И сразу убе
дилась, что современные автострады совсем не предназначались для лихих
троек…
Шел январь 1992 года…
Сноп огня вырвался из танкового орудия. Тысячеголосо ахнула толпа, запру
дившая площадь Свободной России. Гром выстрела ударил по барабанным пер
епонкам, посыпались стекла в соседних домах. Где-то в районе четырнадцат
ого этажа здания Всероссийского парламента вырастает причудливый белы
й цветок с остроконечными лепестками, огромный и страшный, Ч рокот накр
ывает площадь.
Через пустые глазницы окон валят клубы черного дыма, летят какие-то бума
ги, оседая на площадь стаей причудливых птиц, водопадом осыпаются стекла
с нижних и верхних этажей.
Снова залп из танковых орудий, совпавший с яростным лаем скорострельных
пушек бронетранспортеров…
На ультракоротких волнах все, кто имел включенными ультракоротковолно
вые диапазоны своих приемников, могли услышать истерические крики бывш
его вице-президента страны, а ныне параллельного президента, Александра
Руцкого. Сидя под массивным письменным столом для совещаний, почти в пол
ной темноте Руцкой кричал в микрофон: «Помогите! Я вас умоляю! Помогите! Он
и убивают всех… Женщин и детей… Расстреливают… Я вас умоляю, помогите! Ле
тчики, поднимайте самолеты! Бомбите Кремль! Там банда… Преступная банда!
Они убили здесь уже 500 человек! Я умоляю вас!».
Хасбулатов молча сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Накурившис
ь, он был внешне спокоен. Такова воля Аллаха. Он поднял его, ссыльного чече
нца, на небывалую высоту в фактически чужой и враждебной стране. Он снова
бросает его в бездну.
Взрыв грохнул где-то в соседнем помещении. Послышались крики. Сначала пр
осто неразличимый вой, а затем вопль: «Носилки! Помогите раненым!». Снова г
рохот и звучная дробь автоматных очередей.
ШЕЛ ОКТЯБРЬ 1993 ГОДА.
Не прошло еще и двух полных лет демократического развития суверенной Ро
ссии, а в центре Москвы уже били танки.
Где-то в темном кабинете, откуда истерически звал на помощь Руцкой, среди
вороха разбросанных по столу бумаг, лежал приказ об аресте и расстреле п
резидента Ельцина, об аресте всех членов его семьи в лучшем духе старых к
оммунистических традиций.
Сквозь треск помех работающей на прием рации прозвучал знакомый голос: «
Руцкой, сдавайся!».
Бывший вице-президент всхлипнул в микрофон: «А если сдамся, то расстреля
ете? А? Убьете?».
«Там посмотрим, Ч сказал голос. Ч Что с таким пидаром и козлом делать? Ты
же застрелиться обещал».
«X… вам! Ч зло завопил Руцкой. Ч Не дождетесь, е… вашу мать, чтобы я застре
лился. Я еще всю правду расскажу про вас всех!»
Вместо ответа из рации неожиданно грянула песня: «Дождливым вечером, веч
ером, вечером, когда пилотам, прямо скажем, делать нечего…» Слезы текли по
щекам Руцкого.
«Виктор, Ч продолжал он истерически кричать в микрофон, Ч ты меня слыши
шь, е… твою мать?! Ты за все мне ответишь, тварь!»
«Отвечу, Ч согласился голос. Ч Ты выйди, дурак, на балкон. Там 10 дивизий, ко
торых ты ждешь, пришли к тебе присягать. Долго они ждать будут? Давай, сдав
айся. Мы знаем, где ты сидишь. Сейчас из танка тебя приголубим так, что и хор
онить будет нечего. Ты понял?».
Неожиданно ожил стоявший на полу селектор. Голос Сергея Парфенова, как в
сегда, спокойный, доложил: «Альфа» в здании».
Руцкой схватил трубку радиотелефона и, тяжело дыша, стал набирать код из
четырех цифр. Никто не отвечал.
Снова раздался голос Парфенова: «У них приказ стрелять на поражение, есл
и мы окажем сопротивление. А потом поди разбери, оказывали мы сопротивле
ние или нет».
Наконец, телефон ответил, и Руцкой, захлебываясь срывающимся голосом зак
ричал: «Валера, это ты, е… твою мать? Ты что, скрылся? Помоги, погибаем. Что?»

«Сдавайся, Саша, Ч мягким голосом посоветовал председатель Конституци
онного суда России Валерий Зорькин. Ч Не получилось на этот раз. Сдавайс
я».
«Как сдаваться, Ч орал в трубку Руцкой. Ч Валера, я только что послал с бе
лым флагом Ч располосовали людей. Потом подошли и в упор добили. Ведь тот
же Ерин дал команду: свидетелей не брать. Они знают, что у нас звукозаписи
есть, видеозаписи, начиная со второго числа: кто давал команды, когда дава
л команды, где стреляли, как убивали людей. Неужели ты не понимаешь, мы Ч ж
ивые свидетели! Они нас живыми не оставят. Я тебя прошу, звони в посольства
. Посади человека, пускай звонит в посольства…».
