Доставка супер Водолей ру
Ей так необходимо было почувствовать, что на свете существует мужчина, который считает тебя привлекательной. Но то ли морской воздух, то ли ужин, то ли теплая м мягкая постель были тому причиной, но она погрузилась в глубокий сон без сновидений. Он как рукой снял ее напряжение, и поутру она почувствовала себя счастливой.Зария просила Джима принести ей чай за час до завтрака, но он явился только к девяти с подносом в руках.– Никто еще не поднимался, кроме мистера Танера, – удовлетворенно сообщил он. – Все рассказывают, какую провели ужасную ночь.– Ночью был шторм?– Средниземноморский шквал, – поправил Джим. – Судно слегка потрепало. Без привычки самое неприятное – это качка. Будь волна посильнее, все было бы лучше, но тряска их добила.Он явно был в восторге от мысли, что мистер Вирдон и Эди Морган сдались так легко.– Капитан говорит, к полудню мы будем в гавани, – добавил он. – Не спешите, мисс; море стихает. Когда мы окажемся под защитой берега, вы будете чувствовать его не больше, чем младенец чувствует покачивание своей колыбели.Зария рассмеялась и приступила к завтраку с гораздо большим аппетитом, чем в предыдущие дни. Ей стало понятно, почему ее тетя так любила яхту и провела на ней последние годы жизни.Бедная тетя Маргарет! Жаль, что у нее остались лишь смутные воспоминания о ней. Насколько яснее в памяти сохранились проклятия отца, которые он посылал всем родственникам, включая свою сестру!«Змеи, ехидны, спекулирующие на человеческих чувствах! – однажды разбушевался он. – Глупые сантименты по поводу того, что кто-то случайно имеет тех же родителей! Напиши ей, пусть она убирается к черту, и чем быстрее, тем лучше».Он бросил Зарии письмо и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Она привыкла отвечать на все его письма и развернула листок, недоумевая, почему тетя вообще написала ему после двух лет молчания.Письмо было чисто деловым и сообщало о перемещении семейных накоплений из одного банка в другой. В конце была приписка: «Посещаешь ли ты иногда могилу наших родителей? Хотелось бы думать, что да. Меня мучает мысль о том, что она выглядит совсем заброшенной «.
Зария решила, что отец разгневался из-за этой приписки, испугавшись дополнительных трат. К тому времени его скупость уже переросла в манию. Он экономил не столько потому, что был вынужден, сколько потому, что это доставляло ему удовольствие.Зария решительно встряхнула головой, чтобы отогнать от себя воспоминания. Нельзя допустить, чтобы образ отца снова преследовал и мучил ее. Какую она проявила слабость и глупость, когда сразу после его смерти не связалась с тетей, которая, наверное, забыла бы прошлые обиды и пригласила ее к себе! Правда, к тому времени переутомление, недоедание и унижение так подорвали ее здоровье, что ее можно было считать не менее больной, чем многих из тех, за кем постоянно ухаживают. доктора и сиделки.«Я должна поправиться, просто должна», – сейчас повторяла себе Зария, но вдруг с упавшим сердцем вспомнила о том, что пройдет сорок восемь часов, и ее путешествие подойдет к концу. Она снова останется одна. Рядом не будет Джима, с которым так легко разговаривать, не будет Чака. В какую-то долю секунды она осознала, что значит для нее Чак, и попробовала рассмеяться: так все было нелепо. Она совсем не знала этого человека, с которым познакомилась так недавно, что даже стыдилась подсчитать точно. Удивительно, но ей стало казаться, будто она знает его всю свою жизнь. В нем было что-то необычайно доброе и сильное, отчего ей хотелось опереться на него, хотя в некотором смысле это он был зависимой стороной. «Мне надо увидеться с ним», – решила она и поспешила закончить завтрак. Ей нечего