Николай уже встречался с этими паломниками. Он их представил Майклу:
— Это Харка, Тик и Дур.
Харка — тот, кто выглядел переутомленным, — кивнул. Тик и Дур, вероятно, только достигли зрелости. Молодые, крепкие, они еще не приобрели мину пресыщенности и равнодушия, которая отличала старших сидхов.
— Тот закутанный — Шахпур… а дальше не помню.
— Агаджиниан, — подсказал основательно утеплившийся человек. Довольно приятный голос не вязался с тем, что Майкл обнаружил в его памяти.
— А с вами мы, кажется, не встречались, — обратился Николай к гибриду.
— Бек, — представился тот, подняв ладонь. — Я здесь впервые. Когда выходим?
— Когда ветер уймется, — ответил Шахпур.
Его голос на сей раз звучал еще красивее и напоминал сидхийский. Майкл предположил, что ошибся при первой попытке и попробовал еще раз заглянуть в ауру Шахпура. И вновь пережил неописуемое отвращение, несколько мгновений разведки потребовали огромных усилий воли. Сидхи держались в стороне от Шахпура, сам он больше ничего не сказал.
Поддержать беседу Николаю не удалось. Вскоре были слышны лишь рев ветра да шум далеких лавин.
Свет угасал, в укрытии становилось все темнее. Внезапно яростный ветер стих, от его шума осталось лишь слабое эхо, вроде ржания умирающей лошади. Потом наступила гробовая тишина, она сама по себе казалась звуком. Шахпур выглянул из укрытия и шагнул на тропу, за ним выбрались Бек, Харка, Тик и Дур. Николай и Майкл вышли последними.
— Иногда мне кажется, что это занятие их недостойно, — сказал Николай, кивая на идущих впереди. — Непонятно, зачем вообще они приходят. Харка с каждым разом выглядит все хуже. Будь он человеком, я бы сказал, что он умирает, но у сидхов не бывает физических болезней.
— Он пуст внутри, — заметил Майкл. — Может, у них какие-то свои болезни. А что случилось с Шахпуром?
— С Шахпуром? — Николай нахмурился. — Он проклят. Бродит, как я, по Царству. Однажды сидхи его поймали. Он убежал, но они успели над ним потешиться.
Плотно укутанный человек обернулся и пристально посмотрел на них. Николай скривил губы и умолк.
Карниз, по которому шла тропа, тянулся вдоль всей почти отвесной гранитной скалы. Далеко внизу иззубренные пики пронизывали мутную пелену облаков. Кое-где на тропе лежали сугробы. Снег хрустел под ногами паломников, выдыхаемый ими воздух превращался в почти осязаемую дымку, и она стелилась позади, как пар из трубы паровоза.
Тик, Дур и Харка первыми достигли места, где карниз сужался. Они повернулись спиной к пропасти, двинулись боком вдоль каменной стены и спокойно перешагнули расселину шириной в ярд. Для Шахпура, Майкла и Николая это препятствие оказалось сложным, и Николай оступился на противоположном краю трещины. Майкл схватил его за руку и вытянул на ровное место. Некоторое время они тяжело дышали, прислонившись к скале.
— Такого раньше не бывало, — сказал Николай. — С каждым годом путь все опаснее.
Карниз расширился и дал по крайней мере иллюзию безопасности. Миновав обломок скалы, упавший, очевидно, сверху, путники увидели свою цель. Трое сидхов и гибрид направились к ней, за ними последовал Шахпур. На некотором расстоянии от них ковылял Николай, задыхаясь и проклиная все на свете. Замыкал шествие Майкл.
Все собрались на широкой каменной площадке перед глубокой нишей в стене.
— Гора, — произнес Николай. На расстоянии многих миль высилась Хеба-Миш, хотя, казалось, до нее рукой подать. — Никто не знает, насколько она высока, даже сидхи.
Далеко внизу под уступом облака низвергались в глубокую пропасть, оставляя лишь небольшие жгуты, которые медленно кружились и развеивались. У дна пропасти сине-зеленый ледяной склон встречал опускавшееся облако, разделял на широкие потоки, и эти потоки струились по глубоким бороздам. У Майкла, глядевшего вниз с края уступа, вскоре закружилась голова. Он перевел взгляд на крутые заснеженные склоны горы. Тонкий пласт снега покрывал лишь нижнюю ее часть, на самом верху чернел голый камень.
— Теперь подождем, — сказал Николай.
Трое сидхов и гибрид, как по сигналу, удалились в пещеру, предоставив людям слушать тишину.
— Чего мы ждем? — спросил Майкл.
— Снежные Лики, — ответил Николай.
Настала ночь. Майкл лежал, удобно устроившись на холодном полу пещеры. Николай беспокойно спал рядом. Шахпур сидел на корточках и, по-видимому, не смыкал глаз. Скрестив ноги, сидхи сидели в ряд вдоль противоположной стены.
К Майклу сон не шел. Вновь и вновь он силился проникнуть в память Харки. Призрачная аура действительно была пуста, как будто сидх появился на свет всего несколько минут назад и не имел ни предков, ни прошлого. Возможно, какой-нибудь прием, вроде хилока, позволяет этого достичь?
