Срезал путь через Центральный парк, направляясь к Мидтауну, пробежал рысцой мимо озера с двумя дикими утками и селезнем, вертевшимися в поисках корма вокруг плававшей пластиковой сумки с надписью «Я люблюНью-Йорк» и латексной хирургической перчатки.Сегодня прохладнее, в парке не так много народу. Сидевший на одном из перекинутых через озеро мостиков парень разламывал хот-дог, деля между утками внизу на воде, ласточками и голубями на мощеной дорожке; женщина гуляла с четырьмя крошечными итальянскими борзыми в подбитых шерстью ошейниках; пронеслась, взявшись за руки, пара на роликах. Дорожка петляла вокруг огромных гранитных шаров, сорная трава вновь пробивалась в трещинах, на одном камне сверху, подстелив дождевик, сидела в позе лотоса молодая женщина, медитировала с закрытыми глазами.Через несколько дней парк совсем оживет, народ примется греться на солнце на этих камнях. Ивы, дубы, тополя вместе с айлантом, живучим городским сорняком ростом с доброе дерево, полностью оденутся листвой. Влюбленные будут гулять под ручку, мальчишки перебрасываться «летающими тарелками», родители катать коляски, вдоль дорожки встанут фургончики с мороженым, парочки рассядутся на скамейках рядом с отдыхающими в тени стариками.У статуи Шекспира Джек заметил небольшую кучку народа. Подумал сперва, что тут развернул коммерческую деятельность какой-нибудь мелкий мошенник из тех, что специализируются на сумочках «Луис Вуиттон» за тридцать пять долларов и «ролексах» за двадцать баксов, которых в последние годы практически вымели с Пятой авеню, но люди не расходились. Потом распознал в сторонке двоих дозорных, стоявших на стороже, угрюмо озирая дорожки.Улыбнулся — наперсточники. Любо-дорого посмотреть.Один из дозорных еще за пятьдесят футов заподозрил в нем легавого. Парню и его напарнику, стоявшему шагах в десяти дальше, едва стукнуло восемнадцать. Дутые куртки, широкие штаны, расшнурованные бутсалы. Тот, что поближе, чернокожий с обесцвеченными волосами, в надетой козырьком назад бейсболке, сохранял абсолютно бесстрастный вид, но Джек знал, что лазерный взгляд шустрых темных глаз анализирует его одежду, походку, манеры.Ты меня сильно обидишь, приняв за копа в штатском.Он замедлил шаг, изобразив на лице любопытство. В команде типичных наперсточников должно быть пятеро ребят. Двое на шухере, двое подставных зазывал и кидала, работающий с наперстком на карточном столике.Если дозорный сочтет его опасным, то крикнет: «Линяй!» — компания мигом свернется и бросится врассыпную.Впрочем, он, видно, выдержал экзамен, поскольку с приближением никакой тревоги не возникло. Проходя мимо, сменил шаг на вкрадчивый, вытянул шею, словно желая вступить в игру. Остановился, попятился, как бы гадая, хорошо ли примут.Высокий худой черный малый в синей вязаной шапке покосился на него и заорал кидале:— Эй, щас моя очередь! Не тебе одному забавляться! Пусти сыграть. Ты уже у меня взял сорок баксов, дай отыграться. — И повернулся к Джеку: — Эй, браток, иди глянь. Хочу банк сорвать.Он вопросительно оглянулся, не понимая, к нему ли относится приглашение, снова посмотрел на синюю шапку, ткнув себя пальцем в грудь.— Ты, ты, — кивнул синяя шапка с массивной крученой золотой цепью на шее, на которой висел огромный золотой бульдог. — Хочу, чтоб проследил, как бы кореш меня не обжулил.Джек нерешительно шагнул вперед.Другой ухмылявшийся чернокожий верзила с непокрытой головой подвинулся, освободив ему место:— Сюда, старик.Хорошо. Диспозиция прояснилась. Судя по размерам и количеству золотых колец на пальцах у парней, бизнес идет в последнее время неплохо.— Выигрывать не грех, — заявил кидала в центре полукруга, чернокожий хорек в синей куртке с капюшоном, склонившийся над импровизированным карточным столиком. Лет за двадцать, самый старший в команде, вожак. — Повторяю тебе — никогда не мошенничаю. Может, как раз ты меня обыграешь.Джек пожал плечами. Что ж, вполне можно попробовать. Возможно, подобное приобщение к реальности прогонит последние воспоминания о явившихся ночью ракшасах.Он протиснулся на освобожденное место, увеличив до трех число зрителей. Справа от него стояла испанская пара лет тридцати: мужчина с косичкой, с серьгой с бриллиантом и женщина с круглым лицом, глянцево-черными волосами, собранными сзади в тугой пучок.— Молоток! — похвалил вязаная шапка с приветственной ухмылкой. — Теперь разуй глаза.Он с улыбкой принял приглашение. Разумеется, рады свежей добыче. Вязаной шапке требуется не лишняя пара глаз, наблюдающих за кидалой, а лишний фраер ушастый у столика. Джек сунул книжку Вики под куртку и присмотрелся к игре.