было надеть, кроме матросских штанов и толстого шерстяного свитера, которые она носила накануне. Она тщательно причесалась, всматриваясь в свое отражение в зеркале. Ах, если бы ее волосы снова стали такими же густыми и вьющимися, как были они при жизни матери. В ушах у нее до сих пор звучал материнский голос: «Какие у тебя великолепные волосы, милая! Никогда не забывай причесывать их. Волосы – одно из главных украшений женщины». Какие тогда были у нее густые волосы! Мать часто смеялась: «Того, что приходится состригать, на целый матрас хватит!»Зария улыбнулась этому воспоминанию. Но тут же перед ее глазами возникла другая картина. Однажды мать, сев на краешек ее кровати, обняла ее перед сном и поцеловала. «Ты вырастешь и станешь очень красивой, маленькая моя Зария, – сказала она тогда. – Но сколько бы мужчин тебя ни любили, не забывай, что у тебя есть мать, и она тоже любит тебя». «Мамочка, разве я смогу об этом забыть!» «Милая моя, все дети когда-нибудь вырастают, – продолжала мать. – Надеюсь, что ты встретишь замечательного мужчину, который полюбит тебя. Только помни одно: любовь очень требовательна. В любви человек должен отдавать другому всего себя». «Я буду помнить, мама».Тогда Зария еще не понимала всего значения материнских слов и часто размышляла над ними – «Человек должен отдавать другому всего себя». Теперь она снова задумалась о них. Интересно, что она чувствовала бы, если бы они с Чаком любили друг друга и по-настоящему обручились?Почему-то эта мысль заставила ее покраснеть. Зария всмотрелась в свое отражение в зеркале, но не увидела ничего, кроме кругов под глазами и острых скул.«Кто может полюбить меня?» – горько подумала она и пошла на палубу.Чак стоял, опершись о поручни, и смотрел на скалистые берега Испании, на простирающуюся за ними землю и уходящие в небо горы со снежными пиками.– Как красиво! – непроизвольно воскликнула Зария, вставая рядом.– Доброе утро! Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Вижу, вам лучше.– Почему вы так решили? – откликнулась она.– Разве сегодня вы не смотрелись в зеркало? Джим рассказывал, как он вас подкармливает. По-моему, его метод уже начал действовать.– Неисправимый болтун этот Джим! – воскликнула Зария. – Однако он так добр ко мне.– Вас это удивляет? Разве кто-нибудь относился к вам по-другому?Чак не был готов к тому, как внезапно помрачнело ее лицо.– Иногда, – пробормотала она, отводя взгляд, словно его слова пробудили в ней воспоминания, которые заставили потускнеть ее счастье в это великолепное утро.– Забудьте, – серьезно посоветовал он.– О чем забыть?– О том, о чем вы сейчас подумали, – ответил он. – Никогда не вспоминайте о прошлом, если только это не помогает вам или приносит радость. Прошлое ушло и никогда не вернется. Только будущее имеет значение.– Такова ваша философия? – спросила Зария.– Да, – ответил он. – Надо жить настоящим и с надеждой смотреть в будущее. Все шансы, что завтра будет лучше, чем сегодня. Ну а если не так, что ж, всегда есть послезавтра.Зария непроизвольно рассмеялась:– Теперь понятно, почему вы кажетесь таким счастливым.– А я и есть счастливый, – ответил он.Улыбка сошла с ее лица.– Вы не забыли… – начала она и остановилась. Ведь тот факт, что ее высаживают в Алжире, никак не может сказаться на нем. Там он в любом случае хотел сойти с яхты. Мистер Вирдон и Эди Морган думают, что отправляют в Лондон двоих, а на самом деле она поедет одна, а Чак останется в Алжире.– Послушайте, Зария… – внезапно посерьезнел Чак, но тут они услышали голос Эди Моргана, который поднимался по трапу на палубу. Чак замолчал, ожидая его появления.