– Я так нуждался в том, что ты мне вчера дала, – добавил он. – Ты можешь это понять?
Его отец умер всего семь недель назад, и Руфус, как и она, еще не оправился от горя. Наверное, для него было настоящим кошмаром пережить смерть еще одного близкого человека.
– Прости, – хрипло произнесла она. – Я ничего не знала.
Находясь в Нью-Йорке, Руфус понял, что должен звонить Габриэлле. Джен, двум ее детям, служащим «Грешемс» нужна была его поддержка. Если бы он услышал голос Габриэллы, то вернулся бы домой ближайшим рейсом.
Ему ее не хватало, признался он самому себе. Какова бы ни была причина их брака, какие бы отношения ни связывали ее с Тоби, Габриэлла стала важной частью его жизни. Частью, с которой ему будет тяжело расстаться по прошествии условленных шести месяцев…
Резко поднявшись, он засунул руки в карман джинсов и спокойно произнес:
– Давай позавтракаем вместе.
Габриэллу удивила его внезапная перемена настроения. Минуту назад он поделился с ней тем, что творилось у него на душе, но, очевидно, сейчас сожалел об этой оплошности.
– Ладно, – кивнула она. – Я оденусь и спущусь вниз.
– Хорошо. Я буду ждать тебя в столовой. – С этими словами Руфус резко повернулся и вышел из ее спальни.
Когда за ним закрылась дверь, Габриэлла бессильно упала на подушки и невидящим взором уставилась в потолок.
Она так ждала возвращения Руфуса из Нью-Йорка. Восемь дней без него показались ей вечностью.
Впрочем, она ожидала, что когда он вернется, в их отношениях ничего не изменится. Он будет подозревать, что она в его отсутствие встречалась с Тоби.
Но вчера ночью Руфус, нуждаясь в ее тепле и поддержке, пришел к ней в постель, и она поняла, что заблуждалась. Они могли общаться на языке тел.
Она – потому что горячо любила его.
Руфус – потому что, несмотря на свое недоверие к ней, все еще ее желал.
– Почему ты ничего не ешь? – спросила она, присоединившись через десять минут к Руфусу в столовой.
Он поморщился.
– У меня сбились биологические часы. К тому же я выпил кофе и съел тост вместе с Холли.
Габриэлла налила себе чашку кофе и взяла круассан.
– Уверена, она была очень рада тебя видеть.
– Если только для того, чтобы пожаловаться мне на злую мачеху. – Он печально кивнул.
Настороженно посмотрев на него, Габриэлла, к своему облегчению, обнаружила, что он улыбается.
– Через два дня после твоего отъезда Холли решила есть у себя в комнате. – Она пожала плечами. – Узнав об этом, я распорядилась, чтобы прислуга больше не носила ей туда еду, и сказала Холли, что отныне она будет есть только в cтоловой. Поголодав один день, она поняла, что я не шутила, и на следующее утро спустилась к завтраку в столовую.
Эта битва характеров между ней и Холли вовсе не из приятных. Даже сейчас, неделю спустя, девочка почти не разговаривала с ней за завтраком и ужином. Она быстро ела и уходила.
Руфус с восхищением и благодарностью смотрел на Габриэллу, все еще не понимая, почему она так возится с Холли. Было странно испытывать к женщине что-то, кроме желанная.
– Она была не в восторге от того, что я, последовав твоему совету, не привез ей подарка. – Он поморщился. – Моя дочь считает, что мы сговорились против нее.
Вероятность этого была столь ничтожной, что Габриэлла не удержалась от улыбки.
– Очевидно, она даже не догадывается, какие у нас на самом деле отношения.
Прищурившись, Руфус изучал ее. Сегодня утром она была необычайно красива с минимумом косметики на лице и припухшими от его поцелуев губами.
– И какие же у нас на самом деле отношения, Габриэлла? – хрипло спросил он.
Задумавшись, девушка сделала глоток кофе.
– Непреодолимое физическое влечение? – наконец предположила она.
Руфус рассмеялся.
– Иногда это чувство доставляет неудобства.
Габриэлла пристально посмотрела на него.
После их прошлого разговора она была уверена, что когда он вернется, в их отношениях ничего не изменится. Определенно она не ожидала, что они будут завтракать вместе после бурной ночи любви, воспоминания о которой заставляли ее краснеть.
Сегодня Руфус был каким-то притихшим, словно смерть друга заставила его пересмотреть свое отношение к жизни.
Но она знала, что лезть сейчас к нему в душу было бы опрометчиво. Это могло бы нарушить хрупкое перемирие, установившееся между ними.
– Значит, ты в конце концов решил не привозить Холли подарок? – Габриэлла подумала, что эта тема была довольно безопасной.
Руфус пожал плечами.
– Из-за того, что произошло, у меня не было настроения ходить по магазинам. Кроме того, Холли была очень груба с нами обоими. В Нью-Йорке я много об этом думал и решил, что ты была права: я действительно делал из нее чудовище.
