Я так и думал! Значит, создаём малое предприятие и ты приступаешь! Все материалы у меня при себе, сама-сама убедишься. Вот, возьми-возьми с собой, только-только не потеряй! Сразу-сразу и передаю тебе!Страстно поцеловав меня в локоть, Зигмусь принялся Перетряхивать содержимое своего чемодана, с которым не расставался, видимо разыскивая упомянутые материалы. Собственно говоря, чемоданом я называю кейс, но по размерам он не уступал и хорошему сундуку. Зигмусь в самом деле везде носил его с собой, даже на пляж. Мне ещё не доводилось видеть кузена налегке, без этого багажа, наверное, он забирал его с собой и в ванную, а ложась в постель, ставил рядом, под подушкой чемодан бы не поместился.Воспользовавшись тем, что кузен с головой залез в чемодан, я незаметно вытерла локоть о подол и опять все внимание посвятила человеку у киоска с янтарём. Малое предприятие, совместное с Зигмусем, меня не очень ошарашило, как-нибудь отобьюсь. Не первый раз в его голову приходила безумная идея сотрудничества со мной, и до сих пор удавалось избежать такого счастья.Роясь в бумагах, Зигмусь продолжал что-то оживлённо обсуждать, но я уже снова отключилась. Человек у киоска опять повернулся в мою сторону и, слегка скривившись, приподнял одну бровь, ну точь-в-точь, как делал его отец много лет назад. Именно такое выражение очень часто появлялось на лице Северина Вежховицкого, когда он смотрел на меня, явно не испытывая при этом ни малейшего удовольствия. Теперь у меня не осталось сомнений — это был сын того Северина!С семейством Вежховицких я была хорошо знакома. Чистокровные поляки, и деды их, и прадеды рождались и умирали в Мазовии, понятия не имею, откуда в их роду взялась такая внешность, прямо-таки итальянский тип: чёрные глаза, чёрные волосы, смуглая кожа, кошачья грация движений. Ну прямо Средиземноморье какое-то, а не Мазурские озера! Глядя на сына, вылитую копию отца, я не сомневалась, что он битком набит генами Северина-старшего. Если к ним прибавить ещё и мамулино наследие — берегись, Иоанна, перед тобой страшный тип! Такой взрывной конгломерат таит в себе скрытую опасность.Ясное дело, тут же, не сходя с места, я твёрдо решила так этого не оставлять и попытаться выяснить, что смогу. Семейство Вежховицких я давно потеряла из виду, слышала только, что вроде бы старший Северин покинул этот мир. А раз покинул, вряд ли сейчас околачивается у киоска с янтарём, значит, это Северин-младший (сына тоже звали Северином, фамильное имя в роду Вежховицких). Сын не имел права меня опознать, ведь видел лишь в далёком детстве, с тех пор я немного изменилась. И фамилия у меня уже другая…— Гляди-гляди, — чирикал Зигмусь и для убедительности тыкал пальцем в какие-то бумаги, — видишь, вот здесь нумерация страниц-страниц, а теперь она меняется, видишь-видишь?Нумерация меня доконала. Нет, решительно я больше не в состоянии выносить Зигмуся, тем более что уже настроилась на Северина. Очень хотелось поглядеть на него вблизи, рассмотреть как следует и убедиться, что он действительно сын того самого «друга» нашей семьи. Друга я не случайно поставила в кавычки. Хотя Северин-старший долгие годы и считался близким другом моих родителей, я помню, как он нещадно эксплуатировал хорошее отношение к нему отца, занимавшего тогда довольно высокий пост в банке, и сколько неприятностей ему доставил.Зигмусь тем временем завалил весь стол своими бумагами, так что некоторые из них оказались в тарелке из-под судака.— Ну, ты поняла-поняла? — токовал он. — Повтори-повтори, ты рассеянна, как все писатели, не умеешь слушать, давай я все расскажу ещё раз, ещё раз.С трудом удержавшись от того, чтобы издевательски не пропеть ему «эх, раз, ещё раз», я решительно поднялась с места и заявила открытым текстом:— Пардон, мне надо в туалет.Ничего умнее не пришло в голову, а туалет был единственным местом, куда, я надеялась, Зигмусь не попрётся за мной со своим чемоданом. И, увидев ошарашенное выражение на лице кузена, замолчавшего на полуслове, добавила:— Сейчас вернусь. Закажи мне ещё одно пиво. Предполагаемый Северин взглянул на часы, расстался наконец с янтарным киоском и не торопясь направился по аллейке к морю. Я двинулась за ним несколько ускоренным шагом, потому что хотела обогнать его и разглядеть наконец вблизи его лицо. Вот обогнала, теперь он оказался у меня за спиной.И вот как раз в тот момент, когда я уже собралась обернуться, чтобы взглянуть в лицо предполагаемого Северина-младшего, юниора, вдруг увидела прямо перед собой Болека, бледного и растерянного. Почему он здесь оказался? Ведь мы же договорились встретиться только послезавтра. Не успев толком сообразить, что делаю, я машинально подняла руку, чтобы приветственно помахать ему.