Так этот сосед своё хозяйство уже продал, а покупатель тоже особенно утруждать себя не станет. Он овец собирается разводить.
— А овчарня?
— Один амбар под неё перестраивает. Это у поросят шубы нет, а овца в дублёнке. Выдержит.
— У тебя весьма поучительная экскурсия получилась, — заметил Каролек, придя в себя от лавины сведений. — И это портрет обычной деревни?
— Понятия не имею. В деревне сто лет не был. Одним словом, насчёт воздействия шлакобетона на коровий организм я знаю столько же, сколько и раньше. Добро, хоть у тебя какие-то результаты.
— Мои результаты говорят: в пятницу мы крепко переборщили. Двойная доза против фоновой, природной — это не может быть настолько вредно. Как хотите, я себя убийцей не чувствую.
— В таком случае и я не чувствую. Зато начинаю чувствовать себя жертвой…
— Нет-нет, панове, — вмешался зловещим голосом Лесь. — Не шарахайтесь из стороны в сторону. Нельзя смотреть на это сквозь розовые очки. Нельзя, нельзя.
Януш и Каролек немедленно заинтересовались. Лесь оторвал взгляд от приколотого к кульману чертежа и оглядел всех загадочным взором.
— Панели панелями, — заявил он, — шлаки шлаками. А больше всего вреден полихлорвинил.
— А ты почём знаешь?
— Сантехник сказал!
— Какой такой сантехник?
— Обыкновенный. У меня раковина протекала, он в субботу приходил уплотнитель ставить. Мы и поболтали на разные темы. Сантехник говорит, что убийственнее всего полихлорвинил. Потому что канцерогенный.
— Ну, сказать-то что угодно можно, — рассердился Януш. — Он тебе это доказал? Ты проверил?
— Проверил. Позвонил своей двоюродной невестке…
— А это что за такое — двоюродная невестка? — поинтересовался Каролек.
— Двоюродная сестра моей жены. Она занимается чем-то там насчёт питания. Не знаю точно, но диссертацию она из этого слепила. Так вот, хомяки…
Он на миг замолчал, посмотрел на свой чертёж и что-то исправил.
— Так вот, представьте себе, — продолжал он медленно и рассеянно, — хомяки, которых держали в клетках из полихлорвинила… все как один заболели нервным расстройством…
— А какое отношение это имеет к раку? — недоверчиво спросил Каролек.
— К раку — никакого. Кроме этого, у них ещё что-то заболело, кажется, щитовидка. Но зато хомяки, которые жизнь коротали в клетках из шлакобетона, заработали язву желудка. Тоже к раку отношения не имеет…
Януш и Каролек молча уставились на него, пытаясь увязать полученные сведения с прежней информацией.
— А люди?… — неуверенно промямлил Каролек.
— Что люди?
— Ну, люди в клетках…
— Людей в клетках пока что не держали. Но человек и хомяк — почти одно и то же, разве нет? Тоже млекопитающее, хрупкое создание, и даже черты характера у нас похожи. Из этого можно делать выводы.
Януш лихорадочно старался привести мысли в порядок.
— Ну дела, погоди, ты сказал — невроз и язва желудка. А где тут рак?
— Рака нет, — сурово ответствовал Лесь. — Ничего я тут поделать не могу. Не требуй слишком многого.
— Хоть убей — не знаю, что об этом думать. — признался Каролек. — Кстати сказать, я такое слышал о продуктах…
— А, брось! — в сердцах перебил Януш. — Сдаётся, мы напрасно впали в панику. Это все из-за Влодека, прилетел сюда с мордой как у Дракулы и кричит: мы людей травим до смерти! Нельзя было идти у этого кретина на поводу…
— Льзя, льзя! — в свою очередь перебил его Лесь, возвращаясь к зловещему тону. — Ой, льзя! А свинец?…
— Что свинец?
Лесь оторвал взгляд и руку от чертежа.
— Оргия свинца, — таинственно провозгласил он. — Мы едим свинец. Она производит свинец…
Жестом обвинителя он показал на Барбару. Барбара, наклонившись над кульманом, выглядела внезапно оглохшей. Януша осенило — на тему свинца должен был вынести свой приговор химик.
— А, вот именно! — оживился он. — Барбара, что твой благоверный?…
— Отвяжитесь от меня с моим благоверным, чтоб ему лопнуть! — рявкнула Барбара, резко подняв голову от кульмана.
Изумлённый коллектив замер. Темперамент звезды конструкторского бюро был известен всем. Поэтому все с ужасом предположили — по неизвестным никому причинам она убила своего мужа, потому нет никакой возможности получить от него какие-либо сведения. Гнев же Барбары, видимо, ещё не прошёл, он-то и повинен в её теперешнем состоянии. Барбара неожиданно отодвинула кресло от стола, зажгла сигарету, со злостью выдохнула мощный клуб дыма и посмотрела на Каролека.
— Они хотят жрать! — произнесла она отчётливо.
— Что ты говоришь? — на всякий случай вежливо удивился Каролек.
