Он вздрогнул, когда, расстегивая свою рубашку, отдернул ее от уже запекшейся крови…
– О… – вздохнула Джесси, увидев длинную рваную рану на его груди.
– Видишь, Джесси, мужчины имеют некоторое право быть брюзгами, – сказала Анджела, поворачиваясь к Сидни. – Держу пари на эти раны, что это так.
– Просто царапина, мэм, – язвительно сказал он. Когда Анджела осторожно исследовала рану, Сидни стиснул зубы.
– Джесси не могла бы ты принести мою черную сумку? Она все еще в автобусе.
Когда Джесси вернулась, Анджела сделала Сидни совершенно покладистым. Они мирно болтали, как старые друзья.
Глаза Джесси вновь устремились к его груди: она внимательно рассмотрела ее. Казалось, его торс был высечен из мрамора, если бы не капли крови, сочившейся из раны.
– Что все-таки случилось?
– Я седлал молодую кобылу, а этот маленький придурок выстрелил в нее из водного ружья. Она отпрыгнула в сторону и впечатала меня в забор, прямо на торчащий гвоздь.
– О, Сидни, мне очень жаль.
Он свирепо посмотрел на нее.
– Это поможет мне пережить весь этот ад.
Она смущенно покраснела, вспомнив, что он думает о ее извинениях.
– Это всецело моя вина, – тихо сказала Анджела. – Эд – мой племянник и под моей ответственностью. – Она уже обработала рану и теперь накладывала швы.
Сидни посмотрел на Анджелу с восхищением.
– Пожалуй, вы сможете научить кое-чему вашу кузину.
– Что это значит? – раздраженно спросила Джесси.
– Это значит, что умение принять на себя ответственность – признак зрелости и силы духа. Вы ответственны за своих гостей. И не столько из-за моей безопасности, хотя я не против, чтобы ото также принималось во внимание, а в первую очередь из-за их собственной.
– Ну вот, – сказала Анджела, с удовлетворением глядя на грудь Сидни. – Все в порядке.
Он поднялся и застегнул рубашку.
– Спасибо. – Затем вздрогнул. – Не думаю, что сегодня я буду ловить этого мальчишку.
– Что вы собираетесь сделать с Эдом, если все-таки поймаете его? – подозрительно спросила Джесси.
Сидни ухмыльнулся.
– Ему очень повезет, если я не поймаю его в порыве гнева.
– Неандерталец, – прошипела Джесси.
– Я поручаю вам, Анджела, разъяснить вашему племяннику серьезность того, что сегодня случилось. А что касается вас, – сказал Сидни, бросив на Джесси взгляд, явно говоривший о том, что он считает ее кузину настоящей женщиной, – то я хочу, чтобы все гости собрались в этой комнате на несколько минут. Вы должны ясно дать им понять, куда можно ходить, а куда нельзя, что им разрешается делать, а что не разрешается. Я выразился ясно?
Его повелительный тон привел ее в бешенство, но девушка понимала, что приказ не был необоснованным.
– Да, сэр! – сказала она, сердито кивнув головой.
– Анджела, благодарю вас за врачевание. Я надеюсь, вы останетесь здесь подольше, потому что предчувствую, что это не последний несчастный случай. – Он послал Джесси выразительный взгляд.
Когда Сидни ушел, Джесси мрачно заявила:
– Он совсем не думает обо мне.
– Во всяком случае, он не так уж суров, как может показаться. Держу пари, он думает о тебе больше, чем ему хочется.
– Ты проиграешь свое пари. Кроме того, еще есть Чарльз, – уныло напомнила Джесси.
– А что Чарльз?
– Без ума от меня. Послушай, он даже прислал тебя ко мне в гости.
– Вот если бы сам приехал…
– Я думаю, у нас с Чарльзом есть основания для более близких отношений.
Анджела недоверчиво покачала головой.
– Разве тебе не нравится Чарльз? – допытывалась Джесси.
– Вообще-то он может быть очень забавным, – осторожно сказала Анджела. – У вас похожие характеры: Чарльз такой же неугомонный и импульсивный.
– Звучит обнадеживающе. Небеса предназначили мне подходящую партию, – шутливо произнесла Джесси.
Анджела ничего не ответила.
– Разумеется, ты не думаешь, что Сидни и я – подходящая партия?! – взволнованно воскликнула Джесси. – Мы совершенно противоположны. Он совсем не умеет веселиться, непоколебим как скала, упрям как осел, высокомерный, грубый. Он…
– …Невероятно привлекательный, – прервала ее Анджела, улыбаясь.
– Это Господь сжалился над ним. У мужчины с таким количеством недостатков должно быть по крайней мере одно достоинство. Но это все равно ему не помогает. Ну какая польза от такой привлекательности в этой глуши? И какой смысл иметь такую смазливую физиономию, если она все равно испорчена угрюмым взглядом и кислым выражением?
– Скажи-ка мне, – как бы невзначай произнесла Анджела, – он уже целовал тебя?
Джесси внезапно почувствовала себя загнанной в тупик смеющимися голубыми глазами своей кузины. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова.
