Эта информация, насколько она знала, добывается заранее. Она говорила себе, что ее это не волнует, и понимала, что пытается закрыть глаза на очевидные вещи.
– Значит, вы вошли через передний вход? – сказала она беспечно.
Она заметила, что у него есть привычка отвечать вопросом на вопрос.
– Где жила Рэйчел?
– В Дорсет-корт. Но вам не следует туда идти, – торопливо добавила она, – если вы это имеете в виду.
– А почему бы и нет? Если ее горничная сказала, что Рэйчел отправилась в церковь Сент Мэтью на свидание со мной, то мне надо знать почему.
– За домом следят.
Он склонил голову набок, озадаченно глядя на нее.
– Откуда вы знаете?
Ей сообщил об этом Лео, который прошлым вечером заходил в театр после спектакля. В данных обстоятельствах, говорил он, с его стороны было бы неосторожно там появляться. И потому он отдал Кэт приказ, оформленный как предложение: у Кэт могут оказаться собственные причины позаботиться о том, чтобы после Рэйчел не осталось ничего подозрительного.
– Это всем известно. – Она помолчала, затем сказала с профессиональной небрежностью. – Я могла бы пойти сама. Поговорить с горничной. Может, даже посмотреть, не найду ли я чего-нибудь. У Рэйчел была записная книжка с датами свиданий. Так мы могли бы что-нибудь узнать.
Он подошел и встал перед ней.
– Вы?
Она подняла голову и ответила ему твердым взглядом. Кэт пришло в голову, что в Девлине она может найти весьма полезного союзника, куда более ее заинтересованного в выслеживании человека, с которым Рэйчел встречалась в той церкви. Штука была в том, как позволить ему увидеть не более того, что может понадобиться для поимки убийцы Рэйчел.
– Вы знаете, я могу это сделать.
Он знал. Он знал, что она несколько лет провела, будучи еще девочкой, в одном из самых известных в Лондоне воровских притонов, обучаясь на карманницу. И шлюху.
Кэт подумала, что он может и отказаться. Но вместо этого он неожиданно согласился:
– Ладно. Хотя не перестаю удивляться, зачем вам это надо.
– Да ради старого доброго времени. Почему бы и нет? – предположила она.
– Возможно. А может, потому, что вам страшно. Хотя вы и не говорите почему.
На мгновение ей показалось, что на сей раз он коснется ее. Но тут раздались шаги наверху.
– Уходите, – быстро сказала она. – Завтра рано утром я расскажу вам, что мне удалось узнать.
Намек на улыбку сделал складки по сторонам его рта глубже.
– Я вас найду.
Она позволила себе медленно улыбнутся.
– Зачем? Вы мне не доверяете?
– А вы сами доверяли бы?
Улыбка Кэт угасла. Однажды она призналась ему, что любит его больше жизни и никогда никуда не отпустит. А потом заявила, что солгала, и причинила ему такую боль, что нанесла рану даже собственному сердцу.
– Нет, – сказала она и повернулась к лестнице, оставив его одиноко стоять в холодном свете утра.
ГЛАВА 14
Сэр Генри Лавджой относился к своей должности старшего магистрата на Куин-сквер очень серьезно. Он часто приходил в присутственное место рано утром, чтобы просмотреть свои заметки по текущим делам и изучить копии решений коллег-магистратов.
Он полагал, что все это – результат его воспитания: въедливость и привычка к работе. Он родился в состоятельной и почтенной купеческой семье и в середине жизни решил стать магистратом, добившись к этому моменту некоторого достатка. Великого состояния он не нажил, но вполне комфортную жизнь обеспечил.
На эту перемену в привычном укладе Лавджой решился не так-то и легко, поскольку был человеком методичным и никогда ничего не делал без тщательного предварительного обдумывания. У него имелось достаточно причин к такой перемене занятий, и не последней из них являлась убежденность в том, что бездетный мужчина должен оставить после себя хоть какой-нибудь след, сделать что-то для общества. У сэра Генри детей не было.
Он сидел за своим рабочим столом, обернув шею кашне, чтобы защититься от утренней прохлады, когда в открытых дверях появился Эдуард Мэйтланд.
– Сыщики уголовного суда накрыли Девлина в старой харчевне на Пудинг-роу, близ Сент-Джайлза.
– И? – оторвался от заметок Лавджой.
– Он вылез в окно и удрал по крыше.
Сэр Генри выпрямился и снял очки.
– Я послал ребят порыскать по округе, – сказал Мэйтланд. – Хотя, осмелюсь заметить, толку в этом мало.
– Интересно. – Лавджой сунул в рот дужку очков. – А почему вы решили, что он все еще в Лондоне?
– Думаю, ему просто некуда бежать.
– Это человеку-то с возможностями Девлина? – Лавджой покачал головой. – Вряд ли. Как чувствует себя констебль Симплот?
– Пока еще жив, сэр. Но долго не протянет с такой-то раной.
Лавджой кивнул. Нож пронзил легкое молодого человека, он находился на волосок от смерти. Качнувшись на стуле вперед, Лавджой порылся в бумагах на столе.
