Трев же поразил всех, когда его Черный
Корабль привез с соседней звездной системы эту миниатюрную женщину с
нежной золотистой кожей, волосами цвета золотистого меда и глазами словно
темное золото.
Она была так не похожа на темноволосых Гхарров, что выбор Халарека
выглядел в их глазах оскорблением всех знатных мужей планеты. Трев не
просто кичился своим богатством и властью (любой благородный Гхарр,
решивший украсть невесту из других миров, должен был иметь и власть, и
богатство, чтобы финансировать полет на Черном Корабле) - он выказал
открытое презрение традиций Черного Корабля. После Болезни, унесшей
большинство женщин Девяти Семей и оставившей в мужском семени инфекцию,
погубившую треть всех девочек в младенчестве, появился обычай полетов на
Черном Корабле. Выбирали только тех женщин, которые походили на Гхарров
внешне и были воспитаны в родственной культуре. Золотая же красота Алиши и
тот факт, что жители ее планеты считали систему Старкера варварской, были
страшным оскорблением для тех, кто следовал существовавшей традиции,
молчаливым упреком в трусости и малодушии.
Ларга взяла Карна за руки:
- Пойдем. Все ждут тебя в Большом Зале. Столько ходило слухов о твоей
смерти, а чернь так легковерна. Они должны убедиться, что ты жив. Семью ты
можешь увидеть позже.
Карн покорно кивнул, вежливо поклонился стоявшим позади матери
кузенам, ласково потрепал по щеке Катрин и направился к дверям замка.
Охрана обступила его, но он слишком устал, чтобы противиться этому.
Лифт находился совсем близко от входа, но, лишь войдя в замок, Карн
почувствовал себя в западне, и с каждым его шагом это ощущение
усиливалось. Каменный пол и тяжелые, нависшие над ним каменные потолки,
серыми каменные стены вокруг. Ни окон, ни солнечного света, ни свежего
воздуха. Постоянное мягкое шуршание вентиляторов, толкающих один и тот же
воздух, непрерывно циркулирующий по замку, по всему городу. В нем не было
ни запаха, ни чувств, ни жизни. Карн замотал головой, словно пытаясь
стряхнуть с себя этот серый давящий камень, этот безжизненный воздух, этот
внезапный, душивший его страх. Долг сына возвратил его к тем обязанностям,
о которых он ничего не знал. И к смерти.
"Долг и смерть, - думал Карн, - смерть - судьба всех правителей этого
Дома".
- Карн!
Он поднял глаза. Ларга ждала его у открытого лифта. Когда же она
прошла мимо? Она вернулась, положила свою тонкую кисть на его руку и
посмотрела на Карна.
- Я знаю, как тяжело тебе было возвращаться сюда, сынок, - сказала
она так тихо, что только он один мог услышать. - Трев сделал все, чтобы ты
не любил ни этот Дом, ни эту Семью. И, _к_о_н_е_ч_н_о_, он не предполагал,
что ты станешь нашим правителем. Я счастлива, что ты вернулся, чтобы
попробовать.
По лицу матери Карн видел, что, будь они здесь одни, она бы обняла
его.
- Это потребовало такого мужества, сынок. Я горжусь тобой. - И с
заметным усилием добавила:
- Лифт ждет, Карн. Пора показать людям их нового повелителя.
Она взяла его под руку, положив свою руку поверх его руки, как было
принято.
- Я так счастлива тебя видеть, - очень тихо сказала Ларга, - я так
тосковала по тебе.
Они вошли в лифт, сопровождаемые четырьмя охранниками. Как только
двери закрылись, Катрин обняла Карна, крепко обхватив его за талию.
- Карн! Карн! Как я рада, что ты дома!
Он прижал ее к себе так, что девочка запищала, потом слегка
отстранил. Оба они были смуглые и темноволосые - в отца, но изящны и
золотоглазы, как Ларга.
- А ты уже не малышка, да, Кит?
- Мне четырнадцать зим, - гордо ответила сестренка, вытянувшись, как
могла.
- Я не это имею в виду. Ты совсем взрослая.
Девочка вспыхнула и поправила юбку.
- Мне же было только девять, а в этом керенстене исполнится
пятнадцать. Возраст невесты, Карн.
Карн обнял сестру.
- Есть кто-нибудь на примете?
- Нет, я подумаю об этом, когда все вернется на свои места и мир
перестанет лететь в пропасть. Карн, - снова окликнула она брата, смеясь и
сияя от счастья.
"У меня есть время до того как Ричард что-нибудь предпримет, но его
не хватит на то, чтобы разобраться и найти свою дорогу в этой политической
трясине. Все знают, что отец вовсе не готовил меня к управлению Домом.
Ричард быстро воспользуется этим", - размышлял Карн.
Катрин снова порывисто обняла его:
- Тебе придется выступить перед ними, Карн. Как мой большой
застенчивый брат собирается это делать?
