Губы у нее вытянулись в ниточку.
Он снял ботинок, осторожно опустил больную ногу на подушку и проделал то же самое со второй ногой.
– Тебе надо положить лед.
– Я уже отправила слуг спать. Завтра им рано вставать.
Он вспомнил про тающий лед в серебряном ведерке у себя кабинете.
– Я сейчас.
Он вернулся с ведерком, завернул лед в полотенце и приложил к ее лодыжке.
– Лучше?
Она закрыла глаза и откинула голову назад.
– Давай поговорим о том, ради чего ты пришел.
Конечно. Ей надо поспать.
– Это терпит, – решил он. Глаза у нее распахнулись.
– Ты заставил меня ждать, а теперь говоришь, что это терпит?
– Клэр, мы оба устали. Наверное, будет лучше, если мы поговорим в другой раз. – Интересно, какие мысли скрываются за серой дымкой ее глаз. – Я сдержал обещание.
Украдкой она посмотрела на конверт на столе.
– Бумаги, которые ты хотела, – пояснил он. Она не шелохнулась.
Он взял конверт и положил ей на колени. Наконец она подняла глаза.
– Спасибо.
У нее слипались глаза. Наверное, после того, как он видел ее последний раз, она успела навестить мать, покормить Вильяма, отпустить слуг. И после этого она еще ждала, когда он придет к ней скандалить.
– Наклонись.
Она вопросительно посмотрела на него, но повиновалась.
Он взял ее на руки и отнес на кровать. Его мятежное тело тут же отреагировало на ее запах, немного цветочный, но очень женственный. Опасный запах.
– Ложись спать, – сказал он и вышел из комнаты.
Сара убрала лед, открыла незапечатанный конверт, и на покрывало выскользнули бумаги. Перед ней лежали все подробности жизни Клэр. Некоторые отчеты были исписаны небрежным угловатым почерком, другие аккуратно отпечатаны. Ну, разумеется, он обратился в агентство Пинкертона, никак не меньше. Поэтому вся информация была записана с детальной аккуратностью. Прилагался и список источников.
Скромное образование Клэр, ее друзья, ее родители – все подробности се короткой жизни были отражены на этих страницах. У Клэр был брат, которого убили в уличной драке.
С трудом разлепляя глаза, Сара прочитала о трех мужчинах, с которыми у Клэр были интимные отношения до встречи со Стефаном.
Итак, у Клэр была трудная жизнь. Она жила в трущобах, работала в убогой лавке до тех пор, пока не встретила мужчину из театральной среды и не стала костюмершей. Однако это не сделало ее золотоискательницей, как это виделось Николасу.
Сара была уверена, что будь у Холлидеев хоть искра надежды, что жена и ребенок Стефана живы, они не пожалели бы ничего, чтобы отыскать невестку и внука. А раз за Клэр принимают ее, значит, и искать рыжеволосую женщину, приютившую Сару в своем купе, предстоит ей, Саре.
Она слезла с кровати, нашла спички и зажгла масляную лампу под розовым стеклянным абажуром. Повертев в руках бумаги, она нашла имя детектива, которого нанимал Николас. Она наймет другого агента, чтобы быть уверенной, что тот не свяжется с Николасом. Она может кое-что для них сделать перед отъездом. Конечно, это не оправдает ее ложь, но пригодится Леде и Николасу, когда они узнают правду. И еще она сделает это для матери Клэр.
Взяв лампу, Сара проскользнула в коридор к лавандовой комнате и воровато приоткрыла дверь.
Кудрявую голову она увидела над спинкой стула.
– Вы не спите?
– Не сплю.
Сара вошла и села на табуретку.
– Я приняла решение.
– Какое?
– Первое, что я сделаю завтра утром, пошлю телеграмму в агентство Пинкертона и найму их разузнать, что случилось с телом Клэр.
– Тебе станет легче? – спросила Селия.
– Я думала, что легче станет вам.
Селия пожала плечами. Сара надеялась, что этим небрежным движением она хотела скрыть свои истинные чувства.
– Просто я хотела, чтобы вы знали.
– Хорошо, я знаю.
Сара взглянула на кровать.
– Почему вы не ложитесь?
– Скоро лягу.
– Спокойной ночи. – Сара тихонько вышла из комнаты и на цыпочках направилась к себе.
Возможно, через неделю-другую у нее будет информация о Клэр. К тому времени она будет в состоянии покинуть дом Леды. До тех пор она должна не дать Селии проговориться и заботиться о гостях Николаса.
Сара в отчаянии молилась, чтобы ее изобретательность помогла ей прожить оставшиеся несколько недель, а потом найти работу и жилье, найти способ заботиться о своем сыне.
Сара завернулась в одеяло и заставила себя уснуть.
На следующий день ужин был еще изысканнее, чем накануне. Свечи, хрусталь, блюда, подобранные так, чтобы дополнять друг друга, и Клэр – милая и радушная хозяйка.
После десерта она пригласила гостей в музыкальную комнату, где струнный квартет и пианист исполнили для них камерный концерт. Даже музыка была подобрана безупречно.
