Он отослал служителя прочь взмахом руки и ухватился за прочные канаты, опустившись на сотни футов вниз в столь же усиленно охраняемую комнату, выходы из которой закрывали обитые железом двери и кованые навесные решетки. Вся охрана в этой комнате состояла из дворфов, некоторые из которых были храбрейшими бойцами во всей Алебарде.— Идите, и донесите мои речи до всех наших сородичей во всех шахтах, — приказал Аграфан. — И до тех, кто работает выше, на стенах. Встретимся после заката во Всеогненной Палате, и пусть там будет каждый из моих парней Каждый!Стражники открыли выход перед Аграфаном, и он вышел, опустив голову и бормоча себе под нос, гадая, как выйти из наисложнейшего положения наилучшим способом.Ибо хотя воспитанностью он и превосходил прочих (об этом свидетельствовало и то высокое положение, что занимал он в Совете, где преобладали люди), но оставался дворфом и учтивость всегда давалась ему нелегко.Никогда Всеогненная Палата, где собиралось множество дворфов, не знала порядка и тишины, но в ту ночь, когда пришли почти что все две тысячи дворфов, населявшие город, да к тому же пришли для обсуждения столь противоречивого вопроса, в чертогах воцарился полнейший беспорядок— Так значит, теперь ты станешь меня учить, чьи рассказы я вправе слушать, а чьи — нет? — рассерженно громыхал Торгар Молотобоец, обращаясь к Аграфану. — Всего-то немного хорошего эля и немного рассказов, которые еще лучше!Немало дворфов, что вместе с Торгаром вели торговлю с пришельцами из Долины Ледяного Ветра, а позднее посетили празднество, устроенное Кланом Боевого Топора, выразили одобрение громкими криками. Несколько дворфов потрясали в воздухе прекрасными образчиками резьбы по кости, которые они приобрели у торговцев — изумительными по красоте и недорогими изделиями.— Я перепродам это в Несме по цене в десять раз дороже, чем заплатил! — горячился какой-то рыжий бородач Дворф запрыгнул на темную ограду, выставляя на всеобщее обозрение зажатую в руке костяную статуэтку, что изображала прекрасно сложенную варварскую женщину. — Так ты, значит, говоришь, жрец, что мне нельзя торговать с выгодой?Ничуть не удивленный выпадом Аграфан медленно отстранился назад:— Я пришел сюда с тем, чтобы донести до вас речи маркграфа Эластула. Он напоминает — и притом непреклонно — всем: дворфы из Клана Боевого Топора — не друзья Мирабару! Они перебивают нашу торговлю…— Разве здесь найдется хоть один, кто скажет: мы зажили лучше с тех пор, как был отвоеван Мифрил Халл? — перебил жреца еще один дворф. — Вот даже ты, толстяк Бычий Хлыст, — ведь даже у тебя кошелек в этом году не полнится, разве нет?Страстную речь заглушили одобрительные выкрики многих дворфов.— Мы жили лучше, а монет у нас было побольше, пока не вернулся проклятый Клан Боевого Топора! Да кто их звал!..— Ба! Ты говоришь как глупец, — резанул правду-матку Торгар.— Сказал дворф, который заглядывает к другим советникам, чтобы одолжить монет! Тебе сейчас ссудить денег, Торгар? Тебя накормят рассказы короля Бренора?Торгар вскарабкался на возвышение в северной части палат и встал рядом с Аграфаном Он выдержал долгую паузу, переводя взгляд из стороны в сторону, призывая ко всеобщему вниманию:— Я слышу здесь простые и понятные речи завистников, — очень спокойно произнес он. — Вы говорите о. Клане Боевого Топора так, будто они объявили нам войну, хотя они всего лишь открыли шахты, что всегда находились там, у них во владении, еще когда Мирабара и в помине не было. У них есть право на отчизну и на то, чтобы там работать. Сейчас мы сидим здесь и строим им козни, а мне кажется, что нам следует строить планы своей победы!— Они у нас торговлю уводят! — прокричал кто-то в толпе. — Об этом ты не забыл?— Они нас превосходят, — точно и быстро поправил крикуна Торгар. — У них лучше шахты, лучше металлы, и они делают себе лучшее имя, дохлый орк, дергар, и вонючий темный эльф вас побери! Несправедливо бранить короля Бренора и его парней за то, что они работают старательно, а сражаются еще лучше!Немало одобрительных и осуждающих выкриков послышалось в каждом углу совещательных палат. И тут и там вспыхнуло несколько кулачных боев.Стоя на возвышении, Торгар и Аграфан мерили друг друга тяжелыми взглядами, и хотя лишь несколько дней тому назад ни один из них не мог в полной мере постичь мыслей другого, ныне их взаимопонимание крепло, точно зарождающийся кристалл.И тогда донесся крик из толпы:— Эй, ты, святоша, так значит, ты заодно с людьми, а не со своими братьями-дворфами?Торгар и Аграфан тотчас же обернулись, и немало дворфов последовало их примеру. Стихла большая совещательная палата, прекратили потасовку дворфы, и многие так и не успели завершить начатого удара, ибо самая суть выражалась в сказанных словах, простых и недвусмысленных.