И если люди здесь так неприязненно относятся к нему, то, верно, потому, что, по их мнению, он подкуплен Этьеном Но и прибыл сюда, чтобы заглушить правду…
– Скажите, господа…
Мегрэ встал и подошел к их столику. Он был человеком отнюдь не робкого десятка и то почувствовал, как у него побагровели уши. Его встретило гробовое молчание. Только рябой парень продолжал смотреть ему в глаза, остальные в замешательстве отвернулись.
– Вы здешние и могли бы рассказать мне многое и тем самым помочь правосудию.
До чего они подозрительны, эти люди! Правда, его слова им, кажется, польстили, но они не сдавались, и старик, все еще разглядывая свой плевок, красующийся на полу, проворчал:
– Правосудию? Какому? Тому, что покрывает таких, как Но?
Хозяйка с ребенком на руках встала в дверях кухни. Мегрэ, словно он не слышал слов старика, продолжал:
– Для этого мне прежде всего нужны две вещи. Первое-поговорить с кем-нибудь из друзей Ретайо, с настоящим его другом… Хорошо бы с тем, который провел с ним последний вечер…
Трое друзей сразу повернули головы в сторону юноши. Мегрэ понял, что именно он-то ему и нужен.
– Затем мне необходимо найти кепку. Вы знаете, о чем я говорю?
– Давай, Луи, – пробурчал возчик, скручивая сигарету. Но юноша все еще колебался.
– А кто вас прислал?
Впервые в жизни Мегрэ пришлось давать отчет простому крестьянскому парню, и тем не менее это было необходимо. Во что бы то ни стало он должен был завоевать его доверие.
– Я комиссар уголовной полиции Мегрэ.
А вдруг случайно юнец слышал о нем, ведь всякое бывает? К сожалению, надежды Мегрэ не оправдались.
– Почему вы поселились в доме Но?
– Потому что его известили о моем приезде, и он встретил меня на вокзале. А так как я здесь впервые…
– Есть гостиницы…
– Я не знал…
– А кто остановился в гостинице напротив?
Ого! Настоящий допрос!
– Частный агент.
– Кем он нанят?
– Не знаю.
– Почему до сих пор не начали следствие? Ведь прошло уже три недели, как погиб Альбер.
«Молодчина, сынок! Валяй дальше!» – казалось, говорили трое старших, подбадривая юношу, который мужественно преодолевал свою робость.
– Никто не подавал жалобы.
– Значит, можно убить кого угодно, если нет жалобы…
– Врач констатировал смерть от несчастного случая…
– А разве он там был, когда это произошло?
– Как только я соберу необходимые сведения, начнется официальное следствие.
– А какие сведения вам нужны?
– Например, если можно было бы доказать, что кепка найдена между домом месье Но и местом, где обнаружили тело погибшего…
– Надо отвести его к Дезире, – вставил толстяк в спецовке плотника. – Эй, Мели, повтори-ка нам бутылочку… Да принеси еще один стакан…
Вот это уже победа!
– В котором часу в тот вечер Ретайо ушел из кафе?
– Примерно в половине двенадцатого…
– Сколько вас было?
– Четверо. Мы играли в куанше…
– Вы вышли все вместе?
– Двое повернули налево… А я немножко Проводил Альбера…
– В какую сторону он пошел?
– К дому Но…
– Он не сказал вам, зачем туда идет?
– Нет.
Парень помрачнел, с сожалением произнеся это «нет». Видно было, что он стремится быть скрупулезно точным.
– Он был откровенен с вами?
– Он был в ярости.
– Кем же он возмущался?
– Ею.
– Вы хотите сказать, мадемуазель Но? Раньше он говорил вам о ней?
– Да.
– Что именно?..
– Все и ничего…
И без слов было ясно… Он ходил к ней почти каждую ночь…
– Он хвастал этим? – Нет. – Юноша укоризненно посмотрел на Мегрэ.
– Он любил ее, это сразу было видно. Он не мог этого скрывать.
– А в последний день он был в ярости?
