Поднес к своему ушному отверстию, побулькал и протянул Мартину.
– Два глотка. Больше нельзя.
Потом подумал, отхлебнул сам и повеселел.
– Все, Мартин. Вперед! Кухун им нас поймать!
– Кухун, кухун, – благодушно согласился Мартин. – Только вот кому?
Они спустились с холма и погнали шуссов. Но к горам местность повышалась, и утомленные животные вскоре перешли на шаг. Тем не менее они вовремя успели въехать в ущелье, опередив хачичеев километра на полтора.
По дну ущелья петляла узкая тропа. Сверху нависали огромные, почти отвесные скалы. Они были похожи на великанов, склонившихся, чтобы получше рассмотреть жалких двуногих.
Хзюка сложил над головой ладони.
– Помоги нам, Мосос!
– Да, – сказал Мартин. – Пожалуйста. Будь так добр. Если не очень затруднит...
Ущелье расширилось. Тропа вилась вдоль шумной речушки. По бокам, на склонах, появились милые, голубые, такие приятные для глаза тянь-шаньские ели. Некоторым из них явно перевалило за сто лет.
– Дурацкие деревья, – сказал Хзюка.
Несмотря на сейсс, он пребывал в неважном настроении.
– Что тебя тревожит? – спросил Мартин
Под лапами шуссов стали попадаться самые настоящие цветы, нечто вроде клевера. Видимо, эволюционно более совершенная земная флора теснила растительность Схайссов в относительно прохладных местах. Ящер свесился с седла, сорвал цветок, растер его в лапах и подозрительно принюхался.
– Меня тревожит то, Мартин, что ваши растения побеждают наших. А еще непонятно, смогу ли я вернуться домой.
– С растениями поделать ничего не могу, о Хзюка. А вернуться тебе я помогу.
Хзюка хмыкнул.
– Чтобы вернуться, надо еще уехать.
Хачичеи давненько уже маячили позади. Они ехали довольно медленно, не торопились. Поднимались неровной цепью поперек ущелья. Каждый вел в поводу запасного шусса.
Хзюка оглянулся.
– Уверены, что возьмут нас. Когда прижмут к снегам, – пояснил он.
– Из этого ущелья есть только один выход?
– Еэ. И у нас один выход. Только другой, и хачичеи этого еще не поняли.
Ущелье постепенно суживалось. Речка превратилась в ручей с ледяной водой. Каждый раз, когда приходилось его переходить, шуссы зябко поджимали то одну, то другую лапу. Шусс Мартина неожиданно захромал.
– Ну что ж ты, Мосос...
– Бросай всю поклажу, – приказал Хзюка. – Только оружие оставь.
Подумал и выдал:
– Разумное существо от неразумного отличается оружием.
– Только этим? – усмехнулся Мартин.
– Вот чудак! Нет, конечно. Еще засадами.
Сверху быстро спустился туман. Стало совершенно непонятно, на каком расстоянии находится погоня. Хромающий шусс двигался все медленнее. А тропа исчезла, приходилось подниматься прямо по густой траве. Позади оставалась отчетливо видимая примятая полоса.
– Мы облегчаем путь хачичеям, – заметил Мартин.
– Да, верно. Слезай! Пора идти своими ногами. Мартин спрыгнул на свои затекшие ноги и чуть не упал.
Хзюка приземлился немногим лучше.
Они оставили ущелье и принялись карабкаться по крутому склону, цепляясь за мокрые скользкие стебли. Внизу жалобно верещали брошенные шуссы.
– Теперь у хачичеев нет преимущества, – пропыхтел Хзюка. – Каждый имеет только две ноги! Не отставай, Мартин. Осталось мало пути. Скоро увидишь свою принсессу.
Женский вопрос, видимо, все никак не давал ему покоя. Мартина же волновало несколько другое.
– Ты уверен?
– Да уверен, уверен. Только двигай этими самыми ногами. Сыс!
Мартин замолчал. Обливаясь липким потом, он полз и полз по склону, который уже казался бесконечным. Но вскоре туман над их головами начал розоветь. Потом поредел и наконец остался внизу.