Для Торгара настал миг смятения чувств и самоуглубленного изучения. Неужели и впрямь настал час выбора между королем дворфов из Мифрил Халла и разнородным мирабарским поселением?Для Аграфана, влиятельного члена Совета Сверкающих Камней, выбор был ясен, ибо если иные из его сородичей склонны видеть вещи в подобном свете — что ж, так тому и быть. Лишь Мирабару хранил верность Аграфан, никакому иному городу больше, но взглянув на стоящего напротив дворфа, советник понял, что высказывания маркграфа о Торгаре Делзуне Молотобойце, которые Аграфан поначалу полагал оскорбительными, были не лишены оснований.Впрочем, мгновение спустя вера Аграфана в город отчасти пошатнулась, ибо распахнулись широкие двери Всеогненной Палаты, и внутрь ворвались бойцы Алебарды, клином разрезая толпу дворфов и занимая углы, так что вскоре вся треугольная площадка оказалась оцеплена. И вошел маркграф, при нем было несколько наиболее непреклонных советников и хранительница скипетра.— Не такого поведения люди Мирабара ожидают от своих соотечествеников-дворфов, — осуждающе заметил Эластул.Тихим и спокойным напоминанием о том, что у города достаточно врагов и без подобных междоусобиц ему и следовало ограничиться.— Предположим, что Торгар Молотобоец и те, кто вместе с ним приблизились к повозкам Клана Боевого Топора, повредились рассудком, и притом — серьезно. Берегитесь, господин Молотобоец, как бы вам не утратить влияния внутри Алебарды, — грубо угрожал Эластул. — Что же до прочих, опоенных элем и обманутых этим типом, этой самозваной легендой, Бренором Боевым Топором, то вам не следует забывать, в чем состоит ваш долг, а также о той угрозе, которую для нашего города представляет Клан Боевого Топора.Медленно, точно на шарнирах, повернул Эластул голову, осматривая собравшихся и пытаясь подчинить их непреклонным взором. Но то были дворфы, и немногие смирились, а из тех, кто подчинился маркграфу, еще меньше закивало.Многие из недовольных выпрямились и приосанились, и смотря с возвышения на Торгара, Аграфан гадал: уж не собирается ли тот прямо здесь и сейчас сорвать регалии военачальника Алебарды да швырнуть их прямо к стопам Эластула?— Повелеваю вам разойтись! — проревел маркграф Эластул. — Займитесь работой, займитесь своей жизнью!И тогда дворфы разошлись, и маркграф удалился со свитой и с солдатами-людьми, осталась лишь Шаудра Звездноясная, чтобы перемолвиться с Аграфаном несколькими словами.— Ну разве то были не речи истинного правителя? — проворчал Торгар, проходя мимо Аграфана, и сплюнул жрецу под ноги.— То злопыхатели убедили маркграфа войти сюда подобным образом, — предположил Аграфан, лишь только они с Шаудрой остались вдвоем.— На это его сподвигло большинство членов Совета, подобных тебе, — пояснила Шаудра. — Они испугались, что приезд короля Бренора окажет на наших горожан неподобающее воздействие.— Его приезд уже оказал подобное воздействие, — мрачно молвил Аграфан. — И последствия вовсе не исчерпаны. Теперь дурное влияние даже усилилось.В каждое свое слово Аграфан вкладывал искренность. Он видел, как покидали палаты последние дворфы, или же возвращались подбросить угля в печи, что горели у стен. Он видел их лица — тщательно скрываемое недовольство либо злобные взгляды. Неосмотрительность Торгара внесла раскол, вбила клин в единое доселе поселение.Аграфан никак не мог отделаться от мысли, что маркграф только что со всей силы ударил по этому клину молотом. 5ТАМ, ГДЕ СКИТАЮТСЯ ТЕНИ Путники миновали мост, что на юге от Мирабара, а затем, через неделю легкого пути, вышли на востоке от города к реке Мирар. К югу от них виднелись высокие деревья Тайного Леса, известного как пристанище орочьих племен и прочих враждебно настроенных тварей. На севере, точно башни, возвышались горы Хребта Мира, вершины которых сохраняли белизну, несмотря на приближение лета.Вокруг росла высокая трава, и покатые холмы Хедрунской долины усеяли цветы львиного зева, но неустанную бдительность дворфов не усыпили ни затишье, ни мирный пейзаж. Северные земли, столь удаленные от городов, следовало считать дикими, а потому стражу удваивали еженощно, и по-прежнему Дзирт, Кэтти-бри и Вульфгар охраняли отряд с обеих сторон. К троице присоединялась и Гвенвивар — всякий раз, когда Дзирт вызывал ее.На востоке долины, там, где почти сотня миль отделяла путников от Мирабара, река Мирар поворачивала на север, стекая с подножия Хребта Мира. Да и Тайный Лес разрастался к северу вдоль по южной излучине на несколько миль, будто затеняя воду..В ту ночь, как ставили лагерь, Бренор всех предупредил:— Земля станет жестче. К завтрашнему полудню мы вернемся к подножию холмов и будем двигаться под покровом лесных теней.