– Я, наверное, раздавил тебя, прости. – Он лег на бок рядом с ней, и холодный воздух заполнил крошечную пустоту между ними.– Ты не смеешь уходить, – прошептала она, снова прижимая его к себе.Он усмехнулся и зарылся лицом в ее волосах, довольный тем, что ей не хочется прерывать теплую связь их тел.– Оказывается, ты прекрасный любовник, – сказала она. – И эта твоя рука, и пальцы как у пианиста или ловкого взломщика…– Ты тоже не должна себя недооценивать, – улыбнулся он, игриво покусывая мочку ее уха и ее шею. – Я нахожу у тебя большие таланты в известной нам области.– Однако это у тебя репутация Казановы, и сегодня я убедилась, что это правда.– Я и Казанова? Нет!– Все говорят, что Сизый Ворон – опытный любовник, ворующий вместе с секретами и честь дам.Маркус застыл, у рта его появилась скорбная морщинка.– Филиппа, дорогая, я должен сказать…– …что рассказы о твоих подвигах преувеличены? – закончила она. – Ты уже говорил мне об этом. Но теперь я убедилась сама, что все это правда.Маркус почувствовал, что краснеет от столь щедрых похвал.– Но учти, – продолжила она, – я умираю от ревности при одной мысли о том, что ты развлекаешься с сотнями других леди так же, как со мной.– Филиппа, дорогая, с тобой у меня все по-другому. Ты лучше всех. Но я должен тебе признаться, что…Он снова замолчал, на этот раз из-за долгого искреннего поцелуя, наполнившего светом его душу.– Я все поняла, – прошептала она, переводя дыхание, а затем снова целуя его.«Я непременно расскажу ей все», – пообещал он себе. Но сейчас у него не было слов. Только эта комната, эта кровать, и волшебная оболочка – кокон, недоступный для посторонних.Довольная и счастливая, Филиппа легко погрузилась в сон. Маркус между тем продолжал бодрствовать, думая о своих запутанных делах.С одной стороны, сердце его изнывало от счастья при виде Филиппы, заснувшей в его объятиях. Реальность оказалась намного сладостнее всех его мечтаний, как бы ему хотелось, чтобы она всегда лежала вот так – в его комнате, на его постели!С другой стороны, мысль о том, что рядом с ним она никогда не будет в безопасности, не давала ему покоя.Если Лорен и его сообщники догадаются, что это Маркус охотился за Лореном в ту ночь, и что Филиппа стала частью его жизни, она тоже автоматически становится их мишенью.И потом, между ним и Филиппой остается еще эта недосказанность – пустячная, быть может, – но он разрешил ей поверить в то, что он и есть знаменитый шпион Сизый Ворон. Маркус тихонько отодвинулся от нее, чувствуя свою вину и уловив ее слабый болезненный стон во сне. Нащупав в потемках свои брюки, он решительно натянул их. Ее прелестная нагота и отточенная поза, как у изящной статуэтки, мешали ему думать. Осторожно притворив за собой дверь спальни, он уселся за стол в кабинете. Но глаза его сразу упали на ее черный плащ и его халат, небрежно сброшенные на пол перед любовной прелюдией. Но сколько можно думать о ее поцелуях?Подхватив халат, Маркус поспешно завернулся в него. А затем бережно поднял бархатный плащ Филиппы и повесил за дверью рядом со своей шляпой. Обе вещи отлично смотрятся рядом, решил он. Раздувая огонь в гаснущем камине, он вдруг услышал, как отворяется дверь, и, обернувшись, увидел Бирна, промокшего до костей, но улыбающегося.– Что за ненастная погода, брат! – произнес Бирн, снимая свои грязные промокшие бутсы.– Тсс, – прошипел Маркус, глазами указывая в сторону спальни. Но Бирн не реагировал пока на такие мелочи.– Почему, Маркус? У меня куча новостей для тебя! – Сняв промокший плащ, Бирн оставил его сушиться на каминной решетке.