– Да. Мы в карты играли, так он весь вечер о чем-то думал и то и дело смотрел на часы. А когда мы с ним прощались на дороге…
– В каком месте?
– В пятистах метрах от дома Но.
– То есть там, где обнаружили труп?
– Примерно… Я проводил его до половины пути…
– А вы уверены, что он действительно пошел к дому Но?
– Да… Когда мы прощались, он стиснул мне руки и чуть не со слезами сказал: «Все кончено, старина…»
– Что кончено?
– Между ним и Женевьевой. Так я понял. Он хотел сказать, что идет туда в последний раз…
– Но все-таки пошел?
– Ночь была морозная, лунная… Я еще видел его, когда он был уже метрах в ста от дома…
– А кепка? Луи встал и, решительно взглянув на своих товарищей, сказал Мегрэ:
– Пошли…
– Ты ему доверяешь, Луи? – спросил его один из сидевших за столом. – Смотри, будь осторожен, сынок.
Но Луи был в том возрасте, когда любят действовать решительно. Он посмотрел Мегрэ в глаза, словно говоря: «Если ты меня предашь, ты будешь последним мерзавцем».
– Пошли… Это в двух шагах отсюда…
– Давай чокнемся, сынок… И господин комиссар… Вы можете верить каждому слову этого парня. Он честный человек…
– Ваше здоровье, господа. Мегрэ чокнулся со всеми: ничего другого ему не оставалось, как чокнуться.
Стаканы из толстого стекла глухо звякнули. Мегрэ вышел вслед за Луи, забыв заплатить за вино, которое он заказал. Как раз в этот момент на противоположной стороне улицы Кадавр с портфелем, зажатым под мышкой, входил в гостиницу «Золотой лев». Что это, не померещилось ли Мегрэ? Ему показалось, что на лице его бывшего коллеги мелькнула сардоническая усмешка.
– Идемте… Сюда… Луи провел Мегрэ по узким улочкам, которые, как предполагал комиссар, соединяли три-четыре главные улицы города. И вот на такой улочке, где тесно стояли неказистые домики с палисадниками, Луи толкнул какую-то калитку с колокольчиком и крикнул:
– Это я! Они вошли в кухню, где за столом завтракали человек пять ребятишек.
– Что случилось, Луи? – спросила мать, смущенно глядя на Мегрэ.
– Подождите меня здесь… Одну минутку, месье… Луи взбежал по лестнице, ведущей прямо из кухни на второй этаж, прошел в комнату. Наверху послышался шум: по-видимому, Луи выдвигал там ящики комода. Потом он заметался по комнате, уронив стул. А его мать, не зная, как ей держать себя с незнакомым гостем, даже не предложила ему сесть и ограничилась лишь тем, что притворила за ним дверь. Луи спустился бледный, взволнованный.
– Ее украли! – произнес он с отчаянием. И, повернувшись к матери, почти крикнул:
– Кто-то сюда приходил… Кто? Кто сегодня приходил?
– Что с тобой, Луи?
– Кто? Скажи, кто? Кто украл кепку?
– Какую кепку? Я не знаю, о чем ты говоришь…
– Кто-то побывал у меня в комнате…
Луи был так возмущен, что, казалось, он сейчас ударит мать.
– Да успокойся ты! Ты даже не слышишь, каким тоном ты разговариваешь со мной…
– Ты все время была дома?
– Только в мясную и булочную выходила.
– А дети где были?
– Как всегда, у соседки. Младшие. А остальные – в школе.
– Простите меня, господин комиссар. Я ничего не понимаю. Еще сегодня утром кепка лежала у меня в ящике. Это я точно помню. Я ее видел…
– Да о какой кепке ты говоришь? Ответь же наконец! Ты просто сошел с ума, честное слово. Сядь лучше за стол и поешь… И месье предложи поесть…
Но Луи, бросив на мать сердитый, недоверчивый взгляд, увлек Мегрэ на улицу.