Анджела глубокомысленно кивнула головой.
– Почему бы тебе не показать мне мою комнату, а потом я пойду искать своего племянника.
Глава пятая
Два дня, утомленно подумал Сидни. Всего два дня, с тех пор как началось это ужасное вторжение.
У него было такое чувство, что «Браун Биар» уже никогда не станет прежним.
Сидни с досадой посмотрел на лодыжку Роба: она распухла почти в два раза по сравнению со своими нормальными размерами и переливалась всеми оттенками зеленого, лилового и черного.
– Как это произошло? – снова спросил Сидни ковбоя. Роб уже рассказал ему, но его объяснения не слишком походили на правду.
– Играл в бейсбол, босс. Я пытался добежать до «дома».
– Бейсбол, – пробормотал Сидни. – Ради Бога, парень, ты делаешь самую грубую и тяжелую работу на земле и подворачиваешь лодыжку, играя в мяч с детьми, пожилыми дамами и пузатыми мужчинами. Ты был в лучшей форме, даже когда неудачно объезжал лошадей.
– Джесси играет слишком хорошо, – сказал Роб, защищаясь.
Сидни так и знал, что рано или поздно это имя должно прозвучать.
– Ну вот и объяснение, – с натугой произнес он. – В большом доме есть врач, кузина Джесси – Анджела. Может быть, ты попросишь ее взглянуть на твою ногу? Мне-то кажется, что это просто растяжение, но она, возможно, обнаружит перелом.
– Кузина Джесси? – радостно спросил Роб.
– Может быть, будет лучше, если я пойду с ним? – вызвался Джо.
– Садись на свою… лошадь… – между «свою» и «лошадь» Сидни вставил несколько больше бранных слов, чем было необходимо, – …и отправляйся работать, – приказал он Джо.
Затем повернулся к Робу.
– Кузина Джесси замужем. Она – настоящая дама. Так что вспомни о хороших манерах.
Вспомни о хороших манерах! Как будто он учится в воскресной школе. Сидни закрыл глаза. Когда-нибудь жизнь будет прежней? Спокойной и понятной? Такой благословенно простой?
Вчера вечером он оторвался от своих бумаг, чтобы посмотреть на лица двух добродушных пожилых леди, заглядывающих в его окно в поисках бейсбольной площадки.
Сидни сообщил им, что в его гостиной ничего подобного нет, и хотел было снова заняться своими бумагами, но заметил, что дамы выглядели уставшими и очень смущенными. И еще он понял, что они обе были бы не прочь выпить охлажденного чая в его гостиной. Чуть позже он проводил их туда, где играли в бейсбол. Не слишком ли много для спокойного вечера наедине с газетой?
Вчера он попытался отъехать как можно дальше, желая увеличить расстояние между собой и тем хаосом, который в его представлении был тесно связан с красноволосой мегерой. А когда он увидел пакет из-под хрустящего картофеля, валяющийся в редкой осиновой рощице, подозрительно близко к тому маршруту, по которому проходила утренняя верховая прогулка, его охватила холодная ярость.
Он одним рывком затянул подпругу седла, так что его лошадь захрапела от удивления.
– Прости, – пробормотал Сидни, вставил ногу в стремя и вскочил в седло. Затем развернул лошадь, ожидая увидеть своих людей, делающих то же самое.
Однако они не двигались с места.
Он направил свою лошадь к ним. Джо осторожно держал ярко-красный верх от купальника-бикини, а остальные ковбои столпились вокруг него, глазея на лифчик.
– Где ты это взял? – строго спросил Сидни.
– Его только что принесло ветром, босс. Правда, только сейчас. Мы нашли его на седле одной из лошадей.
– Может быть, вы знаете, кто потерял это в бассейне? – поинтересовался Стив. – Как вы думаете, владелица еще не обнаружила пропажу?
Можно подумать, около бассейна пронесся ураган!
– Сейчас же садитесь на лошадей, – приказал Сидни. Он быстро спешился, вырвал клочок ткани у Джо и засунул его в карман своей ветровки.
Затем вскочил на лошадь и поскакал со двора. Через несколько секунд Сидни услышал позади себя стук копыт.
Мужчины негромко переговаривались между собой:
– Как вы думаете, чье это?
– Может быть, Джесси? – прозвучало вполне правдоподобное предположение.
Снова это имя, мрачно подумал Сидни.
– Разве Джесси носит красное? С такими-то волосами?
– В любом случае для нее он слишком велик, – прокомментировал другой голос. – Держу пари, это той блондинки, которая прошлым вечером играла в другой команде. Она была ничего…
– Следующий, – спокойно сказал Сидни, глядя перед собой, – кто сегодня утром скажет еще хоть одно слово о бейсболе, бикини или Джесси, будет убирать коровье дерьмо до следующего Рождества, ясно?
Позади воцарилась поразительная тишина. А потом послышалось тихое протестующее ворчание:
– Ну и ну? Что за бес в него вселился? Сидни пустил лошадь в галоп. Что за бес? Он не назвал его своим людям, подозревая, что его бешенство вызвано маленьким красным лифчиком, лежащим у него в кармане. С тех пор как кто-то предположил, что эта вещица может принадлежать ей, Сидни чувствовал, как она просто жжет его через ткань куртки.