Эмоции Барбары, видимо, достигли критической точки и теперь взорвались как гейзер.
— Жрать хотят! Доходит до вас?! Они ежедневно хотят жрать! Все трое! Что мне им каждый день готовить, «Жиче Варшавы»?!…
— «Трибуна люду» пообъемистей будет, — робко и осторожно подсказал Лесь.
— Им мясо подавай!!!
— Не принимай близко к сердцу, — поспешно посоветовал Януш. — У людей бывают разные выкрутасы. Лучший способ с ними справиться — притвориться, что не видишь и не слышишь эти дурацкие требования.
От Барбары веяло яростным жаром, невзирая на слова утешения. Сослуживцы сразу оставили мысль о мужеубийстве, немедленно смекнув, в чем проблема. Совершенно ясно — муж и сыновья Барбары с неразумным упрямством домогались ежедневного питания, что даже святого выведет из себя. Единодушные хоровые соболезнования и всеобщая солидарность уже через несколько минут смягчили её чувства. Гейзер эмоций, выплеснувшись наружу, перестал мешать человеческому общению. К украшению конструкторского бюро вернулась способность участвовать в жизни коллектива.
— Вы все стадо кретинов, — сказала она все ещё сердитым голосом. — Один паникёр заварил кашу, а вы дали взять себя на пушку. Совсем не свинец самый страшный, а сера. Сера находится в воздухе, и наши проекты не имеют на неё никакого влияния!
— А асфальт?…
— Асфальт с этим ничего общего не имеет! Асфальт сам по себе ничего не отравляет! Это выхлопные газы.
— Автомобильные?
— Ну естественно! Выхлопные газы содержат что-то вперемешку с серой, а кроме того, при стирании тормозных колодок образуется асбестовая пыль канцерогенного действия…
— Ну вот, наконец-то рак! — с облегчением вздохнул Каролек.
— Свинец тоже содержится в выхлопных газах. Он образует какое-то там соединение и осаждается на всем вокруг. К слову, кто это тут сказал глупость насчёт ртути? Ртуть относится вовсе не к редким металлам, а к тяжёлым. Редкие металлы — это литий, натрий, ещё что-то. А от асфальта отстаньте, асфальт даже притягивает к себе все эти яды, и, если бы не ветер, все оставалось бы на шоссе. Ветер все разносит, и поэтому вся гадость распространяется. Асфальт полезный.
При известии о том, что по крайней мере одно из производимых человеком веществ вместо вреда приносит пользу, весь коллектив испытал облегчение. Ужасную тему чуть не оставили навсегда. Однако в этот миг вдруг очнулась капризная душа Леся.
— Ну да… — печально молвил обладатель ранимой души. — Тут сера в капусте, там петрушка со свинцом, и ничего такого? Подумаешь! Что нам асбест и выхлопные газы, раз у нас есть крупнопанельное домостроение? Излучает эта наша дуся-лапочка, излучает…
— Час от часу не легче! — в бешенстве выкрикнул Януш, резко вскочил с места и выбежал из комнаты.
Дискуссия снова оживилась, к ней подключился и силой притащенный Янушем Влодек; что ни говори — он лично заварил эту кашу. Чуть позже компания спорщиков пополнилась главным инженером, который пришёл к Янушу за предварительным проектом озеленения. Збышек рта не успел открыть, как на него обрушилась лавина страстных, резких и ужасающих вопросов. Он ни на один не ответил, однако выразил сомнение в здравом уме и твёрдой памяти коллег. Поэтому коллеги сосредоточились и представили ему всю проблему подробно, исчерпывающе и с акцентом на пессимистические нюансы, поскольку душа Леся испытывала в этот миг исключительный порыв апокалиптического вдохновения.
Главный инженер молча все это выслушал.
— Абсолютно смертельная одноразовая доза — шестьдесят рентген, — сухо сообщил он наконец. — Максимально допустимая доза — это пятьдесят рентген в течение четырех дней. При условии, что по окончании этих четырех дней облучение прекратится и больше уже не повторится.
— А ты откуда знаешь?
— Из армии. Случайно меня учили как раз этому.
— Так эти самые загадочные единицы и есть рентгены? — спросил Януш. — Это одно и то же?
— Более или менее.
— Тогда о чем сыр-бор? Ты говоришь — пятьдесят, а тут за тридцать лет только три и шесть десятых. Так по какому поводу крик?
— Из этого должно следовать, что крупнопанельное строительство вообще безвредно, — облегчённо заметил Каролек. — За тридцать лет человеческий организм успеет приспособиться.
— Ничего подобного! — резко перебил главный инженер. — Я совсем другое хотел сказать. Откуда взялись ваши три и шесть десятых, это какая-то средняя цифра из устаревших исследований. Не это опасно!
— А что?
— А то, ну, как бы это сформулировать…
Главный слегка сконфузился. Никак не мог вспомнить: то, что он знает, — это военная тайна или нет? Он шагнул вперёд, сел на стол Леся, лихорадочно роясь в памяти в поисках обстоятельств, в которых приобрёл свои познания. Нет сомнений, что ими нужно поделиться, насколько возможно по соображениям секретности. Память отказывалась ему служить, он поколебался и махнул на все рукой.
