Бросившись в направлении звуков, они обнаружили тела двух мужчин, плавающие в потоке ливневой воды, протекавшей в то время по системе. Глянув вверх, они успели заметить, как закрывают люк. Два неизвестных были застрелены. Никаких документов при них не оказалось, но на ярлычке пальто одного из убитых стояло имя портного: Хемм, Цинциннати.
Утром Терри побывал в морге. Одно из этих умиротворенных посеревших лиц показалось ему удивительно знакомым. Захватив снимки, сделанные в морге, он отправился к Лесли. Девушка только что управилась с завтраком.
— Не знаю, сможете ли помочь мне… Надо посмотреть на фотографии мужчин, убитых сегодня ночью.
Лесли поморщилась, но снимки взяла. Терри увидел, что одного она узнала.
— Кто это? — нетерпеливо спросил он.
— Один из новых слуг мистера Теннера; я видела его, когда пару дней назад заходила вернуть книги мистера Декадона.
— Так я и думал.
— Какой ужас, все эти события! — Лесли вздрогнула, как от озноба. — А вчера стреляли в мистера Смита!
— Сна эта новость меня не лишила.
Терри прихватил снимки на Беркли-сквер, и Эдди Теннер сразу же опознал обоих.
— Оба мои слуги. Вчера еще засветло куда-то пропали. Когда утром узнал, что они еще не вернулись, собирался их выгнать. Где их нашли?
Уэстон сказал. Мистер Теннер помолчал.
— Очень жаль, — сказал, наконец, он. — Оба были хорошими людьми и очень прилежными слугами. Оба иностранцы, видимо, что-то вроде кровной мести. Когда вы, наконец, остановите это побоище?
— Это когда вы остановите его?
— Боюсь, мистер Аллерман создал у вас совершенно неверное представление обо мне. — Эдди спокойно улыбался.
Терри встал и направился к двери.
— Провожать вас не буду. Где-то неподалеку примостился джентльмен с пулеметом, нацеленным на входную дверь. Если спросите, где именно, очень правдиво отвечу: понятия не имею. Велю дверь открыть пошире — чтобы вас было хорошо видно. Будет очень прискорбно, если они ошибутся.
Весь путь от двери до площади Терри не оставляло жуткое ощущение нацеленного в спину пулемета. Он напряженно ожидал, что вот-вот убийца нажмет на гашетку — и прозвучат выстрелы. Он непроизвольно оглянулся по сторонам и отметил несколько мест, где мог укрыться убийца: в кустах парка посреди площади, в пустующем здании напротив, на одной из трех крыш. Терри зашел в ближайший участок и, к счастью, застал там участкового инспектора.
— Где-то на Беркли-сквер человек с пулеметом. Пошлите всех, кто есть под рукой, обыскать там все: каждый пустой дом, крыши, парк. Вряд ли вы его схватите, но чем черт не шутит. Доложите мне в Скотленд-Ярд.
Вскоре после полудня мужчина, переходивший улицу на перекрестке Пикадилли и Парк-Лейн, вдруг пошатнулся и рухнул на мостовую. Подбежавший полицейский увидел залитую кровью голову. Выстрела никто не слышал, но осмотр показал, что стреляли откуда-то сверху. Мужчину доставили в ближайший госпиталь, но до стола донести не успели. И на этот раз содержимое карманов ничем не помогло установить личность убитого. У него была желтоватая кожа, нос горбинкой и темные курчавые волосы. Хирург сказал, что еврей, видимо, откуда-то с Ближнего Востока. На руке он носил маленькие золотые часы; на шее под рубашкой была спрятана тонкая золотая цепочка, на которой висело маленькое распятие из золота и платины. В кожаном бумажнике, обнаруженном в кармане, лежали пятьдесят фунтов, чек на триста долларов и карточка члена чикагского атлетического клуба. Имени на ней не было, но в правом углу стоял номер, который, возможно, мог помочь установить его личность.
Джигс прибыл в госпиталь, посмотрел на убитого и покачал головой.
— Не знаю. Нашли еще что-нибудь?
— Связку ключей, — ответил сержант, проводивший дознание, — один из отеля, отеля для не курящих «Баннер» на Гауэр-стрит.
В госпиталь привезли управляющего отелем. Он опознал в убитом Генри Доу, тихого, безобидного мужчину с очень приятными манерами, который проживал в «Баннере» семь недель.
— Генри Доу, конечно, вымышленная фамилия, — сказал Терри.
— Конечно, какие уж тут сомнения, — согласился Джигс. — Меня сейчас волнует, кто он — «голубой» или «зеленый»? Перевес, и приличный, пока на стороне «зеленых».
