послушаться или подчиниться естественному желанию родить дитя. Она бежала в
Моршанск, откуда приехала в Москву, бежала искать поддержки у родителей, но
не нашла ее. Для них главным было то, что скажут соседи, когда их дочь
принесет в подоле. Для них главным было то, что они могут стать позорищем в
глазах всего города. Они выгнали ее... Твои деньги кончились, на ее
отчаянные письма ты не отвечал... Девушка опустилась, попрошайничала,
воровала, спала со всякой дрянью за деньги. А потом ее зарезали в пьяной
драке... Случайно...
Эти две смерти - матери и неродившегося дитя - на тебе. Они переполнили
чашу твоей судьбы и ты вопал в рабствок колдуну.
На душе было пусто и тяжко, надежда растаяла, осталось понимание
неизбежной муки, которую мне предстояло вынести. Я посмотрел на НЕГО.
- Что я должен сделать, чтобы вырваться?
- Ты этого действительно желаешь? спросил он.
- Ты же знаешь! Ты читаешь мои мысли, мою душу! Зачем эти вопросы!
- Знаю... И даже больше, чем ты сам. Знаю все, на что ты можешь решиться
- от самого низкого и до самого высокого. Но ты должен принять решение сам
и изречь его. Не надеяться, что я выберу что-то среди твоих мыслей и помогу
тебе. Прежде чем ты ответишь, узнай еще одно...
- Что?!
- Ты должен пожертвовать свое нерожденное дитя...
Я рванулся вперед, вцепихшись в подлокотники кресла. Чуть не бросился на
НЕГО в приступе слепой ярости. ОН потребовал МОЕГО РЕБЕНКА! МОЕГО РЕБЕНКА!
ЕДИНСТВЕННОЕ, что останется после меня.
- Это в ваших традициях, - сказал я холодно. - Твоих и твоего отца.
Требовать в жертву невинных детей. Губить детей - это высшее милосердие?
Добро с большой буквы?.. - Не слишком ли много ты требуешь?.. И что
останется Марине? Не будет меня, не будет ребенка, она не переживет...
- Переживет, - грустно кивнув ОН. Кивнул так, что я сразу понял, ЕМУ все
известно наперед.
- Переживет и найдет нового мужа и родит.
- А я?! закричал я, впиваясь взглядом в его бездонные глаза.
- О тебе она сохранит прекрасные воспоминания, будет приходить на твою
могилу, и пока она будет смотреть на твою фотографию на плите, будет
безраздельно твоей. А ты в новом рождены* стаяешь испытывать в такие минуты
необъяснимую светлую радость. Когда придет срок, ты встретишь ее снова.
Я закрыл лицо руками, чтобы ОН не видел моих слез. Жизнь! Людям остается
жизнь! А мне?! Только смерть!
ОН подошел и положил руку мне на плечо.
- Я буду помогать тебе в самые трудные минуты. Такие, как эта. Твое дитя
- ему нельзя родиться. Это противоестественное дитя. Силы зла приняли
слишком много участия в его появлении. Я опасаюсь за его душу. Она может
погибнуть. Твой сын способен стать ужасом для людей. Лучше ему не быть
вовсе.
Я безучастно кивал, слушая Его. Моя последняя надежда. Мое единственное
доброе дело после смерти. Оно обратилось злом. Не будет ни сына, ни дочери,
которым Марина смогла бы рассказать обо мне, для которых я был бы живым всю
их жизнь. Я останусь только в тайниках ее памяти, откуда она иногда
украдкой от нового мужа будет выпускать меня.
- Бери мое дитя! - прошептал я и поднялся. Мы стояли напротив друг друга,
глядя друг другу в глаза. Наши взгляды словно срослись.
- Какое оружие против Бориса ты мне дашь взамей?
- Не взамен, - мягко возразил ОН. - Не взамен... Оружие добудешь сам. То,
которое колдун так жаждет заполучить. Кровавый камень зомби.