Послышалось щебетание птиц. Мартин и Хзюка оказались на большой горной поляне, залитой до сумасшествия ярким светом. Туманное ущелье осталось позади. Однако оттуда доносились глухие голоса и звяканье металла, хачичеи подбирались все ближе. С их стороны даже прилетела стрела. Упала довольно близко, и запасливый Хзюка ее подобрал.
– Тише сопи, – прошептал он. – На звук стреляют. Идти стало легче, поскольку поляна оказалась почти горизонтальной.
– Отдышался? Бежим! – приказал Хзюка.
Они успели пересечь луг до того, как первые хачичеи выбрались из тумана. Но дальше начинался крутой, покрытый слежавшимся снегом склон. От него веяло холодом. Хзюка остановился и закашлялся. Из его рта вырвался парок.
– Мартин. Если со мной что-нибудь случится, иди прямо вверх, никуда не сворачивай. Там, за льдами, перевал Грор.
– Я дойду только с тобой. Так я обещал машишу Уханни.
– Это зря. У нас кровь... быстро стынет.
– Ничего. Двигайся быстрее. Согреешься. Сыс! Снежный склон становился все более крутым. Скоро в
нем пришлось вырубать ступени при помощи кинжалов. От этой работы Хзюка немного разогрелся и некоторое расстояние они преодолели. Но и хачичеи настигали. Оставив шуссов на поляне, они гуськом поднимались по уже готовым ступеням. То один, то другой приостанавливался чтобы пустить стрелу. Стрелы еще не долетали, но падали все ближе.
– Далеко до перевала? – спросил Мартин.
– Не... знаю. Я сюда не ходил.
Подъем завершился ледяным взлобком. Дальше склон стал более отлогим, но был засыпан рыхлым снегом глубиной по колено. Мартин набросил на сникшего Хзюку свой чапан.
– Иди вперед. Сколько сможешь. Я задержу хачичеев, а потом тебя догоню.
Хзюка заколебался.
– Нельзя тебя оставлять. Всех хачичеев... перебьешь.
– Иди, иди. Шутить после будем.
Хзюка продолжал колебаться. Тогда Мартин подтолкнул его.
– Так правильно. Мягкотелые меньше мерзнут.
– Хог, – покорно сказал ящер. – Теперь ты командуешь, Мартин.
Увязая в снегу, он побрел дальше.
Мартин утвердил ноги на скользком льду и принялся методично посылать стрелы вниз. Раза два даже попал.
Хачичеи остановились, попытались отвечать, но уже не могли в полную силу натягивать тетиву. Их стрелы не долетали. Тогда они молча полезли по ледяным ступеням. Как только падал один, на его месте появлялся другой
Мартин и раньше знал о несгибаемом упорстве схаев, но теперь мог оценить его в полной мере. Хачичеи уже не могли пользоваться луками, шевелились медленно, но продолжали ползти вверх на четвереньках. Как только срывался один, на его месте немедленно появлялся другой. Мартин прекрасно понимал, что случится, если они до него доберутся, но не мог себя заставить целиться в уязвимые места. Ограничивался тем, что с расстояния в пять-шесть метров просто стучал стрелой в шлем, и этого оказывалось достаточно. Ослабевший ящер терял равновесие и скатывался к основанию ледяного бугра, цепляя по дороге еще двух-трех товарищей. Однако оказавшись внизу, все они с неуклонностью заведенных механизмов вновь занимали очередь в начале уже хорошо утоптанной тропы.
Но лед на ступенях становился все более скользким, что очень затрудняло подъем. Когда стрелы закончились, Мартин просто пинал очередного хачичея, и тот катился вниз, сбивая чуть ли не половину ползущей цепи.
Вот все бы войны так протекали! Оборона перевала Грор постепенно превращалась в зимнюю забаву.
Сейсс все еще действовал. Мартин вспомнил свое сибирское детство, взвеселился и даже раздурачился, принося извинения от имени Объединенного Космофлота Солнца перед каждым тычком. И дурачился до тех пор, пока один дюжий хачичей не ухитрился схватить за его ногу.