Следующее происшествие не получило широкой огласки. К двум мужчинам в небольшом ресторанчике на Шафтсбери-авеню подсели двое других. У них завязался тихий, неторопливый разговор. Хозяин ресторана, сицилиец, признал в них соотечественников, хотя никого из них раньше никогда не видел. Гости заказали кьянти; вино налили в четыре стакана. Первые двое мужчин уже заказали обед, но затем попросили официанта унести еду. Один из них вышел из-за столика, сходил к хозяину и попросил у него отдельную комнату, где бы они могли спокойно обсудить свои дела. Мистер Гарсиа провел их наверх, включил свет и, смахнув пыль со стола, оставил одних. Он думал, что гости попросят принести обед сюда, но они заказали лишь вино. Говорили по-английски — в этом хозяин был абсолютно уверен; ни одного итальянского или сицилийского словечка он не услышал. Прошло полчаса, и Гарсиа поспешил наверх. В тот вечер у него было много клиентов, и он хотел спросить, будет ли эта компания обедать, а нет, так пусть освободят стол. Он постучал. Ответа не последовало. Он толкнул дверь и вошел. На мгновение Гарсиа оцепенел. Двое мужчин уткнулись носами в залитую кровью скатерть. Рядом стояли стаканы с остатками вина. Двоих других и след простыл.
Первым желанием мистера Гарсиа, как он признался потом полиции, было закричать. Но он тут же вспомнил, что это может испугать клиентов и нанести урон его бизнесу. Хозяин ресторана спустился в зал, подозвал официанта и, поглядывая, чтобы никто не услышал, рассказал о случившемся. Они вызвали полицию, и в ожидании ее он продумал, куда могли подеваться убийцы. Из всех возможных вариантов бегства один был очевидным. Внизу лестницы находилась дверь, которая вела во дворик за рестораном; дальше открой и закрой еще одну дверь, и ты на улице.
Терри на месте не оказалось. В кабинете инспектора за стадом дремал Джигс. Через несколько минут он был уже на месте.
— Всего лишь обычное убийство по-сицилийски, — успокоил хозяина американец. — Сначала стакан вина, заверения в вечной дружбе, а затем — пиф-паф! Кстати, выстрелов не слышали, мистер Гарсиа?
— Нет сэр, могу дать голову на отсечение…
— В этом нет необходимости, у вас, как я заметал, довольно шумно, а они были на два этажа выше. Вы бы их снова узнали?
Гарсиа развел руками.
— Что вы, сэр! Я не узнал даже, кого из них убили. Самые обычные посетители — я и не смотрел на них. Припоминаю, что они были чисто выбриты, а на одном была черная шляпа.
Объяснение прозвучало весьма правдоподобно. Джигс был достаточно наслышан о нравах сицилийцев: никто из них не станет покрывать убийц своих соотечественников. Вернувшись в Скотленд-Ярд, он застал там Уэстона и коротко рассказал о новом убийстве.
— Драка идет нормально, — удовлетворенно проворчал он, — и по древним правилам игры, которые гласят: око за око, зуб за зуб.
Перед самой полночью пришло новое сообщение. По Пикадилли, словно позабыв, что существуют ограничения скорости, мчались два автомобиля; на площади они выехали на встречную полосу, прорвались через поток машин на Ковентри-стрит и прямо напротив Углового Дома открыли пулеметный обоюдный огонь. Обе, не сбавляя скорости, свернули на Лестер-сквер, и воздух вновь задрожал от звука очередей. Кинотеатр «Эмпайр» выпускал последних своих зрителей. Люди в панике бросились к безопасным местам.
Машины проскочили Сент-Мартинз-плейс, Трафальгарскую площадь и по Нортумберленд-авеню вылетели на Набережную Виктории. Оттуда свернули к Сити. Неожиданно первая машина вильнула в сторону врезалась в фонарный столб и загорелась. Вторая пронеслась мимо, и случайный свидетель видел, как из нее в охваченную пламенем машину выпустили последнюю очередь.
Вскоре рядом остановились две автомашины, и их водители бросились сбивать пламя. Подбежал констебль из полиции Сити, дернул раскаленную дверцу и попытался вытащить скрючившихся на полу людей. Сделать это сразу не удалось но когда пламя сбили, дымящиеся тела вытащили на тротуар. Сзади было три человека: их, видимо, убили еще до того, как машина врезалась в столб. Водитель еще дышал; как выяснилось впоследствии, в него попало семь пуль.
— Чудненько, — бросил комиссар полиции из лондонского Сити, брезгливо покосившись на трупы. — Ну и что Скотленд-Ярд собирается делать со всем этим?
— Скотленд-Ярд, — вскипел офицер столичной полиции, — усвоит любые уроки, которые сможет преподать Сити.
Между Сити и городом, у каждого из которых была своя полиция, издревле не стихало соперничество.
— Позволю себе обратить ваше внимание, — продолжал офицер, — что перестрелка произошла в границах Сити, и мы счастливы оставить все вам.
— Это наглость, инспектор, — побагровел помощник комиссара.
— Весьма сожалею, сэр, — спокойно ответил инспектор, ничуть не скрывая своей иронии.
На следующее утро Керки Смит ни свет ни заря позвонил на Беркли-сквер.
— Ты, Эдди? Как смотришь, если вместе перекусим?
— Случайно не печеное мясо? — спросил Эдди.
Но намека на Библию Керки не понял, ибо все его знание Вечной книги не выходило за пределы двух классов начальной школы.
