Подумав, Барбара кивнула и описала встречу с кузиной Влодека. Посвящённая в проблему кузина обещала в будущем году развести овощное хозяйство для нескольких семей и доставлять съедобную растительность, не тронутую отравой. Ей можно верить, потому что у неё тоже дети…
— То есть с будущего года нам даже и магазины не понадобятся? — обрадовался Януш. — Замечательно! Теперь насчёт мяса…
— Погоди, — предостерегающе перебил его Лесь. — А эта кузина далеко от шоссе? Потому что салат…
— Там вообще никаких дорог нет, — ядовито заявила Барбара, бросая на Влодека нехороший взгляд. — Насколько глазу хватает, ни следа шоссе на горизонте, нет даже ничего похожего на шоссе, поэтому можете отбросить свои опасения.
— А можно мне наконец перейти к мясу? — потерял терпение Януш. — Животный белок необходим человеку для жизни!
— Ну и отлично, валяй про белок, — согласился Стефан. — А вы закройте пасти и перестаньте перебивать!
Януш скрипнул вращающимся стулом и повернулся к сотрудникам.
— Значит, что касается мяса, тут такая хреновина… Всю съедобную скотину у нас растят на гормонах, и все совершенно так, как у него начертано на стене, — он подбородком показал длинный список за спиной Леся. — Единственное мясо, в котором ещё есть польза, это дикое мясо…
— Доктор говорил то же самое, — буркнул Каролек. — И ещё говорил, что лучшее мясо — из запущенного леса…
— Я же предлагал! — с горечью сказал Влодек. — Надо было хулигански напасть на паразита. И свистнуть у него мясо из холодильника.
— Ничего подобного ты не предлагал!
— Ну, значит, думал. Все равно.
— Неужели тебе в глотку полезет охраняемый законом лось? — возмутился Каролек.
— После смерти он уже не под охраной.
— А при жизни — был. Природу, которая под охраной, лопать нельзя! Съедению подлежит живность, которая быстро размножается.
— Крысы, — с готовностью подсказал Лесь.
— Одна баба свиней откармливает, — неожиданно вспомнил Стефан. — У её мужа авторемонтная мастерская, а она снабженец, домохозяйка и мать. У них совсем нет земли, только небольшой садик, а она свиней ухитряется откармливать как ломовиков. Для собственных нужд, потому что при её загруженности не имеет времени очереди выстаивать. У неё всегда как минимум две свиньи.
— А ты откуда знаешь?
— Ну я же говорю тебе: у мужа ремонт автомобилей. Я там часто бываю, собственными глазами видел.
— И где она этих свиней держит? — холодно спросила Барбара. — В кухне или, может, в смотровой яме?
— Да нет, в таком сарайчике во дворе. Ну, типа хлева.
— Был бы у меня во дворе сарай, тоже держала бы свиней. А у меня только маленький балкончик. Не поместится даже один крошечный поросёночек.
— Никуда не денешься, с мясом проблемы, — сердито подтвердил Януш. — Надо придумать что-то другое, ибо сарая во дворе, кажется, ни у кого из нас нет. Мы должны как следует подумать.
— Мне даже не жалко уже, что деревенские раскупают все мясо в универсамах, — великодушно заявил Лесь. — Откуда бы оно ни было, наверняка выращено на гормонах. Ладно, обмозгуем как следует.
— Кроме шуток, давайте думать, — горячо поддержал Каролек.
Пламенное воззвание к самим себе привело к чудовищным результатам. Никто ничего не выдумал, при этом проблема постоянно терзала души и умы, с особенной назойливостью отравляя каждую трапезу. Прогнать наваждение при помощи самозабвенной работы тоже не удалось, ибо опять замаячил призрак крупнопанельного строительства, пока что непобеждённый. День за днём, час за часом коллектив близился к безумию.
Невыносимую ситуацию усугубил продукт, казалось бы, невинный и до сих пор не принятый во внимание. Принёс его в институт Лесь. С присущим ему легкомыслием Лесь походя высвободил дремлющие стихии.
— Кому яичко всмятку? — спросил он, соблазнительно размахивая кастрюлькой, одолженной в служебном буфете. — Я буду варить, я умею. С часами в руке. Одно яйцо заменяет какое-то сумасшедшее количество мяса.
Каролек, Барбара и Януш немедленно повернулись к нему.
— Животный белок… — начал Януш протестующим тоном.
— А яйцо — это что? — бунтарски перебил его Лесь. — Растительный? Курица относится к фауне, хотя она птица. Кроме того, если не ошибаюсь, яйца несут змеи, крокодилы и какие-то ещё существа из Австралии. Забыл, как называются. Ну так что? Кто хочет?
— Я, — решился Каролек. — Я съем два.
— А зачем тебе нужно, чтобы ещё кто-нибудь ел? — подозрительно спросила Барбара. — Сам съесть не можешь?
— Нет, просто кастрюлька слишком большая. Ну сколько яиц я могу себе сварить? Два яйца, ну максимум три! Остальная кубатура зря пропадает.
