https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Kerasan/retro/
Нита закрыла глаза. И вовсе не от света – он уже не слепил, как прежде. Ей вдруг стало страшно, оттого что взгляд ее проникает в те сферы, которые должны быть скрыты от человеческого взора. В слишком высокие материи вовлечена она, маленький, слабый человечек.
– Никогда так не думай, – услышала ее мысли Светящаяся Женщина. – Не смей так думать. – Ореол огней увенчивал ее прекрасную голову, и словно бы начертания знакомых и таких далеких имен высвечивались в этом кружении огней. – Никогда не считай, что ты значишь меньше, чем любая из нас. Когда-нибудь ты, может быть, возвысишься над нами. Но все равно будешь равной нам, а сейчас мы равны тебе. И мы радуемся тебе, как ты нам. – Она снова склонилась над набухающей светом тенью. – Брат, вставай… Нам пора обратно, туда, домой. Не стыдись и дай им посмотреть на того, которого они победили…
Медленно поднялся Поглотитель Звезд. Он уже не был Одинокой Силой. Как человек, впервые после болезни пытающийся пойти, он двинулся неуверенно вперед. Кит, Нита и Дайрин смотрели ему вслед. Они не могли говорить. Слезы застряли в горле у Ниты. Она удивлялась, как же могла быть Тьма, тень такой яркой, светящейся? Но все было просто: Поглотитель Звезд рожден был утренней звездой, и ЕМУ, как и всякой утренней звезде, чтобы стать видимым, жить и светиться, нужна была темнота, хотя бы самый малый кусочек ночи. Чтобы сиять ярче, чтобы не пропасть…
– Домой, – эхом повторил ОН слова своей сияющей сестры.
Всего лишь одно слово. Они проследили за ЕГО взглядом. Нита увидела бесконечные дали, напластования видов и картин, которые как бы множились в анфиладе зеркал. И длилось, длилось это бесконечное пространство, уходящее в Сердцевину Времени. Что это такое, Сердцевина Времени? Утешение? Существование несуществующего мира? А может быть, нечто более глубокое, стоящее на пути к истинной Природе вещей? Но все равно – это опасное, влекущее и красивое НЕЧТО влечет своей тайной и неизведанностью. Оно не начинается и не кончается. И Одинокая Сила тоже не может дотянуться до него, уходя в это зеркальное пространство. А позади – реальность, которая опаляет огнем, но и освежает, как вода в знойный день. Она радостна и желанна. Ты реален, ты существуешь. Живет и движется не только твое тело, но и мысль.
Нита в ужасе сплела руки, словно пытаясь удержать себя на месте, не дать втянуть в это завлекающее, как западня, ветвящееся, как лабиринт, многократно отраженное Пространство, Она так боялась, что, сделай она лишь шаг – и исчезнет солнце, пропадет в тумане путь назад. И все же ей хотелось бы знать и чувствовать то, что недоступно, то, что узнает и увидит этот уходящий и уходящий Поглотитель Звезд. Эти исчезающие вдали ландшафты и миры так похожи на реальные, что закрадывается мысль, будто они и впрямь существуют где-то в неизведанной дали. Скученные в своем великолепии или, наоборот, затерянные в беспредельных глубинах Космоса, отдаленные и отделенные друг от друга Вечностью. Но каждый из этих миров, существуя в реальности, все равно остается нереальным и недоступным.
Поглотитель Звезд и его заступница – Светящаяся Женщина – стояли в потоке света, омываемые им и словно бы от этого уменьшающиеся, тающие. И смотрели, смотрели туда, откуда лился нескончаемый, все в себе растворяющий свет.
До ребят донесся ЕЕ голос, серебристый, как это свечение.
– Да, – сказала она, – он стал интенсивнее с тех пор, как ты ушел. Правда, это похоже на набросок Вселенной? Ты был лишен Света. Но у тебя есть Пространство. У тебя всегда было Пространство. Соедини его со Светом, и ты увидишь свои возможности.
