VadikV


31
Крис Картер: «Длань нака
зующая. Файл №214»


Крис Картер
Длань наказующая. Файл №214

Секретные материалы Ц 214




Аннотация

Этот сериал смотрят во всем мир
е уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайн
ы, в реальности так и не получившие научного объяснения.
Если вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскр
ытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за к
улисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не т
олько людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секрет
ных материалов» Ч культового сериала 90-х годов.

Крис Картер
Длань наказующая. Файл №214

Родительско-учительский комитет Средней школы Кроули Милфорд-Хэйвен, Н
ью-Гемпшир 23 сентября, 19.42 Скучно.
Трое мужчин и женщина сидели по сторонам стола, просторного, как бейсбол
ьное поле. Электрический свет, натужно претендуя на способность создава
ть уют, окатывал липа, и плечи, и пустынную столешницу с одиноко торчащей п
осреди мертвой свечой в тяжелом подсвечнике; по низу стен грязными сугро
бами стыла мгла. Неторопливо клацали из сумрака старинные часы, каждой п
ревращенной в звук секундой равномерно и прямолинейно издеваясь над де
рганым ритмом изломанного века. Скучно.
Ч Ну, что? Все Ч за?
Ч Да, Ч ответил за всех учитель химии, маленький лысый Пол Витарис.
Да, подумал он. Да. Будь все проклято, да. Всегда Ч да. Разумеется Ч за. Куда
и зачем провалилось благословенное, вихрем взвившееся время, когда все и
всегда были против? Марш на Капитолий; братание с «Черными пантерами»; бр
авурное сожжение повесток, со стопроцентно американским электромехани
ческим радушием приглашающих повидать мир во вьетнамских джунглях; и ги
тары, гитары, гитары. Мы хотели перемен. Мы ждали перемен. Каждой клеточкой
кожи, каждой капелькой крови… каждым толчком сердца и каждым биением ве
н. И, переплетая руки, ряд за рядом упоенно раскачивались на многотысячны
х митингах, растворяясь во всемогущей громаде, которой подвластно будущ
ее; сотрясая мир простой мелодией: уи шэлл оверка-ам, уи шэлл оверка-ам са-
а-амдэй… Вот тебе твой оверкам.
Оверкиль. Вся жизнь Ч оверкиль.
Зачем жить, зачем вообще мучиться и слой за слоем терять кожу и плоть в нес
кончаемо дребезжащей соковыжималке бытия, если мне никогда, хоть из кожи
вылези вон, никогда не купить яхту?
Хотя бы такую, как Джонсы в восемьдесят седьмом…
Что есть, то и пребудет уже во веки веков, до конца. А чего не было, Ч того уж
е никогда не будет. Все исчислено, Валтасар, все взвешено. И все разделено.