– Черт бы побрал эту ужасную ночь! – воскликнул Эди Морган, увидев Чака. – Если что может удержать меня от морских путешествий, так именно это. Подумать только, мы всю Атлантику пересекли без малейшего ветерка.– Средиземное море очень коварно, – спокойно заметил Чак.– В этом я и сам убедился, – свирепо огрызнулся Эди, перевесившись через поручни и бросив дымящуюся сигару в море. – Вроде бы успокаивается. Хоть за это спасибо.– К обеду станет совсем тихо, – заверил его Чак. – Как чувствуют себя остальные?– Виктор говорит, что у него болит голова, – ответил Эди Морган. – Но, по-моему, он просто перебрал лишнего.Он, казалось, подчеркнуто не замечал Зарию. Она была только рада этому, хотя и находила такое поведение крайне невежливым.Яхта продвигалась вперед. Берег защищал судно от ветра, и качка совсем прекратилась. Тем не менее прошло довольно много времени, прежде чем Виктор Джакобетти показался на палубе.– Какого дьявола ты выбрал такое место? – обратился он к Эди Моргану.– Если ты знаешь дыру получше, то выбирал бы сам! – Ответ прозвучал резко, как пистолетный выстрел.– Лулу придется попотеть, добираясь сюда.– Она на машине, разве не знаешь? – рявкнул Эди. – Сейчас уже начался туристский сезон. В чем дело? Становишься беззаботным?– Нет, разумеется, – ответил Виктор. – Конечно, дело твое, тебе лучше знать.– Прекрасно, что кто-то сумел это оценить, – ответил Эди Морган.Виктор, обиженный, по-видимому, не столько его словами, сколько грубым тоном, сунул руки в карманы брюк и отошел от борта.«Ну и странные же они люди, – подумала про себя Зария. – Кажется, все они терпеть не могут друг друга».Еле сдерживая зевоту, по трапу поднялась Кейт, еще более хорошенькая, чем всегда.– Мы еще не приехали? – спросила она. – Можно было полежать еще немножко.– Ты уже, по-моему, належалась, – заметил Виктор.Кейт бросила на него презрительный взгляд.– Кто бы говорил! – сказала она. – Слышала, вчера вечером ты не слишком-то хорошо держался на ногах. Стюард сообщил мне, что единственным, кто с честью выдержал шторм, был мистер Танер. Она улыбнулась Чаку и взяла его под руку.– Ну-ка, расскажите, как вам это удалось? Результат действия таблеток или природная стойкость?– Мне просто повезло. У меня, как говорится, морская душа, – непринужденно ответил Чак.– Какой вы умный, – произнесла Кейт с подчеркнутой интонацией, соблазнительно улыбнувшись и взмахнув длинными накрашенными ресницами, которые ярко выделялись на фоне бело-розовой кожи.Зария отвела взгляд, вдруг почувствовав себя несчастной. «Почему я не могу разговаривать с ним так, как она? Почему не могу веселиться, смеяться, шутить, дурачиться? Почему я всего боюсь и стесняюсь? Что со мной, если я не могу быть похожей на других женщин?» – с горечью думала она.Конечно, она прекрасно знала ответ на все эти вопросы, но счастливее от этого не становилась. Как бы ей хотелось быть похожей на Кейт – хорошенькую, с соблазнительно очерченной высокой грудью, вырисовывающейся под светлым вязаным свитером, который был заправлен в хлопчатобумажные брюки такого же цвета. Вокруг ее шеи была повязана бирюзовая косынка, и ее белокурые, хотя и искусственно обесцвеченные волосы, казалось, отражали солнечный свет.– Как вы думаете, в Таррализе есть магазины? – спросила Кейт. – Мы могли бы отправиться на берег за сувенирами.– Это отменяется, – резко сказал Эди Морган. – Мы причалим всего на несколько минут, чтобы забрать Лулу и Ахмета. Потом капитану приказано поживее убираться оттуда.– О, и Ахмет приезжает? – спросила Кейт.– Да. Я сразу подумал о том, что Ахмет нам понадобится. Я сказал Лулу, что он может вести вторую машину. Кейт хихикнула:– Представляю, как он будет смотреться на месте шофера! Ничего смешнее не видела!– Ты всегда некстати вспоминаешь о своем чувстве юмора! – ядовито ответил Эди.