Взгляд, которым Болек пригвоздил меня к земле, я не забуду до самой смерти. Нет, его надо было видеть! Шедший мне навстречу Болек словно наткнулся на невидимую стену, остановился как вкопанный, в глазах его метнулась паника. Да нет, не паника, смертельный ужас, а взгляд буквально парализовал меня. Последняя идиотка поняла бы значение такого взгляда. Я поняла и на момент замерла с поднятой рукой. Ведь он же сказал мне, что тут, в Морской Крынице, произойдёт что-то такое, от чего ему крепко не поздоровится. Таинственный босс, подозрительные делишки подозрительной фирмы… Прямо за мной следует Северин Вежховицкий, чем не подходящая кандидатура на самого что ни на есть преступного босса? Если, кроме внешности, он унаследовал ещё и характер папочки…Все эти мысли хаотично пронеслись в голове в считанные доли секунды, на которые я замерла с поднятой рукой. Что делать? Пробежав глазами по пёстрой толпе курортников, движущейся в обе стороны по этому курортному Бродвею, я выхватила из толпы знакомое лицо. Меня могло спасти только чудо, и чудо произошло. Марыся!— Привет, Марыся! — заорала я не своим голосом, наконец помахав приветственно загодя поднятой рукой, и успела заметить, как паника в глазах Болека сменилась невыразимым облегчением. — Знала, что встречу тебя здесь! Как я рада!Абсолютное отсутствие логики в моих словах сразу вернуло мне утраченное было душевное равновесие. Во-первых, о пребывании Марыси в Крынице я не имела ни малейшего понятия. Во-вторых, мы с Марысей не виделись уже сто лет и обе не испытывали никакого желания увидеться. И в-третьих. Я к Марысе ещё ничего относилась, она же меня на дух не выносила, я об этом прекрасно знала, она знала, что я знаю, поэтому моё восклицание представляло собой верх идиотизма.— Я правильно поняла — ты соскучилась по мне? — как всегда ехидно поинтересовалась Марыся.— Вот именно! — громко и радостно подтвердила я, схватив Марысю под руку и поворачивая с ней в обратную сторону по аллее.Очень хорошо получилось, очень естественно. Вот если бы я ни с того ни с сего вдруг сама обернулась и уставилась в лицо Северину, вышло бы намного хуже. Теперь же все произошло так, что лучше и желать нельзя. Я оказалась лицом к лицу с шедшим за мной объектом. Да, Северин Вежховицкий, никакого сомнения. И звали сынка так же, как отца… Хулиганская натура чуть не заставила меня отколоть номер. Очень хотелось крикнуть в лицо этому красавцу: «Привет, Севунчик, как дела? Сколько лет, сколько зим!» Я бы так и сделала, но краем глаза видела все ещё бледного Болека и воздержалась от хулиганской выходки Надо же, каким модным курортом вдруг стала дотоле тихая и скромная Морская Крышща! Сколько знакомых встретила сразу в первые же четыре дня моего пребывания в ней. Восемнадцать лет назад открыла я для себя это тихое местечко у нас на Балтике и изо всех сил рекламировала его среди знакомых, расписывала прелести отдыха здесь и даже давала адреса и телефоны пансионатов и частных лиц, сдающих комнаты. Видимо, знакомые, побывав здесь, потом рекомендовали отличное местечко своим знакомым. А я ещё удивлялась — откуда вдруг столько знакомых варшавян? Марыся была четырнадцатой.— Не удивляйся, — пояснила я Марысе, понизив голос. — Я туг с кузеном, от которого уже не знаю, как отвязаться. Вот и ухватилась за тебя. Ты здесь ещё долго будешь?— К счастью, завтра уезжаю. — был ответ.— Да не бойся, просто в данный момент у меня не было другого выхода, обычно я отделываюсь от кузена другими способами. А тут само небо тебя послало…Марыся в ответ только фыркнула. Болек шёл перед нами, и я невольно подумала — что же такое с парнем приключилось? Обычно бодрый, стройный как сосенка, сейчас он производил впечатление тяжело больного пожилого человека: сутулился, тащился каким-то шаркающим шагом. Видно, и в самом деле в этой Крынице на него обрушился второй вариант — могилка. Да во что же он такое впутался, сто чертей?!За поворотом я отцепилась от Марыси. Она сыграла свою роль, надо же и совесть иметь, избавить её от моего общества. Да и мне самой все настоятельнее требовалось уединиться и наконец хорошенько обдумать все события последних дней. Впрочем, вряд ли мои раздумья приведут к успеху, не мешало бы сначала пообщаться с Боле ком, теперь он уже наверняка располагает информацией.