Но Владыка Фитиля никогда не отличался кротким нравом.
Опять приглушенное кудахтанье.
— Я тут ничего не могу поделать. По крайней мере, сейчас. Они могли бы выбрать более подходящее время. А теперь Элионс получил то, о чем всегда мечтал: возможность поизмываться над людьми, показать им, где раки зимуют.
— Что он делает? — Этот вопрос дался Майклу нелегко.
Ламия посмотрела на свою старую кожу.
— Стражница — моя сестра. Мы были женами Кларкхэма. Вернее, любовницами. Он и привел нас сюда. В ту пору мы отлично проводили время. Устраивали танцы. Все люди тянулись к новому волшебнику. Он сам придумал себе имя: Изомаг — равный Магу-Змею. И хотел объединить всех обитателей темного Сидхидарка под своим светлым знаменем. К сидхам он не испытывал ненависти. И зла им не причинял без необходимости. Он умел колдовать с помощью музыки, этому нас научили сидхи в давние времена. Но он был спесив. И вскоре провозгласил себя перевоплощением великого мага. Будто бы он явился в новом обличье, чтобы отомстить сидхам за то, что они сделали с изначальной расой людей. Сидхи это сочли непростительной гордыней. Черный Орден послал против нас войска. Началась война… И в той войне появилась Проклятая долина.
Ламия сделала паузу. Пока она молчала, на ее лице шевелились складки.
— Он не был настоящим волшебником. Владел приемами магии, но не мог победить с их помощью. Он потерпел поражение и назвал его ничьей. И бежал. А нас с сестрой бросил. С сидхами заключил Пакт, но нас предал. Он заявил, что здесь у него скрыта могучая магия, и она обрушится на сидхов, если они нарушат Пакт. Сражался он неплохо, поэтому сидхи ему поверили. И пошли на соглашение. Изомаг отделил от Царства Земли Пакта и поселил здесь всех людей — он их считал своими подданными. Сидхи сократили территорию вдвое, и Проклятая долина стала барьером. Чтобы люди не соблазняли их женщин.
— В Эвтерпе сражаются? — спросил Майкл.
— А как ты поступишь, если узнаешь? Бросишься на выручку? Они глупцы. Получили по заслугам. Хоть я и сама сразилась бы с сидхами, если бы не линька. Скоро приду в себя. Твоим друзьям подождать бы недельку, так нет же… Сейчас от меня мало проку. Ничего не ем и толстею. Я сбросила кожу, как змея, и моя плоть нежна, как необожженная глина. Ты можешь запросто оторвать мне руку, если захочешь. Воспользуйся случаем.
Она протянула ему руку. Майкл отступил.
— Но я затвердею, и ко мне вернется сила — так было всегда. И тогда Элионс заплатит за все, если уже не заплатил.
— Пожалуйста, скажите, что там происходит?
— Мою сестру превратили в стражницу, ее задача — не пускать людей к дому Изомага. Но, возможно, в ней еще осталось что-то человеческое. Она ловит не всех. Тебя, например, пропустила. Может быть, немного смутилась, когда узнала, кто ты.
— Скажите! — настивал Майкл. У него напряглись мышцы шеи и скривилась нижняя губа.
— Это кара. Скарбита… Прозвище Элионса — Скарбита Антрос… И ты ничего не в силах изменить.
Майкл выскочил из комнаты, пронесся по коридору и вниз по лестнице. Ночь уже почти вступила в свои права. Он бежал по дороге, стараясь не замечать оранжевое пятно на темном небе.
У Майкла нисколько не сбилось дыхание к тому времени, когда показалась окраина Эвтерпа. С помощью хилока он восстановил свои силы и придал чувствам необычайную, почти галлюцинаторную ясность. В центре города полыхал гигантский костер, его окружали развалины саманных домов. Конные сидхи гнали перед собой толпы людей. Фитили ловили отсветы пожара. Звезды в небе, казалось, в ужасе отворачивались от этого зрелища. На земле поблескивали крошечные огоньки.