– Пошли… Я должен с вами поговорить… Клянусь памятью моего покойного отца, что кепка…

4. Кража кепки

Взволнованный Луи торопливо шел, почти бежал по улице и, как на буксире, тянул за собой грузного, неуклюжего Мегрэ, который всегда, попав в глупое положение, становился особенно неповоротлив.
Хорошенький же был у них видик: молодой парень упрямо тащит за собой пожилого человека-так какой-нибудь зазывала из кабаре на Монмартре чуть не силой волочит оробевшего провинциального буржуа бог знает куда и для каких развлечений. Они уже дошли до угла улочки, а мать Луи, стоя в дверях, все еще кричала им вслед:
– Может, ты поешь, Луи?
Но Луи ее, должно быть, и не слышал. Он был охвачен одной мыслью: он пообещал этому господину из Парижа кое-что показать, а теперь совершенно неожиданно случилось так, что он не сдержал своего слова. Чего доброго, его еще примут за обманщика И не повредит ли это делу?
– Пусть Дезире вам сам скажет… Кепка была у меня, в моей комнате. Я все думаю, вдруг мать что-нибудь скрыла…
И Мегрэ подумал о том же: ведь Кавру ничего не стоило провести эту обремененную детьми и повседневными заботами женщину.
– Который час?
– Десять минут первого… – Дезире, наверно, еще на заводе. Пошли здесь. Так быстрее.
Луи снова вел Мегрэ какими-то улочками, мимо лачуг – Мегрэ даже не предполагал, что здесь есть такие лачуги – Свинья вылезла из грязной лужи и бросилась им под ноги.
– Как-то вечером, да, как раз в день похорон, папаша Дезире пришел в «Золотой лев»… Он бросил на стол кепку и на патуа Патуа – местное наречие.

спросил, чья она. Я ее сразу узнал-мы вместе с Альбером покупали в Ниоре, еще обсуждали, какого цвета брать…
– Ты кем работаешь? – спросил Мегрэ.
– Плотником. У того толстяка, что сегодня был с нами в «Трех мулах». В тот вечер, про который я вам рассказываю, Дезире был пьян. Я его спросил, где он нашел эту кепку. Да, вы ведь не знаете, что он собирает молоко на маленьких фермах, а туда на грузовике не доберешься, вот он и объезжает их на лодке. Он ответил: «В тростниковых зарослях, как раз возле засохшего тополя». Так вот, я уже сказал вам, что это слышали человек шесть, если не больше. Ну, а все знают, что засохший тополь стоит между домом Но и тем местом, где нашли тело Альбера… Сюда… Мы идем на молочный завод, вон видите слева трубу? Они уже миновали окраину городка. Темные изгороди окружали огороды. Чуть дальше стояли низкие строения молочного завода, в небе вырисовывалась его высокая труба. – Да, так вот, даже сам не знаю почему, но сунул я кепку в карман… Я уже тогда почувствовал, что есть люди, заинтересованные в том, чтобы замять это дело… А тут кто-то возьми да и скажи: «Это кепка Ре-тайо». Дезире, хотя и был пьян, нахмурился. Сообразил, что, пожалуй, кепка валялась в неподходящем месте «А ты не спутал, Дезире, ты, правда, нашел ее возле засохшего тополя?» – «А чего же здесь путать?» И вот, господин комиссар, на следующий день он уже отрекся от своих слов. Когда его просили сказать, где он нашел кепку, он говорил: «Да там… Не помню я уже точно… Отстаньте вы от меня с этой кепкой!..»
Неподалеку от заводских строений стояли плоскодонные лодки с бидонами молока.
– Эй, Филипп… Папаша Дезире вернулся?
– Откуда он мог вернуться, если он вообще еще не появлялся? Видимо, вчера опять здорово клюкнул и до сих пор глаз не продрал.
У Мегрэ мелькнула одна мысль. Он спросил Луи:
– Как ты думаешь, хозяин сейчас здесь?
– Должен быть у себя. Вон сбоку дверь.
– Подожди меня минутку.
