Господь…
— Молчать! Не перебивай меня. Сначала мне надо убедиться, что ты остался верен дружбе.
— Но как я смогу доказать это? — смешался Лорендзаччо.
— Ты должен правдиво и четко ответить на мои вопросы. Этого будет вполне достаточно. Но если я замечу хотя бы намек на двусмысленность в твоих ответах, могу обещать тебе, что перед своим концом ты успеешь не раз пожалеть о своем появлении на свет Божий. Будь откровенен со мной, и ты сохранишь жизнь, а потом обретешь и свободу.
В течение следующего получаса Белларион обстоятельно допрашивал Лорендзаччо, неоднократно проверяя и перепроверяя его ответы, так что в конце концов он собрал всю необходимую ему информацию.
Лорендзаччо был на содержании Джироламо Виньяте, кардинала Десана, брата осажденного тирана. Каждую ночь кардинал отправлял из Канталупо обоз, причем перевозивших припасы мулов оставляли в Алессандрии и съедали, а сопровождавшие обоз люди пешком возвращались обратно от городских ворот. Единственное исключение делалось для Лорендзаччо, который утром появлялся в Канталупо с паролем, назначенным для следующей экспедиции. Лорендзаччо признался, что за последние три недели раз пятнадцать пересекал линию кордонов туда и обратно, и снабдил Беллариона подробным описанием города Алессандрии, а также — кардинала Десана, Джованни Виньяте и его главных помощников и прочими полезными сведениями, необходимыми для операции, к осуществлению которой Белларион приступил сразу же после завершения допроса.
Глава XIV. ПОГОНЩИК МУЛОВ
До рассвета оставалось не более часа, когда караван мулов, ведомый единственным погонщиком, остановился возле южных ворот Алессандрии и ночную тишину прорезал резкий свист.
Свист повторился еще дважды, и только потом позади решетчатого окошка, устроенного в массивной двери, защищавшей узкий боковой проход в стене, блеснул свет в грубый голос рявкнул:
— Кто идет?
— Посланник мессера Джироламо, — ответил погонщик.
— Пароль?
— Победоносный Лоди.
Заскрипели петли, загремели цепи, и огромная черная масса, едва различимая в непроницаемой тьме, медленно отделилась от стены и плавно опустилась почти у самых ног погонщика. Но прежде чем ступить на мост, тот прокричал в пустоту за своей спиной слова прощания и поспешил дать указания несуществующим товарищам, отправлявшимся в обратный путь. Затем он перегнал своих мулов через мост в крепость и сразу же оказался в толпе стражников, охранявших ворота. Их количество удивило его: вероятно, в городе опасались возможного предательства, если стянули столько солдат для встречи обоза.
Офицер сунул фонарь в лицо погонщику — высокому молодому парню в груботканой коричневой тунике и чулках из того же материала, крест-накрест завязанных на коленях.
— Ты не Лорендзаччо! — прорычал он.
— Черт побери, незачем подпаливать мой нос, чтобы убедиться в этом, — ответил погонщик.
Его непринужденное поведение несколько успокоило возникшие было подозрения, да и как можно было сомневаться в человеке, рисковавшем собой, чтобы провести караван мулов в осажденный город.
— Кто ты? Как тебя зовут?
— Мое имя Беппо — уменьшительное от Джузеппе, и в этот раз я заменяю Лорендзаччо, с которым приключилась беда. И я знаю, кто вы. Лорендзаччо предупреждал меня, что я встречусь здесь со злобным сторожевым псом по имени Кристофоро, который захочет съесть меня живьем, как только я окажусь перед ним, — тогда я не поверил ему, но сейчас убедился в этом на собственной шкуре. Есть ли у вас под рукой что-нибудь выпить, капитан? Сегодня чертовски дущная ночь.
И погонщик провел тыльной стороной ладони по лбу, стряхнув капельки пота, а заодно удалив с него изрядное количество сажи.
— Отведи своих мулов к ратуше, — отрывисто ответил ему офицер, раздраженный его фамильярностью.
День уже занимался, когда мессер Беппо ввел своих мулов во двор ратуши и передал их в руки поджидавших его офицеров Виньяте и представителей городской управы. Он обратил внимание, что военные выглядели крепкими и сытыми по сравнению с бледными и истощенными горожанами, и сделал очевидный вывод, что рационом последних в Алессандрии жертвовали в пользу первых.
Мессер Беппо, оказавшийся на редкость самоуверенным для погонщика малым, немедленно потребовал отвести его к синьору Джованни Виньяте и даже перешел к угрозам, получив сначала отказ, так что в конце концов один из офицеров взялся проводить его в Рокку note 85 — самое сердце этой знаменитой крепости гвельфов.
