- воскликнул он, опускаясь на колени. - Нет больше
недругов твоих!
Ноги у Никора стали вдруг непослушными, он прислонился к стене, но
почувствовал, что стоять не может, и сел.
- Лэр, Лэр, - прошептал он, указывая на Жорта. - Скажи ему...
Лоэр поднял тысячника, обнял его:
- Владетель благодарит тебя, друг мой, и жалует должность командира
трехтысячного оклада. А сейчас Владетель хочет знать о положении дел возле
пещеры.
- Вроде, не все вышло, как хотели, большой эрат...
Долго не было никаких известий из долины, и Лоэр хотел отправить туда
гонцов, но тут к дворцу прискакали на взмыленных конях три всадника и
сообщили о победе. Начало, правда, не было удачным. Зажженный на горе
костер - сигнал ухода людей Бефа Оранта в укрытие, - видимо, касался не
всех: кое-кто остался в городе и, узнав о перевороте, сумел проскочить в
пещеру и сообщить о случившемся.
Светоносцы ринулись в проход, но, потеряв сразу больше сотни человек,
вынуждены были на время оставить эту затею. Чтобы не дать им опомниться,
конники тут же перед входами разожгли костры и набросали в них перца.
Пещера жадно заглатывала едкий дым. Вскоре из нее стали выбегать
обезумевшие люди, у них отбирали оружие и отправляли под охрану лучников и
меченосцев.
Лоэр внимательно выслушал гонцов и отослал их обратно вместе с
Жортом: надо было сообщить пленным, что отныне они не солдаты - они
временно направляются для работы в поля, в мастерские, на сбор плодов и
корней. Кроме того, они должны будут строить для себя корабли, чтобы
покинуть пределы Гарманы. Военачальников и гнофоров Лоэр приказал привести
в город: среди них должен находиться один из членов Совета, и его надо
было срочно переправить в Сурт, как об этом просил Гар Эргант.
Вечер прошел в сутолоке и неотложных заботах. Перед тем, как
отдохнуть, Лоэр хотел навестить Аору, но ему объявили о приезде извир с
Южного Острова, которые настоятельно просили встречи с первым советником
Владетеля. Лоэр заволновался и сам выбежал на дворцовый двор. Примэрона
стиснула брата сильными руками и вдруг расплакалась:
- Постоянно дрожу за тебя!
- А я за тебя! Тут болтали, что вас изгнали с Нераса!
- И ты поверил! Мы в два дня очистили весь остров! - У рта примэроны
внезапно легла строгая складка. - В такое трудное время от нас ушла Аора,
Лит, и Совет изгнал ее с Нераса, лишил всех прав амазонок. Ее чувство к
тебе оказалось сильнее долга перед нами. Ты должен знать, где она.
Лоэр обнял сестру и стал не спеша подниматься по мраморным ступеням
дворца.
- Я понял это, Нагрис, как только увидел ее. Но уверен, что ни один
из ваших суровых законов не накажет ее так, как она себя наказала: ведь ее
сердце должно было постоянно разрываться между вами и мною. Так что же еще
вы хотите?
- Ничего, Лит. Теперь она не принадлежит нам.
- Аора серьезно ранена. Навести ее, Нагрис, только будь ласкова, как
любящая сестра. Обещаешь?
- Обещаю. В душе моей нет гнева. Но до конца дней буду жалеть о том,
что лишилась такого хорошего командира! Не скрою: я всегда обожала ее,
Лит, она была мне дороже всех извир!
- Спасибо, сестрица. А где же твой Жефарт?
- Остался на Нерасе.
- Значит, у тебя все отлично?
- Я счастлива, Лит, - теперь он по-настоящему любит меня!
Они прошли наверх, хотели расположиться в приемной Никора, но вечер
был жаркий, и они отправились на балкон.
- А я по делу, Лит. - На глаза Нагрис будто набежала тень. - Мы в
пути случайно захватили корабль с гнофорами, шедший из Горуэлы. На борту
нашли умирающего гонца Гара и от него узнали о положении дела в Сурте...

16. ВЕСТИ ИЗ СУРТА
Вет-Прасар, предводитель бывших рабов, сидел напротив Гара Эрганта и
невесело разглядывал свою руку, положенную на малахитовую поверхность
стола.
- Значит, все было напрасно, примэрат?
Гар покачал головой:
- Нет, добрый друг, вы сделали большое дело, разъясняя людям
необходимость сохранения культуры, этим воспитывали в них чувство
понимания прекрасного.
- Вряд ли это удалось, примэрат: больше приходилось принуждать
рептонов. Вет-Прасар нетерпеливо ударил по столу ладонью. - Какое
несчастье: ведь если Гармана погибнет, люди грядущего ничего не будут
знать о ней как о стране первой высокой цивилизации и будут считать
колыбелью человеческой мудрости Эрусту или Ригию.
