Но столь опытного воина, каким, по всей видимости, являлся Колин, на мякине было не провести. Он поставил на землю кружку, чтобы освободить обе лапы, и, судя по всему, даже не взглянув на Маджа, прекрасно сознавал, что именно затеял выдр. Между тем Дормас что-то рассказывала, а Сорбл внимательно слушал. Филин устроился на одной из нижних веток дерева; он переминался с лапы на лапу. Эту привычку Сорбл позаимствовал у своего друга-журавля. Лошачиха поглядела на подошедшего Джон-Тома.
– Мы говорили о краях к востоку отсюда, – сообщила она. – Колин утверждает, что за горами лежит равнина, которую надо пересечь, чтобы попасть к нему домой.
– Далеко забрался, – пробормотал Мадж, притворяясь, будто разглядывает шишку.
– Да, – подтвердил Колин, – вам идти было ближе.
– Не сочти за обиду, – начал Джон-Том, потирая подбородок, – но с нашей стороны было бы не вполне естественно не поинтересоваться, что погнало тебя в путь. Ведь здешние края не располагают к прогулкам; к тому же ты путешествуешь в одиночку…
– Я люблю путешествовать, – отозвался Колин. – А поскольку сородичи не разделяют моих чувств, приходится странствовать одному.
– Понятно.
Мадж кинул на Джон-Тома вопросительный взгляд, а потом, видя, что юноша как будто не собирается продолжать разговор, воскликнул:
– Ну же, парень! Валяй дальше!
– Дальше куда, Мадж?
– Значит, любишь путешествовать, да? – справился выдр, становясь перед коалой, и сплюнул на землю. – И как впечатленьице от тутошнего захолустья? Понравилось тебе у лесовиков? И ваще, выходит, ты забрел сюда по чистой случайности?
– Конечно. Какие у меня могут быть дела в этом, как ты выразился, захолустье?
– То-то и оно. – Пальцы Маджа легли на рукоятку ножа. – Выкладывай, приятель. Неужели ты думаешь, что мы раззявим рты и скушаем твою байку насчет любви к путешествиям?
– А разве вы сами не путешествуете? Что-то я не заметил у вас никакого другого снаряжения, кроме походного.
– Када это ты успел чегой-то там заметить?
– Я всегда замечаю такие вещи, – усмехнулся коала.
– Да ну? Любопытный ты, однако, ничего не скажешь. А знаешь, что случается с теми, кто сует нос не в свое дело?
– Не горячись, друг, – произнес Колин ровным голосом. Он посмотрел на Маджа, потом перевел взгляд на Джон-Тома и Дормас. – Хорошо, я расскажу вам. Только вы вряд ли мне поверите.
– Там поглядим, – бросил Мадж, оскалив зубы в волчьей ухмылке.
– Все началось несколько месяцев назад, – начал коала, – настолько давно, что я даже запамятовал, когда именно. Я был сильно занят, причем своей истинной деятельностью…
– Истинной? – переспросил Джон-Том.
– Да. У меня две профессии. Первая, – коала пристально поглядел на Маджа, – телохранитель. Так я зарабатываю себе на хлеб. Поэтому со мной лучше не связываться. – Выдр убрал лапу с рукоятки ножа. – Но истинное мое призвание в другом. Хотите смейтесь, хотите нет, но я гадаю по рунам.
– Что такое? – раздался за спинами собравшихся новый голос, в котором сквозило удивление. Все повернули головы влево. Клотагорб вышел из транса, вынырнул из панциря и теперь потягивался и зевал. Вот он поднялся и направился к товарищам, усиленно моргая на ходу. – Кто тут гадает по рунам?
– Я, – ответил Колин и потянулся за своим мешком. Джон-Том и Мадж замерли в ожидании, но коала достал всего-навсего маленький узелок, завязанный у горлышка веревкой. Узелок был расшит серебряной нитью; вышивка представляла собой сочетание весьма замысловатых узоров, которые, по-видимому, являлись колдовскими символами. – Здесь у меня подручные средства.
– Теперь понятно, почему ты стал телохранителем, – пробурчал Мадж.
– Небось, ошибся пару раз в своих предсказаниях, и тебя отколотили как шарлатана?
– Да, – произнес коала с легким раздражением в голосе, – шарлатанов гораздо больше, чем настоящих гадателей. Но я не шарлатан. Раскидывать руны способен всякий, важно уметь их читать. Я практиковался много лет, пробовал снова и снова. Меня учил Солис Длинный Хвост.
– Я слышал о нем, – заметил Клотагорб. – По-моему, он умер.
– Да, десять лет назад. Руны открыли ему, что он скоро умрет, и тогда мой учитель привел в порядок все свои дела, прибрался в доме, а потом пошел на кладбище и упал прямо в свежевырытую могилу. Никогда не видел ничего подобного. – Колин встряхнул узелок. Послышался глухой стук. – Эти руны принадлежали ему и достались мне по наследству.
– Вот почему ты так осторожно обращался со своим мешком, – сообразил вдруг Джон-Том и удостоился за догадливость утвердительного кивка. – Я впервые в жизни встречаю гадателя. На что ты гадаешь?