По его представлению, ей наверняка больше пяти тысяч лет, она гораздо старше своего современного карточного варианта. Взял кто-то три ореховые скорлупки, сухую горошину и принялся обчищать рабов фараона в перерывах между волочением каменных блоков для пирамид. Ныне используются пластмассовые наперстки и маленькие самодельные красные шарики, но цель точно та же: найти лоха, ободрать как липку.Кидала наклонился над картонным листом, разложенным на двух картонных коробках. Средним, безымянным пальцами и мизинцем левой руки зажимал тонкую пачку десяток и двадцаток, указательный и большой оставались свободными для манипуляций с наперстками и шариком. Руки порхали туда-сюда, так и сяк перекрещивались, проворные пальцы приподнимали и опускали наперстки, перекатывая шарик, красные блики мелькали, но не с такой скоростью, чтоб нельзя было заметить, где он остановится.Тут, конечно, вся суть заключается. Пусть лопухи думают, будто знают, где шарик.Джек проигнорировал шарик, прислушиваясь к болтовне кидалы. Это главное. Именно так он дает указания зазывалам.— Гляди, пока гляделки не лопнут, не заметишь никаких фокусов. Плачу сорок, если поставишь двадцатку. Сотню за сорок, без дураков. Шарик катается, прячется, открывается. Есть — нету, есть — нету, пока все с толку не собьются. Играем на сорок, выкладывай денежки. Я выиграл, ты плачешь, я смеюсь, очень клево.При этом вязаная шапка получал точные инструкции.Джек в наперсток никогда не играл, но из любопытства обычно следил за кидалами, когда выпадала возможность. Все пользовались одинаковым кодом, который ему удалось разгадать путем внимательного наблюдения и слушания.Слово «выкладывай» означает, что подставной должен выиграть, «кидай» — проиграть. «Денежки» — значит, шарик находится под ближайшим к левой руке кидалы наперстком, впрочем, некоторые кидалы говорят «башли». «Смотри» — средний наперсток, «хватай» — тот, что стоит с другой стороны от руки с деньгами.Протараторив «играем на сорок, выкладывай денежки», кидала велел вязаной шапке поставить сорок баксов и выиграть, открыв ближайший к своей левой руке наперсток.Вязаная шапка охотно поставил сорок долларов, нашел шарик, загреб сотню.— Не повезло, — признался кидала. — Поздравим победителя!Вязаная шапка демонстрировал сплошное счастье.— Выиграл! — Он предъявил Джеку деньги. — Это ты мне удачу принес. Хочешь, сыграй, а я присмотрю.Прежде чем тот успел отклонить предложение, высунулся испанец:— Эй, нет. Сейчас моя очередь. Я давно стою.— Санто, ты много уже проиграл, — заметила его жена.Предположительно жена. Оба носят обручальные кольца.— А я как же? — вмешался парень без шапки слева от Джека.— Не будем спорить, все по-честному, — сказал кидала, вновь принимаясь передвигать наперстки. — Все сыграют, мне время девать некуда.Санто бросил на картонку две двадцатки. Кидала продолжал болтовню, теперь без всяких указаний, поскольку подставные в игре не участвовали. Он переставлял наперстки, перекатывал из одного в другой шарик, демонстрируя точный расчет. Перед самой остановкой замедлил движения, чтоб все заметили шарик под средним наперстком.— Видал? — шепнул парень без шапки.— Угу, — буркнул Джек.Видно, тебе адски хочется меня заманить.Он внимательно наблюдал, как кидала выдвинул три наперстка вперед, расставив на краю картонки. Отлично известно, что именно в этот момент шарик перемещается из-под наперстка в ладонь кидалы, прячась между большим и указательным пальцами. Во все глаза глядя, Джек так и не заметил. Ловкий малый.— Вот, рядком стоят, — трещал кидала. — Сотню за сорок, если правильно угадаешь.Санто без колебаний указал на средний наперсток.Кидала поднял его — пусто. Открыл два других... красненький шарик выкатился из-под правого.Санто стукнул себя в бедро кулаком, выругался по-испански.— Ладно, — дернула его жена за руку, — хватит. Ты проиграл сто двадцать долларов.Вязаная шапка шагнул в сторону, преграждая им путь к отступлению, возмущенно крикнул кидале:— Эй, ну-ка, пускай еще раз сыграет!— Правда, старик, — вмешался парень без шапки. — Дай по-честному второй кон сыграть.— Слушай, что тебе говорят, — добавил вязаная шапка. — Пойди парню навстречу, а то я уйду.Отпустите лоха, мысленно попросил Джек. Достаточно из него выкачали.Наперсточники явно не разделяли подобного мнения.Кидала пожал плечами:— Ладно, ладно. Пятьдесят на сто двадцать.Даже не в рифму? — мысленно удивился Джек.— Санто, не надо, — взмолилась жена.Но Санто лихорадило. Он вытащил из мочки уха серьгу с бриллиантом.— Наличных больше нет. Возьмешь?— Нет! — охнула жена. — Мой подарок!Кидала взял серьгу, поднял повыше, повертел на свету крошечный бриллиантик.