- Что такое? Кто-нибудь ранен? - Первая мысль Атейлы была о Фелисити.
- Маркиза, мисс. Она порезала руку, а я видела у вас бинты и подумала, что быстрее будет зайти к вам, чем будить миссис Брайерклифф.
- Да, конечно, - кивнула Атейла.
- Тогда я возьму их, мисс. Они, по-моему, в верхнем ящике комода.
- Чем маркиза порезала руку?
- Стаканом, мисс, и кровь идет очень сильно.
- Не забудьте получше промыть рану, прежде чем бинтовать, - начала было Атейла, потом, помолчав секунду, добавила:
- Лучше я пойду с вами.
Во время путешествий ей не раз приходилось делать перевязки, и она была уверена, что справится с этим гораздо лучше, чем Дженни.
Горничная облегченно вздохнула:
- Я была бы очень благодарна вам, мисс, но мне стыдно беспокоить вас.
- Не волнуйтесь, - успокоила ее Атейла. Она выбралась из-под одеяла и накинула поверх прозрачной ночной сорочки легкий свободный халат, отделанный кружевом. При этом у нее мелькнула мысль, что к зиме потребуется что-нибудь потеплее, но сейчас об этом было рано волноваться. Даже не посмотревшись в зеркало, она последовала за Дженни.
- Быстрее всего, - сказала горничная, - пройти через верхний этаж, а потом спуститься по другой лестнице.
- Я пойду за вами, - ответила Атейла. Дженни поспешила вперед, пламя свечи у нее в руке вздрогнуло и заметалось. Они прошли по коридору в верхнем этаже, где находились комнаты слуг, и оказались возле узкой лестницы. Спустившись по ней, они попали в более широкий коридор, устланный коврами. Атейла подумала, что где-то в конце него размещаются апартаменты графа.
В этом коридоре по стенам были развешаны газовые лампы, от которых исходил неяркий свет. Наконец Дженни остановилась у одной из дверей, постучалась и вошла внутрь.
Маркиза была в комнате одна, и Атейла решила, что маркиз занимает соседнюю комнату.
Маркиза сидела на кровати. Рука у нее была завязана полотенцем, которое почти промокло от крови.
- Я привела мисс Линдсей, миледи, - сказала Дженни. - Я уверена, она сможет перевязать вам руку лучше, чем я.
- Очень мило с вашей стороны, мисс Линдсей. Понимаете, моя горничная приняла снотворное и разбудить ее невозможно.
- У меня большой опыт, - сказала Атейла. - А как вы порезали руку?
Маркиза объяснила, что хотела взять стакан с водой, но в темноте столкнула подсвечник, он упал на стакан, стакан разбился, и осколками поранило ей руку.
Атейла сняла полотенце. Порезы были на нескольких пальцах и у основания большого. Кровь из них шла довольно сильно.
Атейла послала Дженни за водой, промыла раненую руку, наложила корпию и слой ваты, чтобы приостановить кровотечение, потом аккуратно перевязала.
- Вы справились не хуже профессионала, мисс Линдсей! - воскликнула маркиза, когда девушка закончила перевязку.
- Боюсь, ваши порезы еще немного поболят, - сказала Атейла. - Постарайтесь поменьше шевелить раненой рукой, чтобы она вновь не начала кровоточить, а утром покажитесь доктору.
Маркиза вздохнула:
- И как я могла быть такой неосторожной? Впрочем, так всегда говорят после того, как что-нибудь случится.
Дженни вылила воду, собрала осколки, убрала неиспользованные бинты. Весь ее вид говорил о том, что она мечтает вернуться в кровать.
- Попытайтесь заснуть, - сказала Атейла маркизе. - Или, может, дать вам воды?
- Да, спасибо, я очень хочу пить, - призналась маркиза.
- Идите к себе, - сказала Атейла Дженни. - Я знаю, вам завтра рано вставать.
- Спасибо, мисс, - ответила горничная. - Я оставлю свечу около лестницы.
Атейла подошла к умывальнику, взяла другой стакан, наполнила водой и подала маркизе. Та с жадностью выпила.
- Надо бы принести вам чаю или чего-нибудь горячего, чтобы вы согрелись после такого шока, но я боюсь, что могу заблудиться в этом огромном замке.
Маркиза тихо засмеялась:
- Не стоит, все уже в порядке, я просто досадую на собственную неловкость.
- К утру все пройдет, - успокоила ее Атейла. Она поставила пустой стакан обратно на умывальник, задула свечи и, взяв одну с собой, направилась к выходу.
- Спокойной ночи, миледи.
- Спокойной ночи, мисс Линдсей. Еще раз спасибо за вашу доброту, - ответила маркиза.
Атейла обратила внимание на то, что маркиза все время говорила, понизив голос. Девушка была уверена, что это делается для того, чтобы не разбудить мужа, который спал в соседней комнате.
Атейла шла по коридору, вспоминая, как часто во время путешествий им с отцом приходилось помогать своим людям, когда их ранили острые шипы кустарников или случалось еще что-нибудь и надо было предотвратить нагноение.