Николай застонал и открыл глаза.
— До чего же трудно ждать, — заметил он. — Особенно здесь.
— А как вы узнаете, что пришло нужное время?
— Из разговоров. В этом мире тоже ходят слухи. Бывает, арборалы шепнут, а то и в пещеру к аморфоралам заглянешь. Иногда кто-нибудь из паломников узнает первым, и все отправляются в путь. Потом мы встречаемся. Я всегда пользуюсь камнем для перехода в Иньяс Трай. Другие пешком идут. Некоторые и не говорят, как добираются, просто оказываются тут, и все. Но не всегда, не каждый раз… Иногда несколько лет пропускают.
Я слышал, первое знамение появляется в одном пруду в Иралле. Пруд очень глубокий, на дне лед, и когда он ночью чернеет, сидхи узнают: время пришло. И сообщают другим по секрету… Адонна, похоже, не одобряет, когда сидхи созерцают настоящую тайну.
Николай поджал ноги и снова закрыл глаза.
— Утром, наверно, начнется, когда ветер опять задует.
Майкл не спал, но и не бодрствовал, как во вторую ночь после прибытия в Царство, когда он примостился на камне и ждал рассвета и тепла.
По пещере начал разливаться оранжевый свет, и одновременно послышалось тихое шипение. Майкл встал и вытянул затекшие ноги. Николай, кряхтя и ворча, последовал его примеру.
За Хеба-Мишем вставало солнце. Оно осветило горы на западе, и на заснеженный склон легли бледные пурпурные отсветы. Облака на востоке зажглись зеленым, оранжевым и лиловым пламенем. Несколько лучей пробились сквозь них, упали на невидимую сторону Хеба-Миша, и по краям пика засияла желтая полоска.
Высоко в небе перламутровая полоса распалась на дуги и растаяла. Ночью был снегопад, и теперь снег блестел у входа в пещеру.
Николай и Майкл вышли на каменную площадку. Облака уже не тонули в пропасти, теперь там лишь незримо реяли воздушные потоки. В леднике образовались трещины, время от времени они с грохотом расширялись, и откалывались огромные глыбы льда.
— Сейчас начнется, — сказал Шахпур за спиной у Майкла.
Шипение усиливалось и вскоре перешло в рев и вой. Порывы ледяного ветра ударили в лица, и пещера ужасающе загудела. Сидхи и гибрид тоже вышли на уступ, ветер трепал их волосы. Шум уже не прекращался.
Внезапной ветер с яростью обрушился на паломников, грозя сбросить их в пропасть. Майкл упал, потом его приподняло на несколько дюймов над каменной площадкой. На мгновение, которое показалось ему вечностью, он повис в воздухе, а остальные распростерлись на камне и цеплялись за малейшие выступы. Потом равновесие сил нарушилось, и Майкл упал. Шум преобразился в мучительный вопль. Ветер устремлялся во все щели, низвергался в пропасть и взлетал вверх по заснеженному склону Хеба-Миша.
И снежный покров начал разрушаться. Пласты шириной в милю отрывались, порхали, словно клочки бумаги, и распадались в воздухе, а ветер подхватывал их, измельчал в порошок и швырял вверх огромными горстями.
Бесформенное снежное облако скрыло нижнюю часть склона, потом голые черные отроги и, наконец, поднялись выше вершины.
Казалось, прошли часы. И вдруг ветер опять присмирел. Несколько минут снежная завеса висела над Хеба-Мишем, потом начала оседать.
— Вот, — проговорил Николай.
Майкл прищурился, стараясь ничего не упустить. Гигантское снежное облако опускалось, и последние вихри создавали в нем углубления и выпуклости, сносили углы. Постепенно в хаосе начали проступать определенные черты.
— Номер один, — объявил Николай.
Черты внезапно стали правильными, появилось лицо человека, очевидно, молодого, с небольшой бородкой. Майкл его не узнал. Лицо простерлось на много миль перед Хеба-Мишем, потом расплылось. Снег продолжал оседать, и возникли новые черты. Сначала очень смутно, затем с удивительной ясностью прорисовалось второе лицо — несомненно, сприглы, поскольку очень напоминало Линь Пяо Тая. Следующее лицо показалось Майклу таким знакомым, что от волнения он судорожно глотнул холодного воздуха и едва не нарушил хилока… Да, лицо знакомое, но чье? Молодое, с узким носом…
— Два и три, — продолжал Николай. — Сейчас рассыплется, появится еще одно, и конец.
Майкл разглядывал лицо и пытался вспомнить, где его видел.
— Я его знаю, — бормотал он. — Я знаю, кто это!
Но память упорно молчала. Возникло четвертое лицо — суровый сидх с презрительным взглядом. Майкл не думал о нем. Он чувствовал, что совсем близок к очень важному воспоминанию, и готов был лупить себя по лбу, дергать за волосы, — лишь бы поскорее найти ответ.
И нашел.
Узнать третье лицо оказалось нелегко, потому что оно выглядело молодым. Но этот человек был уже стар, когда Майкл увидел его впервые.