- Мы вернемся к этому вопросу. А сейчас мне бы хотелось попросить вас
немедленно отправить гонцов во все ваши отряды с приказом вернуться за
море, на родину, c выражением превеликой благодарности и доброго
напутствия. Корабли получите в ближайших портах. Любой из ваших товарищей
может просить все, что пожелает - мы тотчас исполним его волю. Я понятно
говорю, друг мой?
- Да, примэрат. Но может быть, еще понадобится наша помощь?
- Нет, нет, Прасар, спасибо. Вы наши гости и друзья, и мы не имеем
права подвергать вас опасности. Этот вопрос решался Народным Собранием.
Теперь о другом. После долгих размышлений мы пришли к выводу, что никто
кроме вас не сможет выполнить одно весьма тайное поручение. Вы умный,
честный и отважный человек. Эти ваши качества и позволили нам сделать
выбор. Есть еще одно обстоятельство: вы эруст, за вами вряд ли отправятся
гнофорские соглядатаи, поскольку будут считать естественным возвращение
бывших рабов на родину.
- Я готов сделать для Гарманы все, что в моих силах.
- Спасибо, Прасар, другого ответа я не ждал.
Сидевший все время в стороне эрат Горан поднялся и, отряхнув полы
бархатной зимары, неторопливо приблизился к столу.
- Чтоб наверняка сохранить секрет, - сказал он, прикашливая, -
Народное Собрание возложило все заботы на нас двоих. Ну да ладно. Главное
- ваше соизволение, эрат. Речь пойдет о сокрытии на время утерянных знаний
Гарманы, чтоб они для людей не канули в вечность. Спрячем покуда до
лучших, дабы ими для своих нужд не воспользовались гнофоры.
- Почтенный эрат Горан имеет ввиду те великие достижения ученых,
которые могут дать новый прыжок в развитии общества в недалеком будущем, -
пояснил Гар Эргант. - План наш таков. Вы с Эратом Гораном должны посетить
развалины феррона в ригийской пустыне. Примерно в шестистах шагах к
востоку от развалин есть большой камень. Вот под ним и нужно будет зарыть
те материалы, которые мы передадим вам...
Вечером они встретились снова. Вет-Прасар прибыл во дворец в черном
сагуме с откинутым капюшоном и с полчаса ждал приглашения примэрата. Гар
Эргант вышел из покоев - и эруст похолодел при взгляде на него. Лицо главы
Гарманы было белым, с синевой, щеки провалились еще больше, глаза запали и
из глубины светились лихорадочным блеском: недавно его мучил очередной
припадок.
- Примэрат, может быть...
- Э, перестаньте, добрый друг: у меня ведь только и времени, что
между приступами... Но его остается все меньше.
- Вы хотели видеть меня...
- Да. Просто поговорить с вами. Гонцов отправили?
- Отправил, примэрат. И подобрал верных людей, которые последуют с
нами в ригийскую пустыню.
Они прошли в палату. Мускулистые воины стояли по углам зала,
канделябры горели за их спинами, озаряя пол и стены колеблющимся желтым
светом. Примэрат отослал охрану и, как непомерно уставший человек,
расслабленно опустился в кресло. Этого с ним раньше не случалось. Даже
светильники он зажигал сам.
- Вы очень больны, - сказал робко Вет-Прасар.
- Да. - Гар Эргант пристально посмотрел на эруста. - И потому, чтобы
со мной не случилось, в дальнейшем будете иметь дело только с почтенным
эратом Гораном. Я благодарю судьбу за то, что она позволила мне многое
сделать за это время. Но вершиной моих деяний считаю пробуждение сознания
народов вашей страны и ваших соседей - спасение обреченных гарманов стало
для них выше страха перед возмездием гнофоров.
- Это великое дело, примэрат, и я жалею, что не принял в нем участия.
Дверь осторожно раскрылась, и в зал, стуча палкой, вошел эрат Горан.
Хотел по привычке сесть в своем углу, но Гар попросил его к столу.
- Крысы, - сказал эрат Горан. - Мечутся, будто полоумные, а на людей
и внимания никакого. Вот времена! Может, чуют это самое... как его?..
Эргант кивнул.
- Возможно. У некоторых животных сильно развито предчувствие
опасности, они удивительным образом заглядывают в будущее, чего лишен
человек.
Эрат Горан прислонил свою палку к креслу и, погладив бороду,
озабоченно сказал:
- Давеча видал в саду Квина с вашей красоткой. Как бы не было беды,
Гар. Он вроде не в себе.
Примэрат попросил командира стражи позвать Квина. Командир долго не
появлялся, и, прежде чем поднялась во дворце суматоха, Эргант понял, что
Квина нет. Через полчаса он узнал, и об исчезновении Винии Эроб. А на
другой день один из стражников признался, как накануне он выпил немного
вина и, чтобы не попадаться на глаза строгим начальникам, забрался в
кустарник на нижней террасе и заснул. Разбудили его голоса. Он раздвинул
ветви и увидел Квина с той странной эриной, которая никогда не открывает
свое лицо. Они обошли кругом площадки и уселись на скамейку. Потом эрина
встала, остановилась за спинкой скамьи, и руки ее, как шелковистые крылья
горлицы, любовно поглаживали волосы и лицо Квина.