Здесь в подземельях Москвы прячутся пять порождений Тьмы. Пять
полуразложившихся мертвецов. Их существование поддерживает волшебный камень
- кроваво-красный авдрагот. Последний на Земле. Остальные я уничтожил.
Колдун знает его силу. Андрагот дает великую мощь. С ним ты мог бы обойтись
без крови и жить во плоти столетия. Это плата, которую он собирается
предложить тебе за услуги. Он сам получит неизмеримую власть над силами
Тьмы и с их помощью станет творить свои черные дела. Ты непредставляешь
какими гнусными замыслами полон он. Замыслами Сатаны!
Только развоплощенный способен похитить камень у зомби. Если не получится
у тебя, колдун найдет другого слугу, попробует еще раз, еще... Пока не
заполучит кровавый камень.
- И ты не можешь воспрепятствовать ему?
- Сейчас не могу. Ты можешь...
- Положим, я получу камень, что дальше?
- Когда он поймет, что ты не с ним, а против него, колдун попытается
убить жену твою, оградит себя за. клятьями. Но андрагот поможет тебе
одолеть его. Уничтожить колдуна.
- Убить?
- Убить.
- Уби-ить... - протянул я.
- Да. И спасти многих, многие души. Нанести Тьме жестокий удар.
Развоплощенный, ты будешь невидим для зомби, чувствующих только живую
плоть. Ты спустишься в подземелье, колдун расскажет, куда идти и снарядит
тебя. И возьмешь андрагот.
Вернувшись, уничтожишь колдуна, а камень сожжешь в огне. Как только он
умрет, твое нынешнее противоестественное состояние прекратится и ты
вернешься в могилу. Душа твоя успокоится и возвратится на Великий Круг.
- Это - единственное, что ты даруешь мне? Единственное милосердие?
- Единственное, Я хочу спасти тебя. Будь мужествен, быстр, хитер, не дай
силам Зла одолеть себя и обречь на долгие муки.
ОН прикоснулся пальцами к моему лбу, и я ощутил необыкновенные блаженство
и покой. Свет вспыхнул у меня в глазах, и Христос исчез.
Я быстро огляделся по сторонам никого и спустился по стуненькам к двери
подвала. Негромко заскрипев, она легко поддалась нажиму моей ладони.
На короткое мгновенье страх заставил меня замереть на пороге, но я тут же
безжалостно подавил его и, ступив вперед, захлопнул за собой дверь.
Тьма и ничего, кроме тьмы.
Я стоял и ждал. Вскоре проступили очертания помещения, предметов,
находящихся в нем. Тонкая цепочка охватывала мой череп, между бровей с нее
свисал молочно-белый шарик. По заверениям Бориса он должен был дать мне
возможность видеть в темноте. Колдун не обманул: я двинулся вперед и тьма
тоже двинулась, отступая, словно я шел со свечой в руке. Я и свеча против
ужасов подземелья зомби.
- Вначале ты вряд ли кого-нибудь встретишь, - говорил Борис перед моим
уходом. - Этот подвал обходят стороной и люди, и животные. Там все насыщено
флюидами зла, и живые существа, чувствуя это, инстинктивно избегают
лабиринта зомби. Разве что заберется пьяный бомжик, ну так его никто не
спохватится. Зомби придут и утащат его в свою нору. И никаких следов. Но
тебе не надо бояться ни их самих, ни их прислужников: мертвецы чуют только
живую плоть.
Я кивнул, вспоминая слова Иисуса.
Под ноги попадался разный хлам тряпки, драные башмаки, строительный
мусор. Я тщательно обходил его, чтобы произведенный мною шум не потревожил
кого-нибудь там в глубине.
Я не ожидал, что окажусь в таком подвале. Думал все они похожи клетушки,
двери, коридоры, текущие трубы, вонючий хлам, крысы, дерьмо. В общем
закоулки, коммуникации и всякая дрянь. А этот был огромен, как пещера, с
мощными арочными сводами, с колоннамиподпорками.
