— Ступайте в банк и принесите деньги. Возьмите пятифунтовые банкноты, — предупредил он секретаря.
Воспитанный и сдержанный, секретарь ничем не выдал своего удивления. Он привык получать по чекам огромные суммы, шеф выписывал их и раньше, но сегодня сумма превосходила все, выписанные ранее.
Через полчаса с тремя большими пакетами банкнот он вернулся из банка. Ральф даже не потрудился пересчитать их.
— Я ожидаю мистера Марборна, — сказал он, положив деньги в ящик стола. — Как только он явится, проводите его ко мне.
Марборн пришел чуть раньше трех часов. Узнать его было невозможно. Он приоделся и теперь щеголял в костюме самом изящном и элегантном, по его мнению, а также в сером цилиндре и ярко-красном галстуке.
Вынув изо рта гаванскую сигару, он приветливо кивнул Гамону:
— Добрый день. Очень сожалею, что запоздал, но прежде чем направиться к вам, мне пришлось нанести несколько визитов.
Марборн был навеселе. Ральф сразу заметил это, и порадовался: ему это было на руку, так легче вести деловые переговоры.
— Ну-с? Приготовили для меня деньги, старина?
Не тратя слов понапрасну, Гамон выдвинул ящик письменного стола и выложил деньги на стол.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Марборн.
— Марборн, я не отказываюсь по мере возможности оказывать вам финансовую поддержку, однако я хочу, чтобы и вы сдержали свое слово.
— Не помню, чтобы я вам что-либо обещал, — холодно ответил бывший полицейский. — Я уже сказал вам: ваш документ спрятан в надежном месте. Надеюсь, вы не будете возражать против этого и оплатите мои расходы? Теперь я должен сам о себе позаботиться. Из-за вас мне пришлось уйти в отставку без пенсии. И Слоон также вынужден покинуть службу. Я уверен: вы спокойно оставили бы нас умирать с голоду, не прояви я любопытства к вашим документам.
— Куда вы спрятали документ? Что случится, если он попадет в чужие руки?
Марборн расхохотался.
— Неужели вы воображаете, что я настолько глуп и откажусь он неиссякаемого источника дохода? — презрительно спросил он.
И Марборн едва заметно непроизвольно прикоснулся к левому боку. Это не укрылось он внимательного ока Гамона.
— Я спрятал его в своем несгораемом шкафу, — продолжал Марборн. — И ключ от этого шкафа хранится у меня одного.
— Так, так, — заметно любезнее заметил Гамон, провожая своего гостя.
После ухода Марборна Ральф направился к письменному столу и, не колеблясь, написал телеграмму по адресу: «Кольпорт, Отель-Сесиль, Танжер». У него оставался лишь один способ избавиться от издевательства Марборна и его бесчисленных претензий. Марборн последует за неизвестным матросом, которого нашел при смерти на Портсмутской дороге какой-то велосипедист.
Глава 25. В ДЕРЕВЕНСКОЙ ГЛУШИ
С той памятной бурной ночи Джоан Карстон больше не встречалась с питомцем миссис Корнфорд. Она сознательно не посещала свою приятельницу, и вскоре воспоминания о ночной встрече перестали ее тревожить.
Лишь однажды, проснувшись среди ночи она вспомнила об этом неприятном свидании, а на следующий день Джемс Морлек обратил внимание на ее удрученный вид и решил, что она плакала.
В день ее последнего посещения Старого Дома к ней в комнату вошла горничная с докладом:
— Вас желает видеть миссис Корнфорд.
Джоан побледнела.
— Ты большая трусиха, — сказала она себе вслух, забыв о служанке.
— Вам что-нибудь угодно? — спросила удивленная горничная.
— Нет, я сейчас сойду вниз.
Джоан была очень озабочена неожиданным появлением гостьи.
— Я услышала о вашем приезде. Не согласится ли лорд Крейз сдать мне этот домик?
— Это все? — облегченно вздохнув, обрадовалась Джоан. — Разумеется, мы сдадим вам его. Надолго вы хотите поселиться в Крейзе?
Миссис Корнфорд колебалась.
— Мистеру Фаррингтону пошло впрок пребывание здесь, и он не прочь пожить подольше.
— Мистер Фаррингтон? — переспросила девушка, и голос ее задрожал. — Это ваш питомец, молодой человек, страдающий алкоголизмом? Откуда он прибыл?
— Я не знаю. Он жил где-то на западном побережье Африки. Его родные отправили его в колонии, так как пребывание его в Англии стало невыносимым. Еще мальчиком его исключили из школы за безобразное поведение и глупые проделки.
— Он вам сказал, почему ему пришлось уехать?
Затаив дыхание, Джоан ждала ответа.
— Нет. Он лишь сказал, что натворил что-то дурное. В Африке он пристрастился к спиртному. Затем снова возвратился в Англию. Его отец умер и оставил ему ежегодную ренту. Вы не хотели бы поглядеть на него?
— Нет!
Этот отказ прозвучал так резко, что Джоан на мгновение испугалась, не задела ли она чувства миссис Корнфорд.