Они оглянулись в. последний раз, чтобы посмотреть на Ниту, Кита, Дайрин и мобилей.
– Мы прощаемся с вами, – сказала Светящаяся Женщина.
И они исчезли… Дайрин наклонилась к мобилям. Она шепталась с ними секунд пять, не больше. Этого хватило, чтобы сказать все, потому что самое главное слов не требовало.
– Не забудьте уничтожить это заклинание, – заключила Дайрин.
– Мы можем навещать тебя? – робко спросила Непоседа, привычно утыкаясь в ее колено.
– Лучше не надо, во всяком случае пока, – сказала Дайрин. – У меня дома, боюсь, будут некоторые сложности. Придется долго объяснять и успокаивать. Но я сама к вам вернусь, загляну как-нибудь. Непременно. – Она наклонилась, чтобы поднять компьютер. – Но вы не потеряли меня. Я всегда здесь, с вами. Я В ВАС!
– А попозже мы придем, а? – раздался голос позади нее.
Это был Лого! Исцеленный, свободный, как и ТОТ, кто был в нем, как Поглотитель Звезд.
– Мы придем туда, где ты живешь, и постараемся разбудить вашу медленную жизнь.
Он был неисправим в своих идеях! Дайрин усмехнулась. Этого только нам не хватало. Настоящих компьютерных Волшебников!
– О'кей, ребята. Только нам, людям, понадобится какое-то время, чтобы превратиться в компьютеры.
Она помолчала и вдруг с дрожью в голосе тихо произнесла:
– Я люблю вас, и вы это знаете.
Ответа не требовалось.
Свет все прибывал. Он становился интенсивнее и прозрачнее одновременно. На это уже не нужно было ни заклинаний, ни энергии Волшебников. А из глубины его, из этого холодного плавящегося свечения, долетел ясный голос:
– Пора, – сказала заступница – Брат, прощайся с ними.
– Я прощаюсь, – услышали они мелодичный голос Одинокой (одинокой ли теперь?) Силы.
И темнота окружила их. Нита, если говорить честно, еще с детства боялась темноты. И сейчас на одно крохотное мгновение страх проник в ее сердце, впрыгнул холодной лягушкой…
…и пропал. Сменился ровным спокойствием, чувством полной и прочной защищенности. Но не такой, какая возникала в далеком детстве, когда она сидела мышкой под кроватью и ждала, пока войдут взрослые и зажгут свет.
КТО-ТО… Нет, не материальный, а как бы несуществующий, но совсем близко от нее, рядом. Его тихий, темный, как глубины Космоса, взгляд. Темный, но добрый, как рука мамы во тьме спальни, невыразимо радостный. Он не давил, а словно бы расправлял ее душу, не пугая и не стесняя. Он рассматривал ее с бесконечным спокойствием, будто бы знал ее давно и сравнивал с той, что видел прежде. И темное великолепие ЕГО испытующего взгляда опалило и пронзило ее неким глубоким чувством света. Она купалась в нем, как в лучах солнца. Ей хотелось исчезнуть, раствориться в этом взгляде. А ее сердце пело и ликовало, оно изнывало от желания соединиться с ДРУГИМИ, со всеми, кто здесь и там, на Земле, ждет ее…
ОН говорил с ней без слов, словно Нита просто думала про себя. Он ли это говорил, она ли?
ПРИЗРАКИ ЗЛА ЕЩЕ ЖИВУТ ВО МНЕ, В ТЕБЕ, В НАС. ОСТАНОВИ ИХ! ОСТАНОВИ МЕНЯ!
И другие слова, как молитва, как просьба, как ответ, возникли у нее в душе:
МЫ БУДЕМ. ВСЕГДА.
И снова голос. Ее? Его?
