Простыни скомканы и сбиты в кучу, лампа валяется на полу, а на двери ванной висят стринги, больше похожие на зубную нить.
А Джека нигде не видно.
Глава 23
– О-ох!.. – Валентина со стоном валится на кровать. – Что это со мной? Я и всегда-то не в лучшей форме по утрам, но сегодня мне просто жить не хочется!
Я впервые наблюдаю такое жуткое похмелье.
– Мой рот, с ним что-то стряслось... О Господи, он словно порос шерстью! Может, я лизала асфальт? А голова? Она вибрирует изнутри!
– Брось, возьми себя в руки, – фыркаю я. – Не тебе одной плохо после вчерашнего...
Валентина пытается открыть правый глаз, но ресницы, похоже, насмерть зацементированы четырьмя слоями туши.
– Ты что, хочешь сказать, что у меня похмелье?! – с негодованием восклицает Валентина.
Несколько секунд я обдумываю ответ.
– Слушай, позволь мне быть откровенной, – наконец говорю я. – Ты вылакала вчера столько, сколько не под силу целой футбольной команде, выглядишь, будто валялась всю ночь на тротуаре, и мне пришлось долбить в дверь ровно восемь с половиной минут, чтобы поднять тебя на ноги. Возможно, я не мисс Марпл... но да – я считаю, это именно похмелье!
– У меня не бывает похмелья! – категорично заявляет Валентина, безуспешно пытаясь встать на ноги. – Бог ты мой, неужели я подхватила вирус? Я же почти ослепла, да еще и язык распух! Ага, знаю: во всем Джек виноват! Он только что вернулся из дебрей Африки... Подцепил там эту мерзость, а потом и меня заразил! О-о-о! Айви, где тут ванная?
Я помогаю Валентине встать и сделать несколько шагов, но вдруг она спотыкается о ножку стула.
– А-а-ааа! – Поистине леденящий душу вопль.
– Господи!
– О-о-о-ооо!!! – Еще громче. Я начинаю терять терпение.
– Неужели так больно?
– При чем тут боль?! – причитает Валентина. – Теперь у меня будет огромный синяк на ноге, и мне придется носить брюки! А я не-на-ви-жу брюки!
– Ничего, потерпишь несколько дней, раз уж речь идет о страшной ране вроде синяка диаметром два сантиметра!
– Айви, такие ноги, как у меня, нельзя скрывать под одеждой!
– Ну еще бы! Это все равно что облицевать кафелем потолок Сикстинской капеллы! Настоящее кощунство! – саркастически замечаю я.
Зайдя в ванную, Валентина падает на унитаз, не в состоянии даже взглянуть в зеркало.
– Передай мне, пожалуйста, косметичку! – стонет она.
– Что я, служанка? – ворчу я, но все-таки наклоняюсь за сумкой.
Валентина начинает вытряхивать на пол всевозможные кремы, лосьоны, пудру и прочие примочки. Я беру один из тюбиков. Противоцеллюлитная сыворотка «Эсте Лаудер».
– Разумеется, у меня нет целлюлита, – поспешно говорит Валентина. – Это просто на всякий случай. Вдруг когда-нибудь пригодится?
Рассыпав по полу ванной комнаты немыслимое количество средств от морщин, кремов для загара, скрабов и бог знает какой еще дребедени, она наконец извлекает из сумочки «Оптрекс» и собирается закапать его в глаза.
– А ты не хочешь сначала все смыть?
– Что «все»?
– Макияж.
Валентина замирает с пузырьком в руке.
– Что? – Она беззвучно глотает воздух, в ужасе вытаращив глаза. – Что ты только что сказала?
По-моему, я не сказала ничего, могущего вызвать чрезмерное возбуждение.
– Выходит, я легла спать, не смыв косметики?! Не говори, что это правда! Боже! Не верю! Это просто невозможно! Бедные мои по-о-оооры!!!
Продолжая голосить, Валентина подползает к зеркалу.