— А, плевать, — заявил он решительно. — Господня воля. Самое поганое — уровень излучения. Ваши три и шесть — это тьфу и растереть, уровень бывает в пятнадцать раз больше — смотря откуда руда, из какой шахты уголь и так далее. Тут никаких шуток-прибауток, доза может накапливаться и тогда приносит вред, хотя никто ещё точно не знает какой. Может, лучевая болезнь, может, рак, может, какие-то генетические мутации…
— Ты нас замечательно утешаешь! — ехидно сказала Барбара.
— А вы жаждете утешений?
— Жаждем конкретных фактов и сведений, — решительно заявил Лесь. — Теперь уже ясно как белый день — все подтверждается. Какая преступная скотина выдумала эти шлаки в бетоне?
— Не разменивайся на мелочи, — укорил его Каролек. — Надо взглянуть шире, потому что — давайте будем реалистами — полностью производство не остановишь. Без крупных панелей остановится все жилищное домостроение. Стало быть, если тут получается пятнадцать, а тут ноль, так нужно знать, какую величину брать. Вы меня понимаете?
— Другими словами — ты хочешь знать, откуда уголь и откуда руда? — уточнила Барбара.
Главный инженер не выдержал и втравился в обсуждение. Он не мог исчерпывающе удовлетворить любопытство Каролека, но точно помнил — самые страшные шлаки идут с электростанции Лагиш. Никто понятия не имел, где эта электростанция находится и какова причина фатального качества её шлаков, тем не менее немедленно было отвергнуто использование этой гадости. Облегчение от элементарно простого выхода сменилось угнетённым чувством, когда до них дошло, что решение это сугубо камерное и всю страну не обязывает.
— Ну, не знаю… Бросить работу, что ли, колесить по всем заводам-производителям в стране, исследовать эти проклятые шлаки — а в результате? — сердито бухтел Януш. — Чихать они хотели на мои распоряжения! Так что — бить их по морде?
— А ещё ты должен обзавестись счётчиком Гейгера, — озабоченно напомнил Каролек.
— И что, счётчиком их бить?…
— Да хоть на голову встань, ты им не указ, — предсказывала Барбара. — На заводах будут притворяться, что тебе не верят, иначе ты им план завалишь.
— И добьёшься одного — сам заболеешь, — пророчески добавил Лесь. — Не знаю, что у тебя подвергнется мутации в первую очередь, но ты нам покажешь. В конце концов, можем запечатлеть на снимке и опубликовать в прессе.
Януш сорвался со стула и стал нервно мерять шагами комнату, стучась о края кульманов.
— Но это же бред какой-то, рехнуться можно! Нельзя же сидеть сложа руки. Газеты! Конечно же, надо опубликовать в газетах! По радио! По телевидению!
— Идиот, кто тебя допустит?! — рассердился главный инженер, которому Януш отдавил ногу. — Такие публикации могут иметь непредвиденные последствия!
— А отсутствие знаний не будет иметь непредвиденных последствий?!
Выведенный из равновесия Каролек рассыпал растушевочные перья, Януш тут же их растоптал. Главный инженер, пряча от Януша ноги, опрокинул мусорную корзину. Молчаливый и страшно бледный Влодек, не в состоянии справиться с дрожью рук, помял и порвал на мелкие кусочки письмо заказчика, касающееся применения крупных панелей в проекте Януша, чего никто не заметил. Возмущённый Лесь облокотился на тюбик плакатной краски и выжал её сильнейшей струёй на свежезаконченный чертёж и на стену.
Абсолютное бессилие довело коллектив до депрессии. Главный инженер покинул комнату в состоянии нервного расстройства, совершенно забыв о предварительном проекте озеленения. Влодек вышел вслед за ним с опущенной головой, волоча ноги и рассыпая вокруг себя мелкие белые клочки. Измотанный взрывом эмоций и ушибленный мебелью Януш перестал наконец делать резкие движения и упал на свой стул. Барбара, пытаясь применить нечто вроде нюхательных солей, трясущимися руками вылила на себя полбутылки ацетона.
Первым пришёл в себя Каролек, который подмёл пол, потому что мусор из опрокинутой корзины Януш расшвырял пинками по всему помещению. Незатейливость, а вместе с тем эффективность этого действия немного успокоили его нервы.
— А все-таки, — сказал он решительно, возвращаясь на своё место, — я не сдамся. Насчёт продуктов питания я вам в другой раз расскажу, а сейчас мне кажется — надо начинать действовать. Забежать к ребятам из типового строительства, пусть узнают, что они напортачили, заскочить к производственникам, поговорить с теми, кто занимается продуктами питания… Ну, понимаете? Главное — как-нибудь начать шевелиться…
* * *
Неделя усиленных шевелений принесла довольно мизерные результаты. Ребята из типового строительства, резко атакованные Янушем, отреагировали неблагодарно, не вняв ни единому его слову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33