Какая жалость…Его палец вибрировал на спуске, она мгновенно поняла, что сейчас последует выстрел и рассчитывать надо только на себя…Только бы успеть.Филиппа перенесла вес тела на одну сторону, качнула и свалила кресло, упав на бок вместе с ним. Выстрел прогремел одновременно с тяжелым стуком кресла о пол.Затем последовал ряд мгновенных перемен.Ей удалось подтянуться к одной из горящих свечей, свалившихся со стола. Выкручивая запястья, она подставила под ее пламя свои веревки, не боясь обжечь кожу.В этот момент Лесли, воспользовавшись замешательством, вырвался из рук Маркуса и, вытащив короткий нож из вазы на столе, стал размахивать им. Маркус отражал его нападение своим кинжалом.Лорен отшвырнул пистолет, согнулся и ринулся, как таран, ударив Бирна головой в живот. Пуля ушла вверх, в никуда. Между ними завязалась кулачная потасовка, но вдруг Лорен, вспомнив о ноже, выхватил его из-за голенища и попытался вонзить в Бирна. Но тот поспешно откатился в сторону, разыскивая упавшую трость, которая тоже была неплохим оружием.Никто и не заметил, как одна из горящих свечей подкатилась к оконной драпировке, свисавшей до пола. Филиппа между тем уже успела освободить одно запястье и спешно работала над другим.Маркус наконец выбил у Лесли Фармапла нож, который вонзился в пол. Почувствовав дым, он взглянул на горящий занавес и увидел Филиппу.– Берегись! – крикнула она ему. Потому что Лесли подхватил с пола нож и попытался вонзить его в Маркуса, но тот, схватившись за лезвие голой рукой, выдернул его у Лесли. Тот бешено озирался по сторонам в поисках нового оружия, но Маркус засыпал его точными боксерскими ударами справа и слева по челюсти, пока не отправил в нокаут.– Твоя рука! – вскричала Филиппа, увидев, как набухает кровью порез, который получил Маркус.– Все в порядке, – отозвался он. – Надо выбираться отсюда, пока мы тут не поджарились.Он помог ей освободиться от пут и поставил на ноги. И Филиппа сразу ощутила миллион резких уколов в своих онемевших членах.Пламя между тем перешло с оконной драпировки на стены и мебель. Комната наполнилась удушливым дымом. Ноги еще плохо держали Филиппу, и, она, закашлявшись, упала на колени. Маркус потащил ее к двери, оставив за собой черный дым, языки племени и сражавшихся в этом аду Бирна и Лорена.Маркус тащил ее в полубессознательном состоянии вниз по лестнице, к выходу из здания, вокруг которого успела собраться приличная толпа. Многие жители этого злополучного дома на Уэймут-стрит выбегали на улицу в своих ночных одеяниях.Но самое удивительное, что там же присутствовал и лорд Филдстон в своем золотом вечернем облачении и в окружении дворцовой гвардии, а рядом с ним… коротышка Лесли с лицом, залитым кровью.– Это он, он! – закричал Лесли, указывая на выходившего с Филиппой на руках Маркуса. – Он пытался убить меня, он агент французского шпиона Лорена. Это он убил лорда Стерлинга!Черт побери! Пока он пытался привести в чувство Филиппу, этот коротышка успел сбежать.– Он сумасшедший, говорю вам! – продолжал вопить Лесли. – Лорд Филдстон, он планировал этот заговор неделями. Я раскрыл его заговор, я пытался остановить его, но…Лорд Филдстон поднял руку.– Стража, – приказал он, указывая на Лесли, – арестуйте этого человека.– Что? Нет и нет, это все он, говорю вам! – выкрикивал Лесли. Но гвардейцы быстро скрутили его.Филдстон шагнул навстречу Маркусу.