Атейла уже почти дошла до лестницы, когда дверь напротив распахнулась, в глаза ей ударил свет лампы. От ужаса сердце девушки покатилось куда-то вниз, она увидела графа. На нем был длинный, до полу, халат, вероятно, он только что проснулся.
- Что происходит? Что вы делаете здесь, мисс Линдсей?
Она открыла рот, чтобы объясниться, но он не дал ей сказать ни слова.
- Впрочем, зачем я спрашиваю? Я видел, как вы вели себя во время приема, но я не предполагал, что вас так легко отвлечь от главного объекта.
Атейла изумленно смотрела на него, совершенно не понимая, что он имеет в виду.
Вдруг, словно обезумев, граф схватил ее за руку и втащил в свою спальню.
Атейла заметила, что комната была очень большая, возле кровати с пологом горели свечи. Пальцы графа, впиваясь в ее руку, причиняли ей боль. Необъяснимая ярость, которая читалась на его лице, пугала девушку.
Она никогда не видела мужчину в таком бешенстве. Прежде чем к ней вернулся дар речи, прежде чем она успела подумать или спросить, что, собственно, происходит, заговорил граф.
- Я прекрасно понимаю, почему вы здесь, мисс Линдсей. Моя жена прислала вас, чтобы вы соблазнили меня и таким образом она могла бы получить развод, о котором давно мечтает. Но я не ожидал, что вы будете вести себя как проститутка с одним из моих гостей.
- Что… что вы говорите? Да, как вы смеете… Она не могла продолжать, граф вновь обрушился на нее, уже срываясь на крик.
- Вы думали, что обманули меня, что я поверил во внезапную перемену моей жены, в искренность ее намерения вернуть мне дочь? Вы полагали, что я настолько глуп, что не догадываюсь о главной цели вашего приезда?
Он издевательски засмеялся.
- Надо быть слепым и глухим, чтобы поверить в то, что вы гувернантка. Вы когда-нибудь видели на гувернантке платье, которое стоит больше, чем она зарабатывает за год?
- Я… могу… объяснить, - попыталась сказать Атейла.
- Здесь нечего объяснять, - отрезал граф. - Можете возвращаться к моей жене и скажите ей, что вы не сумели выполнить ее поручение. Если хотите, можете забрать Фелисити с собой!
- Нет! Нет! - заплакала Атейла - Я не могу сделать… так!
- Почему же? Вам так понравилось здесь? Он посмотрел на нее, и в его глазах Атейла прочла презрение.
- Как скучно вам, наверное, было, когда мне пришлось уехать по делам! Не на ком было испытывать свои чары! Зато сегодня ночью, мне кажется, вы возместили это и должны быть довольны собой!
- Вы… должны выслушать меня, - взмолилась Атейла. - Пожалуйста… пожалуйста… позвольте мне объясниться.
- Я не собираюсь слушать вашу очередную ложь, - грубо ответил граф. - Хотя, возможно, она прозвучит более убедительно, чем ваше исполнение роли гувернантки!
Его оскорбления словно обжигали ее. Внезапно, заметив, как дрожит от страха девушка, увидев ее огромные глаза на маленьком личике, ее отливающие золотом в свете свечи волосы, он заговорил совершенно другим тоном:
- Наверное, это было бы жестоко с моей стороны отсылать вас, лишив возможности похвастаться своей победой. Вы явились сюда с единственной целью, и, будьте уверены, я вас не разочарую. Или, может, на сегодняшнюю ночь вам достаточно любви?
Казалось, вся комната содрогается от той ненависти, которую он вкладывал в свои слова.
Внезапно он замолчал, крепко обнял ее, притянул к себе и жадно впился в ее губы. Он целовал ее грубо и безжалостно, и все ее попытки вырваться ни к чему не приводили. Атейла чувствовала, что абсолютно беспомощна.
Изо всех своих сил она пыталась оттолкнуть его, но его руки сжимали ее, словно железные оковы.
Неожиданно он поднял ее и, будто не слыша вопля ужаса, который вырвался у девушки, бросил на кровать. Обезумев от страха, она взмолилась:
- Прошу вас… Пожалуйста… Вы пугаете меня! Вы не можете… делать это… пожалуйста… пожалуйста…
На мгновение у нее оказались свободны руки, и Атейла изо всех сил толкнула его, попыталась подняться. Но не успела. Он снова повалил ее на кровать и набросился на нее. Его пальцы скользнули по ее плечу и с силой впились в только что затянувшуюся рану.
Острая боль пронзила тело, будто ее снова ударили ножом. Сдавленный крик вырвался из груди, и наступила темнота…
Атейла медленно приходила в сознание, хотя темнота обволакивала ее, лишала способности двигаться и даже думать.
Потом она вспомнила, что была чем-то напугана, и тихо застонала. Случилось что-то ужасное, но она не знала, что это было. Только ощущение страха и полной безнадежности не покидало ее.
Потом она услышала чей-то низкий голос - она не узнала его:
- Все в порядке, с вами ничего не случится. Спите.
Подчиниться было легче, чем сопротивляться, и девушка закрыла глаза, вновь проваливаясь в темноту.