— Тогда свари для всех и не морочь голову…
В кастрюле уже плескалась холодная вода. Довольный решением проблемы Лесь стал осторожно опускать туда десять яиц. Барбара критически наблюдала.
— Яйца всмятку кладут в горячую воду, — заметила она наставительно.
— Можно и в холодную, — ответил с достоинством Лесь. — Надо только не прозевать, когда закипит. Я так умею, и не надо мне инструкций.
Он покинул комнату вместе с кастрюлькой, остальные вернулись к работе Уже через минуту работе что-то стало мешать. Все неожиданно сообразили: яйца всмятку надо есть горячими, в холодном виде они невкусные, к тому же к ним нужны дополнения в виде соли, хлеба, а также чая. Барбара нашла в ящике солонку. Каролек поделил на четвертушки свою булку, съев сперва с неё сыр. Януш соскоблил и тоже съел паштет с двух кусков хлеба.
Приготовления к пиру закончили, когда в дверях показался Лесь с кастрюлькой. Он прихватил кастрюльку тряпкой и едва не прижал к груди, выражение лица при этом было жалобным и растерянным. Он ногой захлопнул за собой дверь и откашлялся:
— Того… Знаете… Что-то случилось…
— Тухлые? — забеспокоился Януш, вскочив со стула.
Лесь брякнул посудину на свой стол и сосредоточенно понюхал валивший из неё пар:
— Нет, наверное, нет…
Януш заглянул в кастрюльку:
— Господи, что это?
Тут же все остальные бросились заглядывать в глубины кастрюльки. Яиц там не наблюдалось, содержимое представляло собой странные бело-жёлтые ошмётки, плавающие в мутной жидкости и покрытые чем-то вроде пены.
— Лопнули, — догадалась Барбара. — И, наверное, не одно. Ты совсем разум потерял — варить треснувшие яйца!
— Никакие не треснувшие. Они треснули в кастрюле!
— Не надо было перемешивать, — упрекнул его Каролек. — Тогда сварились бы большими кусками.
— Я вовсе не перемешивал, — жалобно заскулил Лесь. — Но одно совсем разлетелось. Ну, два… Я их хотел ложкой прижать, чтобы они не выскакивали, итого… ну… раздавил…
— Полудурок, — оценила со вздохом его поведение Барбара, возвращаясь на своё место.
— Там целых не осталось? — спросил Януш, пробуя помешать в кастрюле углом пластмассового треугольника.
— Не знаю. Не исключено…
После того как смесь осторожно вылили, обнаружилось одно целое яйцо. Путём жеребьёвки оно досталось Каролеку. Лесь почувствовал настоятельную потребность реабилитироваться и предложил сбегать в магазин. Дали добро ещё на десяток яиц. Этот десяток варила Барбара, но, невзирая на все ухищрения, снова лопнули все, кроме одного. Его выиграл Лесь, а из остальных пришлось приготовить яичницу.
Дискуссия на эту тему заняла все время трапезы.
— Виновата проклятая скорлупа, — сердито оправдывалась Барбара. — Она сразу мне показалась подозрительной, поэтому я успела их вытащить. Ума не приложу, в чем дело, яйца-то свежие.
— Кто ж тебе скажет…
— Ну, я скажу, — заявил Каролек. — Вспомнил как раз, об этом тоже была речь. У этих кур, которых искусственно откармливают, у них белые скорлупки. То есть у яиц белые скорлупки, а не у кур. И скорлупки эти очень слабенькие. Надо покупать яйца в тёмной скорлупе, а ещё лучше — от диких кур. Я хочу сказать — от кур, которые дико живут, бегают где угодно и жрут что попало, такие яйца самые полезные, и даже вкус у них другой…
— А ты откуда знаешь?
— А этот тип говорил. Ну тот, который косил траву.
— Верно, у таких диких кур совсем другой вкус, и они даже на бульон годятся, — подтвердила Барбара, а Лесь тем временем перевесился через свой кульман и просмотрел список на стене.
— Про яйца тут ничего нет, — сказал он. — Но получается, что самое лучшее — то, что дикое, значит, и яйца дикоснесенные лучше.
— Может, покупать у той бабы с зелёными петухами?
— Ведь ты же слышал, они у неё плохо несутся. Сколько у неё может быть этих яиц?… Вот разве в той деревне, куда мы на чистую речку поедем…
— Я там собственными глазами наблюдал, как бабы приехали из города на автобусе и привезли яйца!
Некоторое время коллектив молча поглощал яичницу, а проблема терзала их, росла, распухала и застила свет. Страстные желания и бешеный протест вырастали до сверхъестественных размеров и начинали выходить из-под контроля здравого рассудка. Прекрасное лицо Барбары медленно принимало ледяное выражение, а голубые глаза превращались в два сверкающих камня. Каролек посмотрел на неё, ему сделалось не по себе, и он скорее отвёл глаза.
— Невозможно, чтобы в деревнях вокруг Варшавы не нашлось диких кур и диких яиц, — выступил весьма самоуверенно Лесь. — Должны быть. Надо их найти.
— Превосходно, ты поищешь и найдёшь!
