Встречайте новые датские смесители Berholm
Собравшись с силами, он все-таки поднял тяжелую от сна голову и пополз к выходу из палатки.
Рассвет уже был близким. Из предрассветного сумрака показались очертания вулкана. Он поднялся на ноги и отправился умываться к каменной чаше. Вытирая лицо, он вспомнил о вчерашнем распоряжении Исаева.
В палатке, так же как и весь вчерашний вечер, у изголовья Мальцева сидела Наталья и марлевым тампоном вытирала ему пот со лба. От этой сцены у Умелова снова заныло в груди.
– Завтракать будешь? – повернулась к нему Ковальчук.
– Нет, – как можно безразличнее произнес Олег. – На голодный желудок быстрее будет идти.
– Зря. Тебе же идти тридцать с лишним километров.
– Ничего, дойду.
– Тогда хоть банку тушенки с хлебом возьми.
Олег достал свой вещмешок и вышел наружу. Развязав его, он вынул из него то, что не мог оставить здесь. Это были последние письма из дома и плоская латунная пряжка, отполированная до блеска. Помимо дембельского альбома, который был спрятан на ПТНе, эта деталь тоже была крайне необходима любому дембелю. Хотя Умелову оставалось служить еще ровно год, тем не менее он уже начал готовиться к этому событию заранее.
Он сложил письма пополам и положил между ними пряжку, чтобы она не поцарапалась. Потом перемотал портянки, затянул ремень и перекинул через плечо кобуру ракетницы. Откинув полог палатки, он нагнулся и произнес наигранно равнодушным тоном:
– Ну, я пошел.
Наталья поднялась с колен и вышла наружу. Близко подойдя к Умелову, она посмотрела ему прямо в глаза:
– Олег, поторопись, пожалуйста. Ему срочно нужна операция.
Сержант вздохнул и, развернувшись, пошел быстрым шагом по склону хребта.
– Подожди, – крикнула ему вслед Наталья.
Олег остановился и повернулся к ней. Она быстро подошла к нему и чмокнула его в щеку. Потом вложила в его руку свернутый листок бумаги.
– Это мой телефон в Москве. На всякий случай, вдруг больше здесь не свидимся. Все, теперь иди.
Умелов в растерянности постоял несколько секунд и, мотнув головой, ещё быстрее зашагал на юг. На его лице сияла счастливая улыбка.
* * *
Лео вышел из укрытия, где он провел последнюю ночь на острове. Рассвет еще не наступил. Как он и предполагал, русские уже нашли своего раненого. Теперь они вряд ли уйдут с северной части острова. Кроме того, русские наверняка устроили засаду в бухте Немо, где была спрятана его лодка. Это тоже было хорошо, потому что отход с острова по запасному плану был предусмотрен с юга Онекотана, из бухты Отличной. Фаррел долго выбирал это место для запасного варианта. Оно было очень удачным, несмотря на то что в нескольких километрах от этой бухты располагалась рота ПВО.
Еще вчера Лео вышел на связь с филиппинской шхуной, где находилась запасная лодка, и сообщил, что «товар» у него и он будет отходить с острова по варианту номер два. Суть его заключалась в следующем. Филиппинская шхуна брала курс на юг Онекотана, а к северу острова – в Четвертый Курильский пролив – с Охотского моря и Тихого океана выдвигались две японские шхуны рыболовецкой компании Фаррела. Поскольку эти суда наверняка были под наблюдением пограничников, то в зону четвертого Курильского пролива обязательно должен был быть отправлен пограничный сторожевой корабль (который, скорее всего, уже нес дежурство где-то поблизости). Задачей этих двух шхун было увести пограничный сторожевой корабль за собой в нейтральные воды, в район острова Маканруши.
Тем временем филиппинская шхуна должна была нелегально пересечь государственную границу Советов и зайти в территориальные воды Онекотана с юга. Забрав из бухты Отличной Лео и Масахиро, она должна была полным ходом идти сначала в Тихий океан от территориальных вод СССР, а затем, сменив курс на юг, отправиться в Японию.
