– Я не такой трус, как он. Через час мы встретимся на острове Святой Елены. У меня дома есть шпага. Вы будете моим секундантом?
Глава 43
Двадцать седьмое декабря. Рассвет едва заалел. Лодка выплыла из Большого канала и направилась к крохотному островку Святой Елены, находящемуся за дальним концом Арсенала, крупной судовой верфи. Остров был почти безлюден. Посредине располагался монастырь, вокруг которого было разбросано несколько домишек. На почти совсем диких берегах острова, под прикрытием высоких зарослей камыша, часто вершились незаконные и темные дела – сомнительные сделки, дуэли, прелюбодеяния.
Елена сидела на носу лодки, озабоченно глядя перед собой в море. Успеет ли она вовремя, чтобы предотвратить дуэль? Один из друзей девушки, присутствовавших той ночью в палаццо Гуссони, рассказал ей о ссоре. Так как бал уже почти закончился, Елена наняла лодку и, не сказав никому ни слова, поспешила к острову Святой Елены в компании того же друга. Она опасалась за жизнь Джованни. Томмазо слыл вспыльчивым скандалистом и отменным фехтовальщиком. Его уже дважды приговаривали к тюремному заключению за убийство на дуэли незадачливых противников. Но каждый раз он быстро выходил на свободу, поскольку, хотя дуэли были теоретически запрещены законом, на практике к ним относились довольно снисходительно, если они происходили между дворянами и в присутствии секундантов.
Гондола миновала Сан-Марко, затем проплыла мимо Арсенала. Ночь уступала место дню. Елена чувствовала, что задыхается. У нее было ужасное предчувствие, что она не успеет остановить эту дуэль, причиной которой, по словам друга, послужила трагическая смесь алкоголя, обиды и глупости со стороны Томмазо и ревность вперемежку с обостренным чувством чести со стороны Джованни.
– Быстрее! – крикнула Елена гребцу, который, несмотря на пронизывающий холод, обливался потом.
Вдали показалась оконечность острова. Там были причалены две лодки, явно те, в которых приплыли дуэлянты с секундантами. Несколько минут, пока гондола приставала к берегу, показались Елене вечностью. От нестерпимой душевной муки она едва дышала. Елена чувствовала, что самое страшное уже произошло.
Едва лодка причалила, Елена выпрыгнула на землю. Карнавальный костюм, который она в спешке не успела переодеть, стеснял движения и мешал бежать. Елена сбросила туфли и изо всех сил бросилась через камыши. Девушка выбежала на поляну и поняла, что дурные предчувствия оправдались.
На земле лежал человек. Двое других склонились над ним.
Елена кинулась к ним. Агостино выпрямился во весь рост и крепко схватил ее, прежде чем она увидела страшную картину.
– Он мертв! – крикнул он, пытаясь оттащить Елену в сторону.
Она вырывалась изо всех сил.
– Пустите меня, я должна его увидеть!
Агостино сжал ее залитое слезами лицо дрожащими ладонями.
– Вы ничем не поможете, шпага проткнула горло. Он истек кровью за считанные минуты…
Елена, крича, заколотила кулаками по плечам Агостино.
– Отпустите меня! Я хочу его видеть! Я хочу его видеть!
Исцарапав Агостино, она вырвалась и бросилась к телу.
Несчастный молодой человек лежал в луже крови, лицо различить было невозможно. Елена приникла к мертвецу, положила голову ему на грудь. Шелковый капюшон и кружевную накидку обагрила кровь.
– Любимый, – шептала девушка, – зачем ты меня покинул? Я не могу жить без тебя. Зачем… Зачем?
Она рыдала. Секундант Томмазо шагнул назад и шепнул Агостино на ухо:
– А я и не знал, что она его так любила.
– Я тоже. И потому все еще трагичнее…
Елена села и черным бархатом собственного плаща нежно вытерла залитое кровью лицо возлюбленного. Затем, подняв голову и собрав все оставшиеся силы, взглянула на любимые черты.
Несколько мгновений она смотрела на лицо мертвеца, затем вскрикнула и потеряла сознание.
Секунданты подняли девушку, отнесли на берег и побрызгали на нее водой. Но она так и не пришла в себя.
– Смотрите! – воскликнул друг Елены.
Оба секунданта взглянули туда, куда он показывал, и увидели, что к острову направляются две лодки.
– Кто-то поднял тревогу, – сердито произнес Агостино. – Хорошо, что мы уговорили его уехать из города, иначе тюремного заключения ему не миновать.
Глава 44
Елена открыла глаза. С удивлением она поняла, что лежит в собственной постели, а рядом с ней мать и пара подруг, которые тихо разговаривают между собой.
– Джованни! – воскликнула девушка, резко садясь в постели. – Джованни!
Мать и подруги бросились к ней.
– Слава богу, ты пришла в себя! – произнесла мать, поддерживая голову девушки. – Мы так волновались!
Елена бросила на женщин испуганный взгляд.
– Где Джованни?
– Дорогая, успокойся, – сказала ее лучшая подруга, беря девушку за руку.