Ч Теперь так. Это весьма существенно. Я попрошу вас это себе отметить и д
овести до сведения остальных. Начиная с понедельника беговая дорожка на
школьном стадионе будет закрываться в восемь тридцать вечера, а не в дес
ять, как прежде.
Все еще красивая, импозантная Дебора Браун, заботливая и требовательная
мать одной из лучших учениц выпускного класса, кивнула с понимающим видо
м.
Ч Осень, Ч произнесла она сожалеюще и чуть брезгливо.
Скучно.
Скоро настанет ночь. Муж, сопя и глупо хихикая, снова навалится слева. Всег
да, из года в год Ч слева. Правая рука Ч ей под плечо, левой за ягодицу или
за грудь; и Ч сверху, слева. Хорошо хоть, что коротко. И дергаясь, хрюкая, ко
нчая, обязательно скажет: сладкая ты моя уточка.
А ей немедленно мерещилась Ч из года в год мерещилась, из года в год Ч на
стоящая жареная утка, жирная, с хрустящей аппетитной корочкой, с белым мя
сом, тающим на зубах… и сладкая, как патока! Джизус, как она ухитрялась из г
ода в год, из вечера в вечер сдерживать судороги рвоты, вызываемые отчетл
ивым вкусом сладкой жирной утки, вспыхивавшим во рту всякий раз, когда эт
от похотливый и немощный козел кончал! Ее за этот нескончаемый героизм П
урпурным Сердцем наградить пора бы! И после смерти похоронить на Арлингт
онском кладбище! Из года в год… Сколько раз она ему говорила, умоляла, закл
инала звать ее как-то иначе, или хотя бы молчать, если мозгов не хватает пр
идумать что-то поаппетитнее; сколько раз он клятвенно обещал ей… но Ч вс
е забывал, тупица, глухарь, когда из него брызгало. И только опять: уточка т
ы моя сладенькая! Джизус… Ей давным-давно уже хотелось сунуть под подушк
у, скажем, ножницы и, когда муж снова навалится слева, следуя примеру невзр
ачной женщины из захолустья, в одночасье ставшей известной всему свету г
ероиней борьбы за женские права, отчекрыжить козлу все под корень. Но не х
ватало духу, Ч и она ненавидела себя за слабость. Духу хватало лишь мыть
кости мркь-ям в разговорах с подругами Ч в супермаркете, в парикмахерск
ой, у массажиста; и, послушав подруг, она убеждалась, что малодушна не она о
дна, что, если бы духу хватило у всех, кто жаждет, Ч половина мужчин главно
й страны мира запела бы сладким тенором.
От такой жизни можно осатанеть, подумала она Ч и усмехнулась про себя, не
ожиданно осознав, какая получилась игра Можно. Что я и сделала.
Ч У кого есть какие-то вопросы? Проблемы? Прежде чем мы закруглимся, можн
о обсудить.
Ч Да, Ч сказал учитель литературы, долговязый Пит Калгани. Ч Да. Есть пр
облемы.
Есть, есть, есть проблемы. Например: почему сквозь белоснежный лист чисто
й бумаги перестали просвечивать иные миры? Почему его чреватая вселенск
ой бесконечностью чистота сделалась не более чем бессодержательной бе
лизной, на которой просто-напросто ничего не написано? Почему мне рке не х
очется на ней что-то написать?
Есть проблемы. Почему божественное «у вашей двери шалаш я сплел бы, чтобы
из него взывать к возлюбленной» теперь представляется выспренной сент
иментальной галиматьей, в которой нет ничего от реальной жизни? А почему
и когда сделалось заболтанной и претенциозной чушью то, от чего когда-то
священный трепет пробегал по коже и по душе: «Всё королева Маб. Она пересе
кает по ночам мозг любящих, которым снится нежность, горбы вельмож, котор
ым снится двор, усы судей, которым снятся взятки, и губы дев, которым снитс
я страсть»? Почему все более и более естественными, подчас даже вполне ос
мысленными, кажутся вопросы учеников, никто из которых ни разу не спроси
л о замысле автора, о стиле, о композиции… «А правда, что Шекспир был педик
ом и смуглая леди сонетов Ч это на самом деле граф Чичестер… Рочестер… н