Лео посмотрел на часы. До времени «Х» оставалось ровно четырнадцать часов. В дорогу Чен взял только самое необходимое. Поскольку «Берету» он оставил на месте «схватки» Масахиро и русского спецназовца, у него в распоряжении был только пистолет для бесшумной стрельбы “Mk3 Model 0” (известный так же как “хаш паппи”, или “тявкающий щенок”). Конечно, его убойная сила не шла ни в какое сравнение с «Береттой 92F», но Лео и не собирался воевать с пограничниками. Проверив амуницию и с удовольствием пощупав через ткань мешка бруски золота, Лео двинулся в свой неблизкий путь.
Он решил не испытывать судьбу и двигаться пусть не самым легким, зато безопасным путем. Сначала он должен был обогнуть вулкан и спуститься к руслу реки Озерной, затем подняться на хребет Советский и пройти по нему до спуска к бухте Блакистон. Дальше, двигаясь по песчаному берегу этой бухты на юг, он должен был выйти к руслу речки Ольховки. Далее подняться вверх по течению и через четыре километра повернуть на север к кальдере вулкана Креницына.
Пройдя по краю кратера три километра на юг, ему предстояло спуститься к мысу Ракушьему, за которым располагалась бухта Отличная – конечный пункт его путешествия.
* * *
Умелов, широко шагая, напевал себе под нос мелодию группы «Синяя птица» – «Ах, вот какая ты». На южном склоне горы Пограничная он остановился и принялся размышлять, какой маршрут передвижения ему выбрать.
Можно было спуститься к руслу реки Озерной, выйти по ней к Охотскому морю и дальше двигаться по прибойной полосе. Но этого маршрута он совсем не знал. Иваненков ему рассказывал когда-то, что по прибойной полосе можно дойти от заставы до устья реки Озерной, но в двух местах там есть очень сложные участки. Слово «сложные» в устах Иваненкова означало только одно: эти участки были практически непроходимы для одного человека. Рисковать в такой ситуации Умелов не мог. Именно от него сейчас зависело, как быстро сможет получить медицинскую помощь Мальцев. Значит, надо было выбирать другой маршрут для движения. Самым надежным был, конечно, путь через бухту Блакистон. Во-первых, сама бухта была просто создана для быстрого передвижения. Практически на всем ее десятикилометровом протяжении вместо валунов на земле лежал черный вулканический песок. Идти по нему было безопаснее, чем по камням, даже когда они были сухими. Кроме того, в бухте отсутствовали маленькие и большие мысы, которыми изобиловало остальное побережье острова. Поэтому видимость здесь была отличной даже не в самую лучшую погоду.
Но и этот маршрут через бухту Блакистон можно было пройти по-разному. Самый короткий путь пролегал до устья реки Ольховки. Затем нужно было подняться по мелкому руслу ручья вверх, к его истокам, и попытаться выйти на то место, где можно было подняться на плато. А с плато Умелов знал дорогу к заставе как свои пять пальцев. Но этот маршрут за счет труднопроходимых участков возле реки Ольховки был очень тяжелым. Тем более что позавчера он уже смог испытать всю прелесть передвижения по густым зарослям кедрача и другого стланика с тихоокеанской стороны острова.
Был еще один вариант. Можно было просто идти по бухте Блакистон до конца к мысу Лисий. Если на него подняться и спуститься с другой стороны, оттуда оставалось всего два километра до бухты Муссель, где располагалась рота ПВО.
Но этот вариант был неприемлем. Во-первых, Умелов получил четкий приказ от Исаева двигаться именно к заставе, а во-вторых, что он мог сказать в роте ее командиру: что он сопровождал геологов, которые вовсе и не геологи, а специальная разведгруппа, и что на острове есть нарушитель и нужна срочная помощь раненому? Допустим, что командир роты ему поверит. Но он не сможет связаться напрямую с заставой, значит, будет потеряна уйма времени, прежде чем информация дойдет туда, куда надо.
Умелов поправил свою нехитрую амуницию и быстро зашагал в сторону хребта Советского, с которого начинался спуск в бухту Блакистон.