Когда Атейла проснулась снова, занавески были отдернуты, солнце светило в окна. Возвращаться к реальности ей не хотелось, и она лежала с закрытыми глазами, слыша, как Дженни осторожно двигается по комнате.
Наконец горничная удивленно спросила:
- С вами все в порядке, мисс? Вы так и не легли в постель прошлой ночью.
Атейла открыла глаза и поняла, что лежит на неразобранной кровати, одетая в халатик.
Внезапно все события прошлой ночи встали у нее перед глазами. Девушка не помнила только, что произошло, когда она лишилась чувств от боли.
Она не помнила, чтобы сама поднималась к себе в спальню. Значит, это граф принес ее?
Надо было что-то ответить Дженни, и Атейла неуверенно проговорила каким-то чужим голосом:
- Я очень устала… Когда я… поднялась наверх… Было так жарко…
Дженни отошла от кровати.
- Извините, что пришлось разбудить вас, мисс, но я не сумела бы перевязать руку ее светлости так аккуратно, как вы.
Она поставила медный кувшин на умывальник и прикрыла его махровым полотенцем, чтобы вода не остыла.
- Вам, наверное, не хочется вставать, после такой беспокойной ночи, мисс. Полежите, а я пойду проведаю ее светлость.
- Спасибо… Дженни, - с трудом выговорила Атейла.
Оставшись одна, девушка потрогала больное плечо и обнаружила, что кружевная оборка халата порвана. Постепенно она вспомнила все, что говорил ей граф, и смысл его слов медленно начал доходить до нее.
Когда-то она слышала, то ли от матери, то ли от отца, что в Англии женщина, чтобы получить развод, должна доказать неверность мужа и его жестокое обращение с ней. Теперь Атейла понимала, чем объяснялась нарочитая грубость графа и его постоянные оскорбления.
«Как… как только он мог… думать обо мне… такое?»- с негодованием думала она.
Потом Атейле пришла в голову мысль, что ее дорогие красивые платья, подаренные графиней, тоже убеждали графа в том, что его хотят заманить в ловушку.
- Это… это невозможно! - вслух сказала она. - Как кто-нибудь мог в такое поверить?
Она вспомнила вчерашний прием у графа и себя в платье с золотыми блестками, похожую, как сказал сэр Кристофер, на солнечный луч. Как смел граф заподозрить ее, дочь своего отца, в том, что она способна на подобную низость! Да, но граф понятия не имеет, чья она дочь. Для него она лишь незнакомка, которая неожиданно явилась в его дом с ребенком, похищенным у него три года назад.
Все это было как ночной кошмар, от которого никак не можешь освободиться.
Внезапно Атейла вспомнила, что прошлой ночью граф приказал ей убираться из замка. Но куда? К тому же у нее нет денег. При мысли об этом Атейла задрожала и, задыхаясь, без сил упала на подушки. Нет сил дышать, нет сил жить.
Немного успокоившись, она медленно поднялась с кровати, хотя ноги плохо держали ее. Она не знала отчего: от того ли, что произошло прошлой ночью, или от страха перед тем, что ее ожидало.
Мелькнула было мысль попросить сэра Кристофера помочь ей. Но после всех обвинений графа Атейла скорее умерла бы, чем обратилась к его другу, хоть они и оказались дальними родственниками.
«Если я обращусь за помощью к сэру Кристоферу, то граф окончательно убедится, что я безнравственная павшая женщина», - думала девушка.
Чудовищно было думать, что ее могут заподозрить в подобном, но постепенно Атейла начинала понимать поведение графа.
Если он подозревал, что ее прислали в Рот-Касл, чтобы соблазнить его, и видел, что весь вечер она провела, беседуя с его другом, нетрудно представить, что он подумал, когда среди ночи увидел ее в коридоре, неподалеку от спальни маркиза.
«Но это же ужасно, чудовищно, низко! - твердила про себя Атейла в полном отчаянии, уверенная, что переубедить графа ей уже не удастся. - Неудивительно, что он ненавидит меня», - думала она, хотя и не понимала, почему граф уверен, что Comtesse так хочет развода. По словам отца Игнатия, у Comte оставалась семья во Франции.
Девушка подошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Потом, собравшись с силами, она вспомнила, что должна подать завтрак Фелисити, и с трудом заставила себя одеться.
- Вы выглядите уставшей, мисс, - сказала Дженни, входя в детскую. - Почему бы вам ни прилечь, а я присмотрю за ее светлостью.
- Со мной все в порядке, - ответила Атейла, - но я была бы признательна, если бы вы попросили Джеба покататься с ее светлостью сегодня утром. У меня много дел.
- Да, конечно, - кивнула Дженни, - я пошлю за ним в конюшни.
- Но я хочу кататься с вами, мисс Линдсей, - воскликнула Фелисити, поднимая голову от тарелки, - с вами интереснее!
- Я знаю, дорогая, - ответила Атейла, - но у меня болит голова. Так что покатайся с Джебом, а к обеду мне, может быть, станет лучше и мы поедем вместе.
- Это было бы замечательно! - сказала Фелисити. - И значит, у меня не будет уроков?
- Утром не будет.
Атейла хотела добавить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17