Николас наблюдал за ней из своего кресла в противоположном конце комнаты. Клэр потрясающе умела носить черный цвет. Этим вечером она сделала новую прическу, длинные локоны закрывали плечи и спину.
Эллен Галамур по правую руку от нее и Милош по левую разговаривали с ней, а она наклонялась, чтобы услышать их шепот. Она что-то ответила Милошу, один из локонов коснулся его плеча, и он кивнул.
Клэр наградила его веселой улыбкой.
Эта легкая улыбка сделала что-то странное с чувствами Николаса. Как-то она приглашала его присутствовать при купании Вильяма по утрам, если он хочет увидеть ее улыбку. Однако он не думал, что сможет увидеть, как она улыбается его другу.
Ему вдруг захотелось, чтобы у нее нашлась улыбка и для него.
То, как она организовала ужин и развлечения для гостей, говорило о безупречном вкусе. Клэр вела себя уверенно и непринужденно. Он не мог найти ни одной оплошности ни в ее туалете, ни в манерах.
Она покорила его гостей нежной красотой и искренним извинением.
Он не мог понять, откуда в ней это кажущееся врожденным чувство достоинства.
И еще – как у нее все это получается? Перед гостями она обращалась к нему не иначе как мистер Холлидей. И, несмотря на необразованность, она не испортила ни одного разговора о литературе или науке, демонстрируя запас знаний настоящей леди. Даже со слугами она обращалась так, словно делала это всю жизнь.
Концерт закончился, и Клэр повела гостей в гостиную пить кофе с ликером. Николас шел следом, наблюдая, как ее рука лежит на рукаве Милоша.
Даже если все это она выучила в преддверии свадьбы со Стефаном, она должна была уже допустить хоть какой-нибудь промах. А она продолжала себя вести так, словно ей десятки раз приходилось организовывать званые вечера, словно она была рождена и воспитана для такой жизни.
Он был терпелив. Он наблюдал и ждал.
Они прошли в гостиную. Гости расселись, и завязался непринужденный разговор. Клэр подошла к Николасу.
– Вы разольете ликер или мне позвать кого-нибудь из слуг?
– Я разолью.
Не сказав больше ни слова, она вернулась к гостям.
Николас наполнил бокалы и заговорил с Монти Галамуром о бизнесе, не выпуская Клэр из поля зрения. Если ей нужна его благосклонность, до какой черты она готова дойти, чтобы ублажить его?
От этой мысли ему стало даже жарко. Она прошла тест на умение принимать и развлекать гостей. Но что если он проверит ее верность?
Можно научиться безупречно выполнять поставленные задачи и имитировать эрудицию. Но нельзя притвориться любящей и верной. Если она любила и боготворила Стефана, как думает его мать, как она сама пытается всех убедить, она никогда не позволит себе оказаться в объятиях другого мужчины.
Клэр уже позволила ему поцеловать себя. Может, она думает, что это поможет ей закрепить свои позиции?
Мысль была ему неприятна, однако идея заинтриговала.
Это будет настоящая проверка ее любви к Стефану. После этого не останется никаких сомнений.
Николас не мог дождаться, когда гости разъедутся.
Глава двенадцатая
Сара сумела найти время, чтобы съездить в Янгстаун и послать письмо и аванс в агентство Пинкертона. Она предупредила на телеграфе, чтобы всю корреспонденцию, приходящую на ее имя, оставляли в офисе.
Спустя пять дней гости разъехались. Сара так тяжело переживала отъезд Кэтрин, что убежала к себе в комнату и расплакалась.
Леда последовала за ней и, войдя без стука, села на стул рядом с подоконником, на который взгромоздилась Сара.
– Что случилось, дорогая? – нежно спросила она.
Устыдившись своего порыва, Сара утерла слезы и, щурясь, подставила лицо солнечному свету, лившемуся в окно.
– Ничего.
– Я же вижу. Ты просто не хочешь говорить старухе.
Сара выдавила улыбку и, приняв протянутый Ледой платок, источавший аромат фиалок, высморкалась.
– Дело в том, что я так привязалась к миссис Клейман, и мне грустно, что она уехала.
– Это совершенно естественно, – заверила ее Леда. – Женщины должны общаться с женщинами своего возраста. Вот уже сколько времени ты общаешься только со мной.
А теперь еще и с запертой в своей комнате ужасной пьяницей, наверное, подумала Леда.
– Я люблю вас, – быстро произнесла Сара. – Пожалуйста, не думайте, что я не ценю вашу дружбу.
Леда поправила волосы, и слезы показались в ее серых глазах.
– Я так и не думаю. Я знаю, что такое одиночество, детка. Но ты скоро снова увидишься с Кэтрин. Мы довольно часто видимся с Клейманами.
Сара кивнула. Ей не стало легче. Когда семьи встретятся снова, Кэтрин узнает о ее обмане.
– Думаю, тебе надо вздремнуть, – предложила Леда. – Я разбужу тебя к ужину.
Сара снова кивнула. Леда помогла ей расстегнуть платье и ушла.
Сара сняла туфли, выскользнула из черного с кринолином платья и легла прямо поверх покрывала. Спустя несколько секунд она уже спала.