Вот тут стало не до смеха. Мартин упал, начал отчаянно брыкаться. Это не помогло. Хачичей вполне серьезно держался за голень и всей своей тяжестью старался стащить добычу под гору. Еще секунда-две, и Мартин мог покатиться по скользкому склону. Тогда он выхватил саблю и рубанул. Раз, другой, третий.
Лапы, сжимавшие его ногу, разжались. Хачичей ткнулся лицом в снег. Потом все быстрее заскользил вниз, оставляя за собой красную полосу. Зимняя забава окончилась так же внезапно, как и началась
Опираясь на клинок, Мартин поднялся. На склоне больше никого не было. Все преследователи бессильной, слабо шевелящейся кучей валялись у самого его основания. Некоторое время их можно было не опасаться. Теперь следовало опасаться холода.
Хзюка ушел довольно далеко, шагов на пятьсот, но выбился из сил и безучастно сидел в снегу. В нескольких сотнях метров выше него снежный склон суживался, втягиваясь в расселину между двумя скалами. По всей видимости, это и был перевал Грор.
– Хзюка! Осталось совсем немного идти. Вставай!
– Не... могу.
Мартин оглянулся. Железные хачичеи все же вскарабкались на бугор и пытались встать на ноги.
– Иди один, – сказал Хзюка.
– Нет. Вставай.
– Не могу.
Мартин схватил его за плечи и поставил на ноги.
– Смотри, вон хачичеи идут. Неужели воин племени Сив слабее?
– Ты... почему так сказал?! – зашипел Хзюка.
Он оттолкнул дерзкого, сделал десятка три шагов, но потом качнулся. Мартин обхватил его за плечи.
– Так. Ладно. Погоди, не падай.
Он сбросил кольчугу с себя, потом с Хзюки, присел и взвалил его себе на спину.
– Ну... ты и здоров... мягкотелый... – пробормотал тот. Мартин не ответил. Высокогорье давало о себе знать
одышкой. Увязая в сугробах, шатаясь и часто останавливаясь, он шаг за шагом поднимался к щели между скалами, с которых свисали огромные шапки снега. Время остановилось. Сколько его прошло, Мартин не понимал. Но вот, судорожно хватая ртом разреженный воздух, он привалился к каменной стене. В ушах звенело, перед глазами плыли радужные круги
Позади, на ослепительно блестящем склоне, один за другим падали в снег хачичеи. К сожалению, оставалось их еще много.
– Нельзя... пускать... на перевал, – прохрипел Хзюка. – Доползут.
– Сам знаю.
Отдышавшись, Мартин перетащил Хзюку подальше от входа в расщелину, внимательно осмотрел свисавшие со скал белые наплывы, прицелился и бросил камень.
Кусок базальта ударил в край заструга. С козырька посыпалась снежная пыль, потом отвалился изрядный ком и с шуршанием исчез внизу.
– Хзюка, закрой уши.
– Зачем?
Мартин не ответил. Он набрал в себя столько холодного воздуха, сколько влезло в легкие, задержал дыхание. Перед глазами вновь поплыли радужные круги, а в голове больно застучала кровь.
Собственного крика он не слышал. Но когда открыл глаза, в каменной щели все еще прокатывалось эхо. Хзюка тряс головой и медленно сползал вдоль скалы. А у входа в расщелину клубились вихри. С двух сторон, сверкая в свете Хассара, туда стекали бесконечные белые ленты. Слышались шорох, свист, глухой гул. Все выше и выше по склонам корка наста покрывалась сетью голубых трещин, лопалась; сухие снежные реки приходили в движение. Ускоряясь, они неслись в огромную воронку, крутившуюся у скальных ворот перевала Грор. Вслед за лавиной вниз устремился ветер, сдувая по пути новые массы снега. Там, внизу, все гудело и стонало добрых четверть часа.
Хзюка беззвучно открывал и закрывал рот. Мартин наклонился к нему и крикнул:
– Что? Что с тобой?
