцать девять дней в запасе...Доктор Монне энергично затряс головой:— Нет. Абсолютно исключено. «Локи» не должна покидать эту лабораторию. По-моему, я достаточно ясно дал это понять.— Да, но...— Никаких но и никаких консультаций на стороне.Монне побледнел, но был ли это гнев или страх, Надя не поняла.Но он не должен перекладывать всю ответственность на начинающего исследователя.— Надеюсь, вы мне поможете, — жалобно сказала Надя.— Конечно. Чтобы сэкономить время. Покажу вам все тупики, в которые я уже упирался. А дальше вы будете двигаться самостоятельно.— Но вряд ли вы так уж можете рассчитывать... — неуверенно начала Надя.Монне протестующе поднял руку:— Я не говорил вам, но, прежде чем взять вас на работу, я позвонил доктору Петрилло.Надя застыла. Ее научный руководитель в ординатуре, царь и бог в мире анаболических стероидов.— Что же он сказал?— Чего он только не наговорил. Я никак не мог его остановить. Он был очень рад, что вы занялись исследовательской работой, а не зарываете свой талант во врачебную практику. Вы недооцениваете себя, Надя. Я же, наоборот, отдаю вам должное. Но у вас будет и дополнительный стимул: если вы сумеете стабилизировать молекулу в течение ближайших четырех недель, вы получите премию.— Но в этом нет необходимости.Он улыбнулся:— Не торопитесь, пока не узнаете сумму. Что вы скажете о миллионе долларов?Надя онемела. Она открыла рот, но слова застряли в горле.— Вы... вы сказали?..— Да. Круглая сумма в один миллион долларов. Вы можете...Раздался стук в дверь, и в лабораторию заглянула седоватая женщина. Это была Пат, работавшая в компании техником.— Извините, доктор Монне, но вас просит к телефону мистер Гаррисон, — сообщила она.— Передайте, что я ему перезвоню, — раздраженно отозвался Монне.— Он говорит, что это срочно. «Непредвиденные обстоятельства», так он выразился.— Ну хорошо. — Монне повернулся к Наде: — Я скоро вернусь. Сейчас нет ничего важнее нашей работы.Еще бы, подумала Надя. Миллион долларов... миллион! Цифра эта все время вертелась у нее в голове, пока она сидела и мечтала, на что потратит эту сумму. Они с Дагом смогут сразу пожениться, купить дом, раскрутить его компанию, решить все проблемы и начать жить. Прошло десять минут, а Монне все не появлялся. Надя выглянула за дверь.— Где доктор Монне? — спросила она Пат.Та показала на дверь.— Он поговорил с мистером Гаррисоном и побежал наверх.«Сейчас нет ничего важнее нашей работы». Она усмехнулась. Значит, все же есть. Будем надеяться, что «непредвиденные обстоятельства» не окажутся слишком серьезными.Подойдя к установке, она стала вращать трехмерное изображение, стараясь привыкнуть к его несуразному виду.Я тебя доконаю, думала она, глядя на молекулу. И вовсе не из-за денег... Ты мне бросила вызов, но победа все равно будет за мной.Но и от премии отказываться не стоит. Ни за что. 5 — В нашу компьютерную сеть залез хакер! — сообщил Кент Гаррисон, как только Люк запер за собой дверь.Раскрасневшийся Кент стоял у стола, сняв пиджак. На голубой рубашке темнели пятна пота.— Не совсем так, — поправил его Эдвардс. Одетый в безукоризненно сшитый синий костюм, он сгорбился за столом, положив изящные руки на темно-коричневую поверхность. — Похоже, кто-то пытался взломать защиту, но уверенности пока нет.Ошеломленный Люк опустился в кресло.— Что? Каким образом? Я считал, что у нас лучшая в мире зашита.— Видимо, нет, — процедил сквозь зубы Кент, бросив мрачный взгляд в сторону Брэда, который отвечал за компьютерную сеть.Когда рядом не было Драговича, Кент вел себя очень агрессивно.— Меня уверили, что защита у нас самая современная, — оправдывался Брэд. Его всегда тщательно уложенные волосы были в беспорядке, словно он все время запускал в них руки. — Но это было в прошлом году. Хакеры тоже не стоят на месте.— А почему нет уверенности? — спросил Люк.— Они обнаружили, что коды временно менялись, что само по себе еще ничего не значит, — ответил Брэд, проведя рукой по губам. — Честно говоря, я в этом не слишком разбираюсь.