* * *
Лео шел быстрым шагом по самому верху хребта Советский. До места, где начинался удобный спуск в бухту Блакистон, оставалось не более двухсот метров. Остановившись у начала спуска, Лео решил проверить, нет ли за ним «хвоста». Он достал свой мощный бинокль, лег на мягкий мох и сделал упор из согнутой в локте руки, чтобы изображение в окулярах не дрожало. Медленно перемещая бинокль, он пытался поймать на склонах горы Пограничной или хребте хоть какое-нибудь движение. Вдруг ему показалось, что в одном месте что-то пошевелилось. Он еще раз внимательно посмотрел в точку предполагаемого движения. Несмотря на большое расстояние, Лео сумел разглядеть человека, идущего по хребту Советский в двух километрах севернее. Это был пограничник, который сопровождал группу псевдогеологов.
«Что бы это значило? – подумал Лео. – Либо раненый русский уже умер, либо с ним осталась женщина, а этот пограничник идет на заставу за помощью».
Такое развитие событий не входило в его планы. Он поднялся со мха, машинально отряхнулся и быстро, почти бегом, заторопился к спуску.
У Чена было только два варианта: либо он быстро и незаметно уходит с острова еще до того, как пограничник дойдет до заставы, либо надо было сделать так, чтобы он туда вообще не дошел.
Спускаясь к бухте, он напряженно соображал, что ему следует сейчас предпринять. Он понимал, что, вероятнее всего, ему следовало убить этого гонца, чтобы безопасно уйти с острова. Но как это сделать? Ведь у пограничника был автомат Калашникова, а у него всего лишь эта бесшумная «пукалка». На открытом месте, каковым была бухта Блакистон, шансов у Лео было немного.
«Лучше где-нибудь устроить засаду, – неожиданно пришла ему в голову мысль. – Интересно, а как русский планирует идти на заставу? А может быть, он вообще идет в роту ПВО, ведь до нее дойти проще! Если он все-таки идет к своим на заставу, то самый короткий путь – дойти по бухте до устья речки Ольховки, подняться по руслу к ее истокам, а там забраться по крутому склону на плато. Там до заставы уже рукой подать. (Лео неоднократно ходил этим маршрутом.) Значит, засаду нужно делать в русле этой речки».
Обдумывая свой новый план, Лео вспомнил место, лучше всего подходящее для засады. Спустившись в бухту, Лео, довольный своей догадкой, чуть было не выбежал на черный песок. Мгновенно сообразив, что на песке останутся его четкие следы, он резко остановился. Поразмыслив несколько секунд, он развернулся и задом начал пятиться до линии прибоя. Так его следы говорили о том, что кто-то шел от воды в сторону склона сопки, а не наоборот.
Теперь он мог двигаться спокойно, поскольку накатывавшие на пологий берег волны должны были смыть его следы на песке. Он поправил рюкзак, потуже затянул поясной ремень и легкой трусцой побежал вдоль линии прибоя. Теперь перед ним стояла задача как можно дальше оторваться от пограничника, чтобы тот не смог его заметить. Через каждые сто метров Лео оборачивался, проверяя «работу» морского прибоя. Соленые воды Тихого океана аккуратно смывали цепочку его следов.
* * *
На спуске к бухте Олег остановился и огляделся. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и ярко освещало восточный берег Онекотана. Легкий бриз дул с океана. Волнение не превышало одного балла, а может, было и того меньше.
Умелов посмотрел на часы. «Пока иду в графике», – с удовлетворением отметил он.
Спустившись к океану, он уже собрался легкой трусцой начать двигаться на юг, когда что-то зацепило его внимание. Он обернулся и метрах в сорока увидел чьи-то следы. Олег развернулся и подошел к этой цепочке, тянувшейся от линии прибоя к склону сопки, с которой он только что спустился. Следы были свежими. Он посмотрел наверх, туда, где начинался хребет Советский.
«Странно… Следы свежие, а навстречу никто не попался. А может, это я вчера их оставил, когда за дровами ходил?»
Олег внимательно посмотрел на свои следы и понял, что они отличаются не только по размеру и рельефу подошвы, но и тем, что они сделаны человеком, который шел задом.
«Да, не зря меня в учебке сержанты учили этой науке. Вот и пригодились знания».
Деталь, по которой Олег смог определить способ передвижения хозяина следов, была очень проста. Когда человек идет вперед, на мокром песке от носка ботика прилипшие частички летят вперед при каждом шаге. А в этой цепочке следов эти частички летели от каблука назад.