– Нет... Нет... Нет... Боже милостивый, скажи, что я еще сплю... – потрясенно шепчет она, рассматривая свое отражение.
Все, с меня хватит!
– А ну прекрати истерику! – командую я, сажаю ее обратно на унитаз и протягиваю влажную салфетку.
Валентина с глубоко несчастным видом механически водит салфеткой по щекам.
– Все не так плохо, – ободряюще говорю я. С чего это мне вздумалось ее успокаивать?
– Правда? – Она вскидывает голову и жалобно смотрит мне в глаза.
– Ну... Конечно, ты сегодня не Бриджит Бардо...
– О-о-о!
– Слушай, горячий душ точно пойдет тебе на пользу! По правде говоря, я думаю, ей требуется процедура поэффективнее.
– Что это? – внезапно спрашивает Валентина, пристально глядя на свою ногу.
– Где? А, должно быть, ты испачкалась, когда делала шпагат. На танцполе было не слишком чисто...
– Да нет, я не о том!
И она с брезгливой гримасой отдирает от левой пятки нечто. При ближайшем рассмотрении нечто оказывается окурком.
Валентина роняет голову на колени и громко всхлипывает:
– Айви-и-ии... Это самый... самый ужасный, самый кошмарный, самый несчастный день во всей моей чертовой жизни!!!
Глава 24
Валентина приняла душ, оделась и провела перед зеркалом минут сорок, замазывая круги под глазами. Теперь она выглядит намного лучше, чем час назад, но все еще не в духе.
– Если старый хрыч будет возиться со счетом больше трех минут, – шипит она, когда мы идем к стойке, – пусть пеняет на себя!
– Прекрасный сегодня день, не так ли? – лучезарно улыбается хозяин гостиницы.
–. Гм, – буркает Валентина. Она на секунду приподнимает солнцезащитные очки в стиле Джеки О и одаривает старика неприветливым взглядом.
– Надеюсь, у вас нашлось время, чтобы прогуляться по окрестностям? – жизнерадостно продолжает старичок.
Я фыркаю. На Валентине джинсы «Гуччи» и туфли фирмы «Гина», которые стоят триста пятьдесят фунтов, а и руках чемодан последней модели «Луи Вуиттон». Безногий инвалид больше пригоден к лазанью по холмам, чем она!
– Нет! – отсекает Валентина без тени улыбки на лице.
– Жаль! – сокрушается старичок. – Вид на Боулендскую впадину просто изумителен!
– Возможно, в другой раз, – вежливо говорю я.
Валентина недовольно косится в мою сторону.
– Я бы хотела поскорее получить счет! – рявкает она, видимо, окончательно потеряв терпение.
– Ох, виноват! – Хозяин гостиницы поспешно хватается за бумаги. – Задерживаю вас своей болтовней! Вот Эдит встанет на ноги и наведет тут порядок. Ей только что сделали операцию на венах... Одну минутку, счет почти готов...
– Кстати, – спрашивает Валентина, – тот человек, с которым мы вместе приехали, мистер Уильямсон, он еще здесь?
– Здоровый парень с темными волосами? О нет, он давным-давно уехал! Спозаранку был на ногах, бодрый и свежий как огурчик!
Валентина еще больше мрачнеет.
– Так ты передашь ему телефон? – спрашиваю я уже на улице. – Вы ведь увидитесь на днях, правда?
– Сомневаюсь, – раздраженно бросает Валентина. – Уехал, даже не попрощавшись! Не говоря уже о том, что я сегодня спала в одиночестве! Не знаю, как ты, Айви, а я не потерплю подобного поведения на втором свидании!
– Правильно! – поддакиваю я, едва скрывая радость. – Ничего, я сама к нему зайду. У тебя есть его адрес?
Она на секунду задумывается, а потом внезапно вырывает мобильник Джека у меня из рук.
