– Разве ты не видишь, что Руфус не верит ни единому твоему слову?
Тоби был прав. Руфус действительно ей не верил. Его красивое лицо было непроницаемым, когда она встретилась с ним взглядом.
Как ей переубедить его?
Это было невозможно, потому что Руфус не хотел ей верить.
– Думаю, тебе лучше уйти, Тоби, – холодно сказал Руфус молодому человеку.
Беспечно пожав плечами, тот с вызовом посмотрел на обоих.
– Позвони мне, Габриэлла, когда тебе надоест наказывать меня за нашу нелепую ссору. Подумай только, что мы с тобой могли бы сделать с состоянием в пятьдесят миллионов фунтов, если бы поженились! – заманчиво добавил он. – Да, Руфус. Я предложил Габриэлле выйти за меня замуж.
– Ей будет трудновато это сделать, потому что она уже замужем за мной, – процедил сквозь зубы Руфус.
– Брак легко расторгнуть, – самоуверенно произнес Тоби. – Когда вы разведетесь, Габриэлла станет моей женой. – Он улыбнулся. – Видишь, Руфус, Габриэлла в обоих случаях останется в выигрыше, не так ли? – язвительно добавил он.
– Убирайся отсюда! – прорычал Руфус, с трудом удерживаясь от того, чтобы не задушить своего кузена.
И Габриэллу.
Тоби насмешливо посмотрел на него.
– Я подумал, что задержусь еще ненадолго, чтобы посмотреть, как ты будешь колотить свою жену.
Губы Руфуса сжались в твердую линию, на щеке задергался мускул.
– Возможно, ты привык все решать с помощью кулаков, Тоби, – с отвращением произнес он, – но лично я не сторонник физического насилия.
– Жаль. – Тоби беззаботно улыбнулся. – Габриэлла, позвони мне, когда поймешь, что больше не можешь терпеть этого самодовольного ублюдка. Обещаю, что буду ждать. – С этими словами он вальяжной походкой направился к выходу.
Глядя кузену вслед, Руфус сжал руки в кулаки. Несмотря на свое заявление, он был готов размазать этого негодяя по стенке.
– Руфус…
– Я не намерен больше это с тобой обсуждать, Габриэлла, – отрезал он, повернувшись к ней спиной. Ее красота влекла его, но он решил для себя, что больше никогда не поддастся искушению. – Я пришел сюда лишь для того, чтобы сказать тебе, что мне нужно срочно уехать на несколько дней в Нью-Йорк по делам. – Он с отвращением тряхнул головой. – Наверное, нам будет лучше некоторое время не видеться.
Возможно, печально подумала Габриэлла, но она будет по нему скучать. Ей не хотелось себе в этом признаваться, как и в том, что Руфус совсем ей не верил.
Теперь, когда она поняла, что все еще любит его, переубедить его было больше, нежели вопросом гордости.
– Ты надолго уезжаешь? – спросила она.
Руфус холодно посмотрел на нее.
– Женское любопытство, Габриэлла? Или ты просто хочешь знать, сколько времени будет в распоряжении Тоби, чтобы… чтобы убедить тебя принять его предложение?
Габриэлла покачала головой.
– Это невозможно. – Она вздохнула. – Даже если бы Тоби был последним мужчиной на земле, я бы не стала выходить за него замуж, – добавила она, содрогнувшись от отвращения.
Руфус прищурился. Похоже, она не лгала.
– Что произошло три месяца назад, Габриэлла? – спросил он.
Резко побледнев, она взволнованно посмотрела на него.
– Произошло…
Он пожал плечами.
– Три месяца назад мой отец изменил завещание. Тоби утверждает, что три месяца назад вы поссорились. Было бы логично связать два этих факта.
И очень мучительно.
Габриэлла тяжело сглотнула, зная, что дальше уклоняться от ответа было бессмысленно.