Умелов посмотрел по сторонам. Следов больше не было видно нигде.
«И что же это может значить? – подумал Олег и на всякий случай расстегнул кобуру ракетницы. – Если это следы нарушителя, то он либо уплыл на лодке, которая пришла за ним, либо он ушел на юг, используя линию прибоя».
Как бы там ни было, Олегу нужно было в любом случае выполнять приказ Исаева. В пяти километрах отсюда в палатке лежал тяжелораненый Мальцев. И сейчас его жизнь была в руках Умелова.
Вытащив ракетницу, Олег вставил в нее белый патрон и быстро зашагал на юг, туда, где в Тихий океан впадала мелкая речушка Ольховка.
* * *
Дежурный по комендатуре постучал в дверь к подполковнику Горбаню.
– Товарищ подполковник, разрешите?
– Да, входите.
– Разрешите доложить?
– Докладывайте!
– Товарищ подполковник, пришла радиограмма с третьей заставы. Они докладывают, что в Четвертый Курильский пролив вошли две шхуны. Они двигаются на малом ходу в нейтральных водах.
– В отряд сообщили?
– Так точно!
– А с Онекотана новостей нет?
Комендант поднялся из-за стола и подошел к окну.
– Нет, товарищ подполковник.
– А где сейчас ПСКР?
– Он полным ходом идет из Северо-Курильска в Четвертый пролив.
Горбань опять сел за стол.
– А второй корабль где сейчас?
– Он дежурит в районе Матуа.
– Так, пиши радиограмму в пограничный отряд: доложи обстановку, напиши, что целесообразно второй корабль выдвинуть с юга ближе к Онекотану.
– Есть, товарищ подполковник!
Когда дверь за дежурным закрылась, Горбань опять поднялся из-за стола и, подойдя к окну, выглянул во двор комендатуры. Внизу два молодых бойца бойко работали метлами.
«Опять молодые за старослужащих работают», – про себя отметил подполковник. Стоя у окна, он мысленно вернулся к ситуации вокруг Онекотана.
«Не нравятся мне эти шхуны. Чую, что сегодня обязательно что-то произойдет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Рассвет уже был близким. Из предрассветного сумрака показались очертания вулкана. Он поднялся на ноги и отправился умываться к каменной чаше. Вытирая лицо, он вспомнил о вчерашнем распоряжении Исаева.
В палатке, так же как и весь вчерашний вечер, у изголовья Мальцева сидела Наталья и марлевым тампоном вытирала ему пот со лба. От этой сцены у Умелова снова заныло в груди.
– Завтракать будешь? – повернулась к нему Ковальчук.
– Нет, – как можно безразличнее произнес Олег. – На голодный желудок быстрее будет идти.
– Зря. Тебе же идти тридцать с лишним километров.
– Ничего, дойду.
– Тогда хоть банку тушенки с хлебом возьми.
Олег достал свой вещмешок и вышел наружу. Развязав его, он вынул из него то, что не мог оставить здесь. Это были последние письма из дома и плоская латунная пряжка, отполированная до блеска. Помимо дембельского альбома, который был спрятан на ПТНе, эта деталь тоже была крайне необходима любому дембелю. Хотя Умелову оставалось служить еще ровно год, тем не менее он уже начал готовиться к этому событию заранее.
Он сложил письма пополам и положил между ними пряжку, чтобы она не поцарапалась. Потом перемотал портянки, затянул ремень и перекинул через плечо кобуру ракетницы. Откинув полог палатки, он нагнулся и произнес наигранно равнодушным тоном:
– Ну, я пошел.
Наталья поднялась с колен и вышла наружу. Близко подойдя к Умелову, она посмотрела ему прямо в глаза:
– Олег, поторопись, пожалуйста. Ему срочно нужна операция.
Сержант вздохнул и, развернувшись, пошел быстрым шагом по склону хребта.
– Подожди, – крикнула ему вслед Наталья.
Олег остановился и повернулся к ней. Она быстро подошла к нему и чмокнула его в щеку. Потом вложила в его руку свернутый листок бумаги.
– Это мой телефон в Москве. На всякий случай, вдруг больше здесь не свидимся. Все, теперь иди.