Они пересекли ведущий в цитадель узкий подъемный мост и поднялись по извилистой каменной лестнице в низкую комнату с голыми каменными стенами, незастекленными готическими окнами и сводчатым потолком, настолько низким, что погонщик рисковал удариться о него головой, выпрямившись в полный рост. Простой дубовый стол, похожий на те, что ему доводилось видеть в монастырях, дубовая скамья и кресло с высокой спинкой и красной бархатной подушкой на сиденье составляли всю обстановку этой комнаты.
Оставив Беппо стоять на пороге, офицер пересек комнату и исчез за узкой дверью в другом ее конце. Оттуда вскоре появился коренастый и кривоногий человек, с толстыми надутыми губами и смуглым лицом, одетый в длинную, волочащуюся по каменному полу малиновую мантию. За ним по пятам следовали пожилой, крепкого сложения монах в черной рясе и долговязый человек в кожаной солдатской куртке, с мечом и кинжалом, прицепленными к дорогому поясу.
Коренастый окинул погонщика надменным взглядом.
— Мне сказали, что у вас есть какое-то сообщение для меня, — напыщенно проговорил он и уселся в единственное в комнате кресло.
Монах примостился на краешке скамьи, а офицер остался стоять позади Виньяте. Погонщик мулов решительно шагнул вперед, нисколько не смущаясь тем, что находится в присутствии ужасного тирана Лоди.
— Его превосходительство кардинал Десана извещает вас, что сегодняшний обоз с провизией — последний, который он может послать вам.
— Что? — словно ошпаренный, подскочил Виньяте, и от его ледяного достоинства не осталось и следа.
— Это стало не только небезопасно, но и попросту невозможно. Вчера утром, возвращаясь из Алессандрии, Лорендзаччо попал в руки Фачино и сейчас наверняка уже повешен. Впрочем, это не имеет значения. Куда важнее то, что осадная линия теперь затянута слишком туго и пытаться просочиться сквозь нее — чистейшее безумие.
— Однако вам удалось сделать это, — заметил долговязый офицер.
— Да — с помощью уловки, которой, к сожалению, нельзя воспользоваться дважды. Сначала я погнал десяток мулов без груза прямо на кордон возле Аулары; естественно, там подняли тревогу и отовсюду стянули туда людей, но, прежде чем они сообразили, что к чему, я успел проскочить с обозом на оголившемся участке между Ауларой и Касальбальяно.
— Хитрый маневр, — заметил офицер.
— Мне пришлось пойти на риск, — сухо проговорил Беппо. — И не только ради того, чтобы доставить вам продовольствие, а чтобы предупредить вас, что оно доставлено в последний раз.
— Кто вы? — спросил Виньяте у Беппо, заинтригованный его смелыми манерами и живой речью. — Вы не похожи на погонщика мулов.
— Ваша светлость проницательны. После пленения Лорендзаччо никто из погонщиков не соглашался вести обоз в Алессандрию. Синьор кардинал предложил мне взяться за это дело, что я и выполнил, в надежде поступить к вам на службу. Разрешите представиться, ваша светлость: капитан Беппо Фарфалла, командир трехсот всадников, расквартированных сейчас в Канталупо, к вашим услугам.
— Черт побери, как я могу взять вас на службу, когда нам здесь скоро нечего будет есть?
— Вы хотите дождаться, чтобы наступил голод? Синьор кардинал считает, что этого нельзя допустить.
— Мой братец собирается учить меня моему ремеслу?
— На этот счет у него существуют весьма ясные представления, — сказал, пожав плечами, мессер Беппо.
— Какие еще представления? — с досадой спросил Виньяте.
— Ну, например, он считает, что отправка в Алессандрию продовольствия столь же бессмысленна, как и муки данайцев note 86.
— Данайцы? Кто это такие?
— Я надеялся, что вашей светлости известно об этом. Мне, к сожалению, нет. Я всего лишь процитировал слова синьора кардинала.
— Это намек на поведение язычников, взятый из Аполлодора note 87, — объяснил монах.
— Выражаясь более простым языком, синьор кардинал имеет в виду, — продолжал Беппо, — что кормить вас — пустая трата средств, поскольку вы сидите здесь сложа руки.
— Что за глупости! — возмутился Виньяте. — Пускай он занимается мессами и молитвенником и не лезет не в свои дела.
— Он понимает в них больше, чем ваша светлость предполагает.
— В чем именно?
— В ратных делах, синьор.
Виньяте разразился неприятным хохотом, и его офицер присоединился к нему, однако на лице монаха читалось явное неудовольствие по поводу их пренебрежительного отношения к кардиналу.
— Он считает, что новости, которые я вам принес, должны подстегнуть вас к более решительным действиям, — без тени смущения продолжил Беппо.
— Черт бы побрал его наглость, и вашу тоже! Зачем меня подстегивать? Передайте ему, что я веду войну так, как считаю нужным. Если я не проявляю активности, значит, я просто жду своего часа.
— Угроза голода скоро выгонит вас отсюда, и вам придется приложить некоторые усилия, чтобы приблизить этот час.
Виньяте нахмурился, и в его глазах вспыхнул мрачный огонь. Наглость этого петушка совсем не нравилась ему.