«Саша, Ч все также мягко проворковал Зорькин. Ч Мне Черномырдин и Ерин
гарантировали твою личную безопасность…»
«Врет Черномырдин! Врет Ерин! Ч завизжал Руцкой. Ч Я тебя умоляю, Валера!
Ну, ты понимаешь?! Ты же верующий, е… твою мать! На тебе же будет грех!»
«Что я могу сделать? Ч в голосе председателя Конституционного суда поя
вились нотки раздражения. Ч Начни переговоры…»
«Валера, Ч тяжело дыша, путаясь в словах, кричал Руцкой. Ч Они бьют из пуш
ек. Из пушек! Если бы ты сейчас увидел, на что сейчас…»
«Вы сами не стреляйте», Ч посоветовал верховный юрист страны.
«Да не стреляем мы! Ч со злостью заорал Руцкой. Ч Ты посмотри Ч тишина.

Ч Вот я отнимаю трубку от уха, послушай, Ч тишина!»
«И чудненько, Саша, Ч ответил Зорькин. Ч И они не стреляют. Я вижу по теле
визору. Вот и начните переговоры…»
«Идет перегруппировка, Ч перебил его бывший вице-президент. Ч Танки ра
зворачиваются в боевой порядок. Будут бить залпами. Я тебя прошу, звони в и
ностранные посольства, пускай иностранные послы едут сюда».
«Ну, ты понимаешь, Ч уже со злостью сказал Валера. Ч Что я буду позоритьс
я Ч звонить в посольства. Я снова позвоню Черномырдину и Ерину и предупр
ежу их о персональной ответственности…»
«Черномырдин и Ерин врут, Ч снова сорвался на визг Руцкой. Ч Не надо им з
вонить! Ты лучше связывайся, как я тебе, е… твою мать, сказал, с иностранным
и посольствами! Посади человека, пускай связывается! Ну, неужели мировое
сообщество даст расстрелять свидетелей?! Ведь надо разобраться потом бу
дет. Ведь они убийцы, ты понимаешь или нет? Руслан, скажи ему… Але! Валера! Ал
е! Падла, бросил трубку! Сука! Руслан, позвони ты… Ну, что ты сидишь, как муда
к? Убьют же нас всех сейчас, Руслан!»
Но Хасбулатов молчал.
Может быть, именно сейчас, в момент, когда стало уже совершенно ясно, что в
се его планы рухнули, в просветлении наркотического покоя, он вдруг, с пол
ной остротой, осознал, что произошло.
Его обыграли в наперсток с такой же простотой, с какой обыгрывают на площ
ади у Курского вокзала впервые приехавшего в столицу дубового провинци
ала, пожелавшего слегка поразвлечься и проигравшего за 10 минут все: и нали
чные деньги, и шмотки, и даже дом в Орловской области. Даже жену с детьми. И в
се Ч с простотой необыкновенной.
Как же он так, как глупая муха, попался в паутину? Казалось, все было взвеше
но и продумано до мелочей.
Всем надоевший, малограмотный и вечно пьяный президент. (Видел ли он сам п
резидента пьяным? Вроде, нет. Да, пили вместе, но все было в полном ажуре, как
говорится. Но показывали видеозапись, и не одну, сделанную людьми Баранн
икова, и еще раньше Ч свердловским КГБ по приказу Андропова. И столько по
казаний и рассказов. Начиная со знаменитой статьи в «Правде», якобы пере
печатанной из итальянской «Републик», до рассказа Вощанова, как Ельцин,
прилетев на встречу с госсекретарем США, был настолько пьян, что был не в с
остоянии выйти из самолета. Встречу отложили, сославшись на внезапную бо
лезнь. «Не верь ничему, чего не видел собственными глазами», Ч гласит муд
рая кавказская пословица. Поздно она ему вспомнилась!).
Цвет нации, собравшийся в Верховном Совете и вокруг его, открыто призыва
ющий его, спикера, спасти страну, свергнув оккупационное правительство,
которое, развалив страну, разрушив экономику и доведя до крайней нищеты
народ, ныне продолжает проводить антинародную внутреннюю и внешнюю пол
итику, уничтожая последние остатки русской государственности.
Хасбулатов хорошо знал, что это не так. Он стоял рядом с Ельциным, когда ра
звалился Советский Союз, ограбленный до нитки смывшейся с исторической
сцены КПСС. Он был в числе тех первых лиц нового российского руководства,
которые пришли в ужас при виде того наследства которое им оставила, сбеж
ав, преступная партия коммунистов, успевшая напоследок еще раз засунуть
страну на три десятилетия вперед в финансовую кабалу Запада.
Будучи экономистом по образованию, Хасбулатов лучше других понимал, что
меры, предлагаемые группой Гайдара, сулят хоть долгий и мучительно трудн
ый, но выход из того смертельного тупика, в который загнали страну бредов
ые идеи Ульянова-Ленина и последующие 70 лет политического и экономическ
ого маразма.