Майкл свернул с дороги и поднялся на холм. Большей частью Эвтерп обратился в руины, кое-где они сияли, как наэлектризованные. С минуту Майкл рассматривал черный силуэт гостиницы на фоне огненных фонтанов. Потом гостиница исчезла. Испарилась.
Над городом поплыли звуки фортепьяно. Кони сидхов встали на дыбы, и всадники, позабыв о своих пленниках, поскакали обратно, туда, где полыхало пламя. Сопротивление еще не было подавлено.
Майкл бежал по окраине, иногда останавливался и прислушивался к музыке. Она доносилась из школы — последнего уцелевшего здания. Кони несли сидхов прямо через огонь, словно обезумели от музыки.
Владыка Фитиля задумчиво стоял на пригорке в сотне ярдов от города. Прекрасный золотой конь терпеливо ждал за спиной своего хозяина. Майкл держался в тени, но сидх повернулся и увидел его. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Элионс улыбнулся, обнажив поразительно белые зубы, и вскочил на коня.
Майкл повернулся и побежал прочь от Эвтерпа. Он не боялся. Если страх в самом деле связан с каким-то химическим веществом, то его запас давно иссяк в организме Майкла. Он просто действовал, как учили. Теперь стало ясно, что, помимо осознанной информации, он получил немало сведений на подсознательном уровне. Журавлихи поработали с аурой памяти. Он достаточно ясно видел разные способы отрыва от преследования, хоть и не помнил, когда их внедрили в его разум.
Один из таких способов Майкл применил, не раздумывая. Позади него неторопливо скакал золотой конь, седок ликовал. Наконец-то он сведет счеты с наглым антросом. И никто за него не заступится.
Впереди Майкл увидел нечто похожее на гигантскую челюсть: круг из черных как ночь валунов. Туда-то он и устремился. Вбежал в круг и прислонился к глыбе, испещренной спиральными бороздками. Элионс остановился возле самого круга.
— Хой ак! — крикнул он.
— Привет и тебе, сукин сын, — прошептал Майкл.
— Антрос! Положись на милосердие Владыки Фитиля. Выйди и присоединись к своим сородичам. Они понесли заслуженное наказание.
— Лучше ты заходи, — позвал Майкл вполголоса. Он не сомневался, что Элионс услышал.
Тот воздел над головой фитиль, наконечник залучился красноватым светом. Конь, извиваясь по-змеиному, прошел между камней. Владыка Фитиля бормотал нараспев по-каскарски.
Беспокоится, подумал Майкл.
— Он уже в круге, пусть подойдет ближе, — произнесли за спиной. Майкл узнал голос Спарт, но не увидел ее.
— Владыка Фитиля! — крикнул Майкл. — Чем ты провинился? На тебя рассердились наставники? Ты оказался самым большим подлецом в Малне, совершил предательство, или просто там решили, что вполне обойдутся без такого ничтожества, как ты?
— В Малне ко мне относятся по-прежнему, — холодно и едва слышно ответил Элионс. — Я исполняю в Землях Пакта свой долг. Не даю выплеснуться людской мерзости.
— Тебя не хотят принять обратно, — издевался Майкл. — Чем ты оскорбил Таракса?
— Берегись, — проговорил Элионс.
Майкл ощутил легкое прикосновение к своей ауре памяти и сразу заблокировал ее.
— Антрос! — Конь Элионса проник в центр круга, но без седока. Майкл сильнее прижался к холодному камню.
Наконечник фитиля засиял перед носом у Майкла, затем показался Элионс и нацелил оружие ему в грудь. Доспехи блестели и морщились, как живая кожа. Кленовый лист, казалось, отделился от панциря на груди и обрел самостоятельное существование. Он превратился в лавровый, потом в дубовый и снова стал кленовым. Элионс отвел фитиль назад, чтобы ударить. При этом он напевал. Звучало это поистине странно, нечто подобное как-то раз пели Журавлихи, словно пытались уловить мотив, а он все время ускользал.