Если бы он продолжил баловать Холли, она стала бы такой же, как ее мать, которая привыкла брать, не давая ничего взамен. В его отношениях с Анджелой была поставлена точка, но было еще не поздно исправить те же ошибки с Холли.
Руфус видел, как двое детей Роба после смерти их отца пытались помочь матери пережить весь этот кошмар, не обременяя ее собственными страданиями. Тогда он понял, что ему бы очень хотелось, чтобы Холли стала такой же самоотверженной, как они.
Но кто, как не он, должен подать ей пример!
Габриэлла, кажется….
Что делало ее еще более загадочной для него, чем когда-либо.
Он не ожидал, что она в его отсутствие будет проявлять такой интерес к Холли. Даже сегодня утром, выслушивая жалобы дочери, он не переставал этому удивляться.
Похоже, ею двигали искренние мотивы помочь Холли. Она вовсе не считала его дочь чудовищем и видела в ней лишь избалованную девчонку, которой не хватало материнской любви.
– Как продвигается работа в ресторане? – спросил Руфус.
Ее лицо просветлело.
– Очень хорошо. Мы уже покрасили стены, повесили новые картины и живые растения, переоборудовали кухню. Осталось только дождаться, когда привезут новые кресла, и все будет готово.
Сейчас Габриэлла была так же воодушевлена как он, когда открывал «Грешемс» в Нью-Йорке, думал Руфус, восхищаясь ее трудолюбием.
– Ты собираешься открыть его в понедельник, как запланировано? – поинтересовался он.
– В субботу, – ответила Габриэлла. – Я хочу привлечь как можно больше субботних покупателей в надежде на то, что они будут приходить каждую неделю, – пояснила она.
Отличный маркетинговый ход, с одобрением подумал Руфус, зная, что в выходные в «Грешемс» было больше покупателей, чем в начале недели.
Это напомнило ему о том, что он на целую неделю забросил дела здесь, в Лондоне.
Поставив стол пустую кофейную чашку, он взял кипу бумаг, которые просматривал до прихода Габриэллы.
– Мне нужно сделать несколько звонков, а затем я поеду в «Грешемс». Ты будешь вечером дома?
Какой вежливый, нахмурившись, подумала Габриэлла, пытаясь разобраться в их новых отношениях. Интерес Руфуса к ресторану и вопрос о ее планах на вечер были полностью неожиданными.
– Конечно, – настороженно ответила она. – Где еще я могу быть?
Он поднял брови.
– Я только спросил, Габриэлла.
– Почему? – Она все еще хмурилась.
Руфус печально улыбнулся.
– Потому что хочу знать, будет ли моя жена ужинать вместе со мной сегодня вечером.
Вернувшись, он ни разу не упомянул о Тоби, не спросил, встречалась ли она с другими мужчинами. Почему?
Наверное, он думал, что она все равно ему солжет.
– Я буду дома, – заверила она его, – а вот где будешь ты – это другой вопрос.
Руфус прищурился.
– Что это значит?
Она пожала плечами.
– То, что тебя не было целую неделю. Должно быть, у тебя есть… э-э… друзья, которые хотят тебя видеть.
Удивительно, но, перед тем как пожениться, они даже не обсудили, есть ли в жизни каждого из них другие отношения. У Габриэллы на тот момент никого не было, но насчет Руфуса она не могла быть полностью уверена.
Пока он был в Нью-Йорке, она много думала о подобных вещах и пришла к выводу, что в его жизни была другая женщина.
Руфус понятия не имел, что происходило в голове у Габриэллы. Ее фиолетовые глаза были непроницаемыми, но он уловил намек, скрывающийся за ее словами.
– На данный момент у меня нет никаких «друзей», Габриэлла. – заверил ее он. – Моей жене это могло бы не понравиться, – насмешливо добавил он.
– Как будто тебя это остановило бы! – съязвила она.
Габриэлла снова хотела с ним поссориться, но он был не в настроении делать это сейчас, когда в его памяти были живы воспоминания о прошлой ночи. У него осталось слишком много неотвеченных вопросов о ней, и он боялся ее спугнуть.
Поэтому Руфус решил, что ему лучше уйти, пока они не наговорили друг другу обидных слов.
– Мне нужно сделать несколько звонков, – сказал он, поднимаясь. – Мы можем поговорить вечером, если хочешь.
Габриэлла сама не знала, чего хочет. Такой спокойный, любезный Руфус приводил ее в замешательство.
Прошлой ночью они отдавались друг другу без ограничений и запретов. Утром Руфус разговаривал с ней так, словно действительно интересовался ее делами и дорожил ее мнением.
Она еще никогда его таким не знала!
– Да, кстати, – Руфус остановился в дверях, – мне сообщили, что по возвращении в Лондон я должен связаться с Дэвидом Брьюстером. Ты случайно не знаешь, о чем он хочет со мной поговорить?
Габриэлла напряглась. Дэвид Брьюстер звонил Руфусу на днях? То есть после того, как она подписала документ, в котором отказалась от всего в пользу Руфуса, за исключением ресторана «Габриэллас»?