Мегрэ действительно нашел хозяина завода Оскара Друэ разговаривающим по телефону. Он представился.
Спокойствие и степенность хозяина выдавали в нем бывшего фермера, которому удалось стать владельцем хотя и не крупного, но все-таки собственного предприятия. Короткими затяжками покуривая свою трубку, он присматривался к Мегрэ, не перебивал его и старался понять, что за человек его неожиданный визитер.
– Некогда у вас работал отец Альбера Ретайо, не так ли? Мне говорили, он погиб в результате аварии на заводе…
– Взорвался котел.
– Мне также известно, что вы выплачиваете вдове довольно порядочную пенсию…
Хозяин, видно, был умным человеком, ибо он сразу смекнул, что этот коварный вопрос задан неспроста.
– Что вы хотите сказать?
– Вдова подавала в суд или вы сами?..
– Не ищите здесь никакой тайны. Авария произошла по моей вине. Ретайо два месяца твердил мне, что котел нужно капитально ремонтировать или даже сменить. Но был разгар работы, и я все откладывал…
– Рабочие у вас застрахованы?
– Страховка ничтожная…
– Простите, я хотел бы задать вам еще один вопрос: это вы считали, что страховка ничтожна, или же…
Они уже поняли друг друга, поняли настолько хорошо, что Мегрэ не закончил фразы.
– Вдова ходатайствовала об увеличении пенсии, и это было ее право, – пожал плечами Оскар Друэ.
Я убежден, – продолжал комиссар с еле заметной улыбкой, – что она не просто пришла к вам с просьбой решить этот вопрос. Она прислала к вам юриста…
– А что в этом странного? Ведь женщины не разбираются в подобных вещах, не правда ли? Я признал, что ее требование обоснованно, и вдобавок к страховой пенсии выплачиваю ей еще некоторую сумму из собственных средств. Кроме того, я платил за обучение ее сына, а когда он подрос, взял его к себе на службу. Кстати, я был вознагражден сторицей. Парень оказался честным, толковым, работящим, и он прекрасно вел здесь дело в мое отсутствие.
– Благодарю вас… Еще один вопрос: после смерти Альбера к вам не приходила его мать?
Оскар Друэ с трудом сдержал улыбку, но в его карих глазах мелькнул лукавый огонек.
– Нет,ответил он, – еще не приходила.
Мегрэ не ошибся в оценке мадам Ретайо! Эта женщина знала, как постоять за себя, и в случае нужды могла перейти в наступление. Она всегда умела соблюдать свою выгоду.
– Говорят, Дезире, ваш служащий, сегодня не вышел на работу?
– Это с ним случается… Когда он пьян больше, чем обычно…
Мегрэ вернулся к Луи, который до смерти боялся, что теперь комиссар перестанет всерьез относиться к его словам.
– Что он вам сказал? Он хороший человек, только из другого лагеря…
– Какого лагеря?
– Из лагеря месье Но, доктора, мэра… И все равно он ничего не мог вам сказать плохого обо мне…
– Да нет…
– Нам надо найти папашу Дезире. Если вы не против, зайдем к нему домой. Это недалеко…
И они зашагали обратно, совершенно забыв, что наступило время обеда. Войдя в город, они задами прошли к одному из домов, и Луи, постучав в застекленную дверь, толкнул ее и крикнул в полумрак:
– Дезире, эй, Дезире!
Никакого ответа. Только кот выскочил откуда-то из угла и стал тереться о ногу Луи. В комнате, напоминавшей берлогу, Мегрэ, приглядевшись, увидел кровать без простынь и подушки – хозяин, видимо, спал не раздеваясь, – чугунную печурку, какие-то лохмотья, обглоданные кости, батарею пустых винных бутылок.
– Небось пьет где-нибудь. Идемте.
Все еще опасаясь, что Мегрэ не принимает его всерьез, Луи начал объяснять:
– Понимаете, Дезире работал у Этьена Но… И хотя его выгнали, он не хочет с ним ссориться… Он ни с кем не хочет ссориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17