За спиной у Элионса взлетела и закружилась сухая трава. Земля вокруг смерчем взмыла ввысь. У Элионса поднялись волосы. На мгновение сидх застыл с нацеленным фитилем в руках, и Майкл опять ощутил близость смерти.
Потом Владыка Фитиля исчез. Из-под земли с ревом десятка товарных поездов появился чудовищный стальной змей, закрученный спиралью, как часовая пружина. Он разинул пасть и схватил Владыку Фитиля сверкающими стальными зубами. На Майкла посыпались комья земли.
Змей поднял сидха высоко в небо. Потом с оглушительным звоном и треском разлетелся на куски. Обломки распрямились и вонзились в землю, образовав треножник. Голова змея оказалась на вершине треножника, точно в центре круга из глыб.
Элионс был словно мышь в зубах у кошки. Он тянул к Майклу дрожащую руку. Майкл медленно обошел треножник, пока не рассмотрел хорошенько Владыку Фитиля, затем разблокировал свою память.
— Дерево, дерево! — шептал Элионс. — Скорее! Позови арборалов…
Он корчился в ужасающих судорогах. Стальные зубья вонзались все глубже — Майкл услышал, как затрещали кости, — и треножник покачнулся.
Элионс умер.
Майкл был потрясен до глубины души. Содрогаясь и борясь с тошнотой, он не мог отвести глаза от трупа. Элионс схвачен и казнен, и он, Майкл, участвовал в этом. Наконец он отвернулся от треножника и окровавленного сидха.
Перед Майклом стояла Спарт. Ночной ветер развевал ее волосы.
— Сидхи еще не закончили, — сказала она. — Мы должны идти.
— Кто это сделал? — Майкл указал на треножник.
— Кларкхэм, который называет себя Изомагом.
— Почему?
— Не знаю. — Голос Спарт звучал необычно хрипло, и она дрожала. — Может быть, это месть за нарушение Пакта.
— А Элионс знал, что его тут ждет?
— Нет, конечно. — Спарт прикрыла глаза. — Хватит вопросов.
Она побрела по траве, и Майкл пошел вслед. Пожары в Эвтерпе угасали. Опять зарядил снег, и Майкл с удивлением обнаружил, что снежинки, падая на Спарт, не тают, словно она больше не владеет хилока.
— Я видел Ламию.
— Вот как? — Журавлиха не остановилась и не оглянулась.
— Она сейчас ни на что не способна. Недавно сбросила кожу.
Спарт поежилась.
— Тихо, — проговорила она.
Сверху донеслось протяжное завывание, уже знакомое Майклу. Он поднял голову, но ничего не увидел в задымленном небе. Снег пролетал сквозь дым. Казалось, он возникает из ничего.
На сей раз Майкл не прилагал усилий, чтобы угнаться за Спарт. Она шагала неторопливо и не очень бодро.
— Пользуйся своими знаниями, — сказала она. — Всадники еще здесь.
— Они не знают про Элионса?
Спарт не ответила. Майкл сердито посмотрел ей в спину и поджал губы. Даже сейчас старухе удалось вывести его из себя.
Осторожно пробираясь среди тлеющих руин и груд кирпича, они через несколько минут приблизились к Двору. Он тоже был разрушен. Майкл заглянул за развалины толстой стены. Камеры с узниками оказались под открытым небом.
В наименее поврежденной части города ему встретилось немало людей. Одни бежали, другие стояли в оцепенении, некоторые, закованные в кандалы, не могли сойти с места. Группы мужчин и женщин жались к стенам, углам, и гаснущие пожары отражались в испуганных глазах. Майкл нигде не видел мертвых или даже серьезно раненных. Очевидно, памятуя об угрозе Изомага, сидхи не решились учинить в городе кровавую резню.