– Когда я навещала Джеймса в Грешем-Хаус, приехал Тоби. Он… – Она глубоко вдохнула. – Он пытался… Он пришел ко мне в спальню и заявил, что я все эти месяцы поощряла его ухаживания. Когда я начала уверять его, что это было не так, он попытался меня изнасиловать.
Это были самые кошмарные минуты в ее жизни. Тоби всегда производил на нее впечатление спокойного и очаровательного молодого человека, но в тот день его словно подменили. Не вмешайся Джеймс, произошло бы самое ужасное..
С тех пор она избегала Тоби.
– У вас был роман, но ты утверждаешь, что в тот день Тоби пытался тебя изнасиловать? – недоверчиво спросил Руфус.
– Между мной и Тоби никогда ничего не было! – неистово возразила она. – Если хочешь знать, в тот день он до смерти меня напугал.
– Почему-то мне в это не верится, – насмешливо произнес он.
Потому что ты никогда мне не верил, печально подумала Габриэлла. Ни единому моему слову.
– Твой отец положил этому конец и выгнал его из своего дома, – настаивала она.
– И вычеркнул из своего завещания, – протянул Руфус – Знаешь, что ты сделала, Габриэлла? Ты подняла ложную тревогу, чтобы избавиться от одного из конкурентов? Возможно, следующим буду я?
– Неужели ты и вправду так думаешь?
– А почему нет? – Он пожал плечами. – Как оказалось, мой отец поверил в то, что ты была несчастной, беззащитной девочкой, и привязал меня к тебе. Наверное, ты сама подкинула ему эту идею, чтобы отомстить мне за то, что я всегда оставался равнодушным к твоим чарам.
Габриэлла резко выпрямилась, раздосадованная тем, что он отказывался верить правде.
– Не всегда!
– Да, не всегда, – неохотно согласился он. – У нас был отличный секс, не так ли, Габриэлла?
Она тяжело сглотнула, зная, что было бы нелепо это отрицать или утверждать, что этого больше не повторится. Их влечение друг к другу было сильным и непредсказуемым.
– Да, – хрипло произнесла она.
Руфус кивнул.
– Возможно, когда я вернусь из Нью-Йорка, я снова захочу изучить эту сторону нашего брака, – презрительно усмехнулся он. – Я бы посоветовал тебе в мое отсутствие держаться подальше от Тоби.
Как будто это было так уж трудно сделать!
Если она когда-нибудь снова заговорит с Тоби, то лишь для того, чтобы высказать этому мерзавцу все, что о нем думает.
– Мне пора возвращаться к работе, – протянул Руфус, направляясь к выходу. – Я должен перед отъездом уладить кое-какие дела.
Габриэлла почувствовала себя глубоко несчастной из-за того, что они попрощались таким образом. Было очевидно, что он не поверил ни един ее слову о Тоби. То, что она все ему рассказала, лишь усложнило ситуацию и усилило его подозрения относительно изменений в завещании Джеймса.
Нью-Йорка. Несколько дней – расплывчатое понятие. Оно может означать два дня, а может и целую неделю.
Господи, как же она ненавидела себя за свою слабость. За то, что любила его так, как он ее никогда не полюбит!
– Что мне сказать Холли? – спросила она.
Руфус обернулся.
– Я не хочу, чтобы ты что-то ей говорила, – отрезал он. – Я сам способен поговорить со своей дочерью.
Другими словами, это была еще одна часть его жизни, в которой ей не было места!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вернувшись ближе к вечеру в Грешем-Хаус, Габриэлла стала невольным свидетелем того, как плохо удавалось Руфусу найти общий язык со своей дочерью.
– Ты обещал мне, что возьмешь меня с собой, когда в следующий раз поедешь в Нью-Йорк! – возмутилась Холли.
– Потому что я думал, что поеду туда в следующем месяце, когда у тебя будут каникулы, – нетерпеливо отрезал Руфус.