Он оглядел свой клан, и все, соглашаясь, уверенно закивали.— Завтра будет тяжелей, — сказал Бренор, но никто и бровью не повел.Собрание завершилось, и каждый занял свой пост.— Мне кажется, что дорога совсем не так уж и плоха, — сказала Делли Керти Вульфгару, когда он вошел к ней и к их маленькой дочке Кэлси в небольшой шалаш, что поставила Делли близ фургона. — Не хуже, чем лусканские улицы.— Пока нам везло, — отозвался Вульфгар, принимая на руки Кэлси, которую с радостью вручила ему жена,Вульфгар оглядел крошечную девочку, дочь Меральды Ферингал, леди из Аукни — городка, что пристроился на Хребте Мира, к западу близ перевала, которым варвар вышел вместе со спутниками из Долины Ледяного Ветра. Вульфгар спас ребенка от неминуемой смерти, которой хотели предать малышку лорд Ферингал и его деспотичная сестра, ибо Кэлси не была родной дочерью Ферингала. Лорд из Аукни считал отцом Вульфгара, ибо Меральда солгала, чтобы спасти честь мужа, уверяя, что ее обесчестили в пути.Но Вульфгар не был отцом девочки, и ничего подобного он с Меральдой не совершал. Однако, глядя на Кэлси, крохотное создание, ставшее для него настолько дорогим, варвар жалел, что не был ей родным отцом.Отведя взор от Кэлси, Вульфгар встретил любящий взгляд Делли, и понял, что он — воистину счастливый человек.— Ты встанешь этой ночью в дозор вместе с Дзиртом и Кэтти-бри? — спросила Делли.Вульфгар покачал головой:— Мы слишком близко от Тайного Леса. Дзирт и Кэтти-бри смогут нести дозор и без меня.— Ты остаешься, потому что боишься за Кэлси и меня, — рассудила Делли, и Вульфгар не стал с ней спорить.Женщина протянула руки, чтобы забрать младенца, но Вульфгар подставил ей свое плечо, закрывая ребенка и усмехаясь.— Ты не должен отступать от долга ради меня, — сказала Делли, но Вульфгар рассмеялся.— Вот мой наипервейший и наиважнейший долг, — промолвил он, протягивая младенца и вновь прижимая его к себе, лишь только протянулись руки Делли. — Об этом знает Дзирт, знает и Кэтти-бри. Мы приблизились к Тайному Лесу, а это значит, что и орки стали ближе. Ты считаешь, что улицы Лускана хуже диких мест лишь потому, что тебе незнакомы по-настоящему дикие места. Нападут на нас многочисленные орки — прольется кровь, в основном — орочья, но она смешается с кровью дворфов. Любовь моя, ты никогда не видела битвы, и я надеюсь, что подобное зрелище останется для тебя неведомым и впредь, однако в здешних местах…Варвар недоговорил, покачав головой.— Но если на нас нападут орки, то ты станешь защищать меня и Кэлси в дозоре, — размышляла Делли.Исполненный решимости Вульфгар посмотрел на женщину, затем взглянул на Кэлси, ангельским сном спавшую на руках у приемного отца. Его улыбка стала еще шире.— Ни орки, ни великаны, ни драконы не потревожат твой сон, — пообещал он младенцу и поднял взгляд, давая тем самым понять, что обещание относилось и к Делли.Женщина приготовилась было ответить (Вульфгар не сомневался: у нее припасено наготове очередное язвительное замечание), но промолчала. Стоя замерла она, не отводя от мужа взгляда, и даже слегка кивнула в знак того, что видела: муж не испытывает ни малейших сомнений.На следующий день, как и предупреждал Бренор, путь стал гораздо трудней, травяные луга сменили усеянные острыми каменными обломками перевалы, что вели вверх на склоны. К югу земля была ровнее, однако резкая смена курса завела бы дворфов в густой подлесок под опасную сень Тайного Леса, где себя привольно чувствовали опасные чудища. Имея при себе столь многочисленную свиту из могучих дворфов, Бренор решил вести их по открытой земле, дабы враги оценили могущество войска.Дворфы не жаловались, а когда они выходили к оврагу или к особенно глубокой расщелине, через которую не мог переехать фургон, то группа дворфов вставала позади каждой повозки, поднимала фургон на крепких руках и переносила через препятствие. Таков был их метод, исполненный расчетливости и презрения к невзгодам, что позволял дюйм за дюймом прокладывать туннели в крепких скалах.Наблюдая за переходом дворфов, Дзирт сполна оценил ту решимость и дальновидность, благодаря которым создавались дивные поселения, подобные Мифрил Халлу. Подобное терпение позволило Бренору и его сородичам создать Клык Защитника, упорно гравируя на боевой части топора — там, где одно неверное движение резца смогло бы разрушить всю работу — изображение триады богов дворфов.На второй день, вскоре после того, как они покинули Хедрунский перевал, когда деревья Тайного Леса приблизились настолько, что путники слышали птичье пение на ветвях деревьев, во главе каравана раздался крик, подтвердивший опасения Бренора:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49