Разговор становился все более непонятным для Зарии. Тем не менее она чувствовала, что за ним скрывался какой-то смысл. Будь она чуть поопытнее, она бы разгадала его.– Значит, нам не удастся попасть на берег, – сказала Кейт Чаку, капризно надув губы. – А я хотела купить вам красивый испанский галстук с матадором. Он очень подошел бы к вашим волосам и лицу. Как жаль!– Не стоит расстраиваться, вы сможете купить мне галстук в Алжире, – ответил Чак. – А я угощу вас в лучшем баре на Ри-де-Акоса. По рукам?– Разумеется! Мне уже не терпится, – кокетливо ответила Кейт.Зария заметила взгляд, которым обменялись Эди Морган и Виктор Джакобетти. Взгляд этот говорил сам за себя, хотя вслух не было сказано ничего. Они постараются как можно скорее избавиться от Чака, пусть только яхта прибудет в Алжир.Интересно, объяснялось ли это ревностью со стороны Эди Моргана? Это можно понять, ведь Кейт считалась его девушкой. Но при чем тут Виктор Джакобетти?Яхта свернула в залив, и перед ними открылась небольшая гавань Таррализы. Это была маленькая рыбацкая деревушка: всего несколько белых домиков, спускавшихся к длинному причалу, церковь со шпилем, а за ней не представляющие интереса строения. Виноградники поднимались террасами вверх по невысоким холмам, защищавшим гавань от ветра. Вот и все. Только общее впечатление бедности.– Смотрите, Лулу! – вдруг вскрикнула Кейт. Все увидели стоявшую на причале невысокую полную фигуру, а за ней огромную гору из сундуков, коробок и чемоданов, яркая расцветка которых выглядела неуместной на грязных досках причала.– Как много у нее багажа! – заметила Зария.– Естественно, – ответила ей Кейт. – Разве вы не знаете, что мадам Бертин хочет открыть магазин в Алжире? Для этого ей понадобится много всякой одежды, и вся она должна быть сшита в Париже. Костюмы, платья, вечерние туалеты. Только подумайте, сколько всего надо привезти, чтобы заполнить магазин одеждой всех сортов и размеров.– Ты права, – сказал Эди Морган. – Для того чтобы открыть магазин, нужно все тщательно рассчитать, если, конечно, хочешь добиться успеха. А в данном случае мы просто не можем позволить себе потерпеть неудачу, да, мальчики?– Разумеется, – согласился Виктор.– А твое мнение, Корни? – спросил Эди Морган мистера Вирдона, который стоял молча, упершись прямыми руками в поручни. – Как ты считаешь?На мистере Вирдоне были неизменные белые брюки, жакет с золочеными пуговицами и белая кепка, в которых он появился на борту яхты. Он поднял голову и спросил с мрачным сарказмом:– Тебя так интересует мое мнение?– Конечно, интересует, – ответил Эди Морган. – Ведь это предприятие организуется на твои деньги.Эди подчеркнул голосом слово «твои».– Да, разумеется. Поэтому, вполне естественно, я хочу, чтобы оно оказалось удачным.– Твой энтузиазм заражает нас всех, – сказал Эди и спросил вполголоса Виктора Джакобетти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Зария решила, что отец разгневался из-за этой приписки, испугавшись дополнительных трат. К тому времени его скупость уже переросла в манию. Он экономил не столько потому, что был вынужден, сколько потому, что это доставляло ему удовольствие.Зария решительно встряхнула головой, чтобы отогнать от себя воспоминания. Нельзя допустить, чтобы образ отца снова преследовал и мучил ее. Какую она проявила слабость и глупость, когда сразу после его смерти не связалась с тетей, которая, наверное, забыла бы прошлые обиды и пригласила ее к себе! Правда, к тому времени переутомление, недоедание и унижение так подорвали ее здоровье, что ее можно было считать не менее больной, чем многих из тех, за кем постоянно ухаживают. доктора и сиделки.