– У тебя кровь... кровь из носа течет. Уохофаху Фахах!
– Это не страшно
Мартин оторвал от рубахи два лоскута и вставил их в ноздри.
– Залесай на спину, Хсюка, – прогнусавил он. Хзюка воодушевился.
– Нет. Сам пойду.
– А сможешь?
– С тобой – куда угодно. Уохофаху Фахах!
– Очень рад. Ну, поднимайся.
Покачиваясь, Хзюка встал, и они побрели дальше.
Сил оставалось все меньше, но и склон был уже не крутым. Наконец они достигли ясно различимой седловины между двумя вершинами.
– О Мартин! Смотри, там... знаки твоего... племени. -Где?
– Там... наверху.
Хзюка слабо махнул рукой. Мартин поднял голову и вытер со лба пот. Сбоку, на гладкой скальной стенке, красовались аршинные буквы:
«СВИРИСТЕЛ СТОЕРОСОВ БЫЛИ ЗДЕСЯ»
Под скалой, в закрытой от ветра нише стояла бутылка знаменитой муромской водки.
– Ну вот, – прохрипел Мартин. – Дошли, кажися. Он усадил Хзюку на камень.
– Что будем делать? – спросил ящер.
Мартин посмотрел назад. Там мела поземка. Хачичеев не было видно. Ни одного. Угомонились, рептилии. Только лавиной их и проймешь...
– Што путем телать? – вновь бормотал Хзюка. Быстро он охлаждался все же.
Мартин вынул кинжал и откупорил бутылку.
– Будем пробовать сейсс мягкотелых. Только осторожно. Хзюка хлебнул из горлышка, вытаращил глаза, хватанул
ртом снега, а потом сообщил: – Хугиссу! Это же не сейсс, а... У меня огонь в животе. Мартин зажмурился и сделал большой глоток.
– Да, это сильный сейсс. Ну что, согрелся?
– Хог! Сейсс холодный, а становится тепло.
Мартин посмотрел вперед. Снежная поверхность там явно шла под уклон. Это означало, что перевал Грор остался позади.
– Так и должно быть. Считай, что мы выжили, Хзюка. Ящер попытался встать, но не удержался и упал на четвереньки.
– Ты мне брат, Уохофаху Фахах, еэ. Уваж-жаю.
– Ну, еще бы, – серьезно сказал Мартин.

8. НОЧЬ И КОШМАРЫ
Весь первый этаж мельницы занимала одна большая комната. Она была скудно освещена тлеющими углями камина. Напротив камина располагалась лестница на второй этаж. Еще тут было несколько шкафов, кресло, стол и широкие лавки у стен. Пахло сушеными травами, сосновым дымком и еще чем-то – очень приятно, томно, волнующе.
Незнакомца уложили на лавку. Промеха водрузила на стол старинный фонарь.
– Убери тулуп, – распорядилась она. Иржи убрал.
– Ой, – сказала девушка. – Да ведь это же...
– Вижу, – недовольно сказала Промеха. – Помолчи. Она пощупала больному лоб, запястье, постучала костяшками пальцев по его груди.
– Пневмония? – спросила девушка.
– Двухсторонняя. Где ты его нашел, пастух?
– У Говоруна, на покосе Фомы
Промеха покачала головой.
– М-да. Через ледник босиком прошел. Ноги, конечно, обморожены. Ты его знаешь?
– Первый раз вижу. Не наш он, не деревенский.
– А чего тащил? Иржи разозлился.
– Я думал, вы добрая. Промеха усмехнулась.
– А ты парень непростой.
– О да, – подтвердила девушка.
– Я могу идти? – спросил Иржи.
– Горд, горд, – довольно сказала Промеха. – Весь в отца. Нет, Камея, воспитание воспитанием, а от генов не убежишь.
– Все же, мне кажется, вы преувеличиваете значение наследственности.
Иржи молча двинулся к двери. Ему не нравилось, когда о нем разговаривали как о постороннем предмете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43