Откажись, мысленно попросил Джек, отпусти его.— Так и быть, — с почти убедительной неохотой сдался кидала. — На этот раз сделаю исключение.— Держись, старичок! — воскликнул вязаная шапка, хлопнув Санто по спине. — Обязательно выиграешь! Нюхом чую.Джек скрипнул зубами. Вот сукины дети.— Санто! — всхлипнула женщина.— Не бойся, — отмахнулся тот, — не проиграю. Будь уверен в обратном, мысленно предупредил Джек, однако ничего не сказал.Переполняясь бешеной злостью, смотрел, как кидала бросил серьгу на картонку и принялся двигать наперстки. Заманить лопуха — одно дело. По уличным законам ввязавшийся в подобные игры дурак заслуживает проигрыша, и Джек с этим не спорит. Нечто вроде налога на ходьбу по улице. Но всему есть предел. Возьми налог, отпусти с миром налогоплательщика. Жестоко обчищать его начисто, особенно на глазах у женщины.Он, как правило, собирал средства на благотворительный взнос для Малой лиги по ночам, но в данный момент вполне распалился, чтоб сделать для наперсточников исключение.Внимательно оглядел подставных и стоявших на стороже. Скорей всего, носят ножи; пушки — вряд ли, хотя под проклятыми дутыми куртками не угадаешь.Возвращаясь к игре, решил принять пожертвование от щедрых парней, предоставив им честь стать первыми вкладчиками в фонд Малой лиги на текущий год.Пульс слегка участился. Не готовился к такому случаю. Несмотря на правило воздерживаться от спонтанных поступков, раз выпала возможность, почему не использовать?Джек начал наблюдать за кидалой, за порхающими руками. Прежняя процедура в точности повторилась, наперстки выдвинулись вперед.— Видел? — снова шепнул парень без шапки.— А как же, — с улыбкой кивнул он, прикидываясь, будто проглотил наживку, ожидая, когда закрутится катушка.Санто выбрал выигрышный наперсток — шарик выкатился из-под среднего.— Черт!Жена снова всхлипнула, видя, как бриллиантовая серьга исчезает в кармане кидалы.— Секундочку, — сказал Джек, схватив за руку потрясенного Санто, собравшегося уходить.— Нет! — закричала жена, сорвавшись на визг. — Хватит!— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил он. — Кажется, я все понял, и мне нужны свидетели. Не пожалеете, когда выиграю.Действительно, не хотелось вступать в игру, оставшись у столика в одиночестве.Возможность спасти хоть что-нибудь после постигшей их катастрофы заставила Санто с женой передумать. Он выглядел виноватым и хмурым, она стояла с полными слез глазами, скрестив на груди руки.— Отлично. По-моему, твоя очередь, — обратился Джек к парню без шапки.— Так и быть, уступаю, — ухмыльнулся тот. — Пользуйся случаем. Посмотрим, что выйдет. Потом меня научишь.— Спасибо. — Джек вытащил из бумажника две пятидесятидолларовые купюры. — Что я с этого буду иметь?— Двести пятьдесят, — предложил кидала.— Иди ты, — фыркнул он. — Сто баксов на одном кону должны принести не меньше трех сотен.— Извини, старик. Двести пятьдесят, и точка.— Ну-ка, стой-ка, — вмешался вязаная шапка, до конца играя адвокатскую роль. — Ответь ему тремя!— Может, двести пятьдесят и серьгу? — предложил Джек.— Правильно! — подтвердил парень без шапки. — Вот это будет честно.— Идет, — согласился кидала, как бы неохотно уступая нажиму.Собственно, можно было запросить и пятьсот, что не играло бы никакой роли при абсолютной уверенности кидалы в выигрыше, но слишком далеко заходить не хотелось.— Только мне надо бы знать, есть ли у тебя двести пятьдесят.— Есть, — заверил кидала, взмахнув пачкой в левой руке.Джек покачал головой:— Раз мои деньги на стол — твои тоже. Заодно и серьгу.Тот в ответ снова пожал плечами, на сей раз осторожнее.— Ладно. Если играешь по таким правилам, что я могу сказать?Джек выложил деньги, кидала отсчитал двести пятьдесят десятками и двадцатками, бросил рядом, а сверху серьгу.— Если больше ничего не потребуешь, начнем.— Одну минуточку. — Джек оглянулся на Сан-то и его жену. — Встаньте, пожалуйста, оба по сторонам от меня и смотрите.Сам расположился точно в центре импровизированного столика, Санто поставил справа, жену слева.— Вот так. Не спускайте глаз с шарика.— Ну, все готовы? — спросил кидала.— Порядок, — кивнул Джек. — Давай.Все мышцы у него напряглись, когда кидала принялся манипулировать, двигать наперстки. Наконец, закончил, толкнул их вперед.— Шарик в норке. Ищи теперь.Он глубоко вдохнул, снимая напряжение, чуть присел перед столиком. Поднял руки, наставил на наперстки оба указательных пальца, повел их дугою друг к другу божественными указующими перстами.— Кажется... кажется...Пальцы приближались к наперсткам.— Кажется...Еще ближе... Джек мельком поглядывал на подставных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38