Умелов в растерянности постоял несколько секунд и, мотнув головой, ещё быстрее зашагал на юг. На его лице сияла счастливая улыбка.
* * *
Лео вышел из укрытия, где он провел последнюю ночь на острове. Рассвет еще не наступил. Как он и предполагал, русские уже нашли своего раненого. Теперь они вряд ли уйдут с северной части острова. Кроме того, русские наверняка устроили засаду в бухте Немо, где была спрятана его лодка. Это тоже было хорошо, потому что отход с острова по запасному плану был предусмотрен с юга Онекотана, из бухты Отличной. Фаррел долго выбирал это место для запасного варианта. Оно было очень удачным, несмотря на то что в нескольких километрах от этой бухты располагалась рота ПВО.
Еще вчера Лео вышел на связь с филиппинской шхуной, где находилась запасная лодка, и сообщил, что «товар» у него и он будет отходить с острова по варианту номер два. Суть его заключалась в следующем. Филиппинская шхуна брала курс на юг Онекотана, а к северу острова – в Четвертый Курильский пролив – с Охотского моря и Тихого океана выдвигались две японские шхуны рыболовецкой компании Фаррела. Поскольку эти суда наверняка были под наблюдением пограничников, то в зону четвертого Курильского пролива обязательно должен был быть отправлен пограничный сторожевой корабль (который, скорее всего, уже нес дежурство где-то поблизости). Задачей этих двух шхун было увести пограничный сторожевой корабль за собой в нейтральные воды, в район острова Маканруши.
Тем временем филиппинская шхуна должна была нелегально пересечь государственную границу Советов и зайти в территориальные воды Онекотана с юга. Забрав из бухты Отличной Лео и Масахиро, она должна была полным ходом идти сначала в Тихий океан от территориальных вод СССР, а затем, сменив курс на юг, отправиться в Японию.
Лео посмотрел на часы. До времени «Х» оставалось ровно четырнадцать часов. В дорогу Чен взял только самое необходимое. Поскольку «Берету» он оставил на месте «схватки» Масахиро и русского спецназовца, у него в распоряжении был только пистолет для бесшумной стрельбы “Mk3 Model 0” (известный так же как “хаш паппи”, или “тявкающий щенок”). Конечно, его убойная сила не шла ни в какое сравнение с «Береттой 92F», но Лео и не собирался воевать с пограничниками. Проверив амуницию и с удовольствием пощупав через ткань мешка бруски золота, Лео двинулся в свой неблизкий путь.
Он решил не испытывать судьбу и двигаться пусть не самым легким, зато безопасным путем. Сначала он должен был обогнуть вулкан и спуститься к руслу реки Озерной, затем подняться на хребет Советский и пройти по нему до спуска к бухте Блакистон. Дальше, двигаясь по песчаному берегу этой бухты на юг, он должен был выйти к руслу речки Ольховки. Далее подняться вверх по течению и через четыре километра повернуть на север к кальдере вулкана Креницына.
Пройдя по краю кратера три километра на юг, ему предстояло спуститься к мысу Ракушьему, за которым располагалась бухта Отличная – конечный пункт его путешествия.
* * *
Умелов, широко шагая, напевал себе под нос мелодию группы «Синяя птица» – «Ах, вот какая ты». На южном склоне горы Пограничная он остановился и принялся размышлять, какой маршрут передвижения ему выбрать.
Можно было спуститься к руслу реки Озерной, выйти по ней к Охотскому морю и дальше двигаться по прибойной полосе. Но этого маршрута он совсем не знал. Иваненков ему рассказывал когда-то, что по прибойной полосе можно дойти от заставы до устья реки Озерной, но в двух местах там есть очень сложные участки. Слово «сложные» в устах Иваненкова означало только одно: эти участки были практически непроходимы для одного человека. Рисковать в такой ситуации Умелов не мог. Именно от него сейчас зависело, как быстро сможет получить медицинскую помощь Мальцев. Значит, надо было выбирать другой маршрут для движения. Самым надежным был, конечно, путь через бухту Блакистон. Во-первых, сама бухта была просто создана для быстрого передвижения. Практически на всем ее десятикилометровом протяжении вместо валунов на земле лежал черный вулканический песок. Идти по нему было безопаснее, чем по камням, даже когда они были сухими. Кроме того, в бухте отсутствовали маленькие и большие мысы, которыми изобиловало остальное побережье острова. Поэтому видимость здесь была отличной даже не в самую лучшую погоду.
