Выпотрошенные из бракк зеленые и пурпурные кристаллы мешками грузили на морские транспорты – отдельно пикон, отдельно халвелл, так как вместе их никогда не транспортировали, – и в кратчайший срок были сделаны первые шаги к созданию цепи снабжения до самого Ро-Атабри.На первое время воздушную разведку запретили, поскольку летательные корабли слишком бросались в глаза; но захватчики постепенно продвигались на запад по указаниям древних карт. Кое-где приходилось идти по болотистой местности, которая кишела ядовитыми змеями, однако солдаты были хорошо обучены, их моральное и физическое состояние держалось на высоком уровне, и ландшафт не представлял для них серьезного препятствия.На двенадцатый день патруль разведчиков заметил впереди воздушный корабль незнакомой конструкции. К этому времени авангард Третьей Армии вышел из заболоченного приморского района и подходил к возвышенности; с севера на юг протянулась гряда холмов. Деревья и кусты на этой территории росли не так густо. По такой местности армия могла продвигаться очень быстро, но именно тут залегли первые защитники Хамтефа.Они оказались смуглыми чернобородыми людьми, высокими и мускулистыми, одетыми в гибкую броню из маленьких кусочков бракки, сшитых вместе наподобие рыбьей чешуи. И эти люди бросились на захватчиков с яростью, с какой никогда не сталкивались даже самые бывалые из колкорронцев. Некоторые хамтефцы казались просто самоубийцами; они устраивали беспорядок и причиняли максимальный ущерб, принимая удар на себя, что позволяло другим проводить контратаки при поддержке разнообразной дальнобойной артиллерии: пушек, мортир и механических катапульт, которые швыряли пиконо-халвелловые бомбы.Сражение длилось почти весь день и на разных участках – то затихая, то вспыхивая с новой силой. Прославленные войска, ветераны многих пограничных кампаний, так и косили хамтефцев. В результате колкорронцев погибло меньше сотни, в то время как противник потерял вдвое больше, и поскольку следующий день прошел почти без столкновений, боевой дух нападавших значительно окреп.Начиная с этой стадии, секретность стала не нужна, и пехота шла под воздушным прикрытием бомбардировщиков; людей ободрял вид дирижаблей, плывущих над головой. Командиры, однако, не были так спокойны; они знали, что столкнулись пока только с местными оборонительными отрядами, но весть о вторжении уже достигла сердца Хамтефа, и силы огромного государства стягиваются, чтобы дать решительный отпор захватчикам. Глава 11 Генерал Рисдел Далакотт откупорил пузырек с ядом и принюхался к содержимому. Прозрачная жидкость пахла странно: в запахе чувствовались одновременно сладость меда и едкость перца. Яд представлял собой концентрированную вытяжку из приворожника – растения, которое регулярно жуют женщины, если хотят избежать нежелательной беременности. Концентрат был очень сильным и обеспечивал легкий, безболезненный и абсолютно надежный уход из жизни.Колкорронские аристократы высоко ценили этот яд, предпочитая его почетным, но слишком кровавым традиционным способам самоубийства.Далакотт вылил жидкость из пузырька в чашу с вином, чуть помедлил и сделал пробный глоток.Яд еле чувствовался и даже, казалось, смягчил грубое вино, придав ему привкус пряной сладости. Далакотт отхлебнул еще и отставил чашу в сторону – он не желал умереть слишком быстро. Оставалась еще одна обязанность, которую он на себя возложил.Он оглядел палатку: узкая койка, дорожный сундучок, переносной столик и несколько складных стульев на соломенной подстилке. Другие штабные офицеры, чтобы облегчить суровые условия кампании, любили окружать себя роскошью, но Далакотт такого не допускал. Он всегда был солдатом и жил как солдат, однако умереть решил не от меча, а от яда, потому что более не считал себя достойным солдатской смерти.Палатка освещалась единственным военно-полевым фонариком самозаправляющегося типа: на его свет «топливо» – масляные жуки – прилетает само. Далакотт зажег еще один фонарик и поставил его на стол; генерал пока не привык к тому, что ночью нельзя читать без дополнительного освещения. Войска прошли по Хамтефу далеко на запад, за Оранжевую реку; в этих краях Верхний Мир скрывался за горизонтом, и суточный цикл состоял из двенадцати часов непрерывного дневного света, за которыми следовали двенадцать часов полной темноты. Если бы Колкоррон размещался в этом полушарии, его ученые, наверно, давно разработали бы эффективную систему освещения.