– Дорогая, они казались мертвыми, но вашему отцу, хотя он и считался самым лучшим врачом в Лондоне, не разрешили осмотреть их. Он умолял дать ему шанс спасти девочек, но королева не желала слушать об этом. Она объявила, что дети родились мертвыми. А если бы даже родились живыми, то вскоре все равно умерли бы, так и должно было быть.
Анна прикрыла рот рукой. Глаза девушки были полны слез.
– Королева не сомневалась, что Ройл последует ее указанию, но на себя она не брала никакой ответственности, – вмешался Гэллэнтайн. – Она поручила Ройлу написать письмо принцу и сообщить, что миссис Фитцхерберт вскоре поправится и не останется следа от ее болезни.
– Ее… болезни? Она имела в виду – детей. – Изумрудные глаза Элизабет наполнились слезами.
Лотариан замолчал, задумался, вперив взгляд в рисунок на турецком ковре, и продолжил рассказ:
– Тогда, по указанию королевы, леди Джерси завернула синих младенцев в шаль и положила бездыханных детей в корзину с крышкой, которую она поспешно передала в руки вашему отцу. Он должен увезти их за город, похоронить там и никогда не говорить никому об их существовании. Никогда. Будущее принца Уэльского зависело от этого.
– Но дети не были мертвыми, – взволнованно добавил Гэллэнтайн. – Они были еще живы. Сомнений не оставалось.
– Черт тебя подери, Гэллэнтайн. Теперь нет никакой интриги в рассказе! – Лиливайт сжал пальцы в кулак и ударил им по колену.
Лотариан, стоявший на колене, вытянул назад руку и щелкнул пальцами.
– Помощь, пожалуйста.
– О, конечно. – Лиливайт помог Лотариану встать. Когда высокий джентльмен сел на стул Лиливайта, последнему лишь оставалось стоять разинув рот. Гэллэнтайн заворчал, но сделал так, как попросил его Лотариан – явный лидер среди Старых Повес.
– Ройл был очень предан короне, поэтому он уехал из Маргейта сделать то, что приказала королева. Но когда ночью экипаж катился по дороге, он услышал тонкий писк, раздававшийся из корзины.
– Это плакали дети! – Слезы просочились сквозь ресницы Анны и потекли по щекам.
– Да, – ответил Лотариан. – Ройл поднял крышку и увидел три пары глаз, смотрящих на него. Он расстегнул рубашку, прижал трех дрожащих малышек к груди, закутал своим пальто, чтобы скорее согреть их. Они были живы, но, если бы он вернулся с новорожденными в Маргейт, к королеве, он был уверен, они не пережили бы и ночи.
Гэллэнтайн крепче сжал руками хрустальный бокал, словно собирал в кулак всю свою волю.
– Ваш отец знал, что надо было сделать, поэтому он привез детей в свой дом и немедленно нанял двух кормилец. – Он улыбнулся каждой из присутствующих девушек. – И вы знаете окончание истории. Он воспитал трех очаровательных молодых леди.
– Утром Ройл, вероятно, осознав опасность того, что он открыл правду о себе и о детях, стал все отрицать, обвинив во всем бренди и свою любовь к рассказыванию историй. – Лиливайт вздохнул. – Но нам достаточно было лишь заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что его берущий за душу рассказ – чистая правда, и ничто другое. Поэтому, когда он попросил нас, чтобы, если с ним что-нибудь случится, мы позаботились о вашем будущем, мы поклялись ему в этом.
– И поэтому мы позаботимся о нем. – Гэллэнтайн проглотил последние капли бренди и поставил бокал на чайный столик. – Мы позаботимся.
Лорд Лотариан взял руку Мэри:
– Вот, мисс Ройл, вы услышали подлинную историю вашего рождения.
Мэри онемела.
Нет, это невозможно. Эта история не может быть правдой. Не может! Слишком она необычна и не похожа на правду.
Мэри должна признаться себе, что одна ее половинка верила в это. Хотела верить.
И все же невозможно поверить до конца в то, что они дочери принца!
Из всего, что она услышала, следовало, что принц был испорченным, отталкивающим человеком. Нет, и героический поступок отца, пусть и в нарушение приказа королевы, Мэри очень хотелось, поверить. Спасение малышек, несмотря на реальную угрозу ответных мер со стороны короны, в точности соответствовало его характеру. Он в действительности был из тех, кто сделал бы все, чтобы спасти невинные жизни.
Пока Мэри сидела молча, пытаясь осмыслить услышанное, сестры буквально пронзали ее своими взглядами, полными ожидания.
– Итак, что ты скажешь, Мэри? – Анна, казалось, с нетерпением ждала от нее ответа. Неужели Мэри пропустила что-то важное, когда погрузилась в свои мысли?
– Вижу, что вас еще не до конца убедил этот рассказ. – Лорд Лотариан, опираясь руками о деревянные подлокотники, поднялся с кресла. – Но это не имеет значения.
Высокий тощий джентльмен вернулся на свое место около камина и знаком показал двоим другим джентльменам присоединиться к нему.