Но и этот маршрут через бухту Блакистон можно было пройти по-разному. Самый короткий путь пролегал до устья реки Ольховки. Затем нужно было подняться по мелкому руслу ручья вверх, к его истокам, и попытаться выйти на то место, где можно было подняться на плато. А с плато Умелов знал дорогу к заставе как свои пять пальцев. Но этот маршрут за счет труднопроходимых участков возле реки Ольховки был очень тяжелым. Тем более что позавчера он уже смог испытать всю прелесть передвижения по густым зарослям кедрача и другого стланика с тихоокеанской стороны острова.
Был еще один вариант. Можно было просто идти по бухте Блакистон до конца к мысу Лисий. Если на него подняться и спуститься с другой стороны, оттуда оставалось всего два километра до бухты Муссель, где располагалась рота ПВО.
Но этот вариант был неприемлем. Во-первых, Умелов получил четкий приказ от Исаева двигаться именно к заставе, а во-вторых, что он мог сказать в роте ее командиру: что он сопровождал геологов, которые вовсе и не геологи, а специальная разведгруппа, и что на острове есть нарушитель и нужна срочная помощь раненому? Допустим, что командир роты ему поверит. Но он не сможет связаться напрямую с заставой, значит, будет потеряна уйма времени, прежде чем информация дойдет туда, куда надо.
Умелов поправил свою нехитрую амуницию и быстро зашагал в сторону хребта Советского, с которого начинался спуск в бухту Блакистон.
* * *
Лео шел быстрым шагом по самому верху хребта Советский. До места, где начинался удобный спуск в бухту Блакистон, оставалось не более двухсот метров. Остановившись у начала спуска, Лео решил проверить, нет ли за ним «хвоста». Он достал свой мощный бинокль, лег на мягкий мох и сделал упор из согнутой в локте руки, чтобы изображение в окулярах не дрожало. Медленно перемещая бинокль, он пытался поймать на склонах горы Пограничной или хребте хоть какое-нибудь движение. Вдруг ему показалось, что в одном месте что-то пошевелилось. Он еще раз внимательно посмотрел в точку предполагаемого движения. Несмотря на большое расстояние, Лео сумел разглядеть человека, идущего по хребту Советский в двух километрах севернее. Это был пограничник, который сопровождал группу псевдогеологов.
«Что бы это значило? – подумал Лео. – Либо раненый русский уже умер, либо с ним осталась женщина, а этот пограничник идет на заставу за помощью».
Такое развитие событий не входило в его планы. Он поднялся со мха, машинально отряхнулся и быстро, почти бегом, заторопился к спуску.
У Чена было только два варианта: либо он быстро и незаметно уходит с острова еще до того, как пограничник дойдет до заставы, либо надо было сделать так, чтобы он туда вообще не дошел.
Спускаясь к бухте, он напряженно соображал, что ему следует сейчас предпринять. Он понимал, что, вероятнее всего, ему следовало убить этого гонца, чтобы безопасно уйти с острова. Но как это сделать? Ведь у пограничника был автомат Калашникова, а у него всего лишь эта бесшумная «пукалка». На открытом месте, каковым была бухта Блакистон, шансов у Лео было немного.
«Лучше где-нибудь устроить засаду, – неожиданно пришла ему в голову мысль. – Интересно, а как русский планирует идти на заставу? А может быть, он вообще идет в роту ПВО, ведь до нее дойти проще! Если он все-таки идет к своим на заставу, то самый короткий путь – дойти по бухте до устья речки Ольховки, подняться по руслу к ее истокам, а там забраться по крутому склону на плато. Там до заставы уже рукой подать. (Лео неоднократно ходил этим маршрутом.) Значит, засаду нужно делать в русле этой речки».