– А что вы раскопали насчет Рэйчел Йорк?
– Да что там искать-то?
Лавджой поджал губы и едва удержался от замечания, что знай он ответ, то им ничего не надо было бы делать.
– Конечно же, вы осмотрели ее комнаты?
– Первым делом, еще вчера поутру. Когда допрашивали ее горничную. – Мэйтланд пожал плечами. – Ничего интересного не нашли. Я оставил там одного из парней, как вы и приказали, чтобы присматривать за квартирой ночью. – По его тону было понятно, что он считал это пустой тратой времени и сил, хотя никогда не осмелился бы заявить об этом вслух.
Лавджой перестал просматривать свой распорядок дня.
– Когда мне нынче надо быть в суде?
– В десять, сэр.
– Маловато времени осталось, – пробормотал Лавджой. – Мне надо закончить разбирательства по моим делам к полудню.
– Сэр? – переспросил Мэйтланд.
– Есть тут некоторые моменты, констебль, которые меня беспокоят. Отсюда и желание копнуть поглубже, и начать я намерен с личного осмотра комнат этой несчастной молодой женщины. Что-то здесь не так. Я пока ничего не выяснил, но мне все это не нравится.
Лавджой снова нацепил очки.
ГЛАВА 15
Леди Аманда Уилкокс не знала, что ее брат разыскивается в связи с убийством актрисы по имени Рэйчел Йорк, до самого дня его знаменитого побега через весь Лондон.
Поскольку сезон еще толком не начался, она решила провести тихий вечер дома, в компании своей шестнадцатилетней дочери Стефани. Ни ее сын Баярд, ни его отец – оба предположительно уже слышали новости, проведя ночь в городе, – не удосужились сообщить ей о скандале. И потому только утром в четверг, спустившись к завтраку и обнаружив сложенный номер «Морнинг пост» у себя на столе – по ее же собственному приказу отданному слугам, – Аманда узнала об опасности, накисшей над ее семейством.
Она все еще сидела за столом и пила чай, уставившись в газету, когда объявили о прибытии ее отца, графа Гендона.
Он влетел в маленькую гостиную, не сняв плаща и цилиндра, окутанный неприятными запахами чадного смога и сырости. Его мясистое лицо осунулось, уголки рта обвисли, глаза покраснели и распухли. Он пригвоздил ее к месту отчаянным взглядом и с ходу спросил:
– Он не пытался связаться с тобой?
– Если вы имеете в виду Себастьяна, – сказала Аманда, выдержав паузу, чтобы спокойно отпить чая, – то я не думаю, что он собирается это делать.
Гендон отвернулся, прикрыв глаза рукой, и вздохнул так тяжело, что она даже испугалась за него.
– Господи. Где он? Почему он не стал искать помощи ни у кого из друзей или родных?
Аманда сложила газету и отложила ее в сторону.
– Возможно, потому, что хорошо знает свою семью. Он снова повернулся к ней, медленно опустив руку.
– Я сделал бы все, что в моих силах, чтобы помочь ему.
– Тогда вы глупы.
Он впился в ее глаза бешеным голубым взглядом.
– Конечно, – холодно сказал она. – В том-то и дело. – Она отодвинула кресло и встала. – Единственное утешение в будущем для всех нас, раз уж он в конечном счете опозорил нашу семью, я вижу в том, что он совершил это в нынешнем году. Надеюсь, скандал поутихнет к следующему сезону, когда Стефани предстоит впервые выйти в общество.
– И это все, что ты можешь сказать?
– Стефании – моя дочь. О чем мне еще думать?
Он задумчиво, пристально рассматривал ее несколько мгновений.
– Я всегда знал, что вы с Себастьяном не питаете теплых чувств друг к другу. Думаю, это неизбежно, учитывая вашу разницу в возрасте. Но я до сих пор не понимал, насколько сильно ты ненавидишь его.
– Вы сами знаете почему, – хрипловатым голосом ответила она.
– Да. Но если я нашел в себе силы забыть об этом, то почему, господи боже мой, ты-то не можешь? – Он отвернулся. – Передай мой привет внукам, – бросил он через плечо и вышел.
Аманда подождала, пока не раздастся стук захлопываемой за ее отцом входной двери. Затем она снова взяла утренний выпуск «Пост» и пошла наверх, в гардеробную мужа.
Род Уилкоксов был древним, даже древнее рода Сен-Сиров, и всегда славился степенностью и респектабельностью. Совершенно не намереваясь спускать наследство на скачках или за карточным столом, как многие из представителей знатных семейств, Мартин, двенадцатый барон Уилкокс, превратил обычный достаток и земельные владения во внушительное состояние путем разумного вложения средств в торговые компании и прочие прибыльные спекуляции военной поры.
Некоторых женщин, может, и шокировали коммерческие предприятия их благородных мужей, но только не Аманду. Дочь графа Гендона прекрасно понимала, что если все претензии на родовитость идут от земельных владений, то финансовая стабильность исходит совсем из других источников. Аманда вышла замуж за лорда Уилкокса в конце своего второго сезона. И почти никогда не жалела об этом.