Елена выдернула ладонь.
– Где Джованни? – вскричала она, не отводя глаз от матери.
Виенна в замешательстве отвернулась.
– Мама, где он? Я хочу его видеть.
Виенна сочувственно посмотрела на дочь.
– Нельзя.
– Почему?
– Ты… ты не знаешь, что произошло?
– Что ты имеешь в виду? Почему мне нельзя его видеть?
– Успокойся Елена, веди себя разумно, – сказала одна из подруг. – Ты прекрасно знаешь, что нельзя посещать заключенного, которого обвиняют в убийстве.
Елене пришлось ждать в приемной кабинета дожа добрых полчаса. Она испытала страшное потрясение, когда вначале поверила в смерть возлюбленного, а потом, отерев кровь с лица несчастного Томмазо, поняла, что Джованни победил в той дуэли. Теперь ничего не могло помешать ей увидеть любимого. И потому она решила добиться аудиенции своего прадеда.
Секретарь открыл дверь.
– Синьорина Контарини?
Елена вскочила на ноги.
– Да.
– Пожалуйста, проходите.
Как только девушка вошла в комнату, старый дож встал из-за стола и раскинул руки:
– Дитя мое!
Елена бросилась к нему в объятия, не в силах сдерживать слезы.
Старик приказал секретарю выйти из кабинета и нежно погладил лицо Елены.
– Что случилось, моя принцесса?
– Дедушка, мне нужна твоя помощь!
– Говори.
– Сегодня на рассвете арестовали человека, который дрался на дуэли на острове Святой Елены.
– Я слышал об этой глупой, ужасной дуэли, – сказал дож. – И только что послал соболезнования семье Гримани.
Старик сочувственно посмотрел на правнучку.
– Знаю, знаю, мое бедное дитя, вы с покойным были близки.
– Верно. Некоторое время назад Томмазо просил моей руки, но я ему отказала. Честно говоря, думаю, именно это и послужило причиной дуэли.
– Каким образом?
– Свидетели утверждают, что Томмазо, который слишком много выпил прошлой ночью, сказал обо мне нечто оскорбительное, утверждая, что овладел мной, словно куртизанкой, прямо во время бала. Юный Джованни вызвал его на дуэль, чтобы поквитаться за это оскорбление.
Дож озадаченно посмотрел на Елену.
– Мне еще неизвестны все подробности, но я приказал начать расследование. Конечно, я скажу, чтобы твои слова тоже приняли во внимание. И все же беднягу Томмазо, который на этот раз встретил соперника сильнее себя, уже не вернешь.
– Дедушка, я пришла сюда не из-за Томмазо, – возразила Елена. – Прошу тебя, помоги Джованни Да Сколе.
– Убийце?
– Я хорошо его знаю. Он два месяца давал мне уроки по философии. Это очень образованный и благородный человек. Он совершил проступок, защищая мою честь!
Дож отошел, задумчиво поглаживая бороду.
– Я слышал о нем. Блестящий молодой астролог, по-моему, из Флоренции…
– Из Калабрии, но его обучал великий флорентийский ученый, – поправила Елена.
– Из Калабрии, гм… мы установим его личность. Он не только дрался на дуэли, но еще и пытался избежать ареста. Его поймали, когда он возвращался домой, чтобы забрать кое-какие вещи, перед тем как скрыться. Ты знаешь наши законы: он должен предстать перед судом, ведь дуэли строго запрещены. Тем не менее, если повод для дуэли был веским и она проходила в соответствии с правилами, твой приятель отделается несколькими месяцами тюрьмы и изгнанием из города.
– Я хочу… у меня есть две маленькие просьбы.
Старый дож молча посмотрел на Елену.
– Я хочу, чтобы с ним хорошо обращались и не подвергали пытке.
– Лично прослежу за этим.
– Еще мне нужно хоть раз увидеться с ним, хотя бы на короткое время.
– Дитя мое, это невозможно.
– Но почему? Ты ведь дож?
– Дож обязан подчиняться законам города! – воскликнул старик взволнованно. – Особенно когда дело касается членов его собственной семьи. Ты прекрасно знаешь, что Совет десяти пристально наблюдает за мной… и отнюдь не все там мои друзья!
Елена бросилась к ногам прадеда.
– Умоляю! Он поступил так только из-за любви ко мне!
Дож поднял Елену на ноги.
– Чувствую, он для тебя не просто учитель философии…
– Верно, – призналась Елена. – Мы любим друг друга вопреки всем нашим законам.
– Я подумаю над твоей просьбой, но умоляю, успокойся и, главное, никому не говори об истинной природе ваших отношений, даже тем, кто расследует это дело. Поняла?
Елена кивнула. Прадед поцеловал ее в лоб и пообещал, что скоро придет в палаццо Контарини с новостями о Джованни.