«Я должна поправиться, просто должна», – сейчас повторяла себе Зария, но вдруг с упавшим сердцем вспомнила о том, что пройдет сорок восемь часов, и ее путешествие подойдет к концу. Она снова останется одна. Рядом не будет Джима, с которым так легко разговаривать, не будет Чака. В какую-то долю секунды она осознала, что значит для нее Чак, и попробовала рассмеяться: так все было нелепо. Она совсем не знала этого человека, с которым познакомилась так недавно, что даже стыдилась подсчитать точно. Удивительно, но ей стало казаться, будто она знает его всю свою жизнь. В нем было что-то необычайно доброе и сильное, отчего ей хотелось опереться на него, хотя в некотором смысле это он был зависимой стороной. «Мне надо увидеться с ним», – решила она и поспешила закончить завтрак. Ей нечего было надеть, кроме матросских штанов и толстого шерстяного свитера, которые она носила накануне. Она тщательно причесалась, всматриваясь в свое отражение в зеркале. Ах, если бы ее волосы снова стали такими же густыми и вьющимися, как были они при жизни матери. В ушах у нее до сих пор звучал материнский голос: «Какие у тебя великолепные волосы, милая! Никогда не забывай причесывать их. Волосы – одно из главных украшений женщины». Какие тогда были у нее густые волосы! Мать часто смеялась: «Того, что приходится состригать, на целый матрас хватит!»Зария улыбнулась этому воспоминанию. Но тут же перед ее глазами возникла другая картина. Однажды мать, сев на краешек ее кровати, обняла ее перед сном и поцеловала. «Ты вырастешь и станешь очень красивой, маленькая моя Зария, – сказала она тогда. – Но сколько бы мужчин тебя ни любили, не забывай, что у тебя есть мать, и она тоже любит тебя». «Мамочка, разве я смогу об этом забыть!» «Милая моя, все дети когда-нибудь вырастают, – продолжала мать. – Надеюсь, что ты встретишь замечательного мужчину, который полюбит тебя. Только помни одно: любовь очень требовательна. В любви человек должен отдавать другому всего себя». «Я буду помнить, мама».Тогда Зария еще не понимала всего значения материнских слов и часто размышляла над ними – «Человек должен отдавать другому всего себя». Теперь она снова задумалась о них. Интересно, что она чувствовала бы, если бы они с Чаком любили друг друга и по-настоящему обручились?Почему-то эта мысль заставила ее покраснеть. Зария всмотрелась в свое отражение в зеркале, но не увидела ничего, кроме кругов под глазами и острых скул.«Кто может полюбить меня?» – горько подумала она и пошла на палубу.Чак стоял, опершись о поручни, и смотрел на скалистые берега Испании, на простирающуюся за ними землю и уходящие в небо горы со снежными пиками.– Как красиво! – непроизвольно воскликнула Зария, вставая рядом.– Доброе утро! Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Вижу, вам лучше.– Почему вы так решили? – откликнулась она.– Разве сегодня вы не смотрелись в зеркало? Джим рассказывал, как он вас подкармливает. По-моему, его метод уже начал действовать.– Неисправимый болтун этот Джим! – воскликнула Зария. – Однако он так добр ко мне.– Вас это удивляет? Разве кто-нибудь относился к вам по-другому?Чак не был готов к тому, как внезапно помрачнело ее лицо.– Иногда, – пробормотала она, отводя взгляд, словно его слова пробудили в ней воспоминания, которые заставили потускнеть ее счастье в это великолепное утро.– Забудьте, – серьезно посоветовал он.– О чем забыть?– О том, о чем вы сейчас подумали, – ответил он. – Никогда не вспоминайте о прошлом, если только это не помогает вам или приносит радость. Прошлое ушло и никогда не вернется. Только будущее имеет значение.– Такова ваша философия? – спросила Зария.– Да, – ответил он. – Надо жить настоящим и с надеждой смотреть в будущее. Все шансы, что завтра будет лучше, чем сегодня. Ну а если не так, что ж, всегда есть послезавтра.