– Я передам. Нам все равно придется встретиться, хотя бы для того, чтобы назначить следующий урок тенниса.
– О... – тяну я разочарованно.
Вот дурочка! Зачем я позволила ей забрать телефон? Валентина открывает багажник и швыряет туда вещи.
– Неужели ты сможешь простить его? – мямлю я. Сердце болтается в районе желудка. – Он ведь уехал один, и все такое?
В машине Валентина поднимает солнцезащитный козырек и придирчиво изучает свое отражение в зеркале.
– Не исключено. – Она небрежно пожимает плечами. – Это будет зависеть от нашей следующей встречи. Ну, как я выгляжу? Сносно?
– Да, ничего, – неохотно киваю я. – Бывало и получше... то есть ты сама так сказала...
Знаю, я веду себя как стерва, но ведь это Валентина! Ее самооценку и танком не свернешь.
– Что ж, – вздыхает она, – учитывая, что большинство женщин отдали бы жизнь, чтобы выглядеть так «сносно», думаю, я это переживу. Даже у Пенелопы Крус иногда бывают мешки под глазами. Пока!
И она уносится прочь, с телефоном Джека на пассажирском сиденье...
Глава 25
– Так когда, вы говорите, ваша свинья впервые заговорила по-французски? – Я держу наготове карандаш.
– Ох, да уж давненько, – почесываясь, тянет фермер. – Работник у нас был оттудова, никак не хотел по-человечески выражаться. Вот Лиззи, видать, от него и нахваталась!
Инстинкт подсказывает мне, что мы только зря тратим время. Однако выхода нет, приходится глотать эту бредятину.
– А не мог бы он, то есть... э-э... она произнести несколько слов?
– В том-то и дело, милочка, Лиззи не любит, когда на нее давят!
Так я и думала. Хотя, если принять во внимание, какой путь мы с фотографом проделали ради этого интервью, одно маленькое «Oui» не было бы чрезмерной жертвой с их стороны!
– Ладно, – не сдаюсь я, – а нет ли возможности как-то убедить вашу свинку?
– Ну, немного деньжат могли бы помочь...
Отлично! Хрюшка не против продемонстрировать чистейший носовой прононс, но за наличные, – я определенно недооценивала ее способности!
– Извините, мы не платим за интервью, бюджет не позволяет, – твердо говорю я.
Это не совсем правда, но мысль о том, чтобы давать деньги всяким прощелыгам, вызывает у меня решительное сопротивление. Если только Лиззи не затянет прямо сейчас что-нибудь особо лиричное из Сержа Гинзбурга!..
Неделя выдалась тяжелая, а сегодняшние передряги – последняя капля.
Я работаю журналистом в «Дейли эхо» уже восемь месяцев и до последнего времени была вполне довольна развитием своей карьеры. Конечно, поначалу мне поручали только коротенькие, не больше нескольких строчек, заметки в ленте новостей – в основном объявления о школьных праздниках и аукционах. Потом я получила целую колонку, которая переросла в более продолжительные репортажи, и, наконец, мое имя стало регулярно появляться на первой странице. Мне стали доверять материалы на любые темы – от громких судебных процессов до историй о жизни знаменитостей.
Однако неделю назад ситуация коренным образом изменилась. Дело в том, что Кристин, редактор новостей, всегда отзывавшаяся обо мне как об энергичном и многообещающем репортере, ушла в декретный отпуск, а вместо нее отдел возглавил Саймон – ничтожный слизняк, который не в состоянии разглядеть мой потенциал, так как слишком занят разглядыванием моей же задницы. И с тех пор я пишу только заметки длиной в несколько строк и делаю фоторепортажи. По словам Саймона, публика избавляется от стрессов, читая подобные истории, хотя все они настолько нелепы, что новостями их назовет только человек с кашей вместо мозгов!
Вот почему я здесь, на задворках графства Виррал, с замиранием жду, пока Лиззи, пятнистая свинья глостерской породы, начнет заказывать круассан. «Нью-Йорк таймс» рыдает от зависти!