Она застала его перед туалетным столиком за весьма важным делом – завязыванием галстука. Мартину Уилкоксу было под пятьдесят. В его редеющих темно-каштановых волосах пробивалась седина, щеки отяжелели, но, как и большинство джентльменов из окружения принца, одевался он весьма тщательно. Увидев лицо супруги, он отослал лакея коротким кивком.
Она бросила перед ним на туалетный столик газету.
– Ты мог бы и рассказать мне.
Уилкокс не сводил глаз со своего отражения в зеркале.
– Ты тогда ушла к себе, – сказал он.
Это было разумным объяснением, поскольку уже лет пятнадцать Аманда не пускала супруга в свою спальню. Но он не мог пожаловаться на невыполнение супружеского долга с ее стороны: в первые шесть лет их брака она подарила ему Баярда, затем дочь и еще одного сына. И лишь тогда, произведя на свет необходимого наследника и замену на случай гибели первенца, Аманда отказала супругу от постели.
Младший ребенок умер в семилетнем возрасте, но Аманда не изменила своего решения, и Уилкокс, привыкнув не предъявлять к жене избыточных требований, не стал давить на нее. Баярд был достаточно здоров… по крайней мере телом, если не разумом.
– Нынче утром приходил отец, – сказала она, становясь в центре комнаты и складывая руки на груди.
– И? – Подавшись вперед, чтобы разглядеть свое отражение в зеркале, Уилкокс тщательно расправлял складки своего шейного платка. – Он знает, где Девлин?
– Нет. Он думал, что я могу знать.
Уилкокс хмыкнул.
– Будь у твоего брата хоть капля здравого смысла, он уже сбежал бы из страны. Судя по слухам, дело грязное. Я всегда знал, что Девлин впадает в ярость, но… – Он помолчал, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону и изучая свое отражение. – Должен сказать, такого я не ожидал. Все скандалы, из-за которых мы страдали в прошлом, не идут с этим ни в какое сравнение.
Аманда презрительно фыркнула.
– Не будь смешным. Себастьян не убивал эту женщину.
Он поднял глаза, встретился с ней взглядом в зеркале. Обычная улыбка искривила его губы.
– Ты так уверена, дорогая?
– Ты ведь знаешь, кто эта актриска?
Открыв китайскую лакированную шкатулочку, Уилкокс изучил ее содержимое, затем выбрал перстень с алмазом и два золотых брелока. Мартин всегда носил слишком много украшений.
– А я должен знать? – спросил он, цепляя один из брелоков на цепочку часов.
– Мог бы, если бы уделял больше внимания своему сыну и наследнику. Рэйчел Йорк – та самая женщина, перед которой так выделывался Баярд с самого Рождества!
Уилкокс надел на палец кольцо.
– И что?
– А что, если обвинение против Себастьяна распадется и власти продолжат расследовать смерть этой женщины? Что тогда?
– Да, что? – повторил он. – Нет ничего дурного в том, чтобы здоровый молодой человек увлекся красивой женщиной – особенно если женщина торгует своей красотой и использует ее как наживку. И коль скоро власти собираются взять под подозрение всех лондонских денди, которые когда-либо желали эту женщину, то список у них получится очень длинный, поверь мне.
Аманда хотела что-то сказать, но передумала.
– Кроме того, – продолжал он, – если кто-то спросит, то мне придется сказать, что во вторник вечером Баярд был со мной.
Аманда уставилась в благостное, спокойное лицо супруга.
– А если он и вправду сделал это, Мартин? Тебя беспокоили скандалы из-за моего брата, а как ты поступишь, если это Баярд?
Уилкокс встал, его обвислое лицо медленно потемнело.
– Ты что говоришь? Ты действительно считаешь, что твой сын двадцати одного года от роду способен на преступление, на которое даже твой распутный братец, по твоему мнению, не решился бы?
Аманда выдержала его яростный взгляд, стиснув челюсти.
– Мы с тобой оба знаем, что такое Баярд.
– Я уже сказал тебе, – процедил Уилкокс, подчеркнув эти слова сильнее, чем обычно. – Баярд был со мной!
– Ладно. Это снимает камень с моей души. Значит, нам не о чем беспокоиться, – холодно произнесла она и покинула комнату.
ГЛАВА 16
За годы службы в армии Себастьян обнаружил в себе способность к лицедейству. Он умел подражать говору, мимике и тонким нюансам поведения и пластики людей, что помогало ему растворяться в толпе и прятаться. Он также знал, что в целом люди замечают то, что желают видеть, и, разыскивая знатного беглеца, никто не обратит внимания на смиренного священника или честного лавочника в дешевой рубашке под дурно скроенным, невзрачным сюртуком.
Потому, покинув элегантный городской домик Кэт Болейн, он направился к старьевщикам на Розмэри-лейн, где приобрел поношенное неприметное пальто и круглую выцветшую черную шляпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39