Далакотт приподнял крышку столика и достал последний том своего дневника за 2629 год. В тетради, переплетенной в мягкую зеленую кожу, имелись странички для каждого дня года. Далакотт раскрыл дневник и принялся медленно перелистывать его, просматривая описание хамтефской кампании и выхватывая ключевые события, которые постепенно привели его к решению уйти из жизни…ДЕНЬ 84. Сегодня на штабном совещании принц Леддравор вел себя странно. Я видел, что, несмотря на сообщения о тяжелых потерях на южном фронте, он возбужден и полон надежд. Он снова и снова повторял, что в этой части Мира оказалось совсем мало птерты. Делиться своими мыслями Леддравор не склонен, но его разрозненные и косвенные замечания свидетельствуют о том, что он мечтает уговорить короля отказаться от миграции на Верхний Мир. Он считает столь отчаянные меры излишними, если удастся установить, что по каким-то непостижимым причинам Страна Долгих Дней неблагоприятна для птерты. Тогда Колкоррону надо только покорить Хамтеф, перенести на этот континент столицу и перевезти оставшееся население: затея неоспоримо более простая и естественная, чем попытка долететь до другой планеты.ДЕНЬ 93. Кампания идет плохо. Хамтефцы настроены решительно, они отважные и искусные воины. Мне тяжело думать о возможности нашего поражения, но, по правде говоря, даже если бы мы пошли на Хамтеф во времена, когда могли выставить почти миллион полностью обученных бойцов, то и тогда бы нас ждали суровые испытания. Сегодня у нас лишь треть от этого количества, и, к сожалению, почти все – новобранцы; чтобы вести войну успешно, нам, кроме военного искусства и отваги, нужна удача.Нам еще повезло, что эта страна так богата природным сырьем, особенно браккой и съедобными злаками. Мои люди все время по ошибке принимают за вражескую канонаду или бомбардировку пыльцевые залпы бракки. У нас изобилие энергетических кристаллов для тяжелого вооружения, и солдаты сыты, хотя хамтефцы и стараются сжигать посевы, которые им приходится оставлять.Этим занимаются хамтефские женщины и даже дети, если за ними не следить. Нас мало, и мы не можем использовать войска для охраны посевов. По этой причине принц Леддравор приказал не брать пленных и уничтожать всех, независимо от возраста и пола. Это законно с военной точки зрения, но я не мясник и не хочу быть даже свидетелем творящихся зверств. Вконец огрубевшие солдафоны, и те идут на это с застывшими серыми лицами, а по ночам пытаются найти забвение в пьянстве.Это мятежная мысль, и я не стану формулировать ее нигде, кроме страниц личного дневника, но одно дело – распространять блага империи на непросвещенные и нецивилизованные племена, и совсем другое – уничтожать великую нацию, единственным преступлением которой является рачительное и экономное обращение с природными запасами бракки.У меня никогда не было времени на религию, но теперь, впервые в жизни, я начинаю постигать смысл слова «грех»…Далакотт оторвался от дневника и поднял эмалированную чашу с вином. Он уставился в пузырящуюся глубину, сопротивляясь желанию сделать большой глоток, и отхлебнул совсем немного. Ему казалось, что множество людей зовут его из-за барьера, отделяющего живущих от умерших, – жена Ториэйн, Эйфа Маракайн, сын Одеран, Конна Далакотт и маленький Хэлли…Почему именно ему выпало выжить благодаря какому-то дурацкому иммунитету, когда их, более достойных, Уже нет?Совершенно бессознательно Далакотт опустил правую Руку в карман и нащупал странный предмет, который нашел на берегу Бес-Ундара много-много лет назад. Круговым движением большого пальца он погладил зеркальную поверхность и вернулся к дневнику.* * *ДЕНЬ 102. Поистине неисповедимы пути судьбы! Много дней я откладывал, но сегодня утром начал подписывать пачку наградных листов, скопившихся у меня на столе, и обнаружил, что в одном из формирований, непосредственно под моим командованием, рядовым солдатом служит мой сын, Толлер Маракайн! Оказалось, его уже три раза представляли к медали за доблесть, несмотря на маленький срок службы и недостаток воинской подготовки.Он, вероятно, новобранец, и, вообще говоря, не должен проводить на передовой столько времени. Но, возможно, семейство Маракайнов использовало личные связи, чтобы помочь ему сделать запоздалую карьеру. Если только удастся выкроить время, я должен выяснить что к чему. Поистине времена изменились, если военная каста не только допускает в свои ряды посторонних, но и швыряет их в самое пекло, откуда прямой путь к славе!Я сделаю все, что смогу, чтобы повидать сына, если удастся это устроить, не вызвав подозрений у него и не дав повода для сплетен. Встреча с Толлером будет единственным светлым пятном в беспросветном мраке этой преступной войны.