Камень Бориса позволял мне видеть все вокруг. На колоннах серебрилась
влага, по полу шустро шмыгали крысы, ничего более.
Прешло минут 20, прежде чем я достиг конца подвала и остановился,
разглядывая пять черных дыр тоннелей, начинавшихся прямо передо мной и
ведших во тьму и дьявольскую бездну. Кирпичной кладки здесь уже не было,
дальняя стена подвала была из сплошного камня.
Откуда под Москвой скальные породы?, подумал я несколько неуверенно,
вспомнив о тройке но географии.
Выбрав крайний левый тоннель, я ступил под его своды. Волшебный шарик
позволял видать не более чем на 10 метров вперед и я постоянно чувствовал
себя заложником чудовищ, которые могли в любой момент выпрыгнуть из тьмы и
покончить со мной самым ужасным противоестественным образом. Но что мне еще
оставалось, кроме как идти вперед. И я шел, приняв все возможные меры
предосторожности. Снял с предохраяителя узи, висевший на правом боку, и
магнум-44 (где только Борис достал его).
Да, я был не только невидим для обитавших здесь тварей, но и вооружен до
зубов. На поясе у меня висели пять гранат, нож типа мачете, который в
сильной руке не уступит гильотине, три пары наручников, сумка с десятью
балончиками нервно-паралитического газа, вторая - с разными колдовскими
штучками, респиратор.
Зачем он мертвецу? Борис объяснил, что кaк только я возьму в руки
андрагот, то сразу обрету плоть. И значит твари учуют меня. Тогда все они,
все, что обитают в этих катакомбах, потянутся ко мне.
Борис клятвенно заверил, что андрагог защитит меня, но, видимо, не до
конца был в этом уверен, так как на всякий случай снарядил меня как
Шварценнегера.
Ну что ж, я знал, в какую игру играю. Чтобы выиграть ее, я взял бы с
собой и ядерную бомбу.
Я шел и шел. Первый тоннель закончился, разветвившись на три новых. Я
снова выбрал левый. Здесь все равно, куда было идти. Главное - идти и
дойти. Каждые три минуты из небольшой полусферы, укрепленной на моем левом
плече, вылетал светлячок и приклеевлся к стене. Это была моя нить Ариадны.
Я думал о Марине и ее ребенке, который ниногда не родится. Это было
единственное, о чем я мог думать сейчас, кроме мести. Я представлял ее
волосы, глаза, губы, объятья. Я вредставлял себя с ней в поспели:
запрокинутое в страсти лицо, разметавшиеся волосы, прохладные упругие
ягодицы на моих ладонях, обхватившие мои беяра ноги...
Внезапно и грубо я был вырван из своих грез - чья-то цепкая лапа ухватила
меня за лодыжку.
- Неживое, а движется, - послышался скрипучий голос справа.
Выхватив из-за пояса магвум, я стремительно обернулся.
Снизу на меня глядело лицо. Глаза стекали студнем по гниющим щекам, черви
копошились в свалявшихся волосах.
Я дернул ногой, но пальцы мертвеца не отпускали. Я дернул сильнее, но
кавкан держал крепко, только из-под синих ногтей выступили желтые капли.
Тогда я ударил его свободной ногой в лицо. Кусок мяса отвалился от скулы,
обважив череп. Тварь дернула головой, вернула ее в прежнее положение и
сказала:
- Неживое может идти... Нет живой плоти, можно пропустить. Так приказали
ОНИ, и отпустила мою ногу.
Я облегченно вздохнул и сунул пистолет за пояс. Хорошо, я сдержался, звук
далеко бы разнесся по подземелью. Бог знает кого встревожил бы он... Бог
знает, кто бы отправился выяснять причину шума и встретился бы со мной.