– Куда стоит повернуть – налево или направо, будет ли успешным замужество, когда сажать те или иные растения и в каких местах, ну и все такое прочее. – Колин подался вперед. – Однако Солис Длинный Хвост делал то, на что не способен никто другой. Он предсказывал будущее, а я, пока он был жив, старался научиться у него в первую очередь этому.
Мадж расхохотался в лицо – вернее, в морду – коале. Дормас громко фыркнула. Сорбл, самый деликатный из всех, только улыбнулся.
– Я же сказал, вы мне вряд ли поверите. – Казалось, Колин не слишком расстроен тем, что дал повод посмеяться над собой. Очевидно, он привык к насмешкам окружающих.
Джон-Том, едва коала кончил говорить, повернулся к чародею. Тот, похоже, не собирался присоединяться к общему веселью. Он пристально разглядывал медведя.
– Значит, – осведомился наконец Клотагорб, – тебя привело сюда не что иное, как гадание на рунах?
– Так и есть. Давным-давно я гадал у себя дома для одного крестьянина. Он хотел узнать, где ему копать новый колодец. Я раскидывал руны шесть раз подряд, хотя место определилось сразу, – ведь надо подать себя, показать, как ты отрабатываешь те деньги, которые берешь с клиентов. И вот я бросил руны в седьмой, последний раз. – Колин судорожно сглотнул. – Они сложились в узор, какого до сих пор еще не выпадало. Я объяснил крестьянину, где рыть колодец, и побежал в библиотеку местной Гильдии волшебников. В конце концов мне удалось отыскать тот узор.
– И? – поторопил Джон-Том, крайне заинтригованный.
– Узор означал грядущее и неотвратимое преображение мира. Перемена должна была совершаться постепенно, шаг за шагом. Вдобавок руны предупреждали, что если не помешать этому преображению, в итоге произойдет грандиозная катастрофа.
– Ты случайно не выяснил, какая именно? – спросил Клотагорб.
– К сожалению, нет. Правильно истолковать узор, в который складываются руны, не так-то легко. Насколько я понял, катастрофа каким-то образом связана с размерами солнца.
– Размерами? – взвизгнул Мадж.
– Узор предвещал нарастание перемен, усиление их воздействия и внезапное увеличение размеров солнца. Сдается мне, уж лучше изжариться на костре дикарей, чем дожидаться светопреставления.
– Сверхновая, – пробормотал Джон-Том и посмотрел, прищурясь, сквозь ветки на мирное полуденное солнце, сияющее в чистом небе. – То есть произойдет пертурбация, которая повлияет на гелиевый цикл, и солнце превратится в сверхновую. Интересно, а что тогда станется с моим миром?
– Слушай, приятель, чтой-то я не разберу. Какая такая сверхновая, и каким она боком пристала к нашему солнышку? Ты что, уже поверил этому лопуху с его костяшками? И потом, пускай даже так, при чем тут мы?..
– Вот почему я оказался в здешних краях, – продолжал Колин. – Я хочу предотвратить последнюю перемену. Руны не сказали, что мне надлежит делать, однако указали дорогу к тому месту, где я смогу чего-то добиться. Я иду туда. – Медведь принял молчание спутников за выражение недоверия к его словам. – Я знал, что вы мне не поверите.
– Наоборот, – произнес Клотагорб, – мы верим тебе больше, нежели ты – сам себе. Ибо ответ на твой вопрос совпадает с ответом на наш. Мы преследуем ту же цель. Нас привело сюда стремление осуществить то, к чему, как выяснилось, стремишься и ты.
– Вот оно что, – проговорил Колин, оглядывая по очереди своих спасителей. – Руны обещали мне помощь, но я и думать не думал, что их обещание сбудется так скоро.
– Погоди, приятель, погоди, – вмешался Мадж. – Если кто кому и поможет, то не мы тебе, а ты нам.
– Какая разница, Мадж, – осадил выдра Джон-Том. – Ты же слышал:
Колин очутился тут по той же причине, что и мы.
– Да, – подтвердил коала. Как ни странно, в его голосе как будто проскальзывало разочарование. – Однако я ошибся в толковании. У меня вышло, что помощь будет состоять в появлении армии из нескольких тысяч воинов. Но если мне суждено проделать остаток пути в компании ходячих диковинок, так тому и быть.
– Кого ты называешь диковинками, гнусная твоя харя? – прорычал Мадж.
– Ну-ка уймись, – велел выдру Клотагорб и вновь повернулся к Колину. – Значит, ты не всегда понимаешь, что говорят руны?
– Боюсь, что нет. Руны несовершенны по самой своей природе, а делать точные предсказания, когда пользуешься несовершенным материалом, невозможно. Полгода назад я потерял впустую два месяца из-за того, что двинулся не в том направлении.
– Ничего страшного, – утешил медведя Джон-Том. – К твоему сведению, я чаропевец. Так вот, пару раз случалось так, что мои чаропения приводили вовсе не к тому результату, которого я добивался. – Юноша кинул предостерегающий взгляд на Маджа, однако, по счастью, мысли выдра были, по всей видимости, заняты чем-то другим, а потому он упустил прекрасную возможность пройтись по поводу магических способностей приятеля.