Зария непроизвольно рассмеялась:– Теперь понятно, почему вы кажетесь таким счастливым.– А я и есть счастливый, – ответил он.Улыбка сошла с ее лица.– Вы не забыли… – начала она и остановилась. Ведь тот факт, что ее высаживают в Алжире, никак не может сказаться на нем. Там он в любом случае хотел сойти с яхты. Мистер Вирдон и Эди Морган думают, что отправляют в Лондон двоих, а на самом деле она поедет одна, а Чак останется в Алжире.– Послушайте, Зария… – внезапно посерьезнел Чак, но тут они услышали голос Эди Моргана, который поднимался по трапу на палубу. Чак замолчал, ожидая его появления.– Черт бы побрал эту ужасную ночь! – воскликнул Эди Морган, увидев Чака. – Если что может удержать меня от морских путешествий, так именно это. Подумать только, мы всю Атлантику пересекли без малейшего ветерка.– Средиземное море очень коварно, – спокойно заметил Чак.– В этом я и сам убедился, – свирепо огрызнулся Эди, перевесившись через поручни и бросив дымящуюся сигару в море. – Вроде бы успокаивается. Хоть за это спасибо.– К обеду станет совсем тихо, – заверил его Чак. – Как чувствуют себя остальные?– Виктор говорит, что у него болит голова, – ответил Эди Морган. – Но, по-моему, он просто перебрал лишнего.Он, казалось, подчеркнуто не замечал Зарию. Она была только рада этому, хотя и находила такое поведение крайне невежливым.Яхта продвигалась вперед. Берег защищал судно от ветра, и качка совсем прекратилась. Тем не менее прошло довольно много времени, прежде чем Виктор Джакобетти показался на палубе.– Какого дьявола ты выбрал такое место? – обратился он к Эди Моргану.– Если ты знаешь дыру получше, то выбирал бы сам! – Ответ прозвучал резко, как пистолетный выстрел.– Лулу придется попотеть, добираясь сюда.– Она на машине, разве не знаешь? – рявкнул Эди. – Сейчас уже начался туристский сезон. В чем дело? Становишься беззаботным?– Нет, разумеется, – ответил Виктор. – Конечно, дело твое, тебе лучше знать.– Прекрасно, что кто-то сумел это оценить, – ответил Эди Морган.Виктор, обиженный, по-видимому, не столько его словами, сколько грубым тоном, сунул руки в карманы брюк и отошел от борта.«Ну и странные же они люди, – подумала про себя Зария. – Кажется, все они терпеть не могут друг друга».Еле сдерживая зевоту, по трапу поднялась Кейт, еще более хорошенькая, чем всегда.– Мы еще не приехали? – спросила она. – Можно было полежать еще немножко.– Ты уже, по-моему, належалась, – заметил Виктор.Кейт бросила на него презрительный взгляд.– Кто бы говорил! – сказала она. – Слышала, вчера вечером ты не слишком-то хорошо держался на ногах. Стюард сообщил мне, что единственным, кто с честью выдержал шторм, был мистер Танер. Она улыбнулась Чаку и взяла его под руку.– Ну-ка, расскажите, как вам это удалось? Результат действия таблеток или природная стойкость?– Мне просто повезло. У меня, как говорится, морская душа, – непринужденно ответил Чак.– Какой вы умный, – произнесла Кейт с подчеркнутой интонацией, соблазнительно улыбнувшись и взмахнув длинными накрашенными ресницами, которые ярко выделялись на фоне бело-розовой кожи.Зария отвела взгляд, вдруг почувствовав себя несчастной. «Почему я не могу разговаривать с ним так, как она? Почему не могу веселиться, смеяться, шутить, дурачиться? Почему я всего боюсь и стесняюсь? Что со мной, если я не могу быть похожей на других женщин?» – с горечью думала она.Конечно, она прекрасно знала ответ на все эти вопросы, но счастливее от этого не становилась. Как бы ей хотелось быть похожей на Кейт – хорошенькую, с соблазнительно очерченной высокой грудью, вырисовывающейся под светлым вязаным свитером, который был заправлен в хлопчатобумажные брюки такого же цвета. Вокруг ее шеи была повязана бирюзовая косынка, и ее белокурые, хотя и искусственно обесцвеченные волосы, казалось, отражали солнечный свет.