Они окружили дверь, словно стая свирепых псов, загнавших в тупик оленя, и даже самый смелый из них не решался прыгнуть вперёд первым.
Сцена стала напоминать фарс: так долго и так старательно нападавшие медлили. Фарс перешел в комедию, когда я вдруг потерял опору за спиной и упал.
Оказалось, что кто-то за мной открыл дверь.
Глава IX
УЛИЦА ЛАСТОЧЕК
Упав назад, я почувствовал, что ударился головой о чьи-то ноги. Они смягчили мое падение, иначе я мог бы потерять сознание: пол был вымощен каменными плитами.
Человек, открывший дверь, переступил через меня и остановился на пороге. Когда он проходил мимо, я увидел что-то блестящее. Это была сабля.
Сначала я подумал, что он решил помешать мне отступить. Конечно, это был один из моих врагов. Мог ли я ожидать, что встречу в таком месте друга и защитника?
Впрочем, особого значения это не имело. Я считал, что уйти через дверь невозможно. Даже если успею ее закрыть, это не поможет.
Но тут мне пришло в голову соображение, о котором я раньше не подумал. А есть ли в доме задняя дверь? Или лестницы, ведущие на плоскую крышу асотею?
Человек, открывший дверь, стоял спиной ко мне и лицом к улице. Он находился между косяками двери, и я заметил, что саблю он угрожающе выставил перед собой. Властным голосом он приказал разгоряченной толпе не приближаться и подкрепил слова длинным толедским клинком, чья сталь смертоносно блестела в свете ламп. Нападавшие замолчали. Последовал короткий промежуток тишины.
Его нарушил хозяин дома.
- Негодяи! - заговорил он тоном, каким обращаются к подчиненным. - В чем дело? Что вам нужно?
- Враг! Янки!
- Карамба! Вероятно, это одно и то же. Похоже, вы правы, - продолжал он, полуобернувшись и глядя на мой мундир. - Но зачем это вам? - продолжал он. - Какая польза нашей стране, если мы убьем беднягу?
Его слова вызвали во мне обиду и возмущение. В говорившем я узнал красивого молодого человека, который только что получил записку от Мерседес Вилья-Сеньор! Какая горькая ирония в том, что именно он стал моим защитником!
- Пусть подходят! - воскликнул я, в отчаянии от этой мысли. - Мне не нужна ваша защита, сэр! Но все равно спасибо! В моих руках жизнь, по крайней мере, двенадцати из этих джентльменов. После этого они могут забрать мою. Отойдите в сторону и увидите, как я разбросаю этот трусливый сброд. В сторону, сэр!
Наверно, мой защитник решил, что я спятил.
- Карамба, сеньор! - ответил он, - Вероятно, вы не отдаете себе отчета в том, какая опасность вам грозит. Достаточно мне сказать слово, и вы мертвец.
- Так скажите его, капитан! - крикнул кто-то в толпе. - Почему вы молчите? Янки вас оскорбил. Нужно наказать его хотя бы только за это! Смерть! Смерть американцу!
Возбужденная толпа ринулась к двери.
- Назад, негодяи! -- закричал мой защитник. - Первого же ступившего на мой порог я проткну своей саблей, как кусок тасахо11. Вы расхрабрились тут, на Кальесито де лос Пайарос!12 Но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из вас решился встретиться с врагом в Вера Крус или Сьерро-Гордо!
- Вы ошибаетесь, капитан Морено! - ответил рослый, смуглый мужчина, стоявший в первом ряду, в котором я узнал предводителя нападавших. - Перед вами один из тех, кто, как и вы, сражался в тех двух битвах, о которых вы упомянули. И, в отличие от вас, не попал в плен и не был отпущен под честное слово!
- Капитан Карраско, если не ошибаюсь? - насмешливо спросил мой защитник. - Могу поверить, что это к вам не относится. Вы уж точно не пленник. Успели убраться подальше еще до окончания сражения!
- Карамба! - закричал его смуглый противник, побледнев от гнева. - Вы смеете говорить это мне? Слышали, камарадос?13 Капитан Морено считает себя не только нашим судьей, но и защитником проклятых захватчиков! И мы должны подчиниться его приказам, мы, жители Пуэбла?!
- Нет! Мы этого не потерпим! Смерть американцу! С янки нужно покончить!
- Вам придется сначала миновать мою саблю, - хладнокровно произнес Морено.
- И ствол моего пистолета, - добавил я, становясь рядом со своим великодушным хозяином.
Неожиданное сопротивление изменило поведение Карраско и его трусливых товарищей. Хотя они продолжали кричать, но ясно было, что решительность их оставляет. Они как будто знали характер моего защитника и его саблю, и это, несомненно, их сдерживало. Мои шестизарядные пистолеты, которые я теперь держал в обеих руках, тоже охлаждали их пыл. Но все же толпа не расходилась. В любой момент они могли наброситься на нас.