– Мы увидели это пламя из Риджентс-парка. В последнее время я много думал над тем, что вы сказали, и решил, что ваши подозрения не лишены основания. Приношу мои извинения. Когда мисс Де Реджис сказала мне, что вы, как последний ревнивец, преследуете миссис Беннинг на балу, я понял, что это неспроста. Потом еще и леди Джейн Каммингз посвятила меня в обстоятельства вашего ранения у Гемпширов, а когда мы нашли тело Стерлинга, я окончательно понял…Как бы ни было приятно получить это запоздалое признание вины, у Маркуса не было времени смаковать его.– Может здесь кто-нибудь присмотреть за ней? – спросил он, показывая на Филиппу.– Разумеется, – поспешно отозвался лорд Филдстон. – Но, дорогой Уорт, вы и думать не должны о том, чтобы вернуться туда. Этот дом рухнет в считанные минуты!– Я должен, – лаконично ответил Маркус. Филиппа повисла у него на шее, не желая отпускать его.– Дорогая, – произнес он, отводя ее руки. – Я должен вернуться. – Он заглянул в ее глаза, в которых блестели слезы отчаяния. – Я обещал.С этими словами он выхватил одеяло у одного из зевак, набросил его себе на голову и ринулся в дом. Ступеньки еле держались под натиском огня. Едва он успел преодолеть лестничный пролет, как тот обрушился. Маркус ринулся дальше. О том, как спуститься вниз, он подумает на обратном пути. Отбрасывая горящие балки, он проскочил в комнату, где Бирн и Лорен все еще продолжали сражаться.Не замечая Маркуса, они, сцепившись, катались по комнате, натыкаясь на обгорелые остатки кушетки и кресла. Лорен пытался воспользоваться кинжалом, Бирн отбивал его удары своей тростью. Потом оба вскочили. Француз, нетвердо стоявший на ногах, сделал выпад вперед кинжалом, но Бирн выбил его своей тростью.Лорен уставился на него с насмешливой улыбкой:– Какая нелепость…Бирн не ответил.– По счастью, я еще сохранил один пистолет. – Лорен провел рукой под камзолом, но там было пусто.– Ты ищешь вот это? – спросил Бирн, прицеливаясь в него из серебряного пистолета.Лорен глухо рассмеялся, устало приподняв руки в знак своего поражения.– Ты думаешь, что, убив меня, ты остановишь нас? Во Франции бонапартистов намного больше, чем ты думаешь.– Не важно. Меня интересует другое, – сказал Бирн, взводя курок. – Кто был тот, кого я убил в прошлом году в гостинице?– Когда-то у меня тоже был брат, – помрачнев, ответил Лорен и, помолчав, с усмешкой добавил: – Я не надеюсь, что мы сможем договориться как джентльмены.– Нет, – ответил Бирн. – Я устал быть джентльменом.Его выстрел прозвучал как треск угля в аду. Красное пятно расплылось на груди Лорена, когда тот упал на колени, а затем рухнул на бок и, свернувшись, остался лежать в позе эмбриона.Бирн, отшвырнув пистолет, упал на колени рядом с ним и затих. Скрипя ветхими половицами, Маркус подошел к нему:– Бирн, дом сейчас рухнет. Надо выбираться отсюда.– Я сделал свое дело и останусь здесь. Мне незачем идти, – устало произнес тот.– Нет, ты пойдешь со мной! Вставай! – с силой потянул его за руку Маркус.– Я сказал «нет»! – Бирн попытался выдернуть руку.– Ты не можешь так поступить! – кипятился Маркус, поднимая своего брата.– Но зачем? – Бирн умоляюще взглянул Маркусу в глаза, пытаясь отыскать в них ответ, для чего ему теперь жить.– Что ж, если ты решил умереть здесь, я умру вместе с тобой, – решительно произнес Маркус. – Ты хочешь и моей смерти? Отвечай!Бирн медленно покачал головой: ради брата он готов был еще немного вытерпеть эту жизнь.Положив его руку себе на плечо, Маркус набросил на их головы одеяло и потащил Бирна к выходу.– Ступеньки обрушились, – предупредил он, – нам придется лезть через окно.