– Ты не забыл, что у меня есть соседи? Сейчас только три часа утра.– Знаю. Я и сам не ожидал, что управлюсь так быстро. – Он хлопнул Маркуса по плечу, заставив того поморщиться от боли. – О, прости, я совсем забыл! – Бирн усмехнулся, энергия в нем била через край.– Ты в отменном настроении, – произнес Маркус. – Давно не видел тебя таким.Препараты на основе опия, к которым пристрастился Бирн, делали его ленивым и угрюмым.– Что верно, то верно. Моя нога по-прежнему дьявольски болит, но на этот раз я сумел провернуть все быстро. Ты был абсолютно прав. Заметь, я всегда признаю, когда правда на твоей стороне.– Прекрасно. Мой дорогой заигравшийся брат, подсевший на опиум, промокший до нитки и скулящий от боли, может быть, ты расскажешь мне, в чем именно я был абсолютно прав?– В том, что я, Сизый Ворон, призван спасти наш общий светлый день, не допустить позора страны и все такое… – Он улыбнулся широко и счастливо. – Так вот, дорогой брат, я нашел эту Мэгги.Это заявление заставило Маркуса привстать с кресла.– Ты нашел ее? Но как?– Это оказалось несложно. Я всего лишь перемолвился парой слов с кем нужно, из губ в ушко и с парой монет в руке, как это водится. Пришлось сказать, что я ее старый клиент и питаю к ней слабость. Она где-то довольно долго скрывалась, не выходила на панель и осталась совсем без денег, бедняжка. Теперь она рада услужить кому угодно.– Мило. И что она тебе сообщила?Бирн наклонился вперед:– Она не только видела француза, как они с Диксом окрестили его, но и подняла выпавшую у него бумажку – твой черный список, когда следила за ним.Маркус тоже наклонился вперед.– И она может показать нам, куда он пошел?– Мэгги сказала, что он уселся в карету с гербом. Она сможет узнать ее, если увидит.Маркус вскочил, принялся расхаживать по комнате.– Ей нельзя оставаться в Уайтчепеле. Он отыскал убежище Джонни Дикса и перерезал ему горло. Он найдет и ее, раз уж она вышла из укрытия и встречалась с тобой.– Успокойся, я уже перепрятал ее, – ответил Бирн, покручивая свою трость между ладоней. – Я отвез ее к Грэму. Она пригодится миссис Риддл, его экономке. Мэгги раньше работала посудомойкой.Маркус продолжал расхаживать, размышляя над услышанным.– Мы вывезем ее завтра в парк в закрытом экипаже и будем искать карету с гребнем на крыше, – пришел к заключению Бирн, рассматривая какой-то необычный предмет на полу.– Кажется, у Стерлинга есть какой-то гребень на карете, – произнес Маркус, потирая виски. – Если она опознает его карету, мы можем не дожидаться Золотого бала, чтобы распутать следующее звено этой головоломки. Мы отправимся тогда прямиком к Филдстону. На что ты там уставился? Еще прожжешь дырку в полу своим взглядом! – сменил он внезапно тему, обратив внимание на Бирна, который решил наконец подобрать с пола какой-то посверкивающий предмет.Это была шпилька.– Что это? – спросил Бирн, метнув быстрый взгляд в сторону спальни, а затем за дверь, где висел бархатный плащ Филиппы.– Это принадлежит мне, – раздался холодный и отчетливый голос Филиппы из дверей спальни.Филиппа проснулась через несколько минут после того, как Маркус оставил ее одну в спальне. Сначала она с недоумением оглядывалась по сторонам, не понимая, где находится. Но быстро вспомнила все, и краска прилила к ее щекам. Она была одна, но в комнате по соседству слышались мужские голоса.От стыда она зарылась головой в подушки. Что она себе позволила? Она вела себя как распутница. Так открыться перед мужчиной!