Терри рассказал о приключении на реке. Американец слушал не перебивая.
— Они знают каждый ваш шаг! Завтра, когда найдете этот буксир и вручите капитану повестку в суд за плавание без огней, окажется, что на борту новая команда. Вполне возможно, что буксир перешел не прямо в их руки и теперь принадлежит какой-то сошке. Ну, а я тем временем проверил склад. На вашу Лесли он, похоже, произвел впечатление.
— Так что со складом?
Джигс пожал плечами.
— А ничего. Со складом у них вышла промашка. Но эти парни могут позволить себе купить несколько складов и отдать на слом. Во всяком случае, дли них это не смертельная потеря: в конце концов, могут продать склад и потеряют совсем немного. Вот в другом могут потерять больше. Деньги сейчас потекли к ним рекой. — Джигс откинулся на спинку кресла, — сорок тысяч фунтов в день — двести тысяч баксов! Подумайте, дружище. И, боюсь, немало еще осталось таких, кого ни плети, ни страх угодить за решетку не остановят.
Глава 17
Прежний муж миссис Керки Смит, Эдвин Теннер, считал ее поразительной женщиной: она была глупа в такой же мере, как и красива. Когда у него появлялось желание поизощряться, он называл ее Гардум. Что это значило, точно никто не знал, но звучало очень похоже на ругательство.
Будь она поумней, уже поняла бы, что терпение ее мужа вот-вот иссякнет. После ее сотого «Ты собираешься это так и оставить?» он отложил газету, очень аккуратно сложил ее и опустил в корзину для мусора так, словно это была готовая взорваться бомба.
— Слушай, Кора! Я не часто говорю о своих делах, особенно с тобой. Но сейчас ты меня достала. Да, я знаю, в той темной комнате тебе пришлось пережить несколько очень неприятных минут. Хочешь знать, почему ты там оказалась? Слушай. Кто-то послал одно из тех писем Лесли Рейнджер. Ты знаешь, кто она, поскольку говорила с ней; знаешь, кто она, поскольку мы думали, что она станет моим секретарем; а раз ты знаешь, кто она, ни о чем больше не спрашивай, поскольку… поскольку знаешь, кто она!
— А я-то тут причем?
— Скажу. Они решили, что я могу иметь отношение к этому письму. Подержали тебя там, пока кто-то не забрал у Рейнджер письмо и не сказал ей, что это была просто шутка. Не забери тот парень письмо, знаешь, чем бы кончилось? Они собирались отрезать тебе голову.
Кора широко раскрытыми глазами смотрела на мужа.
— Мне?
Керки мрачно кивнул.
— Да, они собирались убить тебя, отрезать голову, детка, и прислать мне в качестве презента.
Кора презрительно улыбнулась.
— И не делай такого личика, детка. Можешь не сомневаться — они бы так и сделали. Ну, теперь ты будешь хорошей девочкой и перестанешь хныкать?
Но миссис Смит была далека от олимпийского спокойствия.
— Все из-за этой проклятой стенографистки! Керки, ты мне не все сказал.
— К этому я больше не возвращаюсь, ангел мой, и ты об этом больше ни слова. Что у тебя на душе, я знаю; а вот что на душе у меня, ты даже не догадываешься: так широко, как ты, рот я не раскрываю. Но можешь быть уверена: им это с рук не сойдет — и раньше, чем ты думаешь! Пока ничего мне в голову не приходит, но придумаю обязательно. Тогда он у меня попляшет!
— Я хочу, чтобы ты разобрался и с этой девкой.
— Все будет в лучшем виде, — мрачно усмехнулся Хозяин.
На следующее утро произошло событие, сразу же попавшее на передовицы всех газет, которое полностью выбросило Лесли Рейнджер из его головы.
Мало кто не слышал о полковнике Карберте Друде. Он прославился на весь мир как великий охотник, путешественник, храбрец и великолепный рассказчик. Его заслуги были отмечены высшей наградой, о которой только может мечтать настоящий герой — крестом Виктории.
Это был высокий мужчина с рыжеватыми волосами, который всю зиму проводил на охоте, а большую часть лета ходил на яхте. Он прекрасно боксировал, в университете был чемпионом по бегу, стрелял из пистолета и был холостяком. Многочисленные восхищенные родственники оставили ему в общей сложности около шести миллионов фунтов стерлингов. И вот такой герой получил сразу два письма, одно, отпечатанное голубой краской, другое — зеленой. Карберт Друд в полицию не побежал. Он фыркнул от удовольствия и позвонил в телеграфное агентство. Его сообщение было кратким, но энергичным.
«Мои сограждане, которые получают письма с угрозами, похоже предпочитают скрытничать. Так вот, не опасаясь последствий, открыто сообщаю вам: я получил такое письмо, и не одно, а сразу два!»
Через несколько минут полковник звонил Терри. Объяснил, что случилось, и добавил, что сообщил в прессу.
— Я понимаю, такое можно и не афишировать. За славой я никогда не гонялся, но обстоятельства требуют медных труб.