Обдумывая свой новый план, Лео вспомнил место, лучше всего подходящее для засады. Спустившись в бухту, Лео, довольный своей догадкой, чуть было не выбежал на черный песок. Мгновенно сообразив, что на песке останутся его четкие следы, он резко остановился. Поразмыслив несколько секунд, он развернулся и задом начал пятиться до линии прибоя. Так его следы говорили о том, что кто-то шел от воды в сторону склона сопки, а не наоборот.
Теперь он мог двигаться спокойно, поскольку накатывавшие на пологий берег волны должны были смыть его следы на песке. Он поправил рюкзак, потуже затянул поясной ремень и легкой трусцой побежал вдоль линии прибоя. Теперь перед ним стояла задача как можно дальше оторваться от пограничника, чтобы тот не смог его заметить. Через каждые сто метров Лео оборачивался, проверяя «работу» морского прибоя. Соленые воды Тихого океана аккуратно смывали цепочку его следов.
* * *
На спуске к бухте Олег остановился и огляделся. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и ярко освещало восточный берег Онекотана. Легкий бриз дул с океана. Волнение не превышало одного балла, а может, было и того меньше.
Умелов посмотрел на часы. «Пока иду в графике», – с удовлетворением отметил он.
Спустившись к океану, он уже собрался легкой трусцой начать двигаться на юг, когда что-то зацепило его внимание. Он обернулся и метрах в сорока увидел чьи-то следы. Олег развернулся и подошел к этой цепочке, тянувшейся от линии прибоя к склону сопки, с которой он только что спустился. Следы были свежими. Он посмотрел наверх, туда, где начинался хребет Советский.
«Странно… Следы свежие, а навстречу никто не попался. А может, это я вчера их оставил, когда за дровами ходил?»
Олег внимательно посмотрел на свои следы и понял, что они отличаются не только по размеру и рельефу подошвы, но и тем, что они сделаны человеком, который шел задом.
«Да, не зря меня в учебке сержанты учили этой науке. Вот и пригодились знания».
Деталь, по которой Олег смог определить способ передвижения хозяина следов, была очень проста. Когда человек идет вперед, на мокром песке от носка ботика прилипшие частички летят вперед при каждом шаге. А в этой цепочке следов эти частички летели от каблука назад.
Умелов посмотрел по сторонам. Следов больше не было видно нигде.
«И что же это может значить? – подумал Олег и на всякий случай расстегнул кобуру ракетницы. – Если это следы нарушителя, то он либо уплыл на лодке, которая пришла за ним, либо он ушел на юг, используя линию прибоя».
Как бы там ни было, Олегу нужно было в любом случае выполнять приказ Исаева. В пяти километрах отсюда в палатке лежал тяжелораненый Мальцев. И сейчас его жизнь была в руках Умелова.
Вытащив ракетницу, Олег вставил в нее белый патрон и быстро зашагал на юг, туда, где в Тихий океан впадала мелкая речушка Ольховка.
* * *
Дежурный по комендатуре постучал в дверь к подполковнику Горбаню.
– Товарищ подполковник, разрешите?
– Да, входите.
– Разрешите доложить?
– Докладывайте!
– Товарищ подполковник, пришла радиограмма с третьей заставы. Они докладывают, что в Четвертый Курильский пролив вошли две шхуны. Они двигаются на малом ходу в нейтральных водах.
– В отряд сообщили?
– Так точно!
– А с Онекотана новостей нет?
Комендант поднялся из-за стола и подошел к окну.
– Нет, товарищ подполковник.
– А где сейчас ПСКР?
– Он полным ходом идет из Северо-Курильска в Четвертый пролив.
Горбань опять сел за стол.
– А второй корабль где сейчас?
– Он дежурит в районе Матуа.
– Так, пиши радиограмму в пограничный отряд: доложи обстановку, напиши, что целесообразно второй корабль выдвинуть с юга ближе к Онекотану.
– Есть, товарищ подполковник!
Когда дверь за дежурным закрылась, Горбань опять поднялся из-за стола и, подойдя к окну, выглянул во двор комендатуры. Внизу два молодых бойца бойко работали метлами.
«Опять молодые за старослужащих работают», – про себя отметил подполковник. Стоя у окна, он мысленно вернулся к ситуации вокруг Онекотана.
«Не нравятся мне эти шхуны. Чую, что сегодня обязательно что-то произойдет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22