Они разговаривали достаточно громко, и Габриэлла, проходившая мимо гостиной, все слышала.
– Тогда почему ты не можешь поехать в следующем месяце? – сердито бросила Холли.
– Потому что не могу! – непреклонно заявил Руфус.
Следует ли ей войти и вмешаться, думала Габриэлла, или пусть сами разбираются?
Она знала, что послужило причиной плохого настроения Руфуса. Немного поостыв, он будет жалеть, что накричал на дочь. Наверное, ей было все же лучше вмешаться.
С другой стороны, если она это сделает, то они выместят всю свою злость на ней.
Разве ей к этому привыкать?
Открыв дверь, она увидела Руфуса и Холли, которые смотрели друг на друга как два заклятых врага. В этот момент они были так похожи, что у нее защемило сердце. Для своего возраста Холли была очень высокой. У нее были такие же светлые волосы и бледно-зеленые глаза, как у отца. Ее щеки горели от гнева.
Как и ожидала Габриэлла, на нее уставились две пары сверкающих от ярости зеленых глаз.
– Я могу чем-нибудь помочь? – беспечно спросила она.
– Нет! – неистово возразила Холли.
– Не груби Габриэлле, Холли, – осадил Руфус дочь.
– Почему? Ты же грубишь ей! – с вызовом бросила девочка.
Габриэлла насмешливо подняла темные брови, то время как Руфус поморщился от критики в свой адрес.
Он не мог припомнить, когда грубил Габриэлле в присутствии Холли. Наверное, все дело было в том, что он провел прошлые выходные вне дома, и его дочь подумала, что он избегает молодую жену.
Его рот сжался в твердую линию.
– То, что делаем мы с Габриэллой, тебя не касается, Холли.
– Ты нарушил свое обещание взять меня с собой в Нью-Йорк! – снова пожаловалась Холли.
– Нет, не нарушил, – возразил Руфус.
Их спор продолжался уже десять минут, но они так ни к чему и не пришли. Женщины, даже семилетние, очень неблагоразумны, решил он.
– Я уверена, что существует веская причина, по которой папа не может взять тебя с собой, Холли, – сказала Габриэлла.
Руфус настороженно посмотрел на нее. После того, что он наговорил ей при прощании, было удивительно, что она встала на его защиту.
– По крайней мере, тебя он тоже не берет! – яростно выпалила девочка.
– Холли…
– Ты права, он меня не берет, – спокойно согласилась Габриэлла. – И это означает, что у нас есть несколько дней, чтобы лучше узнать друг друга.
– Но я не хочу лучше тебя узнавать, – возразила Холли.
– Холли, немедленно извинись! – приказал Руфус.
– Не буду, – бросила в ответ его дочь.
– Ты сделаешь это, черт побери, – твердо произнес он.
Холли обиженно посмотрела на Габриэллу, очевидно, поняв, что зашла слишком далеко.
– Извини, – неискренне пробормотала девочка. – Но она не может приказывать мне, что я могу делать, а что нет…
– Холли, прекрати!
Его терпению подошел конец. Судя по неодобрительному взгляду Габриэллы, он вел себя с дочерью неправильно.
Но Холли всегда была его уязвимым местом. Мать бросила ее, когда она была совсем маленькой, и он пытался это компенсировать. Возможно, он слишком переусердствовал, потому что дал понять дочери, что она была его слабостью.
– Габриэлла пытается быть к тебе добра, но ты этого не заслуживаешь, когда так себя ведешь, – сердито произнес Руфус. – Что скажешь, если я привезу тебе из Нью-Йорка подарок? – спросил он, видя, что его дочь по-прежнему хмурится.
– Какой подарок? – подозрительно спросила Холли. – Ты же знаешь, единственное, чего я хочу, это пони.
– Я сомневаюсь, что папа сможет привезти тебе из Нью-Йорка пони, – сказала Габриэлла. – Разве то, что папа вернется, уже само по себе не подарок?