Бирн кивнул. На упругих лианах, вившихся по стенам, им удалось спикировать до второго этажа – там лианы кончались. Переглянувшись, братья оттолкнулись от стены и… прыгнули.Филиппа потеряла способность соображать, она тупо смотрела на языки пламени, лизавшие дом, видела бессмысленные усилия людей погасить огонь. Как он сможет выбраться оттуда?Появились наконец и пожарные, высыпав в огонь груды песка. Она вдруг увидела в толпе Тотти, и леди Джейн, и всех остальных. Сливки лондонского общества переместились с Золотого бала сюда.Тотти подбежала к ней и схватила ее за руку, не отрывая глаз от горящего здания. И вдруг по толпе пронесся крик удивления и восторга – со второго этажа дружно спикировали две фигуры, укрытые одеялом.Приземлившись с глухим стуком, они покатились по земле. Филиппа побежала к ним, вырвавшись из рук лорда Филдстона и Тотти. Они уже поднялись, хотя ноги еще плохо держали их.– С тобой все в порядке? – услышала она, приближаясь, тихий голос Маркуса.– Да, – прохрипел Бирн, изрядно наглотавшийся дыма. Она подбежала к ним, обняла Маркуса.– Ты вернулся! – выпалила она, задыхаясь от счастья. Долго сдерживаемые слезы полились из ее глаз, сиявших радостью. – Маркус, прости меня, – лепетала она. – Я была так безнадежно глупа, я не должна была преследовать сама этого…Но тут ей пришлось замолчать, потому что Маркус стал покрывать поцелуями ее влажные глаза и щеки.– Мистер Уорт! – вскричала Тотти. – Хвала Господу, вы целы! Вы… вы герой! Вы вернули мне мою непослушную славную Филиппу.– Миссис Тоттендейл, я могу положиться на вас? Вы сумеете доставить Филиппу домой? – спросил Маркус.Тотти приготовилась сказать «конечно». Но Филиппа помешала ей.– Нет-нет, я хочу остаться с тобой…– Тсс, – произнес Маркус, целуя ее в лоб. – Есть обстоятельства, которые требуют моего участия… – Он невольно взглянул в сторону Бирна. Тот, завернутый в одеяло, стоял рядом с лордом Филдстоном и выкашливал из легких дым.Маркус снова взглянул на нее нежным, любящим взглядом:– Не беспокойся, я еще вернусь. И скоро…Как выяснилось, это было обещание, и он сдержал его. Поздно ночью, когда она уже спала, он проник в ее комнату через окно. Она ощутила его тепло, его руки, обнимающие ее во сне, потом легкий поцелуй на губах.– Тсс… – приложил он палец к губам. – Спать, только спать…Радуясь тому, что он снова с ней, что они оба в безопасности, она мирно и счастливо продолжила свой сон.Но когда она пробудилась утром, его уже не было. Глава 26 Его уже не было, но ее удивленный и сконфуженный взгляд уткнулся в лицо Марии Уорт. Совершенно неожиданный персонаж в ее домашней обстановке, в ее личной спальне, наконец, и с самого утра.– Доброе утро, – произнесла Мария с открытой дружеской улыбкой. На ней был строгий костюм для визитов, ловко подогнанный по фигуре, и очаровательная шляпка, которой Филиппа могла бы залюбоваться, если бы не была так изумлена этим видением. – Скажите мне, миссис Беннинг, – продолжала Мария, – у вас есть сестры? – Она отпила немного из чашки, стоявшей на подносе возле ее локтя.Изумленная Филиппа в знак отрицания качнула головой.– У меня тоже нет. Я росла среди шестерых братьев, представьте. Поэтому мне было легко войти в семью Грэма и поладить со всеми. Но я легко могу представить, как надо дружить и с сестрами. Главное – это забота о ближнем.Филиппа понемногу приходила в себя, вспоминая ночной пожар, свое избавление и возвращение, сон в объятиях Маркуса… Теперь единственным существом мужского пола в ее спальне был славный Битей, вспрыгнувший к ней на постель.– А-а, Маркус… – просипела она, не узнавая своего голоса.