Ещё в Варшаве мы договорились с Болеком о встрече в Крынице. Наша встреча должна была состояться только завтра, а вот место встречи… Место выбирала я, поскольку хорошо знала Крыницу, Болек же до сих пор там никогда не был. Нелегко было мне назвать такое место не потому, что в Крынице не было укромных местечек, пригодных для тайного свидания. Нет, таких мест в этом маленьком курортном городке была пропасть, но как объяснить их расположение человеку, не знающему городка? Вот и пришлось местом нашей встречи выбрать зады небольшого рыбного ресторанчика, находящегося как раз напротив единственной в Крынице дамской парикмахерской. Время встречи мы назначили, опять же по моей инициативе, на одиннадцать часов вечера. По моим подсчётам, в это время на балтийском побережье станет достаточно темно. И мы встретимся под покровом ночной темноты. Все придумано здорово, вот только не следовало откладывать до завтра нашу встречу, но как мне незаметно предупредить об этом Болека?Расставшись с Марысей, я поспешила за удаляющейся спиной своего подопечного, как вдруг она, то есть спина, исчезла из глаз моих. Прибавив шаг, я оказалась у тех же столиков на открытом воздухе, где оставила Зигмуся с его бумагами. Вот он сидит, ждёт меня, грудью навалившись на свои сокровища, чтобы их не смели на пол. А смести могут запросто, у соседнего столика творилось что-то невообразимое. Я ещё во время еды обратила внимание на тот столик, за которым ужинало семейство с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Правда, им было далеко до троицы с пляжа, но и они отличались недюжинными способностями по части устраивать столпотворение. Видимо, мальчишке наконец удалось высыпать под стол содержимое огромной пляжной сумки, и теперь все вокруг было усеяно мокрыми купальниками, вывалянными в песке апельсинами, кубиками, ведёрками, мячиками и лопатками, сандалиями, купальными шапочками, роликами… — интересно, какого черта они тащили на пляж ролики?.. — ластами, косметическими принадлежностями и прочими причиндалами. Девчонке удалось безнадёжно запутаться в верёвке от надувного шарика, который тянул её вверх и колотил по лицам добровольных помощников, собирающих все это разлетевшееся добро. В числе добровольных помощников оказался и Болек.С трудом пробралась я к своему стулу и опустилась на него.— Наконец-то! — обрадовался Зигмусь. — Помоги сохранить материалы-материалы!— Ты ведь хорошо запомнил, где я живу? — заорала я ему, надеясь, что Болек меня услышит. — Направо за углом, первое окно, высокий первый этаж! Просто повезло! Прекрасная комната с отдельной ванной! Обожаю романтику, два ящика из-под рыбы — и можно запросто влезть в окно! Свидание под покровом ночной темноты. А кроме того, одиннадцать это слишком, лучше десять. И сегодня.Я отчётливо видела, как Болек прямо-таки поставил уши торчком и понимающе кивнул большой надувной утке. А бедный Зигмусь немного офонарел.— Что-что-что? Как-как-как?— Это я раздумываю над своим будущим шедевром, — пояснила я уже нормальным голосом. — Идеи приходят в голову в самое неподходящее время, вот я их и разрабатываю. Неужели ты намерен всучить мне всю эту кучу бумаг? А где моё пиво? Позови официантку, я хочу сразу рассчитаться.Такими простыми словами я тут же переключила внимание Зигмуся. Он тут же принялся складывать в свой чемодан драгоценные бумаги, одновременно громко и настырно поучая меня, что два пива — это недопустимо, что я того и гляди стану алкоголичкой, что мне давно пора лечиться. Свои поучения он перемежал с указаниями относительно редактуры его бесценных произведений, одновременно пытаясь ознакомить с фабулой самых выдающихся из них. Вот чемодан уложен и перевязан для надёжности верёвкой. И все это я должна забрать с собой?!Нет худа без добра, зато повод — лучше не придумаешь. И я заявила Зигмусю, что немедленно приступаю к ознакомлению с его творчеством, а для этого мне требуются тишина и спокойствие. Зигмусь всячески пытался навязать мне своё общество, я была непреклонна. Разумеется, разрешила проводить меня до дому, не волочить же самой его чемодан. Оглянувшись, увидела Болека. Умница, тащился за нами в некотором отдалении, в соответствии с инструкцией.Хорошо, в последний момент вспомнила о тараканах, поэтому не стала входить в комнату, ограничившись засыпанной песком прихожей.Прочно уселась в прихожей в плетёное кресло, велела Зигмусю поставить его чемодан на хромоногий столик и железным голосом потребовала удалиться, что он и сделал с большой неохотой. * * * — Это был он, — сказал мне Болек в десять часов. — Я было подумал, что это вы мне машете рукой, чуть на месте не окочурился. Ведь он шёл за вами следом, значит, конец нашей конспирации.— Знаю, что шёл, — сухо отозвалась я.— Откуда?!— Догадалась. Мы с ним с детства знакомы. Назови его фамилию!— Странные у вас знакомые, — ошарашенно произнёс Болек. — И вообще я пани не понимаю. Во-первых, чьё детство? Во-вторых, если знаете, то и фамилия его вам известна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40