ТОГДА В БЕЗОПАСНОСТИ БУДУТ МИРЫ ТАК ДОЛГО, СКОЛЬКО ВЫ БУДЕТЕ ПОМОГАТЬ ИМ. ВСЕГДА. КАЖДЫЙ ДЕНЬ, ЧАС, МГНОВЕНИЕ. ТЫ ПОКЛЯЛАСЬ!
«Да», – мысленно ответила она.
И вдруг поняла, что это уже мысль не только ее, но и Кита.
И свет вспыхнул опять. Свет на заднем дворе их дома. В вечерних сумерках тонул родной дом Ниты и Дайрин. И низко висела на западе вечерняя звезда. Из окон доносились голоса. Том и Карл все еще беседовали с отцом и матерью Каллахан. На вязе сидел пересмешник и забавно передразнивал голубую сойку, словно бы требуя круглых булочек:
– Кру-бу-бу! Кру-бу-бу!
Трое ребят поглядели друг на друга и вздохнули одновременно. Дайрин двинулась первой. Она обогнула дом, подошла к двери, рывком открыла ее и завопила:
– Эй, ма, эй, па, мы дома!
В доме начался кавардак.
– Кит нерешительно остановился в дверном проеме.
– Что мы скажем Тому? – спросил он.
– Правду. – Нита вспомнила жалкий комок ало-голубых перьев на зеркальной поверхности далекой планеты.
Они вошли в тот момент, когда Дайрин пай-девочкой обнимала и целовала мать и отца. Первые несколько минут потонули в шуме, слезах, беспорядочных восклицаниях и всхлипываниях. Потом ребята увидели устремленные на них вопрошающие глаза. Нита пожала плечами и усмехнулась про себя. Некоторым даже Волшебство надо объяснять.
Впрочем, суматоха вскоре прекратилась. Дайрин ловко выпуталась из этой сети вопросов и недоумений.
– Если я сейчас же не пойду в ванную, – сказала она, – то я взорвусь!
И она, напевая, направилась вверх по лестнице. На кофейном столике в гостиной преспокойненько стоял «Эппл». Нита переглянулась с Китом, и они, как обычно, уселись рядышком, чтобы принять на себя град вопросов, упреков и, конечно же, неумеренных восторгов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Никогда так не думай, – услышала ее мысли Светящаяся Женщина. – Не смей так думать. – Ореол огней увенчивал ее прекрасную голову, и словно бы начертания знакомых и таких далеких имен высвечивались в этом кружении огней. – Никогда не считай, что ты значишь меньше, чем любая из нас. Когда-нибудь ты, может быть, возвысишься над нами. Но все равно будешь равной нам, а сейчас мы равны тебе. И мы радуемся тебе, как ты нам. – Она снова склонилась над набухающей светом тенью. – Брат, вставай… Нам пора обратно, туда, домой. Не стыдись и дай им посмотреть на того, которого они победили…
Медленно поднялся Поглотитель Звезд. Он уже не был Одинокой Силой. Как человек, впервые после болезни пытающийся пойти, он двинулся неуверенно вперед. Кит, Нита и Дайрин смотрели ему вслед. Они не могли говорить. Слезы застряли в горле у Ниты. Она удивлялась, как же могла быть Тьма, тень такой яркой, светящейся? Но все было просто: Поглотитель Звезд рожден был утренней звездой, и ЕМУ, как и всякой утренней звезде, чтобы стать видимым, жить и светиться, нужна была темнота, хотя бы самый малый кусочек ночи. Чтобы сиять ярче, чтобы не пропасть…
– Домой, – эхом повторил ОН слова своей сияющей сестры.
Всего лишь одно слово. Они проследили за ЕГО взглядом. Нита увидела бесконечные дали, напластования видов и картин, которые как бы множились в анфиладе зеркал. И длилось, длилось это бесконечное пространство, уходящее в Сердцевину Времени. Что это такое, Сердцевина Времени? Утешение? Существование несуществующего мира? А может быть, нечто более глубокое, стоящее на пути к истинной Природе вещей? Но все равно – это опасное, влекущее и красивое НЕЧТО влечет своей тайной и неизведанностью. Оно не начинается и не кончается. И Одинокая Сила тоже не может дотянуться до него, уходя в это зеркальное пространство. А позади – реальность, которая опаляет огнем, но и освежает, как вода в знойный день. Она радостна и желанна. Ты реален, ты существуешь. Живет и движется не только твое тело, но и мысль.