В глубине души Барбары в этот момент что-то взорвалось, и её краткий приказ прозвучал как свист кнута. Мужская часть коллектива содрогнулась. Растерянный Лесь открыл рот и тут же закрыл под воздействием сурового взора, не сказав ни слова. Януш пялился на Барбару, онемевший, но не в силах глаз от неё оторвать.
— И найдёшь! — прошипела с нажимом Барбара таким жутким голосом, от которого дрожь ужаса пробегала по хребту. — Без диких яиц не показывайся мне на глаза. Совсем уже есть нечего, черт подери, мать его за балетную ногу сорок пятого размера!!!
Через пять минут после этого от Леся и Януша в комнате и духу не осталось, а Каролек пытался работать, не слишком громко дыша…
* * *
За пределами города бесповоротно выбитый из колеи Лесь отчасти пришёл в себя и высказал сомнение относительно кур, живущих слишком близко от шоссе. Они могли питаться растительностью, насыщенной свинцом. Переволновавшийся и замороченный его болтовнёй Януш сразу исключил все красивые и ухоженные хозяйства, объезжая их, словно источник чумного поветрия. Все эти ограничения до крайности осложнили, казалось бы, простые поиски дикой птицы.
Прочесав многочисленные дворы, задворки и подходы к амбарам и сараям, они наконец выбрались на дорогу, неизвестно откуда и куда ведущую. Где находятся, представление они имели смутное, даже по сторонам света не ориентировались. Добычей за все время путешествия стала пока что дюжина яиц, с боем изъятая у трех деревенских хозяек. Хозяйки с упорством, достойным восхищения, по непонятным причинам противились сделке. Добыча выглядела ничтожной, поэтому Януш тащился медленно, обдумывая более плодотворный маршрут.
Вскоре дорожный указатель сообщил — они находятся примерно посередине между Болимовом и Сохачевом. Януш с удивлением покачал головой:
— Ну ничего себе! Укатили к черту на кулички… Я и не заметил, как это так получилось. Давай сделаем крюк по деревням и выскочим на варшавское шоссе. Смотри по сторонам на всякий случай.
Лесь уселся поудобнее и стал высматривать подходящий объект. Царила немыслимая жара. Встреченные по дороге жилые постройки особых надежд не вселяли, а дико бегающих кур вовсе не было видно.
Глядя на дорогу перед собой, Януш неожиданно заметил боковым зрением какое-то существо, вышагивающее по обочине. Существо показалось очень и очень странным. Не веря собственным глазам, он подъехал ближе и узнал странное существо. Януш почувствовал, что ему стало жарче, чем прежде, и резко притормозил. Он тащился еле-еле, не способный ни на какое маневрирование, а охвативший его жар невыносимо нарастал.
По шоссе шёл павлин. Огромный, сияющий на солнце своим королевским оперением, он волок за собой сложенный хвост двухметровой длины.
Коронованной головой он вертел во все стороны, словно любовался окрестностями, и шёл спокойно, без суеты и с большим достоинством.
Януш ни слова не сказал. С трудом пошевелил ногой и снял её с педали акселератора. В голове у него мелькнула неясная мысль: надо бы остановиться, раз появились такие странные галлюцинации. Жара страшная, может быть, она виновата… Он ехал все медленнее, на лбу крупными каплями выступил пот. Судорожно стиснув руль, он приближался к своему видению и никак не мог оторвать от него глаз.
Лесю наскучило разглядывать пленэр по сторонам, он повернул голову — в двух шагах от машины шагал павлин. Взрыв паники, который потряс все его естество, не уступал одновременному извержению крупнейших вулканов мира. Как?! Здесь?! Средь бела дня, на обыкновенном шоссе?! Он ведь трезв как стёклышко…
Януш остановил машину, не съезжая на обочину. Откашлялся.
— Погоди-ка, я на секунду выйду, — сказал он охрипшим голосом. — Мне кажется, тут что-то есть.
— Да, да, я тоже выйду, — горячо поддержал его Лесь.
Они обежали машину кругом, снова сели в неё и одновременно посмотрели вперёд. Павлин по-прежнему шагал по шоссе и уже ушёл от них на несколько метров. Лесь впился в него взглядом. Януш облокотился на руль, закрыл на миг глаза и снова широко их открыл. Павлин не исчезал. Он маршировал по обочине автострады, а гигантский хвост тащился за ним по земле.
Януш глубоко вздохнул два раза, через силу включил первую скорость и медленно тронулся с места.
— Слушай, — вдруг решился он, — ты видишь павлина?
Лесь нервно вздрогнул.
— Какого павлина? — жалобно заныл он. Януш вспотел ещё больше. В нем ещё тихо теплилась надежда — вдруг, вопреки всякому правдоподобию, этот чёртов павлин все-таки настоящий, а он сам сохранил здравый рассудок и не поддаётся никаким галлюцинациям. Но ежели Лесь павлина не видит…
— Большого павлина, — сказал он кротко. — Цветистого, как не знаю что. С хвостом.
До Леся дошло: Януш подробно описывает его, Леся, интимное видение, в котором он ни в коем случае не собирался признаваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33