у… правда?» «Мистер Калгани, скажите честно: Марк Твен всю жизнь клеветал
на американский образ жизни и американскую мечту потому, что был евреем?
» «Достоевский и Солженицын стрелялись на Блэк-Ривер действительно из-
за этой телки, Натальи Как-Ее-Там или старого эпилептика просто-напросто
нанял Кэй-Джи-Би, пообещав снабжать его нашим новейшим лекарством?»
А попробуй ответь как-нибудь не так, усмехнись, дай хоть на миг понять, нас
колько тебя коробит от этаких познаний, Ч балбесы назавтра же с искренн
им негодованием настучат в совет попечителей, и полгода будешь потом отм
азываться, пресмыкаться и извиняться за неуважительное отношение к пол
ноправным учащимся гражданам…
Всё королева Маб…
Или, как написал кто-то из удручающе однообразных великих русских Ч еще
до президентства Вудро Вильсона, кажется: «Скучно на этом свете, господа!
»
Ч Какие?
Три пары глаз уставились на учителя литературы.
Ч Я слышал, Ч сказал он, заранее надев на губы снисходительную улыбку,
Ч что наш учитель драмы Хауард Роберте хочет силами учеников поставить
оперу «Джизус Крайст Ч суперстар».
Ч О!
Теперь заулыбались уже все.
Ч Хауард просто старается делать то, что нравится детям.
Ч Вот и я о том же, Ч сказала Дебора Браун. Ч Но эта пьеса никак не годитс
я для нашей школы, Ч и она со значением заглянула в глаза каждому из мужч
ин.
Пол пожал плечами. Это выглядело так, словно не плечи поднимались, а мален
ькая голова едва не до самой плеши втягивалась в плечи.
Ч Если учитель хочет чем-то порадовать и развлечь молодежь, Ч сказал о
н, Ч пусть ставит «Эвиту» или «Бриолин».
Дебора кокетливо поджала губы.
Ч А разве там нет подтекста для взрослых? Председатель комитета Джим Ос
бери был человеком среднего роста и не слишком крепкого сложения, Ч но п
оражали аскетичность его неказистого лица и глаза, горящие фанатичным о
гнем. Он был, пожалуй, единственным человеком здесь, который ни на миг не о
щущал скуки. Он твердо знал, впитав это знание с молоком матери: чтобы чувс
твовать себя выше всех, нужно совсем немного. В сущности, лишь одно: чтобы
эти самые все Ч страшились тебя, и ненавидели тебя, и хотели с тобою покон
чить. Это уже само по себе заведомо делает их людьми второго сорта. Ибо они
не знают, что боятся и ненавидят именно тебя. Боятся и ненавидят, Ч но сам
и не ведают, кого; трясутся ночами, по двадцать раз проверяя запоры и крючк
и на окнах перед сном, Ч но здороваются с тобою за руку, приветливо раскл
аниваются, беседуют о пустяках и делятся своими страхами, будто ты Ч все
го лишь один из них.
Те, кто сидел с ним сейчас за одним столом, были, в сущности, лишь неофитами
Ч пусть десять, пусть пятнадцать лет, все равно неофитами и не более; носи
телем и столпом был он один.
Молча переводя взгляд с одного лица на другое, он терпеливо дождался, пок
а члены комитета отсмеются. Чувствуя давление его взгляда, затих один, по
том второй… В наконец наступившей тишине Ч лишь равнодушно клацали час
ы Ч он негромко сказал:
Ч А теперь мы помолимся.
Ч Джим, Ч попытался возразить Пол, Ч вот-вот начнется футбол!
Человек слаб, подумал Джим, и нужно быть снисходительным к его слабостям.
Поэтому он даже не повысил голос.
Ч Это займет одну минуту.
Ч Мы и так уже давно не молились вместе, Ч поддержал председателя Пит.
Джим выждал еще мгновение, потом снова обвел присутствующих тяжелым взг
лядом.
Ч Пол, Ч мягко сказал он. Тот вздрогнул. Ч Пойди, запри дверь.
Маленький герой допотопных манифестаций, втянув голову в плечи, поднялс
я и, шаркая ногами, побрел поперек просторного кабинета к дверям. Джим дос
тал зажигалку и, придвинув к себе свечу, зажег ее.
