Подойдя к растяжке, Умелов упёрся в нее головой, чуть наклонившись вперёд. Кокарда на шапке как раз пришлась на то место, где было самое большое давление от троса. Через несколько минут Олег стал проваливаться в сон. «Вот уже, как лошадь в камышах, сплю стоя», – сквозь липкую дрёму подумал Умелов.
Со стороны все это выглядело довольно странно. Часовой, вместо того чтобы ходить вокруг заставы, уже несколько минут неподвижно стоял, наклонившись вперёд, и равномерно раскачивался вместе с радиоантенной.
Умелов не знал (да и не хотел знать), сколько продолжалось его оцепенение. Незаметно для спящего чей-то тёмный силуэт скользнул из темноты к углу заставы и, осторожно передвигаясь, стал приближаться к сержанту сзади. Мягко качаясь в такт растяжке, Олег вдруг ощутил, что ее привычная упругость вдруг куда-то исчезла и он, теряя равновесие, стал падать лицом в снег.
Упав, он сразу же хотел подняться, но кто-то очень сильный навалился на него сзади и, прижав голову к грязному снегу, прямо в ухо прошипел:
– Ты убит!
Глава 4
Северные Курилы, остров Онекотан. Май 1985 года

* * *
Радиолокационная станция «Дон» равномерно гудела уже второй час, выдавая в пространство мощное СВЧ-излучение. На небольшом круглом экране постоянно вращающаяся развертка высвечивала ярко-зеленые очертания прибрежной линии и неясные сполохи в Охотском море. Контролируемая заставой акватория была абсолютно чистой. Умелов сидел за небольшим столом у выхода из помещения ПТН. На столе стоял армейский телефон и планшет с изображением Онекотана и Охотского моря. Посмотрев на часы, сержант вздохнул: стрелки циферблата показывали только час ночи. До конца дежурства было ещё долгих пять часов.
– Пойду, посмотрю, что там дизелисты делают, – громко сказал Олег сидевшему напротив экрана станции рядовому Карабанову, пытаясь перекричать её гул. Тот кивнул сержанту в ответ.
Умелов вышел на улицу. В воздухе ощущалось наступление весны. Со стороны сопок слабо дул теплый ветер. Море было спокойным. Снег, еще пару недель назад покрывавший весь остров, оставался только в глубоких лощинах.
В десяти метрах от ПТН стояло одноэтажное здание дизельной электростанции. За ним начиналась тропа, ведущая к зданию заставы, которое сейчас выделялось из темноты в свете двух уличных фонарей. Рядом с заставой медленно двигался силуэт часового. Увидев эту картину, сержант почувствовал, как к горлу подкатил неприятный комок обиды. Он вспомнил, как три недели назад, когда он был в пограничном наряде «ночным часовым», его «снял» начальник заставы Володин. Для старшего лейтенанта, служившего на острове уже третий год, было своеобразной забавой устраивать такие неожиданные проверки несения службы. То, что он сделал с Умеловым, называлось «снять часового». Самым обидным было то, что на следующий день Володин сообщил об этом на построении.
После того случая Умелов резко поменял своё отношение к формальному несению службы…
Олег тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, толкнул дверь дизельной электростанции и вошел внутрь. Переговорив с дежурным дизелистом о планах на завтра, Умелов вернулся на ПТН. Олег решил зайти так же тихо, как это обычно делал начальник заставы. В приоткрытую дверь дежурной комнаты он посмотрел на равномерно работающую станцию и неподвижно сидящего на своем месте оператора. По его застывшей позе сержант понял, что рядовой спит. Умелов тихо подошел к оператору и за его спиной заглянул в экран станции. Развертка всё так же равномерно вращалась, высвечивая очертания острова. Акватория моря была по-прежнему чистой.
Олег вернулся на свое место и начал обдумывать, как наказать уснувшего на посту рядового. В это время в помещение вошел дежурный дизелист Толик Корчагин. Умелов приложил к губам указательный палец. Корчагин сразу же все понял и так же тихо, как и сержант минуту назад, подошел к спящему и с улыбкой посмотрел на умиротворенное лицо Карабанова, сладко причмокивающего во сне.
– Что думаешь с ним делать? – шепотом спросил Толик.
– Если его сейчас разбудить, – так же шепотом ответил Умелов, – он прямо в глаза соврет, что не спал. А на следующей смене опять уснет.
С этими словами Умелов бесшумно подошел к уснувшему рядовому и медленно опустился перед ним на корточки. Осторожно, чтобы не разбудить рядового, сержант расстегнул подсумок, висящий у него на ремне, и двумя пальцами вытащил рожок с патронами. Потом так же осторожно выщелкнул один патрон и снова засунул рожок в подсумок, положил патрон к себе в карман и отошел. Подмигнув наблюдавшему за его манипуляциями Корчагину, Олег открыл журнал учета происшествий и сделал вид, что читает его. Дизелист весело кивнул ему в знак понимания и подошел к двери. Он демонстративно открыл ее и тут же громко захлопнул.