- Неживое можно отпустить, повторила тварь за моей спиной и затихла.
Теперь я был начеку и готов ко всему. Я понял: это был страж границ
царства зомби.
Коридоры, коридоры, то извилистые и узкие с низкими сводами, то широкие и
прямые с высокими потолками, словно прорытые гигантскими червями, вели меня
вглубь, в страшную неизвестность.
Минут через десять после того, как я миновал первого стража, цепкая рука
опять схватила меня за ногу. Мертвец-охранник выполз из своей норы - он был
еще омерзительнее предыдущего. Пальцы с черными остатками плоти поднялись
ощупью вверх по моей ноге и вцепились в пояс. Я напрягся. Мертвец пошарил
по поясу, поскреб костяшками сумки и отпустил меня. Вялыми движеньями он
начал пятиться на карачках назад в свою нору.
- Живого нет, живого нет, можно пропустить.
Пронесло.
Я двинулся дальше неторопливыми шагами, хотя мне хотелось броситься
бежать, так были напряжены нервы. Ведь в потайном кармашке моего пояса
лежало пять приманок - маленьких шариков. Если сжать их в руке и бросить,
они превратятся в живых кроликов. Приманки предназначались для тех, кто
охранял андрагот. Как не уверены зомби в неприступности своего царства, у
камня наверняка есть страж, возможно, не один.
Я так боялся, что прислужники зомби учуют живое под заколдованной
оболочкой.
Тоннель снова разветвился, и я, недолго постояв на перекрестке, как и
прежде выбрал левый. Вскоре дорога пошла под уклон и под ногами зачавкала
грязь. Я стал проваливаться по колено, и каждый шаг давался мне с большим
трудом. По стенам тихо струилась вода. Какие-то бледные созданья, похожие на
огромных гусениц ползали по ним, срывались с потолка и, словно камешки,
шлепались в грязь.
Затем стены тоннеля разошлись так широко, что я едва видел их, а
противоположная сторона пещеры вовсе скрывалась в темноте. Пол был залит
черной водой. В тоннеле царила тишина, нарушаемая призрачными звуками тихой
капели, чавканьем моих кроссовок, с трудом выдираемых из грязи. Боясь
провалиться в, какую-нибудь яму, я шел по самому краю пещеры там, где у
стены не было воды.
Неожиданно я поскользнулся, и моя левая нога с громким плеском
погрузилась по колено в воду. Я упал на правое колено и вонзил пальцы в
грязь, но все равно продолжал съезжать в черную яму. Ужас наполнил меня,
нога не нащупывала дна, сразу за грязевой кромкой была бездна. Выдернув
руку из грязи, я лихорадочно сталь искать, за что уцепиться. Наконец пальцы
мои скользнули в небольшую трещину и я буквально вбил их в нее, как клин.
Восстановив равновесие, осторожно поднялся на ноги. Несколько секунд
стояла полная тишина. Только по поверхности воды у моих ног медленно
расходились во все стороны круги. Затем, подняв фонтан брызг, что-то
молниеносно метнулось к моим ногам и вцепилось в них. Это были руки
скелетов, как кандалы, сковавшие меня.
Я стоял, не шевелясь, положив правую руку на рукоятку узи. Вода снова
заволновалась и из нее змеями поползли длинные толстые щупальца. Они
неторопливо обвили ноги, пошарили под ребрами, извиваясь заскользили вверх,
опутали щею, череп... Господи! Какое счастье, что я ничего не чувствую.
Иначе я бы не выдержал, я был уверен, их прикосновение омерзительно, я был
уверен, эта черная вода источает зловонье трупов, сотнями, тысячами
копившихся и гнивших на дне подземной ямы.
Удостоверившись в отсутствии живого, щупальца убрались обратно под воду.
Следом за ними также стремительно, как появились, исчезли руки скелетов.
Понемногу приходя в себя, я ждал, не вернутся ли назад стражи черного
водоема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10