– Мы поможем друг другу, – изрек Клотагорб. – Я рад приветствовать тебя и надеюсь, что мы найдем общий язык. Я знаю, что является причиной перемен; мне известно также, где приблизительно эта причина находится. Объединив усилия, мы сможем с большей вероятностью рассчитывать на успех.
– Скажи мне, человек, – проговорил Колин, взгляд которого выражал некоторую растерянность, – он не обманывает?
– Клотагорб почти никогда не обманывает. Сейчас он говорит правду.
– Я в жизни не пробовал раскидывать руны, – признался чародей, – и в частности, из-за того, что наслышался о неточности предсказаний. Но вполне может быть, что ты окажешься полезен там, где не достанет тех способностей, коими обладают остальные. Во всяком случае, лишняя крепкая рука в подобном путешествии отнюдь не будет помехой. Мы встретим опасность плечом к плечу.
– Я рад, что теперь мне есть с кем поболтать, – отозвался Колин. – Мы, коалы, по возможности избегаем одиночества. – Он заколебался. – Знаешь, старик, если я ничего не напутал, времени у нас в обрез. Мы можем не успеть.
– Можем, – согласился Клотагорб, – но отсюда не следует, что мы обязательно не успеем. Когда речь идет о пертурбаторе, надо помнить, что он изменяет не только пространство, но и время. Поэтому достаточно вероятно, что, хотя сроки и поджимают, у нас пока сохраняется известная свобода действий.
– Хорошо, коли так, – буркнул медведь.
– Сильнее всего, – продолжал Клотагорб, устремляя взгляд в сторону величественных, увенчанных снежными шапками горных вершин, – я опасаюсь того, что безумец, который завладел пертурбатором, мало-помалу начинает понимать, как управлять происходящими переменами.
– Тем лучше, – заявил Джон-Том. – Раз так, он, быть может, помешает солнцу превратиться в сверхновую.
– Если захочет.
– Но ведь иначе он погибнет вместе со всем миром! Это…
– Безумие, мой мальчик, чистейшей воды безумие. Но подумай: если ты не в своем уме и вдобавок несчастен, что может быть предпочтительнее, нежели самоубийство космических масштабов? Я страшусь того, что мы можем столкнуться с целенаправленной пертурбацией, то бишь с той, которая будет нацелена точно на нас. Маловероятно, конечно, однако полностью исключать такую возможность я бы не стал.
– Да, ваше превосходительство, утешили, нечего сказать.
– Мадж, ты же сам утверждал, что против правды не попрешь.
– Правда! Куда ни плюнь, всюду эта мерзопакостная правда! Слушай, лопоухий, а чем докажешь, что ты не наврал с три короба?
– Ты назвал меня лжецом? – справился Колин, положив лапу на рукоять сабли. Глаза коалы сузились.
– Да ладно, приятель, брось! Видали мы таких! Ну чего ты ухватился за свою палку? Думаешь, я испугался? – Мадж оглядел товарищей. – Слушайте, ребята, что ж вы уши-то развесили? Он вам заливает, а вы и рады? У него что, на морде написано, что ему можно доверять?
– Мадж, сколько раз… – начал было Джон-Том, однако замолчал, увидев, что Колин поднял лапу.
– Он прав, хотя мог бы быть и полюбезнее. Вам нужны доказательства повесомее, чем слова.
Медведь положил расшитый серебром узелок на землю и опустился на колени. Джон-Том не сводил с коалы глаз, но так и не углядел, каким образом тот ухитрился столь быстро развязать туго затянутую веревку.
Колин медленно развернул узелок, и юноша испытал нечто вроде разочарования. Впрочем, он не сумел бы ответить, чего ожидал – граненых драгоценных камней или, может статься, отливающих неким колдовским светом металлических бляшек. В узелке же, как оказалось, помещались неприглядного вида деревяшки, раскрашенные в разные цвета камешки, выбеленные временем кости и несколько лоскутков материи.
– Что это за рухлядь? – поинтересовался Мадж.
– Разве ты никогда не видел рун? Настоящих рун – не подделок и не игрушек? Между прочим, некоторые из тех, что лежат передо мной, передавались по наследству от гадателя к гадателю. – Колин притронулся пальцем к одной из рун. – Вот ей, например, и еще кое-каким много сотен лет.
– Я чувствую магию. – Клотагорб приблизился к Колину и попросил того перечислить каждую руну по отдельности. Воспользовавшись моментом, Мадж подсел к Джон-Тому.
– Сдается мне, приятель, эта встреча пойдет нам на пользу.
– Разумеется, если Колин сказал правду.
– Да нет, я не о том, – отмахнулся выдр. – Ты тока погляди на его руны! Соображаешь? – Глазки Маджа заблестели от возбуждения. – Када вернусь домой, первым делом раздобуду себе такой же мешочек и наполню его всяким дерьмом, а потом стану ходить по домам и предсказывать будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35