– Ну, как тут у вас дела? – громко спросил Толик, делая вид, что секунду назад зашел в помещение.
От шума Карабанов вздрогнул и заморгал сонными глазами, приходя в себя от сна.
– Да вроде все тихо, – спокойно ответил Умелов и, повернувшись к станции, как ни в чем не бывало спросил.
– Карабанов?
– Да, товарищ сержант!
– Ты там не спишь?
– Да нет, товарищ сержант.
– Цели есть?
– Нет, все чисто.
– А я думал, что ты заснул, – голос Олега звучал спокойно.
– Да нет, как я могу спать на службе.
– Ну-ну…
* * *
В помещении дежурного по заставе шла обычная процедура сдачи личного оружия после окончания несения наряда. Было шесть часов утра. Дежурным был Юрий Уваров. Он выложил на стол три колодки для хранения патронов и открыл оружейную комнату. Каждый из пограничников брал свою колодку и начинал отщелкивать патроны в её отверстия из рожка.
Рядовой Карабанов резко изменился в лице, обнаружив, что у него не хватает одного патрона. Он лихорадочно полез в подсумок в надежде там найти пропажу. Не найдя ничего, он стал смотреть себе под ноги. Осмотрев пол и убедившись, что патрона там тоже нет, рядовой повернулся к сержанту.
– Товарищ сержант, у меня патрона не хватает!
– Так, товарищ рядовой. Это залет. Ты хоть понимаешь, что это значит? – Умелов произнес фразу таким тоном, будто виновник только что изменил Родине.
– Может, я его на ПТНе обронил? – робко предположил Карабанов.
– Что значит «может»?! Ты что, боец, на службе в патроны играл? – продолжал наседать на него сержант.
– Нет. Ну, может, он случайно вылетел? – искал себе оправдание рядовой.
Молчавший все это время Уваров решил вмешаться в разборку.
– Карабанов, ты магазин из подсумка доставал?
– Нет.
– Тогда как он мог вылететь? – тон дежурного по заставе тоже не предвещал ничего хорошего.
– А может, ты его специально заховал, чтобы потом этим патроном своего товарища застрелить? – наигранно зловеще произнес Олег.
Карабанов захлопал глазами, пытаясь понять, в шутку сейчас сказал сержант или всерьез.
– Ладно. Даю тебе десять минут: одна нога здесь, другая на ПТНе. И чтобы без патрона не возвращался! Понял?
– Так точно, товарищ сержант!
Карабанов как пробка выскочил из помещения. Как только за рядовым закрылась дверь, трое пограничников прыснули от смеха.
– Ну, ты стратег! – наконец выговорил дизелист.
– Ладно, пусть побегает. Надеюсь, до его бараньей башки дойдет, что патрон у него могли вытащить только тогда, когда он спал. Интересно, сможет он в этом признаться?
Умелов достал патрон из кармана и поставил его на стол перед Уваровым.
– Хорошо, что вы меня заранее предупредили, – убирая в стол патрон, произнес дежурный.
– Ну что? Пойдем чего-нибудь почифаним? – потирая потрескавшиеся от бензина руки, предложил Толик Корчагин.
– А что у нас на завтрак? – поинтересовался Олег у дежурного.
– Как обычно – гречка с тушёнкой, – ответил Уваров.
Троица плавно переместилась в столовую. За завтраком пограничники начали живо обсуждать вопрос, который волновал их последние несколько дней: какой подарок сделать дембелям перед их отъездом с острова?
– Пацаны, а давайте у «куска» спирт реквизируем? – произнес Уваров, накладывая из кастрюли себе ещё немного каши. – Он же, крыса, должен на ПТН каждый месяц по двести грамм выдавать для очистки волноводов. Что-то я не припомню, чтобы он это хоть раз сделал.
– Точно, – согласился Толик, – у него спирта должно быть не меньше тонны. Он же шкурки лисиц у вертолетчиков не на сало меняет. Я сам видел, когда к нам в последний раз вертолет прилетал, как штурман к нему с двумя канистрами прошмыгнул.
– И что ты предлагаешь сделать? Инсценировать нападение на заставу? Или усыпить прапора и залезть к нему в комнату? – Олег явно старался охладить пыл комбинаторов.
– Зачем такие крайности! Завтра банный день, так? – продолжал развивать тему Юра.
– Ну, так. И что дальше? – скептически поинтересовался Олег.
– Первой мыться всегда идет жена начальника заставы. Потом идут начальник с нашим дорогим прапорщиком Аракачевым. Так вот: пока их не будет – а это минимум сорок минут, – у нас будет время, чтобы найти в комнате прапора запасы огненной воды. Замок в двери я гвоздем вскрою. Там мы сольем… ну, литр, не больше, чтобы не было заметно. Я думаю, дембелям на праздник этого хватит.