Может показаться странным, что в этот критический момент моей жизни я вдруг испытал чувство, противоположное гневу. Это было чувство глубочайшей благодарности - вначале к Франсиско Морено, а потом к Богу - за то, что сотворил такого благородного человека!
Следующая мысль была результатом этого чувства. Нужно спасти того, кто рискует ради меня жизнью. Я уже собрался попросить его отойти в сторону и предоставить меня своей судьбе. Какая польза в том, что мы оба умрем? Я искренне верил, что смерть рядом.
Но в этот момент ветер донес звук, заставивший всех умолкнуть. В этом звуке невозможно было усомниться. Каждый, кто хоть раз слышал, как по улице проходит конный отряд, сразу узнал бы его: топот копыт, звяканье сбруи, стук ножен, когда они задевают за стремена.
- Стража! Американский патруль! - послышались в толпе приглушенные восклицания.
В сердце моем вспыхнула радость, и я готов был броситься вперед, считая, что враги передо мной расступятся.
Но нет. Они стояли неподвижно, как стена, сохраняя полукруг у двери.
Я понял их замысел. Патруль проходил по одной из главных улиц. Мексиканцы знали, что малейший шум привлечет его внимание к этому месту. Но если тишина продлится хоть десять секунд, отряд пройдет мимо и они снова смогут возобновить нападение.
Что делать? Выстрелить в толпу? Патруль поспешит на звук выстрела, но, может статься, прибудет на место слишком поздно. Солдатам только останется подобрать мое изуродованное тело и отнести в казарму.
Я не решался спровоцировать их нападение.
Нет ли другого способа предупредить моих соотечественников?
О Боже! Конский топот постепенно стихает! Не слышно больше скрипа упряжи и звона шпор. Патруль миновал нашу улицу. Еще десять секунд, и солдаты вообще ничего не услышат.
И тут я вспомнил, что сегодня патрулирует моя собственная часть конные стрелки. Во главе отряда должен быть мой первый сержант. Мы с ним договорились о своих особых сигналах, отличных от звуков горна. И у меня с собой есть средство для подачи этих сигналов - обычный свисток, который не раз в ходе кампании выручал меня.
Через мгновение резкий свист разрезал тишину улицы. Если бы сам дьявол издал этот пронзительный звук, он не смог бы сильней парализовать нападающих. Они застыли в изумлении, лишившись дара речи. Но это длилось только мгновение. Потом их охватила дикая паника, и они бросились бежать.
Вскоре появились два десятка всадников в темно-зеленых мундирах. С радостным криком я бросился им навстречу!
После короткого разговора я повернулся, чтобы поблагодарить своего защитника. Но моя благодарность осталась невысказанной. Тот, кто так мне помог, уже скрылся за дверью.
Глава X
РАЗБОЙНИКИ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ
Привыкнув жить с сильным правительством, с хорошо организованной полицейской системой, мы в Англии с трудом представляем себе, как могут существовать целые разбойничьи шайки в центре цивилизованной нации.
Мы знаем, что у нас есть шайки грабителей и братства воров, единственная профессия которых - грабеж. Разбойники не исчезли окончательно. И хотя такой разбойник время от времени выходит на большую дорогу и требует "кошелек или жизнь", ни одеждой, ни внешностью он ничем не отличается от обычного торговца или рабочего. Больше того, он не пытается открыто нарушать закон. Он нарушает его украдкой, замаскировавшись; и если иногда сопротивляется его представителям, то только из страха ареста и его последствий: тюрьмы или виселицы.
А теперь представьте себе банду разбойников, которая оказывает сопротивление не просто нескольким полицейским, но целому отряду регулярной армии. Эта банда вооружена саблями, карабинами и пистолетами; все разбойники одеты соответственно своему занятию. Представив себе такую банду, мы мысленно переносимся в горы Италии или в ущелья испанской сьерры. Мы часто сомневаемся, что такое возможно. Трудно поверить рассказам путешественников, которые были захвачены и оставались в заключении, пока не были выкуплены друзьями. А если друзей у них не было, могли быть расстреляны.
Но бывают разбойники не только вооруженные, но и одетые в отличительные костюмы и снабженные всем, как Фра Дьяволо и его маццарони14. Такие разбойники действуют не в одиночку, как терпины и дювали15 своего времени, а создают конные отряды в двадцать, пятьдесят, а то и сто человек! Таких головорезов в наше время можно встретить в горах и на равнинах Мексики. Здесь вы найдете их в полной красе. Они занимаются своим делом с такой энергией и изобретательностью, будто это самая уважаемая профессия!
В городе и пригородах разбой осуществляется "пешими грабителями". В сельской местности разбойники объединяются в хорошо организованные группы, обзаводятся великолепными лошадьми и соответствующим снаряжением. В таких отрядах поддерживается строгая, почти военная дисциплина. Это и есть истинные бандолерос, или, как их иногда называют, "сальтеадорес дель камино гранде" - "разбойники с большой дороги".