Пламя встало неестественно мощно и ровно и, казалось, с едва слышным слит
ным ревом, Ч словно выхлоп стартующего вдали «Атласа». В сумеречной глу
бине кабинета протяжно ударил засов.
Когда Пол вернулся и остался стоять возле своего стула, остальные тоже п
однялись и уставились на длинную и тонкую, словно слепящее лезвие стилет
а, прорезь окостеневшего пламени. А по кивку Джима они неторопливо и веск
о заговорили слаженным, хоть и чуточку нестройным, хором:
Ч Во имя властелина тьмы! Во имя правителей земли и королей подземного м
ира! Повелеваю силам мрака поделиться со мною своим могуществом! О, власт
елин тьмы! Он могуществен! В длани его все, что наказует больно! Ад земной п
ринадлежит ему и ад подземный принадлежит ему. Пусть праотцы наши с его с
оизволения сделают нас сильными. Слава, слава, слава властелину тьмы!
Под тонущим во мраке дубовым резным потолком перекатывалось потусторо
нне оглушительное и четкое эхо, колокольным гулом переполняя кабинет. Св
еча рдяно сияла, словно топка.
Окрестности Милфорд-Хэйвена 23 сентября, 23.17
Мелкий осенний дождь нескончаемо шуршал по невидимой в темноте листве. В
одяная пыль оседала на лицах и на руках и понемногу пропитывала одежду. Н
оги то и дело проскальзывали на раскисшей от влаги земле. И, как ни старайс
я, как ни подсвечивай вниз фонариками, Ч не убережешься от ставящих подн
ожки мучительно скорченных корней.
Лучше всего было бы сесть на «Харлея» и с воплем понестись по шоссе, пугая
светофоры, и встречных, и поперечных, и всех, кто ложится спать за окнами п
ридорожных домов, Ч так, чтобы треск разрывал небо и землю, как перепревш
ую холстину пополам. Но скелеты никак не наскребут капусты единственном
у сыну на долгожданный подарок.
Поэтому сойдет пока и эта ерундень.
Тем более, чем черт не шутит, вдруг она поможет добыть «Харлея» и без денег
.
Андреа громко щелкнула светлым пузырем жвачки и спросила:
Ч Далеко еще?
Как не хочется делать аборт, в сотый раз думала она. И не то что страшно, а Ч
противно. Унизительно. И очень скучно.
Вот бы эта штука получилась. Андреа даже хихикнула при мысли, что это може
т получиться. Ох, неужели это Ч может получиться? Я бы тогда заказала, что
б стать снова девственницей.
А уже тогда дала бы Джерри Стивенсу.
Ч Где-то здесь, Ч сказал Джерри Стивене.
Мы обязательно должны натянуть этих «Атомных тигрят», думал он. Ну и что, ч
то у них на левом краю Хартли такой великий? А я его натяну. Я ему просто ног
и переломаю. И вот тогда все увидят, кто великий. Если мы их не натянем, я про
сто не знаю. Просто не знаю. Скучища смертная. Почему жизнь так устроена, ч
то как следует оттянуться можно, лишь кого-нибудь как следует натянув? Во
т бы этот хмырь и впрямь вылез из-под земли. Уж я-то знаю, что у него просить.

Ч Не где-то, Ч прихлебнув пива из жестянки, наставительно сказал Дэйв Д
ориан, мечтавший о «Харлее», Ч а вот прямо впереди. Считай, рке пришли, Ч
он еще прихлебнул. Резинку он, когда делал глотки, языком отпасовывал за щ
еку. Ч Алтарь Ч это вон тот пень, Ч и он показал вперед бегучим лучом сво
его фонарика, мазнув пятном света кособокий, жутковатого вида черный пен
ь посреди открывшейся в чащобе поляны. Сквозь луч острыми искрами пролет
ели слева направо мелкие бисеринки дождя.
Ч Мне страшно, Ч с вызовом заявила Кристиан.
Она не мечтала ни о чем. Просто дома было невыносимо скучно. Телевизор про
сто осточертел. И компьютер просто осточертел. И младший братец, дристун
и плакса, осточертел вконец, особенно из-за каждодневного рефрена: «Ты уж
е большая, а он еще маленький, поэтому уступи…» Жаль, по описанному в книжк
е ритуалу не нужны жертвоприношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9