– Да, неплохо придумано. Только есть несколько «но». Во-первых, когда жена начальника заставы вернется из бани, она наверняка услышит возню с замком возле двери Аракачева. Во-вторых, кто будет тем героем, который отправится искать запасы спирта в комнате «куска»? Если он вдруг попадется, я ему не позавидую.
Умелов закончил есть и отложил в сторону алюминиевую ложку.
– Жену лейтенанта возьмет на себя Вася Чертков, – бойко отозвался Уваров. – Ты же знаешь, как она к нему относится. А насчет смельчака? Так он скоро вернется с ПТНа.
– Ты хочешь, чтобы Карабанов к прапорщику за спиртом пошел?
– Слушай, Олег, он же все равно «залетел» сегодня. Значит, его запросто можно припахать на это дело.
– То, что он залетел, это понятно. И то, что он должен наказание понести, тоже понятно. Но толкать его на фактическое воровство? Я против этого, – Умелов был категоричен.
– Значит, ты не хочешь, чтобы «дух» свою вину отработал? – Уваров ехидно посмотрел в сторону Умелова.
– Во-первых, он тебе не «дух», а ты ему не «дед». А во-вторых, дембеля нам какой завет оставили? На заставе никакой «дедовщины» после их ухода с острова быть не должно. Ты что, забыл наш разговор с ними два дня назад?
Молчавший до этого Толик поддержал сержанта.
– На самом деле, что мы, сами не справимся, что ли?
В это время открылась входная дверь заставы и в коридоре послышались неуверенные шаги вернувшегося с ПТНа Карабанова. Сидевшие за столом притихли, ожидая развязки. Вошедший в столовую своим видом напоминал получившего двойку ученика, о чем он должен был сейчас рассказать своему отцу.
– Ну, нашел? – спокойно спросил Умелов.
– Товарищ сержант, это вы у меня из подсумка патрон вытащили, когда я заснул возле станции, – дрожащим голосом пробубнил Карабанов.
– Значит, ты признаешь, что спал на службе?
– Признаю, – выдохнул рядовой.
– Ну и что ты предлагаешь с тобой делать? – обратился к нарушителю Умелов, глядя на Уварова.
– Я готов вместо сна выполнить любую работу, которую мне укажет дежурный по заставе.
– Ладно, Толик, сегодня это будет для тебя уроком, – Умелов встал из-за стола и снял ремень. – И молодец, что признался. А сейчас садись завтракать, только руки вымой.
Пока Карабанов мыл руки в умывальной комнате, Олег вполголоса, чтобы тот не услышал, попросил Уварова:
– Ты ему такую работу дай, чтобы он к десяти утра успел её сделать. Ему же тоже надо поспать. А то на следующем дежурстве опять отрубится.
– Ладно, пусть пол везде вымоет и идет спать, – согласился дежурный.
– А вообще Карабанов – отличный парень. Мы ведь тоже полгода назад были такими же, – подытожил Толик Корчагин.
Все трое одобрительно переглянулись в ответ.
* * *
Наступил банный день. Что может быть лучше настоящей русской бани! Только настоящая русская баня с берёзовым веником. Если бы на острове была хоть одна береза, то для пограничников она бы, несомненно, стала священным деревом, как дуб для друидов. Но, к сожалению, растительность на острове была очень скудная и единственным подходящим материалом для изготовления веников был кедрач. На острове этот родственник могучего кедра выглядел как чахлый заморыш. Со стороны Тихого океана кедрач вырастал с метр в длину, а со стороны Охотского моря он напоминал стелющийся кустарник.
Из этого кедрача веники получались очень жесткие, и париться ими было просто невозможно. Единственной пользой от этого чуда природы был аромат, исходящий от него при распаривании.
Баня находилась на берегу речки, чтобы удобнее было таскать воду. Недавно она была заново отстроена пограничниками, поскольку старая уже несколько раз горела.
Пограничники, не задействованные в нарядах, с самого утра натаскали в баню воды и отправились на заставу для участия в еженедельной уборке. Это был своеобразный ритуал, который сложился на заставе не за один год.
Как только часы показали два часа дня, дежурный по заставе зашел в спальное помещение и включил свет. Застава сразу же наполнилась шумом и пришла в движение. С окон были сняты байковые одеяла, выполнявшие роль светомаскировки и защитных ставней, и открыты две форточки на противоположных фрамугах. Свежий воздух сразу же ворвался внутрь, разгоняя спертую атмосферу.
После обеда все распределились по своим объектам для капитальной уборки. Дембеля, естественно, в этом уже участия не принимали. Они ушли, предупредив дежурного, что если их будет настойчиво искать начальник заставы, они будут за опорным пунктом.
За долгие годы существования пограничных войск на многих заставах сложились свои неписаные традиции и правила. Были такие традиции и на Онекотане, и одна из них была очень даже справедливой. Согласно этой традиции никто на заставе не имел права уклоняться от еженедельной уборки. Правда, «деды» занимались уборкой в тех помещениях, которые они выбирали сами, а сержанты, которые должны были отвечать за работы, выполненные своими подчиненными, работали не вместе со всеми, а отдельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22