ДЕНЬ 103. Сегодня в секторе С11 враг неожиданно атаковал и разгромил роту восьмого батальона. Из мясорубки спаслась лишь горстка людей, многие из них оказались так тяжело ранены, что у них не оставалось выбора, кроме Яркой Дороги. Но такие катастрофы становятся почти привычными, и куда больше тревоги вызывают сегодняшние утренние рапорты, из которых следует, что передышке от птерты скоро придет конец.Несколько дней назад наблюдениями в подзорные трубы с воздушных кораблей обнаружено большое количество птерты, дрейфующей на юг через экватор. У нас сейчас совсем мало кораблей в Фиаллонском океане, поэтому рапорты отрывочны. Кажется, по мнению ученых, птерта двинулась на юг, чтобы воспользоваться «ветровой ячейкой», которая перенесет ее далеко на запад, а затем вновь на север, в Хамтеф.Я никогда не верил в теорию разумности шаров, но если они и впрямь способны использовать планетную структуру ветров, значит, действительно обладают злой волей. Вероятно, их род имеет некий коллективный разум подобно муравьям и некоторым другим примитивным существам, хотя отдельные особи совершенно не способны к мышлению.ДЕНЬ 106. Мечте Леддравора о Колкорроне, свободном от бича птерты, конец. Обслуживающий персонал флота Первой Армии заметил шары. Они приближаются к южному берегу Адрианского района. Было еще странное сообщение с моего театра военных действий. Двое рядовых с передовой утверждают, что видели птерту бледно-розового цвета. Они рассказывают, что шар подлетел к их позиции шагов на сорок, но не проявил ни малейшего желания подплыть ближе, а поднялся и улетел на запад. Что можно понять из такого странного рапорта? Может быть, просто эти двое сговорились, чтобы отдохнуть несколько дней во время дознания на базе?ДЕНЬ 107. Сегодня – хотя я нахожу в этом мало чести – я оправдал уверенность принца Леддравора в моих тактических способностях.Сего блестящего успеха и, вероятно, вершины моей военной карьеры я достиг благодаря ошибке, которой избежал бы любой зеленый лейтенант – выпускник академии.Было восемь часов. Я разозлился на капитана Кадала из-за промедления в занятии полосы открытой местности в секторе Д14. Кадал полагал, что надо оставаться в лесу, так как на его карте, впопыхах подготовленной с воздуха, местность пересекали несколько ручьев. Он считал их глубокими оврагами, где способны укрыться значительные вражеские силы. Кадал – знающий офицер, и я должен был позволить ему разведать территорию по своему усмотрению. Но я боялся, что из-за многочисленных неудач он стал робким, и решил преподать ему урок воинской доблести.Взяв сержанта и дюжину верховых, я лично поехал с ними вперед. Местность была ровной, и мы быстро продвигались. Слишком быстро!Где-то на расстоянии около мили от наших позиций сержант явно забеспокоился, но я был уверен в успехе и не обратил на это внимания. Как и указывала карта, мы пересекли два ручья, слишком мелкие для того, чтобы служить серьезным укрытием. Мне уже рисовались картины, как я захватываю весь район и, в виде одолжения, преподношу его Кадалу.Не успел я опомниться, мы отъехали уже на две мили, и даже во мне, несмотря на манию величия, заговорил глас здравого смысла. Он ворчал, что, пожалуй, хватит, особенно когда мы перевалили через отроги хребта и наши позиции скрылись из виду.Тут и появились хамтефцы. Они выросли как из-под земли, точно по волшебству, с двух сторон, хотя, конечно, чуда здесь не было: они прятались в тех самых оврагах, существование которых я беспечно взялся опровергнуть. Хамтефцев, в броне из бракки похожих на черных ящеров, насчитывалось не менее двухсот человек. Если бы это была только пехота, мы бы удрали, но добрую четверть у них составляли верховые, и они уже отрезали нам путь к отступлению.Мои люди смотрели на меня выжидательно, и это еще больше ухудшало мое положение. По своей самонадеянности, гордости и тупости я не подумал о них, а они в этот ужасный момент спрашивали меня лишь о том, где и как им следует умереть!Я огляделся и примерно в миле впереди увидел поросший деревьями холм. Эта позиция давала нам некоторые шансы: возможно, забравшись на одно из деревьев, мы смо жем связаться по солнечному телеграфу с Кадалом и позвать на помощь. Я отдал приказ, и мы быстро поскакали к холму, сбив с толку хамтефцев, которые ожидали, что мы отступим в противоположном направлении. Опередив преследователей, мы доскакали до деревьев – правда, хамтефцы не особенно спешили. Время работало на них, и я понимал, что, даже если удастся связаться с Кадалом, нам это не поможет.Один из моих людей с мигалкой на поясе полез на дерево, а я попытался в полевой бинокль отыскать хамтефского командира, чтобы попробовать разгадать его намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39