В библиотеке дома Карберта Друда Терри застал оживленное общество. В просторной комнате было тесно от собравшихся там крепких загорелых мужчин разного возраста; рядом с каждым стоял огромный фужер с напитком янтарного цвета. Приветствовали инспектора весьма бурно. Все были охотниками, закадычными друзьями великого Карберта.
— Мы зададим этим парням жару, — глухо произнес полковник. — Я себе прямо места не находил: лучшие люди страны получали эти письма, а я нет! Молодого Фертена, кстати, следовало бы выпороть — молча заплатил и удрал. Не поверите, он воевал в самом пекле и таких героев еще поискать.
— Здесь не на войне, здесь нервы надо покрепче иметь, — возразил кто-то из гостей.
— У меня нервы железные, — широко улыбнулся Карберт. — Вы, мои друзья, оказали мне честь поучаствовать в этой увлекательной охоте. Спать будете здесь; всем слугам я велел отправляться к дьяволу. Начнется пальба, мы еще посмотрим, кто кого.
Терри ушел немного обнадеженным. Этот орешек мог оказаться не по зубам ни «голубым», ни «зеленым».
Он узнал интересную подробность: голубое письмо было отправлено на день раньше, но по адресу на Ибаристрит, где у мистера Друда был второй дом, который он сдавал внаем. Письмо было переадресовано и пришло на день позже — одновременно с зеленым.
Для Джигса это новостью не стало.
— Читал, читал, — покивал американец. Любопытная получается ситуация: путает все карты. Раньше мне все было ясно: «голубые» и «зеленые» заключили соглашение. Не знаю, когда, но, видимо, вскоре после убийства старого Декадона. Фешенебельная часть Лондона поделена между ними, и действует что-то вроде джентльменского соглашения, что ни один не должен вторгаться на территорию другого. Но произошла ошибка, путаница, вот почему Друд получил два письма. «Голубые» направили свое на Ибаристрит, полагая, что он живет там, «зеленые» — на Парк-стрит. Меня сейчас больше волнует не то, отстреляются ли мистер Друд и его друзья, а как банды будут делить его между собой. Договориться они вряд ли смогут. Чтобы сейчас подключиться к нужной линии, не пожалел бы никаких денег!
Джигс Аллерман был прав. Линия, о которой он говорил, в эти минуты была занята. Мистер Керки Смит из своего роскошного номера говорил по телефону с Эдди Теннером. Эдди сидел в своем маленьком кабинете, перед ним, откинувшись в креслах и поигрывая на коленях шляпами, — три очень респектабельно выглядевших молодых человека.
— Разумеется, — ответил Эдди. — Читал… Один человек получил по письму с обеих сторон.
— Да, — шелковым голоском произнес Керки. — «Зеленые» хотят пять тысяч. А бедненький рэкетирчик из «голубых» — хоть бы не позорил фирму! — был бы рад и двум. У меня такое впечатление — победит тот, кто посолидней.
Эдди улыбнулся.
— Ты все неправильно понимаешь, Керки. Самый солидный — это вовсе не тот, кто шире всех разевает рот.
Керки Смит нашелся не сразу.
— Во всяком случае, оба могут остаться с носом. Этот парень понюхал пороху на Великой войне, и пушки пугают его не больше, чем зубочистки.
— Это так, — согласился Эдди. — Так, может, эти «голубые» и «зеленые» парни встретятся и договорятся?
— Может, и встретятся, но не думаю, что договорятся. Ты же не думаешь, что серьезные деловые люди опустятся до того, чтобы иметь дело с мелкой сошкой?
— Ты так себе это представляешь, Керки?
— Да, я это представляю себе именно так. — И Керки повесил трубку.
После вчерашнего инцидента с Корой он пребывал в несговорчивом настроении. Жена мучилась от обиды, да и сам он чувствовал унижение, и у него чесались руки.
Окончательно и к удовлетворению обеих сторон этот вопрос территории так и не был решен. Лейтенанты обсудили сферы влияния и пришли к зыбким соглашениям, но Хозяин добро не дал. Весь день он просидел, как сыч, в своем роскошном номере, напряженно размышляя. Помимо разногласий с Эдди у него была еще одна проблема, очень важная проблема, которая требовала срочного разрешения. Чем ответить на вызов Карберта Друда? После того, как полковник на весь мир объявил, что не боится ни «голубых», ни «зеленых», его надо было примерно покарать. И кара вскоре была придумана.
Итогом трудных раздумий стал вывод о том, что двум бандам тесно в одном Лондоне. «Голубые» должны либо подчиниться, либо уйти из дела. Приняв решение, он немедленно приступил к его выполнению.
Перед тем, как уйти, он зашел попрощаться в комнату Коры, и едва сдержал раздражение. Керки терпеть не мог, когда женщины плачут.
— Не можешь успокоиться, детка? Да выбрось ты это из головы!