Кент никак не мог успокоиться и все вышагивал вокруг стола.— Если это четырнадцатилетний балбес, которому нечем заняться, то черт с ним. Даже если он что-нибудь и откопает, то вряд ли сообразит, что это значит.— А если это не ребенок? — засомневался Люк. — Если кто-то намеренно копает под нас?— Кто, например?— Кто-то из конкурентов. Мы ведь играем в серьезные игры. Может быть, Драгович кого-то нанял. Или еще хуже — какой-нибудь корпоративный шпион ищет информацию, чтобы потом на нас наехать.Наконец Кент уселся и начал тереть глаза.— О господи, — пробормотал он.Люк повернулся к Брэду:— Какие меры мы приняли?Брэд оживился:— Программисты собираются подключиться к нашей системе и держать ее под контролем. Если кто-нибудь взломает защиту, они его вычислят.— И что потом?— Впаяем ему по полной, — отрезал Кент. — Если только это не наш приятель Милош. Его мы просто вежливо попросим больше так не делать, чтобы не трепать нам нервы.— А что, если хакер узнает, что мы делаем с деньгами, которые якобы идут на научные разработки?За столом воцарилась тишина. Такое разоблачение повлечет за собой аудиторскую проверку, которая неизбежно приведет к «локи», а это значит, что все они угодят за решетку, и очень надолго.Брэд Эдвардс издал громкий мучительный стон и замотал головой.— Сил больше нет все это терпеть. Я вовсе не собирался становиться преступником. Все так хорошо начиналось. У нас был честный, прозрачный бизнес...— Который вылетел в трубу! — ехидно вставил Кент.— И мы связались с самим дьяволом, чтобы его спасти.— Я что-то не вижу, чтобы ты пытался с ним развязаться. Брэд посмотрел на свои руки.— Иногда мне хочется, чтобы гром все-таки грянул. Когда это дело накроется, я, наконец, смогу спать по ночам. Вы можете вспомнить, когда вы последний раз нормально спали?Вопрос по существу, подумал Люк. Сам он давно не мог заснуть, не выпив на ночь несколько бокалов вина.— Хватит трепаться, — оборвал его Кент. Лицо его пылало тем же цветом, что и волосы. — Если все вылезет наружу, не думай, что власти отправят тебя на курорт! Речь идет о наркотиках и кое о чем похуже. На нас уже столько висит, что остаток жизни ты проведешь в Рикерсе или Аттике, где тебя будут трамбовать, как последнее дерьмо.— Меня? — переспросил Брэд дрожащими губами. — Только меня? А ты куда денешься?Кент покачал головой:— Я пущу себе пулю в лоб, как только запахнет жареным.Люк чуть не застонал от досады. Все это он уже слышал не один раз.— Давайте вернемся к теме нашего разговора. Что мы будем делать, если этот хакер все-таки взломает нашу сеть и узнает много лишнего?— Его постигнет участь Макинтоша, — отрезал Кент, ни минуты не колеблясь, и с вызывающим видом посмотрел вокруг.Люк вспомнил лицо умирающего Макинтоша... вылезшие из орбит глаза, судорожно искривленный рот...Нет, только не это...— Будем надеяться, что так далеко дело не зайдет, — сказал он. — Скорее всего, какой-то хакер просто развлекается, не имея никакой определенной цели. Возможно, завтра он будет атаковать уже другую сеть.— Если он опять сунется, мы его выследим и поймаем, — успокоил партнеров Брэд.Повисло молчание. Совещание закончилось, но никто не торопился уходить. Мир за пределами этого бункера был полон опасностей и угроз, словно гигантская мышеловка, готовая прихлопнуть их в любую минуту.Люку так не хотелось покидать этот уютный кокон, за пределами которого его ждала неизвестность. 6 Джек все утро провел за компьютером, пытаясь изготовить визитку юриста. Он пользовался этой программой всего дважды и еще не успел ее освоить. Первые попытки окончились неудачей, но потом дело пошло на лад. Визитка получилась как настоящая. На листе уместилось двадцать штук — более чем достаточно.Ровно в час, приняв душ, побрившись и надев темный костюм, белую рубашку и галстук в полоску, Джек Гевин, адвокат, вошел в высотное здание «Миллениум» на Шестьдесят седьмой улице и предъявил визитку швейцару. Тот позвонил в квартиру и, убедившись, что посетителя ожидают, проводил его к лифту.