Но это не был какой-то мужчина. Это был Маркус Уорт, ее Маркус. И, кажется, теперь он разговаривает со своим братом Бирном. Как Маркус, так и Филиппа имели достаточно свободные представления о любви. Но у нее отсутствовал опыт любовных свиданий, она преуспела лишь в науке флирта. И теперь она пребывала в замешательстве. Она, Филиппа Беннинг, находится на какой-то холостяцкой квартире, чуть ли не в доме свиданий, и двое мужчин беседуют за дверью, в то время как она лежит в постели совершенно нагая.Немедленно вскочив, она принялась шарить по полу в поисках своего сброшенного платья. Чулок обнаружился только один, но зато вместе с подвязкой, на расстоянии фута от постели. Второй, очевидно, стоило поискать у двери. Помедлив, она решила заглянуть в замочную скважину и не только увидела обоих братьев, но и превосходно расслышала их диалог.– В чем таком я оказался абсолютно прав? – нетерпеливо спрашивал Маркус.– В том, что я, Сизый Ворон, призван спасти наш общий светлый день… – отвечал Бирн с ликованием в голосе.– Что такое? – прошептала Филиппа, вздрагивая.Она замерла у двери. Далее речь пошла о какой-то Мэгги, воровке-карманнице и уличной проститутке, которая, оказывается, и помогла им выйти на след Лорена. Но это мало интересовало ее. Главное – Маркус оказался совсем не тот, за кого себя выдает. Не он, а его брат Бирн – знаменитый шпион. Она не верила своим ушам, но вскоре до ее слуха донеслось подтверждение:– Я говорил тебе, что сделаю это, и все прошло как по маслу. Обычная рядовая задача для Сизого Ворона!У Филиппы что-то сломалось внутри. Мысленно она перенеслась к той сцене в комнате с саркофагом. Лежа в египетской гробнице, она слышала диалог Маркуса с Филдстоном. Последний обращался к Маркусу как к Сизому Ворону, или она ослышалась?Потом, когда она обратилась за разъяснениями к Маркусу, тот сначала отрицал это, верно. Но потом он позволил ей поверить в это и даже согласился на предложенную ею сделку: стать гвоздем программы ее бала Беннинг, позволить «разоблачить» себя перед всей честной компанией. Все поплыло у нее перед глазами.Филиппа нажала на ручку двери и тихонько приоткрыла ее.– Нам не придется больше задействовать Филиппу в этой шараде, – говорил Маркус, не замечая ее – он стоял спиной к двери.На глаза ее наворачивались слезы, но его последнее замечание быстро их осушило. Она, Филиппа Беннинг, – часть шарады? Отныне – нет!Она увидела Бирна, рассматривавшего ее шпильку.– Ч-что это? – запинаясь, спрашивал тот.– Это принадлежит мне, – холодно произнесла она, распахивая дверь и возникая перед ними без туфель и в одном чулке, но величественно задрав голову.Не замечая остолбеневшего Маркуса, она подошла к Бирну и протянула ему руку.– Простите, но мне кажется, мы должны быть представлены заново. Я все та же леди Филиппа Беннинг, а вы, очевидно, и есть тот самый знаменитый английский шпион Сизый Ворон? Глава 23 – Я права, не так ли? – спросила Филиппа спокойным, даже несколько небрежным тоном. Бирн, приподняв бровь, уставился на Маркуса, как бы ища у него совета. Но тот молчал.Глаза Филиппы не отрывались от лица Бирна, ее рука оставалась простертой в ожидании.– Да, – наконец решился Маркус. – Это он самый и есть.Филиппа уронила свою руку и взглянула Маркусу в глаза.– Он, а не ты.Маркус не находил ни симпатии, ни понимания в ее лице.– Нет, не я, – подтвердил он.Тишину в комнате нарушало лишь тиканье каминных часов. Бирн встал и, не произнеся ни слова, покинул кабинет.