– Понятия не имею, – солгала она, надеясь, что ей удастся поговорить с Брьюстером раньше его.
Договор был составлен и подписан в конфиденциальной обстановке, но Дэвид Брьюстер не одобрял ее решение. Он пытался отговорить ее, убедить, что Джеймс добивался вовсе не этого.
Дэвид Брьюстер не был ее поверенным, но учитывая то, что он был знаком с условиями завещания, ей показалось логичным обратиться именно к нему.
Он не должен был нарушать конфиденциальность и все рассказывать Руфусу до окончания условленного срока.
По какой причине он решил так поступить?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Ну-ка, что у тебя там? – спросил Руфус, заглянув в спальню к дочери пожелать ей спокойной ночи.
Когда он сел на кровать рядом с Холли, та неохотно оторвалась от книги, которую увлеченно читала.
– Это книга о лошадях. Габриэлла купила мне ее сегодня в подарок, потому что я хорошо себя вела в твое отсутствие. Она сказала, что я должна сначала узнать, как заботиться о пони, прежде чем просить тебя купить его, – призналась девочка.
Руфус удивленно посмотрел на нее.
– Правда?
– Ммм, – нетерпеливо кивнула Холли, желая как можно скорее вернуться к чтению. – Габриэлла сказала, что когда она жила здесь в юности, она брала уроки верховой езды, и, если я захочу, она организует их и для меня.
– Правда? – спросил Руфус, понимая, что повторяется.
Но он был слишком удивлен, чтобы подбирать слова.
То, что Габриэлла выбрала для Холли книгу на интересующую ее тему, было само по себе удивительно, но организовать для его дочери уроки верховой езды… Это не входило в условия их сделки!
– Ммм, – повторила Холли. – Она обязательно с тобой об этом поговорит, – поспешно добавила она. – Пап, можно я буду брать уроки верховой езды? Габриэлла сказала, что могла бы договорится на воскресенье.
Отношение Холли к его жене за девять дней претерпело значительные изменения.
А может, сама Холли начала меняться? Похоже на то. Причем в лучшую сторону.
Но больше всего его удивило поведение Габриэллы. Зная, что он не привез дочери подарок, она купила ей книгу за хорошее поведение в его отсутствие. Именно так нужно было делать подарки, а не задабривать Холли, чтобы она не капризничала.
Кажется, Габриэлла больше понимала в воспитании детей, чем он.
– Не вижу причин для отказа, моя сладкая. – Руфус наклонился, чтобы поцеловать дочку и чуть не потерял равновесие, когда она обхватила руками его шею.
– Спасибо, папочка! Большое спасибо! – Ее глаза сияли от удовольствия. – Габриэлла сказала, что, если ты разрешишь, она отвезет меня в воскресенье на конюшню.
– Это очень мило с ее стороны. – Он кивнул. – Возможно, я тоже поеду с вами.
– Правда? – Ее лицо просияло.
А почему бы и нет? Время от времени он водил Холли в парк или театр, но он не помнил, когда она в последний раз чему-то так радовалась.
– Я поговорю об этом с Габриэллой, – пообещал Руфус, вставая. – Не читай допоздна, – добавил он, направляясь к двери.
Холли кивнула.
– Габриэлла сказала, что я могу читать только до восьми часов, иначе я не отдохну перед школой.
Руфус еще больше удивился.
– Она права, – согласился он.
– Я думаю, что была несправедлива к Габриэлле, папа, – тихо сказала Холли. – Она замечательная.
Это точно, подумал Руфус, нахмурившись. Может, он тоже был несправедлив к Габриэлле? Ему нужно было с ней поговорить.
– Пап, ты поговоришь с Габриэллой насчет уроков верховой езды, когда она вернется? – спросила Холли.
– Когда она вернется? – медленно повторил Руфус.
Девочка кивнула.
– Она уехала незадолго до твоего возвращения.
Габриэлла уехала? Но ведь утром она уверяла его, что будет ужинать дома…
– Она не сказала, когда вернется?
Холли покачала головой.
– Ты не знаешь, куда она поехала? – разочарованно спросил Руфус. Он с таким нетерпением ждал этого ужина!
Девочка пожала плечами.
– Хорошо, дорогая, – кивнул он. – Спокойной ночи.
– Я люблю тебя, папочка. – Она улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю, Холли, – искренне заверил ее он.
В своей любви к дочери Руфус никогда не сомневался, а вот его чувства к Габриэлле оставались для него загадкой.
Как и сама Габриэлла…
– Где ты была?
Услышав знакомый голос, Габриэлла остановилась посреди лестницы и обнаружила, что Руфус вышел из коридора и смотрит на нее снизу вверх.
Было уже начало двенадцатого, и она надеялась, что все, включая его, уже спали.
Но ей не повезло!
В тусклом свете лампы его лицо казалось мрачным и даже немного пугающим, волосы отливали золотом.
– Кажется, ты утром говорила, что будешь ужинать дома, – напомнил он ей резким тоном.
– Ты хочешь сказать, что не ложился спать все это время, дожидаясь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14