"Неужели это мать мальчика?" - подумал солдат и вдруг весь похолодел:
сильные пальцы эрины сомкнулись на шее Квина, и пока стражник приходил в
себя, она подтащила легкое тело к краю террасы и столкнула в реку. "Ах ты,
гадина!" - хотелось крикнуть солдату, но губы словно одеревенели, руки и
ноги не слушались его.
- Ну вот, - сказала тихо эрина, возвращаясь к скамейке. - Это
расплата за измену. Остался еще один.
И вдруг откуда ни возьмись появилась Гармана. Эрина будто окаменела,
глаза ее расширились, уперлись в одну точку. Через минуту она забилась в
муках и вскоре затихла.
Гармана высоко подняла безжизненное тело эрины и бросила его туда же,
в реку - только брызги взметнулись, и жадно, с шумом вздохнула вода...

Ужин подходил к концу. Примэрат отодвинул блюдо и откинулся на
высокую спинку кресла.
- Что-то мне душно, - сказал он, поднимаясь.
Вет-Прасар проводил его на балкон. Там было свежо, пахло смородиной и
мятой.
- Простите меня, добрый друг, я уйду. - Эргант сдавил виски и
прислонился плечом к стене. - Опять начинается... Боги! Как они измучили
меня!.. Прошу вас, пригласите, пожалуйста, ко мне почтенного эрата Горана.
Но эрата Горана звать не пришлось, он пришел сам, и ни слова не
говоря, повел примэрата к покоям.
- Прасар... - Гар Эргант на минуту остановился. - Открою вам одну
тайну, только пусть о ней больше никто не знает.
- Разумеется...
- Я не хочу, чтобы вы продолжали печалиться по Лоэру. Он жив, и вы с
ним увидитесь - не в Эрусте, так на нашей новой родине... А меня
простите... если что... Время не кончается, добрый друг, - кончается мой
путь...
Эрат Горан долго не выходил из покоев примэрата...
О смерти Гара Эрганта узнали только в полночь. Он принял яд: видимо,
перенести последний приступ было уже сверх сил этого железного человека.
Похоронили его с почестями, достойными главы государства, но мало кто из
рептонов сожалел о его гибели.
На беломраморной плите бесшабашный писец выбил небрежную надпись и
покрасил буквы такой краской, которая, при первом же ливне сошла. Зато
навеки осталась запечатленная в камне правда:
"Намерения его были чисты и непорочны,
и преданность Гармане беспредельна"
Это - слова почтенного эрата Горана, сказанные им совсем недавно в
Народном Собрании.

17. КАНУН
Народ бурно приветствовал Гела Никора. Все жили предчувствием чего-то
небывалого. Может быть, готовится новый поход на север - ведь не зря же
Владетель отдал приказ о продолжении работ на верфи.
А Никор будто переродился после освобождения из плена. По обоюдному
согласию с Лоэром он сделал кое-какие перестановки, смещения среди
командиров, объявил дополнительные права и обязанности для гражданского
населения, которые давали больше привилегий простолюдинам и в то же время
налагали на них большую ответственность во время путешествия за море и
там, на новой родине. После длительных споров он все же решил сказать
народу правду о предстоящей катастрофе, но чтобы не возникло паники, отнес
сроки бедствия на полтора года. По предложению Лоэра было создано
присутствие по типу Народного Собрания Гарманы с таким расчетом, чтобы
половина его отправилась с первой же партией переселенцев во главе с
Никором, другая должна была оставаться с Лоэром до тех пор, пока не будет
эвакуирован последний человек Юга.
Дни были так заполнены неотложными делами, что Лоэр не сумел как
следует проститься с сестрой, взяв с нее, однако, обещание вывезти всех
извир с Нераса не позже, чем через год - это было ей по силам. Аору он
навестил лишь однажды. Ристер, пряча склоненное лицо в тени дикой
шевелюры, обещал Лоэру поставить на ноги его жену по прошествии тридцати
солнц, только пусть большой эрат не мешает делать ему свое дело да пореже
присылает людей справляться о здоровье Аоры. А к концу излечения пусть
доставит в его дом шамир - камень всех камней, - который чище душ
человеческих и который умеет распознавать яды.
- Ей же принеси смарагд, - советовал Ристер, не поднимая головы и
по-прежнему возясь в темном углу со своими травами. - От него светлеет
сердце и отступает боль, а также не приходят тяжкие сны.
- Я исполню твою волю, эрат. - Лоэр встал, чтобы уйти.
- Погоди, большой эрат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39