— Нет, мне бы не хотелось видеть его — мои нервы немного расшатались из-за всех происшествий последнего времени, и я предпочитаю избегать лишних волнений.
— Вы имеете в виду происшествие с мистером Морлеком? Как это ужасно! Мне рассказывали, что его покинули все слуги. Я даже хотела пойти проведать его. Мистер Фаррингтон рассказал мне о своей встрече с Морлеком в день приезда.
— Я знаю, — отозвалась Джоан и поспешила добавить: — мне говорили об этом.
После ухода неожиданной посетительницы Джоан погрузилась в раздумье. Ей стало ясно — следует немедленно ехать в Лондон. Правда, это сопряжено для Морлека с опасностью просидеть несколько дней на хлебе и воде.
В селе неожиданно появились два новых лица. Джоан узнала об этом прежде, чем людская молва донесла эту весть до Крейзов.
Двое молодых коммерсантов решили провести свой отпуск на лоне природы. Здоровые и жизнерадостные люди, они производили впечатление располагавших временем в избытке и не знавших чем заняться весельчаков.
Явившись в половине десятого в Старый Дом, Джоан сообщила эту новость Морлеку.
Джемс кивнул:
— Это сержант Финниган и детектив Спунер из Скотленд-Ярда. Я видел, как они прибыли сюда — их привезли со станции в автомобиле, принадлежащем местному полицейскому управлению.
Ее удивило это объяснение, но он рассмеялся и поспешил рассеять ее опасения.
— Неужели вы вообразили, что полиция оставит меня в покое? Уэллинг послал их ознакомиться с моими привычками и укладом жизни. Они проживут здесь не меньше недели — я уже подумываю, следует ли мне при случае угостить их хорошим ужином?
Она ничего не ответила и поспешила перевести разговор на другую тему.
— Я больше к вам не приду. Мне кажется, вы теперь можете снова нанять прислугу. Вчера в селе я видела Кливера и мне стало очень жаль, что он потерял хорошее место.
— Да, он потерял свое место навсегда, — с горечью ответил Джемс. — Он единственный из моих бывших слуг, которого я не хочу снова принимать на службу.
— Но если он сам попросится к вам, вы, однако, могли бы со спокойной совестью удовлетворить его просьбу. Велите ему прийти к вам…
— Если вы этого хотите…
— Вы не должны говорить, что готовы это сделать ради меня. Просто я считаю, что вам не следует ссориться со своими слугами, так же как не следовало ссориться и разорять беднягу Кольтера.
Он расхохотался, и девушка нахмурилась.
— Простите мне мою неуместную веселость, леди Джоан, — почтительно заметил он, — но мне давно никто не говорил правду в глаза. Я охотно снова возьму на службу Кливера. Но ради чего вы сказали Лидии Гамон, что вы…
Джемс замолчал, рассчитывая, что девушка поймет о чем идет речь, но Джоан невинно спросила:
— Что я сказала?
— Ничего… Я понимаю, вы сказали это Лидии, чтобы позлить ее.
Он почувствовал, что краска прилила к его щекам.
— Вы имеете в виду мое заявление о том, что мы с вами помолвлены? — спокойно уточнила Джоан. — Да, я ей так сказала. Вы правы, мне хотелось позлить ее, и ваше имя первым пришло мне на ум. Надеюсь, вы не в претензии на меня за это?
— Нет… Что вы…
Девушка, ловко хозяйничая, поджаривала яичницу.
— Я чувствую, что скомпрометировала вас? Вы женаты?
— Нет, — решительно возразил он. — Я не женат и никогда не был женат.
— Большинство красивых мужчин женаты, — равнодушно заметила Джоан, и Джемс почувствовал, что остатки мужества покидают его. — А вы, по-моему, красивы. Но что вы делаете? Уберите локоть из миски с яйцами!
Джемс не был любителем яиц — при одном взгляде на белок он испытывал тошноту.
— Мне очень жаль, что вы оказались леди Джоан — я очень привязался к Джен… Разумеется, я очень привязан и к Джоан! Когда-то я знавал одну молодую девушку, ее звали Джоан, и она жила в Коннектикуте…
— Неужели вы должны посвящать меня в свои любовные истории? — запротестовала она. — Я слишком молода, чтобы питать к ним интерес.
— Это не любовная история, — поспешил пояснить Джемс. — Ее звали Джоан, а она называла меня Джимом…
— Меня также зовут Джоан, и, если вам угодно, можете называть меня по имени, — заметила девушка и уселась на кухонный стол. — Я охотно стала бы называть вас Джимом, но у моего отца был персидский кот, которого тоже так звали, и поэтому каждый раз, как я буду называть вас этим именем, мне будет казаться, что вы мяукаете. Лейсингтон — на мой взгляд, не особенно благозвучное имя, оно слишком напоминает название железнодорожной станции. А что касается имени Морлек, то оно мне не нравится. Поэтому я предпочту вообще не называть вас по имени. А что касается нашей помолвки, то я оставлю ее в силе еще на одну неделю. Дело в том, что мистер Гамон имеет на меня виды. Поэтому я предпочитаю держать его на некотором расстоянии.