– Мне тоже пора, – сказала Филиппа, направляясь в спальню за своими туфельками и недостающим чулком. Маркус последовал за ней и остался стоять в дверях, наблюдая, как она выуживает свою обувь из-под кровати.– Ты уже забыла, как мы были близки? – нерешительно произнес он. – И разве я не говорил тебе, что ты не должна принимать меня за него?– Теперь я уже не принимаю вас за него, – равнодушно ответила она, надевая туфли. – Можете спать спокойно, вам не грозит никакой рассказ о ваших подвигах на моем балу.– Филиппа, – произнес он, приблизившись и беря ее за руку, – разве это так уж важно?Но та поспешно вырвала у него руку.– Как вы можете судить о том, что важно и не важно для меня? Вы лгали мне, вы использовали меня.– А ваши намерения в отношении меня были, разумеется, самыми благородными и чистыми? – с легкой насмешкой проговорил он.– Я никогда не лгала вам. И не вовлекала вас ни в какие шарады, – возразила она, шагнув мимо него в кабинет и разыскивая свой плащ.– О, в самом деле? Вы никогда не водили меня как своего щенка вдоль Бонд-стрит, чтобы пробудить ревность в маркизе? – говорил он, преграждая ей путь к дверям. – Вы гладили ручками мои будто бы неровные бакенбарды, а сами стреляли глазками в его сторону.– О, вы тогда удачно подловили меня, чтобы добиться своего – приглашения на главные вечера сезона.– А вы и не помышляли о том, чтобы с моей помощью заставить ревновать своего маркиза?Он понял в этот момент, что зашел слишком далеко. Понял еще до того, как ее ладонь отпечаталась на его щеке. Теперь она сравняла счет и больше ему ничего не должна.– Вы не смеете приближаться ко мне менее чем на сто шагов. Если вы увидите меня на одной стороне улице, вам следует перейти на другую, – отчеканила она. – Вам понятно?– Я исполню это, но только исходя из интересов вашей безопасности, – отвечал он, потирая горящую щеку. – Но, Филиппа, вы должны согласиться, что правда…Но та не желала слушать его.– Правда состоит в том, что вы пошли на сделку, присвоив себе те полномочия, которых у вас не было. Вы стали подставным лицом в нашей с вами сделке. – Она говорила страдальческим голосом и с увлажненными глазами. – И поэтому я зачеркиваю все… все, что случилось потом, теперь… Все это было продолжением вашей лжи и фальши.– Но, Филиппа, в этом как раз не было никакой фальши. Была только искренность и правда, это были настоящие ты и я. – Он попытался взять ее за руку, на которую она еще не успела натянуть перчатку. – Филиппа, опомнись, это же я, всего лишь я.– В том-то и дело, что это всего лишь вы. В этом вся проблема, мистер Уорт, – ответила она, выдергивая у него руку и неприязненно глядя ему в глаза.Она проскользнула мимо него и захлопнула за собой дверь.Маркус не помнил, сколько он простоял вот так, застывший и одинокий. Он не мог поверить, что она исчезла так легко. Его сердце не принимало ее ухода. Он мрачнел все более и более, вспоминая все фигуры их словесной дуэли. Внезапно он сжал правую руку и резко ударил кулаком в дверь, оставив на ней трещину.– О-у! – вскрикнул он, отступая от двери и встряхивая руку, гудевшую от боли.Разумеется, молотить кулаками по твердой поверхности – далеко не лучший выход. Но на одну-две секунды ему стало легче. Он оглядел комнату: смятые листы бумаги на полу – его беспомощные попытки объясниться письменно с Филиппой и вычеркнуть ее из своей памяти. Теперь он мог быть спокоен – она ушла. Маркус принялся собирать их и швырять в камин. Тупо глядя на то, как листки подрагивают и скручиваются, превращаясь в пепел, он не расслышал шагов Бирна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39