Нита в ужасе сплела руки, словно пытаясь удержать себя на месте, не дать втянуть в это завлекающее, как западня, ветвящееся, как лабиринт, многократно отраженное Пространство, Она так боялась, что, сделай она лишь шаг – и исчезнет солнце, пропадет в тумане путь назад. И все же ей хотелось бы знать и чувствовать то, что недоступно, то, что узнает и увидит этот уходящий и уходящий Поглотитель Звезд. Эти исчезающие вдали ландшафты и миры так похожи на реальные, что закрадывается мысль, будто они и впрямь существуют где-то в неизведанной дали. Скученные в своем великолепии или, наоборот, затерянные в беспредельных глубинах Космоса, отдаленные и отделенные друг от друга Вечностью. Но каждый из этих миров, существуя в реальности, все равно остается нереальным и недоступным.
Поглотитель Звезд и его заступница – Светящаяся Женщина – стояли в потоке света, омываемые им и словно бы от этого уменьшающиеся, тающие. И смотрели, смотрели туда, откуда лился нескончаемый, все в себе растворяющий свет.
До ребят донесся ЕЕ голос, серебристый, как это свечение.
– Да, – сказала она, – он стал интенсивнее с тех пор, как ты ушел. Правда, это похоже на набросок Вселенной? Ты был лишен Света. Но у тебя есть Пространство. У тебя всегда было Пространство. Соедини его со Светом, и ты увидишь свои возможности.
Они оглянулись в. последний раз, чтобы посмотреть на Ниту, Кита, Дайрин и мобилей.
– Мы прощаемся с вами, – сказала Светящаяся Женщина.
И они исчезли… Дайрин наклонилась к мобилям. Она шепталась с ними секунд пять, не больше. Этого хватило, чтобы сказать все, потому что самое главное слов не требовало.
– Не забудьте уничтожить это заклинание, – заключила Дайрин.
– Мы можем навещать тебя? – робко спросила Непоседа, привычно утыкаясь в ее колено.
– Лучше не надо, во всяком случае пока, – сказала Дайрин. – У меня дома, боюсь, будут некоторые сложности. Придется долго объяснять и успокаивать. Но я сама к вам вернусь, загляну как-нибудь. Непременно. – Она наклонилась, чтобы поднять компьютер. – Но вы не потеряли меня. Я всегда здесь, с вами. Я В ВАС!
– А попозже мы придем, а? – раздался голос позади нее.
Это был Лого! Исцеленный, свободный, как и ТОТ, кто был в нем, как Поглотитель Звезд.
– Мы придем туда, где ты живешь, и постараемся разбудить вашу медленную жизнь.
Он был неисправим в своих идеях! Дайрин усмехнулась. Этого только нам не хватало. Настоящих компьютерных Волшебников!
– О'кей, ребята. Только нам, людям, понадобится какое-то время, чтобы превратиться в компьютеры.
Она помолчала и вдруг с дрожью в голосе тихо произнесла:
– Я люблю вас, и вы это знаете.
Ответа не требовалось.
Свет все прибывал. Он становился интенсивнее и прозрачнее одновременно. На это уже не нужно было ни заклинаний, ни энергии Волшебников. А из глубины его, из этого холодного плавящегося свечения, долетел ясный голос:
– Пора, – сказала заступница – Брат, прощайся с ними.
– Я прощаюсь, – услышали они мелодичный голос Одинокой (одинокой ли теперь?) Силы.