С минуту сестры Ройл сидели молча, пытаясь подслушать тихий разговор, происходивший около камина. К своему удивлению, Мэри услышала, что упомянули ее имя, но она не могла понять ни слова из показавшегося ей серьезным разговора. Наконец трое Повес присоединились к девушкам.
Лотариан по очереди улыбнулся всем трем молодым леди, взгляд его остановился на Мэри.
– Мы начнем с тебя, моя дорогая, если ты не возражаешь.
О чем это он?
– Начнете с меня? О чем это вы говорите, милорд?
– Ну, позаботимся сначала о твоем будущем, девочка. Я обещал Ройлу и сдержу свое обещание, и, несмотря на мою репутацию… в других делах, уверяю тебя, я сдержу обещание.
О моем будущем? Нет, нет и еще раз нет.
Лорд Лотариан взял Мэри за руку и помог ей встать с дивана.
– Миссис Аппертон уже за всем проследила. Все необходимое было доставлено вам домой.
От восторга его глаза заискрились. Это заинтриговало Мэри. Ей стало интересно, какого рода приготовления уже сделала леди Аппертон.
– В девять часов вечера мой городской экипаж привезет тебя и твоих сестер с Беркли-сквер на бал к леди Брауэр, на котором ты и твои сестры будут представлены лондонскому обществу.
Бог мой! У Мэри язык присох к нёбу, но она смогла произнести несколько слов в знак протеста:
– Милорд, вы очень добры, но мы незнакомы с леди Брауэр.
Лорд Лотариан махнул свободной рукой:
– Дорогая, ты никого не знаешь в Лондоне, поэтому должна мне доверять.
Он сделал знак ее сестрам, похлопал Мэри по руке и повел ее к поворачивающемуся книжному шкафу.
– Ваш отец воспитал вас разумными и оставил вам хорошее приданое. У вас есть джентльмены из Мэрилебонского клуба Старых Повес, которые позаботятся обо всем остальном. Да, мисс Ройл, к концу сезона, как ваш опекун, я клянусь, что вы будете невестой какого-нибудь джентльмена, занимающего самое высокое положение в обществе. Потом Лиливайт и Гэллэнтайн сделают то же самое для ваших сестер. Вот такую занимательную задачу предстоит нам решить.
– Ты говоришь о том, чтобы найти хороших женихов для девочек, Лотариан? – Гэллэнтайн был занят тем, что поправлял свой парик, водружая его на место. – Или, может быть, ты говоришь о том, чтобы мы нашли доказательства происхождения девочек? – уточнил Гэллэнтайн. – Потому что если ты имел в виду последнее, то смею сказать, задача будет не из легких.
На короткое мгновение Лотариан сдвинул густые брови. Было ясно, что он волнуется. Но в следующую секунду выражение его лица стало безмятежным, и на губах появилась знакомая озорная улыбка.
– А что, друг, если мы решим обе задачи? Ведь единственный способ обеспечить будущее сестер Ройл – это прояснить их прошлое.
– Вы слышали, сестры? Они намерены помочь нам… во всем! – Элизабет, неспособная сдержать волнение, хихикнула, но, спохватившись, быстро прикрыла рот рукой.
Лотариан усмехнулся и стал поворачивать книжный шкаф, делая проход шире.
Восприняв это как знак, что им пора уходить, Мэри шагнула в потайной ход, но Старый Повеса твердой рукой удержал ее еще ненадолго.
– Я не шучу, мисс Ройл, – сказал он со всей серьезностью. – Простому мистеру или даже сэру не будет места рядом с вами.
И снова Мэри не знала, что ответить.
Безусловно, ей не надо было ничьей помощи, чтобы найти себе мужа. Она сама сможет устроить свою жизнь. Ведь она уже выбрала себе очень достойного человека – героя войны, которому был пожалован титул.
Она собиралась было сделать признание, но тут взгляд ее упал на сестер. Если есть хотя бы шанс, что Старые Повесы из Мэрилебона смогут позаботиться о будущем ее сестер и об устройстве их брака, она должна будет последовать их плану, хотя бы на время. Правда, Анна и Элизабет весьма очаровательны, но они совершенно сбиты с толку этим рассказом о малышках голубых кровей. В отличие от нее они пропустили мимо ушей то, что устройство их будущего зависит от того, каких мужей они найдут. Поэтому помощь леди Аппертон в том, чтобы они нашли себе надлежащую пару, была правда ниспослана Богом.
Ну, если леди Аппертон станет их покровительницей, безусловно, головы сестер будут заняты поиском мужей и у них не останется ни времени, ни сил, чтобы расследовать истории об их предполагаемом королевском происхождении.
Лотариан приподнял бровь:
– Вы сомневаетесь в моих связях, мисс?
– О нет, милорд, – выпалила Мэри.
– Очень хорошо. Мы сосредоточим наше внимание на том, чтобы найти вам пару среди герцогов, маркизов и графов… хотя мы можем также рассмотреть виконта или даже барона, но только если семья у него старинная и знатная.
Мэри искоса посмотрела на него:
– А почему так важен титул?