Так же как обжигали его ее губы, так же как ее глаза обжигали его сердце. Он весь воспламенялся, вспоминая мягкие выпуклости ее груди, прижавшиеся к его телу.
Проклятье, похоже, это лето на ранчо будет просто испепеляющим.
Вечером Сидни стоял в тени террасы, глядя в окно столовой большого дома. Он собирался было найти Джесси, когда услышал музыку, которая заставила его остановиться. Он замедлил шаг, чтобы мельком взглянуть, что происходит, и просто остолбенел.
Со столов уже все было убрано, а из гостиной доносились громкие звуки музыки.
– Раз, два, три, удар ногой, – выкрикивала Джесси, – затем назад, два, три, удар ногой.
Она обучала гостей, выстроившихся в шеренгу, какому-то невиданному танцу.
Джесси была одета в обтягивающие джинсы, коричневую рубашку а-ля вестерн с густой бахромой, ковбойскую шляпу и «казаки». С одной стороны, она выглядела нелепо, а с другой – просто ошеломляюще.
– Теперь покачиваемся, веселее, – говорила она, крутя бедрами так, что Сидни почувствовал, как у него пересохло во рту.
Все смеялись, хлопали в ладоши – в общем, прекрасно проводили время. У Сидни непривычно засосало под ложечкой. И это было не просто физическое ощущение.
Он жил здесь, среди этих обширных уединенных холмов всю свою жизнь и никогда не чувствовал одиночества. Что же с ним сделала эта маленькая фея?
Сидни услышал детский плач, но поначалу не обратил на него никакого внимания. Затем заметил на танцплощадке Анджелу.
Даже эта здравомыслящая женщина была явно не прочь повеселиться. А Джесси могла развеселить кого угодно.
Тогда где же ребенок? Снова послышался детский плач. Сидни направился в ту сторону, откуда он раздавался, и, обогнув дом, замер от ужаса.
Посреди лужайки, на высоком стульчике, сидел ребенок, а тот же самый мальчишка целился в него из водного ружья. Он чаще промахивался, однако каждое попадание заставляло ребенка жалобно пищать.
Однажды Сидни упустил этого паршивца, но на сей раз он не позволит ему убежать.
Сидни пулей слетел с веранды и вырвал у озорника ружье. Мальчик был так поглощен стрельбой, что не заметил его, пока не стало уже слишком поздно.
– Что, черт возьми, с тобой происходит? – требовательно спросил Сидни, быстро схватив парнишку за воротник.
Мальчик взглянул на него с вызовом, но плач ребенка вызвал что-то наподобие краски стыда на его лице.
– Я не знаю, – тихо сказал он. – Я действительно не знаю.
– Покачиваемся, – пыхтела Джесси, поворачивая бедра вправо. – Покачиваемся, – приговаривала девушка, поворачивая их влево. – Веселее, – подбадривала она, вращая ими в обе стороны.
Когда шеренга танцоров поворачивала бедра не в том направлении, поднималась большая суматоха, и гости закатывались в беспомощном хохоте на слове «веселее».
– Еще раз. – Джесси старалась перекричать музыку, смех и голоса. – У нас почти получается.
– Мы почти заработали себе грыжу, – завопил кто-то позади нее.
– Ради вас, Мэксин, мы переименуем танец в «Грыжевую кутерьму», – с юмором парировала Джесси. – Ну же, все вместе! Покачиваемся, покачиваемся…
– Мисс Хуберт!
Громкий голос легко перекрыл весь этот шум.
Она обернулась, и смех замер на ее губах. Сидни Эджертон, этот стопроцентный ковбой с головы до пят, стоял в дверном проеме, неумело держа под мышкой одной руки Берта Риверса-младшего, словно футбольный мяч, а другой рукой твердо держал за воротник Эда Риверса. У обоих Риверсов были заплаканные лица.
Джесси развернулась и выключила магнитофон, затем повернулась обратно.
– Что вы сделали? – спросила она низким голосом с нотками ярости.
Справа от нее Анджела спасала Берта из-под большой руки.
– Что в конце концов здесь происходит? – требовательно спросила Джесси, твердо уперев кулаки в бока.
– Нам необходимо поговорить… наедине, – сказал Сидни, кивнув головой в сторону остальных танцоров, весьма заинтересованно наблюдающих за ними. – Вам тоже лучше пойти с нами, Анджела.
Джесси заметила, что Сидни не назвал ее по имени, а Анджелу не назвал доктор Риверс.
Девушка повернулась к гостям.
– Ладно, ковбои, поучитесь пока покачивать бедрами. Танец должен быть безупречным к моему возвращению. Иначе тот, кто в точности не повторит мои движения, не получит ни пива, ни пирожков.
Она поставила музыку с начала, но не настолько громко, чтобы пропустить, что со вздохом пробормотал Сидни.
– Ваши движения, – произнес он так ядовито, что Джесси показалось, как будто ее ударили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17