И темнота окружила их. Нита, если говорить честно, еще с детства боялась темноты. И сейчас на одно крохотное мгновение страх проник в ее сердце, впрыгнул холодной лягушкой…
…и пропал. Сменился ровным спокойствием, чувством полной и прочной защищенности. Но не такой, какая возникала в далеком детстве, когда она сидела мышкой под кроватью и ждала, пока войдут взрослые и зажгут свет.
КТО-ТО… Нет, не материальный, а как бы несуществующий, но совсем близко от нее, рядом. Его тихий, темный, как глубины Космоса, взгляд. Темный, но добрый, как рука мамы во тьме спальни, невыразимо радостный. Он не давил, а словно бы расправлял ее душу, не пугая и не стесняя. Он рассматривал ее с бесконечным спокойствием, будто бы знал ее давно и сравнивал с той, что видел прежде. И темное великолепие ЕГО испытующего взгляда опалило и пронзило ее неким глубоким чувством света. Она купалась в нем, как в лучах солнца. Ей хотелось исчезнуть, раствориться в этом взгляде. А ее сердце пело и ликовало, оно изнывало от желания соединиться с ДРУГИМИ, со всеми, кто здесь и там, на Земле, ждет ее…
ОН говорил с ней без слов, словно Нита просто думала про себя. Он ли это говорил, она ли?
ПРИЗРАКИ ЗЛА ЕЩЕ ЖИВУТ ВО МНЕ, В ТЕБЕ, В НАС. ОСТАНОВИ ИХ! ОСТАНОВИ МЕНЯ!
И другие слова, как молитва, как просьба, как ответ, возникли у нее в душе:
МЫ БУДЕМ. ВСЕГДА.
И снова голос. Ее? Его?
ТОГДА В БЕЗОПАСНОСТИ БУДУТ МИРЫ ТАК ДОЛГО, СКОЛЬКО ВЫ БУДЕТЕ ПОМОГАТЬ ИМ. ВСЕГДА. КАЖДЫЙ ДЕНЬ, ЧАС, МГНОВЕНИЕ. ТЫ ПОКЛЯЛАСЬ!
«Да», – мысленно ответила она.
И вдруг поняла, что это уже мысль не только ее, но и Кита.
И свет вспыхнул опять. Свет на заднем дворе их дома. В вечерних сумерках тонул родной дом Ниты и Дайрин. И низко висела на западе вечерняя звезда. Из окон доносились голоса. Том и Карл все еще беседовали с отцом и матерью Каллахан. На вязе сидел пересмешник и забавно передразнивал голубую сойку, словно бы требуя круглых булочек:
– Кру-бу-бу! Кру-бу-бу!
Трое ребят поглядели друг на друга и вздохнули одновременно. Дайрин двинулась первой. Она обогнула дом, подошла к двери, рывком открыла ее и завопила:
– Эй, ма, эй, па, мы дома!
В доме начался кавардак.
– Кит нерешительно остановился в дверном проеме.
– Что мы скажем Тому? – спросил он.
– Правду. – Нита вспомнила жалкий комок ало-голубых перьев на зеркальной поверхности далекой планеты.
Они вошли в тот момент, когда Дайрин пай-девочкой обнимала и целовала мать и отца. Первые несколько минут потонули в шуме, слезах, беспорядочных восклицаниях и всхлипываниях. Потом ребята увидели устремленные на них вопрошающие глаза. Нита пожала плечами и усмехнулась про себя. Некоторым даже Волшебство надо объяснять.
Впрочем, суматоха вскоре прекратилась. Дайрин ловко выпуталась из этой сети вопросов и недоумений.
– Если я сейчас же не пойду в ванную, – сказала она, – то я взорвусь!
И она, напевая, направилась вверх по лестнице. На кофейном столике в гостиной преспокойненько стоял «Эппл». Нита переглянулась с Китом, и они, как обычно, уселись рядышком, чтобы принять на себя град вопросов, упреков и, конечно же, неумеренных восторгов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30