Холли неуверенно посмотрела на нее.
– Да, но…
– Вот видишь, Руфус. – Габриэлла улыбнулась мужу. – На этот раз Холли может обойтись, без подарка.
– Я этого не говорила! – негодующе воскликнула Холли.
– Я уверена, что твой папа будет слишком занят во время этой поездки, чтобы искать для тебя подарок. Не так ли, Руфус? – спросила Габриэлла.
Руфус не знал, о чем был весь этот разговор. Он лишь понял, что Габриэлла была против того, чтобы он привозил Холли подарок в качестве компенсации.
Прежде его дочь тоже не отличалась сговорчивостью, но не было ни разу, чтобы он не привез ей подарок из командировки. Хотя вмешательство Габриэллы пришлось ему не по душе, он был благодарен ей за то, что она положила конец этому спору.
– Думаю, Холли, тебе лучше подняться наверх и вымыть руки перед чаем, – сказала она.
Холли неуверенно посмотрела на обоих взрослых, не зная, что делать дальше. Габриэлла поняла, что хотя девочка была очень избалованной, но ее вины в этом не было. Впрочем, Руфус тоже был не виноват. В конце концов, он семь лет в одиночку воспитывал дочь, что было нелегкой задачей. Без материнской любви Холли росла неуправляемой, и ему приходилось ради спокойствия их обоих осыпать ее дорогими подарками. Так было проще.
Даже у такого умного и решительного мужчины, как Руфус, было уязвимое место. Его дочь.
– Думаю, ты должна извиниться и перед папой тоже, – мягко добавила Габриэлла.
Холли смущенно посмотрела на отца, словно прося у него совета. Было очевидно, что она не привыкла к такому обращению.
Руфус понятия не имел, как вести себя дальше в такой ситуации, и потому молчал. Он не знал, почему Габриэлла защищала его перед Холли. Ему казалось, что такая женщина, как она, должна была радоваться его неспособности контролировать собственную дочь…
– Твой папа ждет. Холли. – твердо сказала Габриэлла.
Тяжело сглотнув, Холли неуверенно посмотрела на нее, затем печально улыбнулась отцу.
– Прости, пап, что нагрубила тебе, – хрипло произнесла девочка, затем бросила на Габриэллу гневный взгляд. – Но ты не думай, что папин отъезд дает тебе право мной командовать.
– Дает, Холли, – твердо произнес Руфус.
Нахмурившись, она посмотрела на него.
– Но…
– Если Габриэлла велит тебе что-то сделать в мое отсутствие, ты должна будешь ее послушаться.
– Но она мне не мать…
– Да, но она взрослый человек, живущий в этом доме, – настаивал он. – Поэтому ты должна относиться к ней с должным уважением.
Девочка постояла несколько секунд в нерешительности, словно борясь сама с собой, затем повернулась и выбежала из комнаты.
Габриэлла глубоко сомневалась, что она пошла мыть руки.
– Спасибо, – сказала она Руфусу.
Он нахмурился.
– За что?
– За то, что поднял мой авторитет в глазах Холли. – Она пожала плечами. – Учитывая твое отношение ко мне, я не уверена, что тебе хотелось это делать, но я бы полностью потеряла уважение Холли, если бы ты встал на ее сторону.
Холли, как и ее мать Анджела, обычно закатывала истерику или впадала в ярость, чтобы добиться своего. Возможно, в этом была его вина, признал Руфус. Но Холли была его единственным ребенком, который к тому же рос без матери, и он сам не заметил, как избаловал ее.
Он осторожно посмотрел на Габриэллу, все еще удивленный тем, что для нее интересы Холли были на первом месте.
– И как я к тебе отношусь? – отрезал он.
Девушка поморщилась.
– Наверное, было бы лучше, если бы мы сейчас не стали касаться этой темы.
– Возможно, – согласился он, глядя на нее сквозь прищуренные веки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14