– Ну в самом деле, почему? – сказал он, игриво подмигивая ей, высвобождая ее руку, чтобы она вошла вслед за сестрами в темный коридор за книжным шкафом. – А потому, дорогая, что ты жена будущего короля Англии.
Глава 4
Роган и Квин промокли до нитки, и неудивительно. Им не следовало бы скакать, как глупым школьникам, в Гайд-парк, когда в воздухе пахло дождем. Но Роган всегда отвечал на вызов, особенно на вызов своего брата Квина. Случилось так, как он и предполагал: когда они приехали в парк, загадочной красотки там не оказалось. По крайней мере, размышлял Роган, она была достаточно мудра, чтобы остаться дома в такой сырой день. В ее маленькой головке хотя бы есть мозги. Это делает ей честь.
Роган и Квин направились прямо в гостиную к горящему камину и стали снимать с себя мокрую одежду. Роган высушил свои густые волосы, затем вручил своему слуге мокрое полотенце в обмен на теплый халат.
– Единственное, что я хочу сказать тебе, Квин, – не женись поспешно.
– Почему, если она создана для меня?
– Если эта девушка так горячит твою кровь, возможно, она и есть твоя половинка, – выпалил Роган, проведя рукой по мокрым волосам. – Ради бога, только обещай мне, что ты лучше узнаешь ее, по-настоящему узнаешь ее и ее семью, прежде чем будешь говорить об обручальном кольце и… о детях.
Квин бросил свой мокрый фрак на спинку стула около камина, сел в кресло, чтобы слуга стащил с него мокрые сапоги.
– Разве у тебя никогда так не было – ты увидел что-нибудь издалека: охотничье ружье или коня – и уже знал, что это предназначено для тебя?
– Ружье и женщина – не одно и то же, Квин. Если ружье больше не будет приводить меня в восторг, я смогу продать его или велю убрать куда-нибудь подальше, в чулан. Но не смогу проделать это с женщиной. Это против закона, знаешь ли. По крайней мере, я так думаю. – Роган потер подбородок. – Может быть, стоит все лучше разузнать… ради будущего спокойствия.
Квин, улыбаясь, поднялся с места и стал стаскивать мокрую рубашку.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Она красива, спокойна и робка. И явно благородного происхождения, которое чувствуется в ее осанке.
– Ты все это можешь сказать о ней, исходя из того, что проезжаешь мимо нее на лошади каждый вторник?
– Ее красота – не предмет обсуждения, Роган. Ты вскоре сам в этом убедишься. И что касается ее характера, он также вполне очевиден. Когда мы встречаемся в парке, она всегда поднимает глаза, мгновенно опускает ресницы, робко улыбается мне, заливается нежным, розовым румянцем и отворачивается.
– О, нежный, розовый румянец! Это меняет дело, не так ли? Конечно, я изменю свою позицию. Ты должен жениться на ней тотчас же. Нежный, розовый румянец, представить только!
Квин туго завязал халат.
– Как могу я заставить тебя понять меня?
– Ты можешь заставить меня лишь засомневаться. По моему мнению, в браке не должно быть безрассудной страсти. Это деловое соглашение между семьями. – Роган взял два бокала с портвейном с подноса, который принес слуга, и подал один брату. – Продолжай, но осторожно – вот все, о чем я прошу. Не хотелось бы, чтобы все закончилось тем, что она окажется какой-нибудь выскочкой, которую интересует лишь твой кошелек.
– Почему, когда я встречаю женщину, ты начинаешь ее немедленно подозревать, что она имеет виды на наше богатство?
– Потому что я реалист, Квин. Я видел слишком много джентльменов, которые отдали свое сердце женщинам, а тем нужны были лишь их деньги. Ты хочешь прожить оставшуюся жизнь в несчастьях и страданиях, тогда давай, женись на какой-нибудь простолюдинке.
– Женитьба на простолюдинке – не всегда неверное решение, Роган. Когда наш отец женился на моей матери, она была простой девушкой, у которой за душой не было ни гинеи. Но этот брак был самым счастливым.
Роган повернулся и стал смотреть на огонь, чтобы Квин не заметил, как кровь прилила к его щекам.
Бог мой, эти слова были так далеки от правды!
Как мог Квин быть таким слепым и не видеть в своей матери ни алчности, ни расчетливости? Она – настоящая охотница за состоянием, и больше ничего!
Меньше чем через год после того, как мать Рогана умерла при родах, мисс Молли Хэмиш, обычная простушка с миловидным личиком из Линкольншира, вцепилась своими коготками в его горюющего отца. Он был так подавлен и так нуждался в любви, что женился на ней тотчас же, как закончился его траур.
А отец рассказывал ему в последние годы жизни, что как только эта женщина стала герцогиней и родила своему мужу сына – Квина, – она закрыла для него дверь своей спальни навеки. Больше она даже не притворялась, что не любила герцога и терпеть не могла Рогана. Новоиспеченная герцогиня задаривала подарками Квина, покупала разные побрякушки и платья себе и разъезжала со своими вульгарными подругами по фешенебельным курортам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27