Это был Арно Валтири. И теперь его черты затерялись в лавине, которая низвергалась в ледяную бездну у подножия Хеба-Миша.
Глава двадцать девятая
Сидхи покинули площадку первыми, но не воспользовались чудесным камнем, а поднялись на другой уступ. Они не пожелали возвращаться в Иньяс Трай, их интересовало другое место, лежавшее где-то за горами. Шахпур остался, его лицо ничего не выражало, аура не стала менее ужасной и отвратительной, чем прежде. Лишь Бек, гибрид, отправился вместе с Николаем и Майклом в Иньяс Трай.
— Никогда не бывал в этом городе, — пояснил он. — Я уже давно скрываюсь от сидхийских всадников, а там, похоже, можно найти убежище, по крайней мере, на время.
Николай не взялся его обнадеживать, но Бек был тверд в своем решении. Там, где хорошо принимали людей, едва ли отвергали гибридов. Скальный карниз после бури стал еще менее надежной тропой. Снег, навалившийся со склонов, уплотнился и скользил под ногами, как лед. Майкл очень устал, он обрадовался, когда увидел знакомый плоский валун.
Теперь Майклу казалось, будто он прожил добрый десяток жизней, и в каждой осталась какая-то нерешенная проблема. Он сравнивал себя с многоликим призраком, который обитает по крайней мере в двух мирах, и ни один из миров не имеет устойчивых и ясных очертаний. Кто же такой Арно Валтири, почему его лицо вылепилось из гигантских снежных облаков в Царстве сидхов?
И стоило ли вообще искать Кларкхэма? Что, если на самом деле он не в состоянии ни вернуть Майкла домой, ни помочь людям в Царстве? Но Валтири умер… то есть, Майклу сообщили о его смерти. В «реальной» жизни на Земле эта весть не вызывала сомнений. Кто же станет лгать, когда речь идет о смерти близкого человека? Майклу и в голову не пришло заподозрить Голду в мистификации.
А если она тоже не знала? Или Валтири обманул их всех?
Что, если он не был человеком?
Мысли Майкла окончательно запутались к тому моменту, когда он ступил на камень. Николай и Бек последовали за ним. У гибрида тряслись руки от страха перед сидхами. Так же боялся их когда-то и Майкл.
Впрочем, основания бояться были и теперь. В миг переноса он услышал голоса. Говорили о его пребывании в Иньясе Трае, о его отношениях с Бан Часов, о положении людей в Царстве, упоминалось также о Совете Элеу и о Малне. Майкл так и не узнал, каким образом ему удалось услышать эту беседу; похоже, кто-то его предостерегал.
Засиял теплый солнечный свет. Ни Николая, ни Бека на чудесном камне не оказалось. Внизу, на гравии, ожидали Улатх и четверо мужчин-сидхов в перламутрово-сером. У Улатх был довольно мрачный вид. Ее аура напряженно пульсировала.
Всадники-сидхи явились из Иралла, Майкл определил это прежде, чем они догадались о его способностях и замкнули свои ауры памяти.
— Я хочу напомнить вам, — заявила Улатх. — Он под покровительством Бан Часов.
Самый низкорослый из мужчин выступил вперед и протянул руку Майклу, чтобы помочь ему спуститься с камня. Майкл заколебался, но принял руку — не следовало выдавать страх. Но что делать дальше? Едва ли есть смысл бросать тень без подготовки и в присутствии такого количества сидхов.
— Я Гвинат, — представился сидх, который подал руку Майклу. — И я задерживаю тебя. Ты завладел конем Иралла.
— Мне его отдали.
— Это не имеет значения. Никто, в особенности человек, не имеет права владеть конем из конюшен храма Адонны.
— Этот конь принадлежал Элионсу, — вымолвила Улатх, переводя взгляд с Гвината на Майкла и снова на Гвината. — И вам это хорошо известно.
— И за кражу этого коня Элионса был наказан: его послали в Проклятую долину. Мы не могли вернуть коня — Элионс поставил свое клеймо, в храме такому животному не место. Закон сидхов вообще не требует возвращения похищенного, тем более коней.
Улатх прикоснулась к щеке Майкла.
— Тень Элионса мстит тебе. После его смерти коня следовало вернуть в Иралл или бросить на произвол судьбы.
— Он отдал коня мне, — глухо произнес Майкл и с неожиданным лукавством добавил: — Я пришел вернуть его.
Гвинат понимающе улыбнулся, потом отрицательно покачал головой.
— Ты был его врагом, и ты убил его, не так ли?
— Я не хотел быть его врагом и не убивал его.
— Пойдем.
Всадники обступили Майкла, не оставив ни малейшей возможности спастись бегством. Улатх опустила руку и шагнула назад. Майкл мельком заглянул в ее ауру и обнаружил сожаление, но отнюдь не глубокую скорбь.
— Иралл не одобряет отношение Бан к людям, — сообщил Гвинат.
— Иралл не властен над Бан. Она получила посвящение от Адонны. Что скажет Адонна?
Гвинат с ядовитой улыбкой поклонился.
— Мы заберем этого человека. Таков закон.
«Майкл».
Что? Кто это?
«Иди с ними».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48