Именно ему, экономисту, представителю гордого, репрессированного народ
а, президент вручил руководство Верховным Советом России, хотя многие со
ветовали этот Верховный Совет разогнать и назначить новые выборы еще то
гда, в 1991 году, сразу после провала коммунистического путча.
Не обманывая самого себя, он понимал, что Ельцин «вручил» ему Верховный С
овет, заставив после провала августовского путча в страхе замолкнуть ви
згливую коммунистическую трясину парламента, которая категорически не
хотела нацмена Хасбулатова, пытаясь протащить на этот пост своего прямо
го ставленника, молодого юриста, авантюриста из Омска Сергея Бабурина, и
меющего, помимо всего прочего, и прекрасные рекомендации от КГБ.
Но победа никогда не бывает полной, а тут ее не было и вообще. Была иллюзия
победы, вылившаяся в опасную эйфорию, которая, в свою очередь, привела к по
лной безответственности на всех уровнях. К той самой безответственност
и, что на Руси всегда называлась «вольницей», а ныне стала называться дем
ократией. Веками в России слово «свобода» служило только антонимом «тюр
емного заключения», а близкое по значению слово «воля» Ч синонимом полн
ой анархии и безответственности.
До сих пор никто толком не понимает значения английского слова «либерти
», считая, что это не более, чем тип американских транспортных судов, в бол
ьшом количестве переданных по лендлизу в годы второй мировой войны.
Там, где этого слова не понимают свобода либо не приживается и уходит неп
онятой, провожаемая автоматными очередями, либо приводит к последствия
м, которые не способен предвидеть ни политолог, ни астролог.
Разделение властей немедленно привело к хаосу власти. Вернее, никакого р
азделения властей не было, а произошло то что могло произойти только в Ро
ссии: разделение правящего номенклатурного аппарата.
Веками Россией правил несокрушимый бюрократический аппарат. «Не я прав
лю страной, Ч заметил как-то в порыве откровенности император Николай I,
Ч а сотни столоначальников».
После переворота 1917 года новый партийно-бюрократический аппарат, превра
тившийся на океанах народной крови в мощную цитадель партийной номенкл
атуры, привык править страной безотчетно и безответственно, имея в виду
только собственные внутриэлитные интересы.
Разделенный после августовского путча 1991 года на две части, аппарат сразу
же почувствовал дискомфорт от наличия еще какого-то параллельного аппа
рата, обладающего практически теми же полномочиями власти и не меньшим а
ппетитом.
Название тут не имело большого значения; какая ты власть, исполнительная
или законодательная: главное Ч власть. А слово это в нашей стране всегда
понималось однозначно: безраздельное господство над богатствами стран
ы, ее народом и полное агрессивное нежелание что-либо менять в этом отнош
ении.
Таким образом, вместо одной номенклатурной цитадели в послепутчевой Ро
ссии их возникло две, мгновенно погрязнувшие в острейшей конфронтации д
руг с другом по тривиальному вопросу: кто из них главнее и кто должен всем
распоряжаться.
На освещенной авансцене все это в начале выглядело почти академической
дискуссией: какой должна стать будущая Россия Ч парламентской или през
идентской республикой? А за кулисами сразу же началась ожесточенная вой
на, ведущаяся без всяких правил и даже без намека на какое-либо подобие по
литического и дипломатического этикета.
Коммунисты, придя в себя от кратковременного августовского шока, увидев
, что никто не только не собирается их запрещать, но и даже хоть как-то огра
ничивать их деятельность, быстро оправились и стали громко требовать по
литической реставрации в стране, затем с прогрессирующей наглостью пер
ешли к конкретным действиям по всему широкому фронту внутриполитическ
ой и хозяйственной жизни страны.
Отлично понимая, что старая марксистско-ленинская идеология, с помощью
которой они в течение семидесяти лет грабили и истребляли народ, себя по
лностью изжила, коммунисты, за неимением ничего лучшего и подчиняясь сво
ему генетическому инстинкту людоедства, быстро сомкнулись с многочисл
енными националистическими, профашистскими и откровенно фашистскими п
олупартиями-полубандами, которые, как поганки после дождя, буйно пророс
ли на всем пространстве посткоммунистической России, вскормленные и вс
поенные деньгами покойной КПСС.
Даже ленинская «Правда», еще недавно бетонно-официальный форум «самого
верного в мире учения», даже не сбросив с себя коммунистических орденов
и не изменив шрифта, стала печатать статьи о кровожадных жидах, упивающи
хся кровью невинных христианских младенцев, а затем уходящих от ответст
венности с помощью золота и продажных адвокатов. В качестве примера прив
одилось дело Бейлиса.
Можно себе представить, что сказал бы основатель этой газеты, прочитав э
ту статью. А прочел бы обязательно, ибо каждый рабочий день у него начинал
ся с чтения именно «Правды», которую он негласно редактировал. Наверное,
он бы не сказал ничего, а просто, по своей привычке, приказал бы Феликсу Эд
мундовичу расстрелять всю редакцию газеты, добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46