Ларга строго посмотрела на дочь:
- Не приставай к нему сейчас, Катрин. И не лезь обниматься при людях.
- Но здесь же все свои, мама, - мы и личная охрана. И потом, я его
люблю и ужасно соскучилась.
Лифт остановился, и, как только двери открылись, Карн освободился от
объятий сестры.
- Ты же понимаешь - мама права, - сказал он и, наклонившись к ее уху,
шепнул:
- Я тоже ужасно по тебе соскучился.
Охранники вышли, за ними быстро зашагала вниз по коридору к Большому
Залу Ларга. Позади, в нескольких шагах от нее, шли дети, тихо о чем-то
переговариваясь.
- Я все время выступал перед людьми, Кит. Ведь я собирался быть
морским офицером-пацификом, помнишь?
Жестокая ирония собственных слов поразила Карна, и на миг лицо его
помрачнело.
Повернув во внутренний двор, темный в это время - в замке, как и
вокруг, была ночь - они остановились у входа в Большой Зал. Кого только не
было в Зале - от библиотекарей до помощников конюха. Карн увидел даже
садовника, известного тем, что он никогда не выходил из своей оранжереи на
шестом уровне. Галерею заполняли кузены, племянники и другие родственники,
разные по степени близости. Солдаты дворцового полка укрепляли горящие
фонари-факелы в нишах меж массивных древних колонн. Вот уже на протяжении
двенадцати поколений эти факелы были непременным атрибутом всех торжеств в
Доме Халареков. Карн провел пальцами по старинной полустершейся росписи на
одной из колонн. Неужели и на галерее, расположенной над входом, столько
же народу? Он смотрел на толпу, плывущую по залу, слегка раскачиваясь в
тусклом свете, и чувствовал, как страх охватывает его. Это были не
незнакомые люди, которых он больше никогда не увидит независимо от того,
удачными или нет будут переговоры; это была его Семья, его работники, его
солдаты, и жизнь их зависела теперь от него одного. Подозвав троих
телохранителей, Карн устремился в толпу.
- Лхарр. Дорогу Лхарру, - приказывала охрана, прокладывая ему путь.
Со всех сторон к нему потянулись руки. Люди хотели дотронуться до
него, коснуться его одежды. Телохранители отталкивали их, иногда ударяя по
головам станнерами, чтобы подчинились.
- Лхарр вернулся!
- Будьте здоровы, повелитель!
- Да здравствует повелитель!
- Лорд Карн! Лорд Карн!
Карн чувствовал, каким трепетом охвачены люди, как они верят ему, и
еще раз дал себе слово не обмануть их ожиданий, быть достойным их доверия.
- Халарек жив! Халарек жив!
Он поднялся на несколько ступеней и оглядел шумную, бурлящую толпу,
затем посмотрел напротив, на галерею над главным входом. В центре ее
стояла Ларга, маленькая и золотая, и ободряюще улыбалась ему.
"Это _м_о_й_ народ. Я еще не осознал этого, но это так. И они зависят
от меня", - думал Карн.
Он откашлялся и заговорил:
- Слухи о моей смерти, как видите, были преждевременны.
По залу прошел вздох облегчения.
- Нам сейчас тяжело, но, пока я жив, вы в безопасности. Я обещаю вам.
Харланы захватят этот Дом только тогда, когда никого из Семьи Халареков не
останется в живых.
Толпа одобрительно загудела, послышались приветственные крики, в
воздух полетели шапки и фартуки. Большего Карн сказать не смог бы, даже
если бы хотел. Сойдя с трибуны, он шепнул телохранителям:
- Уходим.
Они прошли через боковую галерею и вышли в холл.
- Теперь я посплю четыре часа, - сказал Карн, - а ты...
- Трин, мой господин, - подсказал охранник.
- Трин, скажи моим генералам, чтобы они ждали меня в библиотеке через
четыре с половиной часа. А ты, в обуви не по форме, скажи офицерам
домашней охраны, что я встречусь с ними в библиотеке через пять часов.
Карн медленно пошел к лифту. Ему казалось, будто он пробирается по
глубокому снегу, который тяжелыми комьями липнет к ногам, затрудняя каждое
движение.
- Милорд?
Карн взглянул на третьего солдата, шедшего рядом.
- Милорд, я пойду с вами в ваши покои.
- В мои покои? - удивленно переспросил Карн, смерив его
подозрительным взглядом.
- На вас нападали уже четыре раза, милорд. Разве вам не нужна личная
охрана?
- Никто из Лхарров Халареков никогда не имел личной охраны. Я не хочу
быть первым.
- Слушаюсь, сэр, - солдат вспыхнул и, отдав честь, быстро ушел.