Спарт спустилась в подвал почти не пострадавшего двухэтажного складского здания. Майкл последовал за ней, ориентируясь в темноте по ее шагам и придерживаясь обеими руками за стены.
За коридорами оказалась комната, освещенная керосиновыми лампами. На полу всюду валялись обломки плетеных ящиков и мебели. Саманные стены были усеяны серебристыми блестками, они сверкали невыносимо ярко.
Посреди комнаты на куче мусора понуро сидел Саварин. Услышав шаги, он рассеянно поднял голову. Его лицо и одежда были в сверкающей пыли. Он уставился в пол, потом, словно вспомнив о чем-то, поднял хмурый взгляд на Майкла.
— Предатель, — пробормотал он. — Ты им рассказал.
Голос был унылый, безжизненный.
— Я никому не рассказывал, — возразил Майкл, но переубедить Саварина, очевидно, было нельзя.
Он лишь покачал головой и снова уткнулся взором в пол. Спарт показала на человеческий силуэт в самом углу. Майкл узнал Элину. На ее коже и одежде тоже мерцала серебристая пыль. Элина сидела, поджав колени, на самодельной скамеечке для фортепьяно. Рядом стоял инструмент.
Вернее, то, что от него осталось. Фортепьяно было выпотрошено, и многочисленные детали, изогнутые и изломанные, валялись на полу.
Майкл подошел к Элине, дотронулся до плеча, но она резко отодвинулась, едва не упав вместе со скамеечкой.
— Я знаю, ты не рассказывал, — хрипло проговорила Элина, отворачиваясь. Она крепче сжала колени, опустила на руки подбородок и стала тихонько покачиваться.
— Мы не воспользовались порошком. Сидхи нас опередили. Я играла. Давно об этом мечтала, а тут — такая возможность. Мы с Саварином играли в четыре руки… А твой порошок не пригодился. Вот, возьми.
Она протянула Майклу мешочек. Он оказался почти пуст, лишь несколько крупинок мерцали на дне.
Спарт схватила мешочек и сердито ощупала. Потом стряхнула ладонью яркие блестки с волос Элины.
— Испортили! Извели попусту!
Журавлиха презрительно фыркнула и потащила Майкла прочь.
— Не трать на них время, они того не стоят.
Майкл неуверенно оглянулся на Элину, испытывая странную смесь чувств: печаль, злорадство, страх и обиду за людей, чьи судьбы ему были небезразличны.
— А еще есть порошок? — спросил он.
— Для них — нет. И для нас. Сани испорчен. Если они попытаются уйти через долину, он привлечет всех чудовищ.
Она отряхнула и вытерла руку, потом потащила Майкла вверх по лестнице. Когда он остановился и заявил, что должен остаться и помочь, она лишь взглянула на него, словно хотела спросить: «Чем же ты поможешь?»
Ничем. Майкл пошел за Журавлихой.
Они бежали по улицам, а потом, когда послышался грозный топот копыт, спрятались за уцелевший угол здания.
— Куда мы идем? — шепотом спросил Майкл.
— Тебе необходимо выбраться отсюда. Хотя бы без порошка. Уже пора. До пригорка доберемся вместе, а дальше пойдешь один.
Только теперь Майкл вспомнил о книге, которую оставил в своем доме.
— Вперед! — Спарт побежала первая.
Завидев всадников, Майкл инстинктивно начал разбрасывать тени. Спарт превратилась в целую толпу. Кони остановились и, поднявшись на дыбы, пронзительно заржали. Майкл не прислушивался к проклятиям седоков.
Потом Майкл и Спарт бежали по пустынной заснеженной дороге к Полугороду. В просветах между облаков появились звезды. Дымом здесь не пахло. Спарт не снижала темпа, и Майкл поспевал за ней с трудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48