— Надо мной поиздевались, а тебе наплевать! — всхлипнула Кора. — Эдди мог запросто меня убить. Думаешь, он мягкий? Плохо ты его знаешь, Керки! Ты с такими крутыми еще не сталкивался… Однажды мы с ним немного повздорили, так он схватил меня за горло и держал над окном восемнадцатого этажа… в Нью-Йорке. Как я тогда перепугалась!
Керки не стал дожидаться конца и поспешно вышел, хлопнув на прощанье дверью.
В Сохо была маленькая парикмахерская с отдельным крохотным залом для особых клиентов. Правда, особых клиентов было немного, всего один — Керки Смит. А еще вернее — он и был настоящим хозяином парикмахерской. Это был излюбленный метод Керки. В каком бы городе он ни появлялся, следом приезжал еще кто-то смуглолицый и покупал парикмахерскую, обязательно со внутренней комнатой. Нанимал двух помощников, как правило, своих соотечественников — и явка была готова. На втором этаже непременно размещалась букмекерская контора с дюжиной телефонов и от силы двумя-тремя клерками.
Хозяин вошел, снял пальто. Парикмахер запер за ним дверь, усадил в кресло и принялся орудовать расческой и ножницами. При этом они едва слышно разговаривали, употребляя одним им понятный словесный шифр.
Закончив разговор, Керки осмотрел прическу и вышел из парикмахерской. К бордюру подкатил его лимузин, ожидавший в улочке напротив. Он сел, и машина плавно тронулась. В тот же миг с ней поравнялась другая. Керки Смит нутром учуял опасность, и в мгновенье, оставшееся до треска пулеметной очереди, успел броситься на пол. Он услышал, как разлетелись стекла; несколько осколков упали ему на голову. Водитель обмяк и навалился на руль.
Послышались крики, свистки полицейских; возбужденные прохожие вопили, как полоумные. Подбежал полицейский и помог Керки выбраться. Хозяин был бледен, но не получил даже царапины.
— Похоже, моего водителя убили.
Водителя вытащили на мостовую и позвонили в скорую.
Керки Смит не испугался; просто был чуть больше обычного взволнован. Но в глубине души у него шевельнулось чувство, похожее на уважение к врагу, которого он недооценил.
Газеты откликнулись на очередное происшествие как всегда дружно, но довольно спокойно. Заголовок одной из вечерних газет вещал просто: «Загадочная стрельба в Сохо». Другая делала конкретные выводы: «Бандиты сводят счеты».
— Это ближе к истине, — заметил Джигс, остановившись на углу, чтобы купить газету. — Можно сказать, в точку. Небольшой фейерверк с голубыми огнями — и Керки уже не настолько самоуверен. Теперь, чтобы вернуть к себе уважение этому парню, Терри, надо выкинуть что-то сногсшибательное.
— Я тоже думал об этом. И уже не так спокоен, как днем.
— Вы о Друде?
Терри молча кивнул.
— Кто бы туда ни заявился, прием окажут самый теплый, — небрежно махнул рукой Джигс.
Глава 18
Хотя формально квартира Лесли Рейнджер располагалась на пятом этаже, на самом деле она была на шестом. Цокольный этаж занимали шикарные магазины, и был еще один полуэтаж, который никак не считался.
Девушка прочла о вызове, брошенном мистером Карбертом Друдом, и надолго задумалась. Он был одним из тех национальных героев, которые всегда волнуют души молодых. А кроме того, со своего высокого пятого этажа Лесли видела плоскую крышу дома, который смельчак превратил сейчас в крепость. Дом стоял на другой стороне улицы, и когда по утрам мистер Друд занимался на крыше атлетическими и гимнастическими упражнениями, Лесли могла украдкой наблюдать за ним. Вполне возможно, что она была не одинока, и у него была обширная зрительская аудитория.
На это бесплатное зрелище девушка попала в первое же утро на новом месте, и ее тогда разбирало любопытство, кто же этот гимнаст, единственной одеждой которого являлась пара синих трусов.
На улице темнело, но в небе на западе полыхала багряная заря. Воздух был поразительно чист, и видно было очень далеко. Вытянув шею, Лесли могла даже наблюдать за огнями Хэмпстеда.
Девушка, задумавшись, сидела у окна, глядя на успокаивавшийся город, как вдруг на высокой крыше дома рядом с жилищем Друда заметила фигуру человека. Мужчина осторожно вышел из-за дымовой трубы и снова пропал. Наверно, полицейский, подумала Лесли. Она не сомневалась, что полиция приняла все меры предосторожности и выставила своих людей на всех возможных направлениях нападения. Девушка продолжала наблюдать, но мужчина больше не появился. Затем, поддавшись порыву, она подняла трубку. «Это, — сказала она сама себе, — какой ни есть, но все-таки повод».
Застать Терри на месте оказалось не так-то просто. Он был где-то в управлении, и телефонист попросил ее перезвонить. Десять минут спустя Лесли с легким волнением услышала в трубке голос инспектора.
— Я понимаю, это глупый вопрос, но все же… У дома мистера Друда дежурят ваши люди?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24