Карн растерянно и смущенно смотрел ему вслед. Может быть, подозрения
напрасны, может быть, ловушка, которая снова почудилась ему, - лишь в том
унижении, которое испытывает Лхарр, когда не смеет сделать ни шага без
охраны в своем собственном замке? Нет, солдат не мог быть наемным убийцей
- он бы не стал так открыто предлагать пойти с ним. Или стал бы? Карн
слишком долго находился вне той жестокой игры, какой была вся жизнь на
Старкере-4. Он не помнил ее правил. Карн медленно шел по коридору к своей
комнате. Она была последней в ряду детских, которые когда-то здесь
располагались. Он толкнул дверь. Комната не изменилась. Такой он ее и
помнил: узкий, длинный серый прямоугольник с жесткой узкой кроватью,
единственным стулом, маленьким столиком и одной полкой старых потрепанных
книг. Только картины с изображением других планет яркими пятнами
выделялись на стенах. Это были и написанные красками космические пейзажи,
и вырезки из журналов и школьных учебников. Карн сел на край кровати,
стянул с себя обувь, лег и закрыл глаза.
Маленький пушистый белый комочек внезапно зашевелился под рукой
Карна, ворочаясь и перекатываясь. Затем послышалось повизгивание: "Ухл,
ухл! Ухл, ухл!" Карн вскочил, на смену сну моментально пришел страх, рука
нащупала станнер. Затем наткнулся на зверька, поднял его и поднес к лицу.
- Вики! Это ты, старик?
Шесть маленьких покрытых кожей лапок и длинный тонкий хвост
показались из мохнатого шарика, и два невероятно серых глаза в черных
ободках уставились на Карна. Выскользнув из его рук, зверек обвил лапками
и хвостом его лицо и шею и стал лизать его.
- Эй! Ты меня задушишь! - Карн стряхнул Вики. Рот был набит белой
шерстью.
Халарек снова лег, посадив зверька на руку.
- Я так рад тебя видеть, - зашептал он в то место, где, как ему
всегда казалось, должны быть ушки ухла-ухла, - я был уверен, что такой
старичок, как ты, уже давно присоединился к своим предкам.
Зверек устроился поудобнее, вытянув хвост по руке Карна к его плечу,
и, не переставая лизать хозяина, закрыл глаза.
Очень скоро Карна разбудил стук в дверь. Открыв глаза, он лежал
несколько минут, вспоминая, где он и что должен делать. Затем встал,
поправил форму, пригладил рукой волосы и вышел.
Трин ждал его в холле.
- Генералы собрались в библиотеке, милорд.
- Спасибо, Трин. Распорядись, чтобы мне принесли завтрак.
Чтобы проснуться, Карн прошел по лестнице вниз и сделал несколько
упражнений, разгоняя кровь. Туман в голове рассеялся. Карн спустился на
четвертый уровень и, подойдя к тяжелой двери библиотеки, остановился и еще
раз одернул китель и пригладил волосы. Закрыв глаза, он представил, каким
сильным и властным он становится.
"Офицер-пацифик должен быть уверенным и властным или убедительно
создавать иллюзию такового. Научитесь технике перевоплощения, играйте вашу
роль так же убедительно, как хороший актер, и скоро иллюзия станет
реальностью".
Ему же нужна была эта реальность немедленно. Карн толкнул дверь.
Оглядев комнату, он увидел стеллажи книг вдоль стен, дверь в другой
коридор, витую железную лестницу, которую можно было передвигать на
тележке, длинный стол Трева Халарека, за которым он много лет работал.
Стол был старый, полированные поверхности вытерлись. Еще одна железная
лестница, за массивной дверью, вела к покоям Лхарра. Карн отвернулся: Трев
Халарек был мертв, а он, Карн Халарек, еще не был официально признан его
преемником.
В глубоком кресле перед камином сидела Ларга Алиша, а перед ней, с
листком бумаги в руках, склонился Эстрот Бринд, верный советник ее мужа,
прослуживший у него более двадцати лет. Карн сразу узнал и генерала Шенна
- он был другом отца с детства. Остальные присутствующие не были знакомы
ему, и Халарек-младший думал, как, обращаясь к ним при необходимости, не
показать, что он не знает их имен. Он чувствовал себя так, будто шел по
тонкой проволоке над пропастью. Один неверный шаг - и катастрофа.
- Прошу прощения, мой господин, - услышал Карн детский голос.
Он посторонился и пропустил мальчика - пажа лет семи, несшего поднос
с завтраком. Поставив поднос на стол, маленький слуга вежливо поклонился и
выскользнул в другую дверь. В то же мгновение в комнату вошли два офицера
лет пятидесяти, один - маленького роста, плотный, другой - высокий,
широкоплечий. Коренастый тяжело дышал.
- Милорд, вы рано проснулись. Мы пришли как могли быстро.
Карн не обратил внимания на эту реплику.
- Садитесь, джентльмены. Как я понимаю, вы генерал Цикер, - он
посмотрел на полного офицера, - а вы - генерал Шенн. У нас много работы на
короткие сроки. Я знаю, что отец доверял вам. Бринд, - обратился он к
советнику, - у нас будет приватная беседа, оставьте нас, пожалуйста. Я
позову вас, когда мы закончим разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33