— Как это? Все, что пожелаешь, Эдди. Ананасы, устрицы, икра из погребов Кремля. Как? Приходи, старая кляча!
— Подумаю.
Полчаса спустя он явился. Его провели в отдельную комнату; мистер Смит был один, столик накрыли на двоих.
— Кофе, чай? И то, и другое отравлено, — весело предложил он. — Тебе следовало бы привести с собой своего химика, Эдди. Знавал я одного парня в Чикаго, который отсылал химику образец своего пойла, чтобы узнать, это бурда или настоящий самогон. А я свою выпивку на проверку не слал никогда — боялся, что химик скажет — ее пить нельзя, и я зря выкинул деньги.
— И тот парень еще жив?
— Конечно! Таких парней убивать нельзя. И раз уж заговорили об убийствах, Эдди, — он разлил по чашечкам кофе, — в Лондоне стали слишком много стрелять, и это пора остановить.
— Думаю, полиция с этим справится, — сказал Эдди Теннер, беря из сахарницы два кусочка сахара и без всплеска опуская их в свой кофе.
— И я так думаю, — согласился Керки Смит. — Странный я сегодня видел сон, Эдди. Приснилось, что эти парни, которые рассылают зеленые и голубые писульки, ударили по рукам — шестьдесят на сорок — и послали одну писульку, красную.
— Я такого не знаю — шестьдесят на сорок. Это мои несчастливые числа. Я член клуба «Пятьдесят на пятьдесят».
Керки Смит широко улыбнулся.
— Как насчет лосося, Эдди? Костей, правда, в нем многовато. Знал одного парня — с косточкой в горле так и помер. Сейчас такого не случится?.. Добро, Эдди. Значит, теперь красный. Кто там у тебя в помощниках? Слышал, беднягу Томасино нашли в канализации — жалость-то какая!
Эдди улыбнулся.
— Я слышал, парень, который спустил его туда, вчера вечером сгорел в машине — тоже жалость немалая!
Керки Смит протянул через стол руку, Эдди Теннер подал свою. Последовало крепкое, со смыслом рукопожатие, и Керки вернулся к последним новостям.
— Читал в утренней газете о твоем дяде. Занятый был старик! Оказывается, он в Америке проворачивал большие дела. А интересно, знает кто-нибудь, что он подкармливал Уэйса и отвалил приличный куш тем громилам, которые чуть не пришили Аля в Сисеро?
— Он был предприимчивым джентльменом, — выжидающе согласился Эдди.
— Еще бы! Илайджа Декадон! Он протащил в Штаты побольше выпивки, чем любой другой из живых или мертвых — да упокой Господь его душу!
Эдди задумчиво посмотрел на Керки.
— Не пойму, к чему ты клонишь.
— Ну-у, — протянул Керки, — просто интересно, как эти «голубые» и «зеленые» думают делиться.
— Хочешь доходы считать с того времени, как убили старика? Ничего не выйдет, Керки. Подводим красную черту и заводим новую книгу. Устраивает?
Керки кивнул.
— Ладно, не будем мелочиться.
На этом деловые переговоры были завершены, оставались только технические детали. И вскоре один маленький человечек — а был он очень уважаемым печатником со своей подпольной типографией — отставил в сторону емкости с зеленой краской, а второй представитель гильдии печатников — емкости с голубой краской, и с той поры они пользовались только красной. И содержание писем было пересмотрено с учетом лучших находок обеих сторон. И быть бы приятному и согласному товариществу, если бы не один возмущающий фактор — мисс Лесли Рейнджер.
Глава 20
В то утро Лесли вернулась домой в приподнятом настроении. У нее состоялся разговор с почтенным главой небольшого финансового заведения под названием «Дорри», и девушке пообещал место секретарши с немыслимо огромным жалованьем — семьсот фунтов в год.
Дома Лесли увидела на полу письмо, которое подсунули под дверь. Удивившись про себя, как можно было не заметить почтового ящика, она распечатала письмо. Оно было от мистера Теннера, текст был кратким:
«Зайдите, пожалуйста, ко мне сегодня около половины двенадцатого. Мне кажется, у меня для вас есть хорошая работа».
От мысли, что место у нее уже есть, Лесли стало легко на душе. Мистер Теннер нравился ей, но в то же время она чувствовала исходящую от него опасность. В том, что произошло в доме старого Декадона, подозревали его. И Лесли понимала, что не без оснований. Однако к ней он всегда был весьма расположен, вел себя деликатно и уважительно. Ни разу не позволил себе посмеяться или чем-то обидеть девушку. Пообещав пятьдесят тысяч, он и впрямь не шутил, это было до немыслимого великодушно.
Лесли много думала об этих деньгах. С одной стороны, она понимала, что должна отказаться от такой огромной награды за услугу, которую на самом деле не оказала. С другой стороны, чисто по-человечески от перспективы обладать таким богатством у нее захватывало дух. Лесли некоторое время сомневалась, стоило ли ей ехать на Беркли-сквер. В конце концов решила не обижать этого великодушного джентльмена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24