Кондотьеры не часто позволяли себе вести с ним подобным образом.
— И какие же, позвольте спросить, усилия я должен приложить?
— Синьор кардинал считает, что вам следует атаковать штаб-квартиру Фачино в Павоне.
— Ну конечно; с таким же успехом я могу атаковать сидящего в аду сатану. Мы сделали уже четыре вылазки — и все они закончились провалом. Видит Бог, в этом не было моей вины.
— Вы уверены, ваша светлость? — тихо спросил мессер Беппо, слегка улыбнувшись.
— А вы что, сомневаетесь? — взорвался тиран Лоди, и его лицо стало фиолетово-бордовым. — Хотел бы я знать, кто осмелится усомниться в этом.
— Синьор кардинал. И он не просто позволил себе усомниться, а высказал твердое убеждение.
— И ваша дерзость, конечно же, согласны с ним?
— Что может сделать моя дерзость против фактов? — насмешливо проговорил Беппо, и все присутствующие с откровенным изумлением уставились на него. — Все эти вылазки совершались днем, на виду у противника, который всякий раз успевал стянуть свои войска туда, где его атаковали, поскольку кавалерия — ваша ударная сила — не может быть эффективно использована на такой местности. Синьор кардинал считает, что вам необходимо произвести вылазку под покровом ночи; это позволит вам достичь неприятельских линий прежде, чем ваше передвижение будет замечено.
Виньяте с откровенным презрением посмотрел на него и пожал плечами.
— Чисто поповский взгляд на войну, — только и сказал он.
Долговязый офицер взял на себя роль толкователя слов своего синьора:
— Подобная акция была бы возможна, если бы мы хотели вырваться из Алессандрии, оставив ее в руках Фачино. Но такие действия недостойны синьора Виньяте. — Он облокотился на высокую спинку кресла и примирительно добавил: — Только в случае крайней необходимости…
Но мессер Беппо, рассмеявшись, не дал ему закончить:
— А разве раньше такой необходимости не существовало? Все последние недели Фачино Кане фактически находился в вашей власти, но вы так ничего и не предприняли, чтобы воспользоваться этим.
Все трое изумленно уставились на него.
— Что вы сказали? — тихо произнес Виньяте. — Фачино Кане был в нашей власти?
— Именно так. Один смелый удар — и с ним покончено. Судите сами: его войска стоят на протяжении восемнадцати миль, и их отдельные группы разрежены. В Маренго, Ауларе, Касальбальяно и Сан-Микеле созданы опорные пункты…
— Это мы знаем.
— …Но Маренго и Сан-Микеле со вчерашнего дня ослаблены ради усиления участка между Ауларой и Касальбальяно, поскольку стало известно, что Алессандрия снабжается продовольствием именно с того направления. Однако Аулара и Касальбальяно расположены дальше всего от Павоне, штаб-квартиры Фачино и самого укрепленного опорного пункта.
В глазах Виньяте появился блеск. В конце концов, он ведь недаром был солдатом и начинал понимать, к чему клонит мессер Беппо.
— Да, верно, — пробормотал он.
— Если сильный отряд, действуя под покровом темноты, выйдет из северных ворот города, незаметно переправится через Танаро и затем, двигаясь вдоль реки, обойдет Павоне и нападет на нее, то расквартированные там войска Фачино будут разбиты, прежде чем к ним успеет подойти подкрепление. Можно не сомневаться, что Фачино и его главные помощники попадут в плен и, таким образом, осаждающая Алессандрию армия будет обезглавлена.
В комнате наступило молчание. Виньяте сгорбился в кресле, кусая свои толстые губы и осмысливая предложение.
— Черт возьми! — воскликнул он и вновь задумался. — Черт возьми! — еще раз воскликнул он и взглянул на своего долговязого капитана. Тот сжал рот и одобрительно кивнул.
— Неплохой план, — сказал он.
— Неплохой! — смеясь, отозвался Беппо. — Что можно придумать лучше в такой ситуации? Только так можно превратить поражение в победу.
— Вам известно, сколько людей у Фачино в Павоне? — спросил Виньяте, заметно воодушевленный уверенностью Беппо.
— Четыре или пять сотен, не больше; и если удастся застать их врасплох, то хватит и половины этого количества солдат, чтобы одолеть осаждающих.
— Зачем рисковать? Я возьму с собой шесть сотен.
— Значит, ваша светлость решились? — спросил долговязый офицер.
— Почему бы и нет, Рокко?
Рокко нерешительно потеребил свою бородку.
— Я чувствовал бы себя спокойнее, будь я уверен, что нам удастся скрытно совершить обходной маневр.
— Вас надо подстраховать, — подал непрошеный совет мессер Беппо. — Днем мои триста всадников переместятся в Пьетрамарацци, станут позади Павоне и в назначенный час атакуют Фачино с тыла, в то время как вы будете действовать с фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49