Батлер жил на двадцать первом этаже. Поднимаясь в лифте, Джек обдумывал план действий. Он еще не решил, что именно он сделает с Батлером — вывесит его из окна или сломает ему вторую ногу. Будет зависеть от настроения. Сейчас он был в прекрасном расположении духа. Не хочется его портить, но есть вещи, которые спускать нельзя.В дверях его встретила медсестра. Белоснежный халат подчеркивал черноту кожи. Джек услышал знакомый акцент. Значит, это она разговаривала с ним по телефону. Сестра проводила его в кабинет и оставила наедине с мистером Батлером.Увидев этого ублюдка, Джек почувствовал, как в нем закипает прежняя ярость. На Батлере была трикотажная фуфайка с эмблемой Принстона и такие же брюки, одна штанина у которых была отрезана чуть повыше гипса. Он по-прежнему был похож на поросенка.— Мистер Гевин? — произнес Батлер, протягивая руку. — Я Боб Батлер. Спасибо, что пришли.Джек не ответил на рукопожатие.— Что-нибудь не так? — огорчился Батлер.— Вы меня не узнаете? — спросил Джек.— Нет, — виновато улыбнулся Батлер. — Вы, вероятно, тоже учились у Варнавы, раз работаете в Ассоциации выпускников, но я подчас не узнаю даже ребят из моего класса, не говоря уже...— Вспомните позавчерашний вечер, — проговорил Джек сквозь зубы.Улыбка сползла с лица Батлера. Он отвел глаза.— Ох уж этот позавчерашний вечер. Вы, вероятно, хотите узнать подробности?— Подробности мне не нужны, — отрезал Джек. — Я сам там был, если помните.Батлер поднял на него глаза:— Были?Джек наклонился ближе и показал на свое лицо.— Вспомнили меня?— Нет, все было как в тумане.Если он врет, то довольно правдоподобно, подумал Джек.Батлер потер небритую щеку.— Я помню, как мы собрались в зале. Мы отмечали двадцать пять лет со дня окончания школы и решили сделать свой традиционный пунш «Всякая всячина». Притащили металлический таз, наложили туда льда и налили разных соков и самой дешевой водки и рома, как в былые времена. Помню, что пропустил пару стаканов этой штуки. Ребята стали шуметь, кое-кто даже пустил в ход кулаки. А вот потом... — Он пожал плечами.— Разве вы не помните, как с толпой хулиганов напали на людей, стоявших на лестнице музея?Батлер со вздохом кивнул.— Я помню, как вышел на улицу, потом оказался на лестнице и с кем-то подрался. Но это все. Подробностей не помню. Врачи сказали, что у меня сотрясение мозга. Я очнулся в больнице со сломанной ногой и без малейшего представления, как это произошло. Вы говорите, что гам были. Вы меня видели?Джек кивнул, внимательно наблюдая за Батлером. Он обязательно себя выдаст.— Я... я что-нибудь натворил?Джек с трудом сохранял самообладание.— Вы пытались убить восьмилетнюю девочку.— Что? — переспросил Батлер с таким неподдельным ужасом, что стало ясно, что он не врет. Он умоляюще посмотрел на Джека. — Что я сделал? Ради бога, скажите, что с ней все в порядке. Ведь я не мог причинить зло ребенку.— Вы собирались сбросить ее с лестницы, но, к счастью, ее успели у вас отнять.— Слава богу!Искренность, с которой были сказаны эти слова, остудила гнев Джека, но спускать с крючка он его не собирался.— Судя по тому, что творили там ваши ребята, вы все наглотались чего-то похуже дешевой водки с ромом.— Да, действительно, но тогда мы об этом не знали. Во всяком случае, большинство из нас. Но этот гад Докинс, он-то прекрасно знал.— Докинс?— Да. Бергон Докинс. Вы о нем слышали?— Боюсь, что нет.— Я думал, вы пришли из-за него. Полицейские сразу заподозрили, что в пунше был наркотик. И точно, анализ показал, что он там есть. Поэтому нас и отпустили. Зато арестовали Докинса. Кто бы мог подумать, что этот тихоня может выкинуть такой номер. Но копы поймали его с поличным — у него с собой был целый пакет дури.— Какой дури?— Официальных сведений пока нет, но я позвонил знакомому парню из комиссариата полиции, и он сказал, что это, видимо, новый синтетический наркотик, который в последнее время наводнил всю страну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45