Вдобавок все пять дней я умираю от желания узнать, как прошла встреча Джека и Валентины, да все никак не удается. У Грейс медовый месяц – она на время вышла из игры. Я пробовала разведать через Шарлотту, но, странное дело, Валентина ничего ей не рассказала. Не спрашивать же ее саму!
И почему вообще мне нужна эта информация?
Одному Богу известно... Всю неделю, кропая сенсационные репортажи о двуязычных свиньях и собаках с расстройством аппетита, я мусолю эту мысль.
– Ну и дерьмо! – бурчит Микки, наш фотограф. Микки не из тех, кто отличается ангельским терпением, хотя сейчас он, без сомнения, прав.
– Слушай, – шепчу я, – мы оба знаем, что скотина говорит по-французски так же, как я по-китайски. Но Саймон хочет эту историю, и я не могу вернуться с пустыми руками. Давай просто сделаем пару снимков, и дело с концом!
– Лиззи чертовски хорошо говорит по-французски! – протестует фермер, видимо, подслушавший мои слова. – Ома просто того... маленько стесняется... Нечего тут наговаривать на порядочное животное – теперь она и вовсе рта не откроет!
Мы с большим трудом упрашиваем фермера попозировать для нас вместе со свиньей в обмен на несколько глянцевых фотографий, которыми он сможет украсить стены своего дома. Микки, тихо чертыхаясь, разделывается с ним в две минуты.
– А ведь были времена, когда наша газета давала фору конкурентам, когда дело доходило до настоящих сенсаций! – жалуется он.
В ответ я только вздыхаю и беспомощно развожу руками.
– Ну и когда это будет в печати? – интересуется хозяин четвероного дарования.
– Трудно сказать... Видите ли, такие истории обычно придерживают до подходящего случая. Если, например, завтра город будет разрушен до основания, боюсь, рассказ о Лиззи не появится на первой странице.
Подходящий случай, ха! Он наступит не раньше конца света, если я хоть что-нибудь смыслю в журналистике!
– Лучше бы вам поспешить, – ворчит фермер, – а то из столицы тоже нами интересуются...
– Спасибо за совет! – любезно говорю я. – Давай живей, Микки! Нам пора!
Глава 26
Элдерли-Эдж, Чешир
Суббота, 17 марта
Еще одна суббота, и очередная примерка. Следующая свадьба – Джорджии и Пита – имеет такой бюджет, что подлежит регистрации на фондовой бирже.
– Сколько стоит ваша свадьба, Джорджия? – интересуется Валентина, изучая ряды вешалок с нарядами, которые – что вполне красноречиво – даже не имеют ценников.
– Около двухсот тысяч, по последним подсчетам, – отзывается Джорджия. Вид у нее слегка виноватый. – А вообще, это ведь совсем не важно! Я была бы также счастлива, если бы мы просто расписались!
– Слава Богу, вы не успели его вовремя забронировать, – бормочет Валентина.
На самом деле предстоящее мероприятие не имеет ничего общего с городским регистрационным бюро Чорли. Церемония пройдет на одном из островов Силли – и с таким размахом, что королевское бракосочетание покажется третьестепенным эпизодом из сериала «Улица коронаций».
Подружек невесты на этот раз целых шесть – все мы собрались на примерку в дорогом ателье, где даже манекены смотрят свысока.
О, я не совсем права. Мы все должны быть здесь, но Грейс, по обыкновению, опаздывает, разгребая последствия очередной домашней катастрофы – похоже, Полли накормила кролика соусом карри.
С нами две юные кузины Джорджии, Бет и Джина – обе едва за двадцать и такие хорошенькие, что их можно легко принять за младших сестренок Кэтрин Зета-Джонс. Валентина враждебно косится в их сторону.
У Шарлотты тоже невеселый вид.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда Шарлотта опускается на бархатное сиденье рядом со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34