Их можно встретить на большой дороге, ведущей от Вера-Крус к столице через Халапу или Орисабу; или между столицей и тихоокеанским портом Акапулько; на северных дорогах к Керетаро, Гуанаксуато и Сан-Луис-Потоси; и на западе, в сторону Гвадалахары и Мичоакана - короче, везде, где есть возможность ограбить путника. Вы обязательно встретите их, если воспользуетесь одним из этих трех маршрутов.
Вы увидите сальтеадора верхом на лошади, которая гораздо лучше вашей; в костюме втрое дороже вашего, сверкающем серебряными кнопками и золотыми или жемчужными пуговицами; на плечах у него серапе, а может, великолепная манья16 из лучшей синей или пурпурной ткани. И не только увидите, но и почувствуете, если не упадете лицом вниз после его строгого приказа "На землю!" и не отдадите все ценное, что имели неосторожность прихватить с собой.
Если откажетесь выполнить его приказ - получите заряд из карабина, ружья или пистолета, а может, удар ножом в грудь! Если подчинитесь, то вам великодушно разрешат продолжать путь. Может, перед вами даже извинятся, что задержали вас!
Существование разбойников легко объяснить, если представить себе страну, в которой в течение пятидесяти лет мир держался не больше нескольких дней, а анархия стала хроническим состоянием; представить землю, полную разочарованных душ, неудовлетворенных искателей воинской славы, которым к тому же не заплатили жалованье. Это страна обширных пустых равнин и величественных гор, поросших непроходимыми лесами; здесь даже несколько беглецов могут сдерживать сильных преследователей.
Как и другие чужестранцы, я не очень верил во все это, пока сам не ступил на землю Новой Испании. Я читал о бандитизме, слышал рассказы о нем и считал все это преувеличением. Будто здесь почти каждый день останавливают дилижансы, даже когда их сопровождает охрана из драгун - от двадцати до пятидесяти человек; с пассажирами обращаются грубо, иногда убивают; а ведь среди пассажиров бывают не только простые люди, но и старшие офицеры армии, представители конгресса, сенаторы и даже высшие сановники церкви!
Впоследствии я во все это поверил. И сам неоднократно был свидетелем таких сцен.
Но по правде говоря, все это не очень отличается от того, что происходит у нас в Англии. Бесчестье в другом облике и одежде; грабеж более завуалированный и менее красочный, чем в земле Монтесумы. И, в похвалу мексиканской морали, не забудем, что на одного живописного и храброго бандолеро у нас приходится сотня трусливых воров: юристов, биржевых спекулянтов, торговцев, не говоря уже о грандиозном налоговом мошенничестве со стороны государства.
И в смысле аморальности - если бы одну сторону лишить красочности, а другую - серости и плебейства, - сильно сомневаюсь, чтобы мексиканцы боялись сравнения с хвалеными английскими порядками.
Что касается лично меня, то я определенно предпочитаю грабителя на дороге грабителю в рясе или в мундире; а у меня есть опыт общения и с теми, и с другими.
Это отступление вызвано воспоминаниями о том, что случилось со мной в Ла Пуэбла в ту самую ночь, когда я обнаружил, что меня опередили.
Глава XI
КРАСНЫЕ ШЛЯПЫ
В течение месяца после эпизода на улице Ласточек мы, солдаты армии завоевателей, вынуждены были оставаться в своих не слишком удобных и не слишком чистых казармах. Наш дивизионный генерал отдал строжайший приказ об этом.
Меня сильно раздражала такая ситуация. Невеселые мысли о постигших меня неудачах и разочарованиях заполнила мозг, незаживающая сердечная рана бередила сердце. Активная жизнь могла бы отвлечь от тягостных раздумий, развеять настроение.
Но я был заперт в казарме, где всегда видишь одни и те же лица, где слышишь одни и те же разговоры.
Что с того, что мы в центре враждебного города? Что мне до этого, если я страдаю от унижения? Если обида и горечь стали невыносимыми? Я рвался на свободу. Я хотел выйти на улицы, чтобы рассеять свое мрачное настроение. Но Калье дель Обиспо утратила для меня свою привлекательность. А что касается посещения улицы Ласточек, должен с сожалением сказать, что уязвленное самолюбие оказалось сильнее чувства благодарности, и туда мне тоже не хотелось идти.
Прошел месяц, и положение изменилось в лучшую сторону. Нам снова было разрешено выходить в город. Теперь враждебно настроенное простонародье вынуждено было смирить свой пыл.
А перемена была вызвана прибытием четырех свежих бригад американской армии. Концентрировались силы для наступления на столицу. Вместе с нашими войсками пришел отряд "техасских рейнджеров" и еще один отряд, наводивший ужас на наших вpaгoв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17