— А что если он расскажет об этой смехотворной истории вашему отцу?
— Мне приходится больше чем вам заботиться обо всем этом. В свое время у меня было много забот, чтобы эта история не попала в газеты.
— Неужели Гамон такой влиятельный человек в вашей округе? — осведомился он.
Она рассказала ему о причинах, заставлявших Гамона жить в этих краях. Морлек многозначительно присвистнул.
— Вы убедились? Подлинный хозяин Крейза — Гамон. Наш титул — это лишь пышная вывеска. И он хочет жениться на мне, как принято во всех романах: злодей женится на дочери разорившегося лорда. Для того, чтобы и в остальном следовать сюжету романа, мне надо бы влюбиться в бедного, но добродетельного фермера — наследника фамильных богатств.
Джемс, очарованный девушкой, не мог оторвать от нее глаз И не красота ее, не ее уверенность в себе и чувство собственного достоинства, даже не мягкий юмор, сквозивший в ее словах, влекли его к ней. Он вспомнил ее накануне — с покрасневшими от слез глазами — и понял, что ее уверенность и разговорчивость давались ей нелегко.
— Не глядите на меня так, Джемс, — попросила она. — Джемс звучит лучше, чем Джим, но тоже нехорошо. Джемс… Так обычно зовут лакеев. Я хотела вас спросить кое о чем… Ах да… Вчера, одолжив у Стефанса бинокль, я из окна наблюдала за Старым Домом. Почему у вас на окне белые занавески? И почему вы расхаживали по комнате до часу ночи? Я отчетливо видела на занавесках вашу тень. Вскоре мне надоело наблюдать за вашим окном, и я легла спать, а вы продолжали расхаживать… Но почему вы смеетесь?
— Да потому, что Финниган и Спунер ушли со своего поста гораздо позже вас. Вероятно, они послали в Лондон достаточно обстоятельный рапорт о моей бессоннице.
— Откуда вам известно, что они наблюдали за вами?
— После наступления сумерек я протянул через дорожки тоненькие черные нити, а сегодня я не обнаружил на месте ни одной, все оказались разорванными. Под своим окном я оставил лист бумаги, вымазанный глиной, а сегодня его обрывки обнаружил на дороге.
Рассказывая о своей хитрости, Джемс улыбнулся. Очевидно, беспечность сыщиков весьма забавляла его.
— Я хорошо знаю мальчишку из трактира «Красный Лев», где остановились детективы. Навестив его сегодня утром, я застал парнишку за интересным занятием: он пытался счистить с сапог постояльцев клочья бумаги. Не сомневаюсь, оба они приехали сюда с единственной целью — следить за мной, и было бы странным с их стороны не выполнять служебных обязанностей.
После завтрака Морлек с помощью молодой девушки помыл посуду.
— О чем вы думали сегодня ночью, когда вас мучила бессонница? — спросила она неожиданно.
— О своих прегрешениях, — ответил он девушке торжественным тоном.
Но неожиданности утра этим не были исчерпаны.
Когда Джемс снова очутился на кухне, он застал Джоан у плиты с засученными рукавами за приготовлением паштета.
— Вы сильно обожглись, — сказал Джемс, заметив у девушки на руке красное пятнышко в форме сердца.
К его удивлению, она покраснела.
— Это пятнышко то показывается, то исчезает, — ответила она.
И вскоре неожиданно ушла, не попрощавшись.
После обеда в Старый Дом пришел Кливер. Он несмело принялся объяснять Джемсу, почему ему пришлось покинуть службу у него, но тот не стал его слушать.
— Если угодно, вы можете вернуться ко мне, — коротко бросил ему Морлек, — и объявите о моем требовании остальным слугам. Отныне будет заведен новый распорядок. Ровно в десять часов все должны спать, и когда я работаю у себя в библиотеке, никто не должен беспокоить меня.
— Если бы мистер Гамон меня не уговорил… — начал было Кливер.
— Я видел мистера Гамона в самых разнообразных ролях, однако в роли сирены — никогда.
Кабинет Джемса окнами был обращен в сторону дома Крейзов. Это была узкая продолговатая комната с двумя дверьми, одна из которых вела на площадку, а вторая — в небольшую комнату. С площадки лестница вела в спальню Джемса. В то время как библиотека была расположена вдоль фасада, спальня его уходила в глубь дома.
Кливер занялся сбором своих подчиненных, а Морлек поднялся к себе в спальню и запер за собой дверь. Затем, откинув ковер, он открыл небольшой тайник в паркете. Там хранилась шкатулка, из которой он достал револьвер, сверток с инструментом и неизменную черную маску, отнес все это к себе в кабинет и запер в письменном столе.
Несмотря на то, что за ним охотились все сыщики Лондона и ему грозило пожизненное заключение, взломщик снова принимался за свою работу. Джентльмен в черной маске не привык к бездействию. Голос мертвого властно взывал к мести, и Джемс Морлек не колебался в своем решении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20