– Как вы думаете, в Таррализе есть магазины? – спросила Кейт. – Мы могли бы отправиться на берег за сувенирами.– Это отменяется, – резко сказал Эди Морган. – Мы причалим всего на несколько минут, чтобы забрать Лулу и Ахмета. Потом капитану приказано поживее убираться оттуда.– О, и Ахмет приезжает? – спросила Кейт.– Да. Я сразу подумал о том, что Ахмет нам понадобится. Я сказал Лулу, что он может вести вторую машину. Кейт хихикнула:– Представляю, как он будет смотреться на месте шофера! Ничего смешнее не видела!– Ты всегда некстати вспоминаешь о своем чувстве юмора! – ядовито ответил Эди.Разговор становился все более непонятным для Зарии. Тем не менее она чувствовала, что за ним скрывался какой-то смысл. Будь она чуть поопытнее, она бы разгадала его.– Значит, нам не удастся попасть на берег, – сказала Кейт Чаку, капризно надув губы. – А я хотела купить вам красивый испанский галстук с матадором. Он очень подошел бы к вашим волосам и лицу. Как жаль!– Не стоит расстраиваться, вы сможете купить мне галстук в Алжире, – ответил Чак. – А я угощу вас в лучшем баре на Ри-де-Акоса. По рукам?– Разумеется! Мне уже не терпится, – кокетливо ответила Кейт.Зария заметила взгляд, которым обменялись Эди Морган и Виктор Джакобетти. Взгляд этот говорил сам за себя, хотя вслух не было сказано ничего. Они постараются как можно скорее избавиться от Чака, пусть только яхта прибудет в Алжир.Интересно, объяснялось ли это ревностью со стороны Эди Моргана? Это можно понять, ведь Кейт считалась его девушкой. Но при чем тут Виктор Джакобетти?Яхта свернула в залив, и перед ними открылась небольшая гавань Таррализы. Это была маленькая рыбацкая деревушка: всего несколько белых домиков, спускавшихся к длинному причалу, церковь со шпилем, а за ней не представляющие интереса строения. Виноградники поднимались террасами вверх по невысоким холмам, защищавшим гавань от ветра. Вот и все. Только общее впечатление бедности.– Смотрите, Лулу! – вдруг вскрикнула Кейт. Все увидели стоявшую на причале невысокую полную фигуру, а за ней огромную гору из сундуков, коробок и чемоданов, яркая расцветка которых выглядела неуместной на грязных досках причала.– Как много у нее багажа! – заметила Зария.– Естественно, – ответила ей Кейт. – Разве вы не знаете, что мадам Бертин хочет открыть магазин в Алжире? Для этого ей понадобится много всякой одежды, и вся она должна быть сшита в Париже. Костюмы, платья, вечерние туалеты. Только подумайте, сколько всего надо привезти, чтобы заполнить магазин одеждой всех сортов и размеров.– Ты права, – сказал Эди Морган. – Для того чтобы открыть магазин, нужно все тщательно рассчитать, если, конечно, хочешь добиться успеха. А в данном случае мы просто не можем позволить себе потерпеть неудачу, да, мальчики?– Разумеется, – согласился Виктор.– А твое мнение, Корни? – спросил Эди Морган мистера Вирдона, который стоял молча, упершись прямыми руками в поручни. – Как ты считаешь?На мистере Вирдоне были неизменные белые брюки, жакет с золочеными пуговицами и белая кепка, в которых он появился на борту яхты. Он поднял голову и спросил с мрачным сарказмом:– Тебя так интересует мое мнение?– Конечно, интересует, – ответил Эди Морган. – Ведь это предприятие организуется на твои деньги.Эди подчеркнул голосом слово «твои».– Да, разумеется. Поэтому, вполне естественно, я хочу, чтобы оно оказалось удачным.– Твой энтузиазм заражает нас всех, – сказал Эди и спросил вполголоса Виктора Джакобетти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26