– Я очень доволен тем, как прошел визит моих партнеров, – удивил Сару Николас после ужина. До этого момента он не сказал про прием ни слова. Правда, он работал допоздна. – Вы, леди, превзошли сами себя с угощениями.
– Моей заслуги здесь нет, – поспешила сообщить Леда. – За меню отвечала Клэр. Я лишь контролировала, чтобы все в порядке было в ванных, со стиркой, с комнатами…
– Клэр молодец, – сказал Николас. Что-то теплое шевельнулось в груди у Сары.
От его похвалы щеки у нее порозовели.
Она ждала, затаив дыхание, что Николас скажет что-нибудь про мать Клэр. Но она ждала напрасно.
– Наши гости восхищены тобой, твоим вниманием. Я должен поблагодарить тебя.
Сара не знала, что и сказать. Слова словно прилипли к языку.
– С-спасибо, – выдавила она, наконец.
– Тебе спасибо, Клэр. Стефан гордился бы тобой.
Она встретилась с ним взглядом. Его темные глаза светились загадочным блеском. Боль сжала ей горло. Стефан гордился бы тобой. Она не знала, как расценивать это последнее утверждение. Хотя, конечно, он мог и не вкладывать никакого тайного смысла в свои слова.
Гордился ли бы Стефан Клэр, если бы она делала все те вещи, которые сделала Сара? И волновало ли бы это Стефана вообще? Ведь это Николаса волновали мелочи, имеющие отношение к фабрике.
– Наша Клэр – чудо! – воскликнула Леда. – Даже если бы она не могла отличить вилку для креветок от других приборов, я все равно бы любила ее. Стефан сделал прекрасный выбор, когда женился на тебе.
Сара слабо улыбнулась.
– Дорогие, сегодня вечером я играю в крибидж, – сообщила Леда, допивая вино и вставая. – Если вам не нужен Грувер, я отпущу его после того, как он отвезет меня к Остинам. А кучер Декстриксов доставит меня домой.
– Хорошо, мам. Конечно, если у Клэр нет никаких планов.
Сара покачала головой, удивляясь, что ее вообще спросили.
– Не забудь о пикнике в следующую субботу, – напомнил Николас, прежде чем она ушла.
– Уже пришло время? – удивилась Леда. – Клэр знает о пикнике?
– Пикник «Холлидей Айрон», – пояснил он.
– Николас готовит угощение и фейерверки для всех рабочих фабрики, – добавила его мать. – Всегда бывает очень весело.
– Буду ждать с нетерпением, – отозвалась Сара.
– Клэр, – сказал Николас после того, как его мать ушла, – ты не могла бы принести Вильяма ко мне в кабинет сегодня вечером? – Сара молчала, и он добавил: – Я подумал, что мы с ним должны поближе познакомиться.
– С удовольствием, – ответила она.
Покормив и переодев Вильяма, Сара попросила миссис Трент прийти за ним, когда настанет время укладывать его. Она неуверенно подошла к кабинету Николаса.
Сара без стука открыла дверь и вошла. С последнего раза, когда она была в кабинете, здесь появилась детская кроватка.
– Я обнаружил ее на чердаке, – ответил он на ее вопросительный взгляд. – Я подумал, что ему понравится смена обстановки. Я не буду курить, пока он здесь.
Все это было удивительно. Она стояла рядом, не произнося ни слова.
– Я попросил принести тебе чаю.
Она взглянула на поднос на углу его массивного стола.
Он подошел ближе и осторожно принял переданного ему младенца. Сара молилась, чтобы Вильям вел себя спокойно.
– Сделай себе чаю, – предложил он. Она налила, добавила лимона и сливок.
– А ты хочешь чашечку?
Он покачал головой и устроился в кресле.
– Ну что ж, Вильям, что у тебя за жизнь со всеми этими женщинами наверху? Тебе надо почаще спускаться ко мне, пока они тебя не избаловали.
Подавив улыбку, Сара взяла чашку и села на диван.
– Не понимаю, как женщины умудряются увидеть знакомые черты у такого маленького человечка. У него крошечный нос, крошечные ушки, крошечный ротик… какого цвета у него глаза?
– Голубого. Твоя мама думает, что цвет может измениться, но мне так не кажется. – Сара сделала глоток чая.
Николас рассматривал Вильяма как человек, впервые увидевший младенца. Он поймал кулачок, которым Вильям молотил по воздуху, и стал рассматривать пальчики.
Чай, успокаивающий голос Николаса и его мирное настроение успокоили Сару. Она откинулась на спинку дивана и наслаждалась.
– У него такие светлые волосы, – заметил Николас спустя несколько минут, снова привлекая ее внимание. – При свете огня они кажутся золотыми, как у тебя.
Сердце у нее бешено заколотилось. Он увидел золото в ее волосах?
– По-моему, у него твои губы. Точно такой же изгиб верхней губы вот здесь.
Он знаком с формой ее рта? Николас нежно погладил младенцу щечку и в изумлении вскинул голову.
– Он улыбнулся!
Плененный, Николас рассматривал Вильяма добрую половину часа, разговаривал с ним, гладил щечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23