Через неделю Андреа Гритти сдержал обещание и пообедал с внучкой и правнучкой. Елена с нетерпением ждала его визита. В Венеции только и было разговоров, что о дуэли, а самые нелепые слухи ходили о причине, ее вызвавшей. Еще говорили, что поединок длился добрых двадцать минут, и Джованни оказался прекрасным фехтовальщиком. Один из секундантов рассказывал, что синьор Да Скола первым ранил противника в ногу и потребовал, чтобы тот извинился за свои слова, порочащие честь девушки. Томмазо, по слухам, ответил с самодовольной усмешкой: «Тебе никогда не взять Елену в жены, потому что ты захудалого рода из какого-то жалкого городишки». Только после этого Джованни нанес ему смертельный удар в горло. Некоторые сочли эту историю выдумкой, другие полагали, что она правдива, учитывая надменный и горячий нрав Томмазо. Многие хвалили чувство чести молодого астролога и его мастерское владение шпагой, о котором никто раньше не знал.
Ужасная история, к которой Елена оказалась причастной, доставила девушке немало огорчений, но больше всего она переживала за Джованни. Елена боялась, что в тюрьме он лишит себя жизни.
Дож весь день провел на ногах, а состояние здоровья уже не позволяло ему бодрствовать допоздна, поэтому хозяева и гость почти сразу приступили к еде. Без долгих предисловий Андреа Гритти заговорил о заключенном.
– Вчера утром я навестил в тюрьме Джованни.
– Как он? – спросила Елена взволнованно.
– С ним хорошо обращаются, и, судя по всему, он не падает духом, хотя и не хочет ни с кем разговаривать.
– Когда его будут судить? – спросила Виенна.
– Скоро, расследование продвигается успешно.
– Что это значит?
Старик откашлялся.
– Это останется между нами?
Женщины согласно кивнули.
Картина происшедшего вполне ясна. Нет никаких сомнений ни по поводу причины дуэли, ни по поводу возмутительного поведения молодого Гримани. Оба секунданта подтвердили, что дуэль проводилась по правилам и что Томмазо отказался взять свои слова обратно даже после того, как соперник приставил ему шпагу к горлу.
– Значит, приговор будет не слишком суров? – обрадовалась Елена.
– Увы, к сожалению, положение ухудшилось, после того как выяснили личность подозреваемого.
Кровь бросилась в Елене в лицо.
– Три дня назад я получил анонимное письмо, в котором было сказано, что этого человека зовут не Да Скола, и он на самом деле простой крестьянин, который четыре года назад пытался обесчестить Елену, когда после нападения пиратов ее корабль, следующий в Венецию, был вынужден пристать к берегам Калабрии.
Дож замолчал, чтобы попробовать кусочек рыбы, запеченной на углях, которую Джулиана положила ему на тарелку.
– Как странно! – удивилась Виенна. – Я слышала об этом случае. Моя невестка Мария была там, да и Джулиана тоже. Того человека судили и приговорили к порке. Так ведь, Джулиана?
Служанка кивнула и снова ушла на кухню.
– Письмо не лгало, – сообщил дож. – Мы нашли рапорт капитана корабля о происшествии, а несколько членов команды признали в Да Сколе того самого крестьянина. Так или иначе, шрамы на его спине говорят сами за себя.
– А… а что сказал Джованни? – спросила Елена, побледнев.
– Доказательства столь неопровержимы, что он счел за благо во всем сознаться. Но, по его словам, приезд в Венецию не имеет никакой связи с тем случаем из прошлого. Лично я сомневаюсь, но это не так важно. Гораздо хуже другое…
Дож осушил большой бокал вина и продолжил:
– Ему дорого обойдется то, что он выдавал себя за дворянина, не являясь таковым. Было нарушено одно из главнейших правил дуэльного кодекса, и потому обвинение против него становится обвинением в убийстве.
Елена прижала ладони ко рту, но не смогла сдержать крик. Она посмотрела в глаза прадеду.
– Что же с ним теперь будет?
Андреа Гритти с глубоким вздохом отвел взгляд.
– В подобных случаях наши законы категоричны, – сказал старый дож Виенне, и его лицо посуровело. – За убийство аристократа простолюдина приговаривают к смерти через сожжение или повешение… по его выбору.
Суд над Джованни Траторе длился два дня. Елену вызывали свидетельницей. Она впервые увидела Джованни после трагедии, влюбленные обменялись долгим взглядом, но не смогли сказать друг другу ни единого слова. Елена так горячо защищала обвиняемого, что сердца судей дрогнули. К сожалению, венецианский закон не принимал во внимание смягчающие обстоятельства, и потому Джованни должны были или признать виновным и приговорить к смерти, или оправдать, что не представлялось возможным. После часового обсуждения трое судей вернулись в зал, чтобы объявить о своем решении, и приказали ввести Джованни. Он шагнул вперед; по сравнению с двумя стражами по бокам юноша казался совсем хрупким. Елена присутствовала в маленьком зале суда вместе с остальными участниками дела. Когда старейший из судей заговорил, в зале воцарилось тяжелое молчание.
– Джованни Траторе, вы признаны виновным в убийстве Томмазо Луиджи Гримани и приговариваетесь к смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56