– О, не стоит пока разговаривать, – посоветовала Мария, приглаживая Филиппе волосы. – Маркус рассказал все о ваших мучениях прошлой ночью. И должна вам заметить: вы либо невероятно простодушны, либо чрезмерно храбры. Скорее – последнее. – Она улыбнулась. – Пойду лучше распоряжусь по хозяйству, вам нужен отдых, и я здесь затем, чтобы вам ничто не мешало.– Но… скоро мой бал… Тотти… – снова просипела Филиппа своим больным горлом.– Миссис Тоттендейл полностью согласна со мной, – объявила Мария тоном, не терпящим возражений. – Она теперь внизу, занимается присланными вам цветами и готовит карточки, отменяющие все визиты, пока вы не поправитесь. Что касается вашего бала Беннинг, то до него еще неделя, не так ли?Филиппа кивнула, надеясь, что успеет всунуть Марию в список приглашенных, пока та еще не успела заметить этот печальный пробел.– Если вы пожелаете, я могу помочь вам с приготовлениями… Но если нет, я все пойму. У меня не такой тонкий вкус, как у вас… и я не хочу вам напортить.Энергично помотав головой, Филиппа просипела:– Нет, вы будете весьма полезны.Мария ответила ей довольной улыбкой и потрепала ее по руке. Филиппа не имела привычки уступать кому-то контроль над событиями, особенно если речь шла о таком важном деле, как бал Беннинг. Но сейчас она была выбита из привычной колеи, и потому ей нужна была чья-то помощь. А на Марию она вполне могла положиться.– Мы послали за доктором, – сказала Мария, глядя на нее с материнской лаской. – А пока его нет, вы можете еще поспать. – Она повернулась, чтобы уйти.– Погодите, Мария, я должна извиниться…– Ради всего святого, за что? – удивилась Мария, заботливо подтыкая покрывала, чтобы ей не дуло.Филиппа могла бы сказать за что. За то, что была жестока, за то, что считала себя выше других. За то, что отвергала искреннюю дружбу, которая была совсем рядом.Но вместо того чтобы пуститься в объяснения, которых Мария явно не желала слышать, Филиппа просто улыбнулась устало и прошептала:– Благодарю вас за все.– Люди должны помогать друг другу, а друзья – тем более, – ответила Мария, мигая увлажнившимися глазами.Минуло четыре дня.Четыре долгих и мучительных дня без единой весточки от Маркуса. Приходил доктор. Он сказал, что с ее горлом будет все прекрасно. Просто наглоталась слишком много дыма. Он прописал ей чай с медом и приказал поменьше разговаривать.Филиппа позволила Марии и Тотти возиться с ней как с маленькой: поить чаем с ложечки и взбивать подушки.У Филиппы не было пока четкого представления о программе своего бала Беннинг, и она была счастлива, когда Мария удачно подсказала ей ряд деталей. Ее собственная мать, казалось, совсем не думала об этом событии.Странно, но она давно уже не давала о себе знать. Ее безразличие больно задевало сердце Филиппы.Цветы поступали в ее дом чуть ли не возами. Ее гостиные и холлы утопали в цветах, она получила карточки от всех, от кого только возможно. Всех волновало ее самочувствие. Но ее мать, судя по всему, пребывала в неведении относительно последних событий.Нора навестила ее только однажды, а мать Норы – дважды. Она плохо разбиралась в серьезных предметах, а сплетни, которые она принесла, были малоинтересны. Побывала у нее и миссис Херстон, удивив Филиппу своей чувствительностью и слезами, которыми она ее оросила.Тотти и Мария были постоянно с ней во время этих малых визитов, ограничивая их по времени и следя за странным калейдоскопом сплетен, рекомендаций и планов относительно предстоящего бала Беннинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39