– Она подняла глаза на хрустальный бокал, который ей протягивал лорд Лотариан. – О нет, спасибо.
– Дорогая девочка, я рекомендую вам выпить для храбрости, – настаивал он, – так как ваш первый визит еще не окончен, и я должен рассказать вам гораздо больше.
– Гораздо больше? – Может быть, и правда ей следует выпить?
Она поднесла бокал к губам.
Мэри совсем не переносила алкоголь, но выпила бодрящую янтарную жидкость без колебания. Лорд Лотариан взъерошил волосы.
– Черт побери. – Девушка услышала, как он бормочет себе под нос. – Пожалуйста, простите меня, леди. Мне не следовало бы упоминать о прошлом вашего отца.
Анна поспешила к Мэри и села рядом с ней. Она подняла глаза на Лотариана:
– Мы должны это знать, милорд. Вы не сделали ничего плохого, рассказав нам об этом.
– Наша Мэри просто не была готова услышать такое. – Элизабет подошла к Мэри и похлопала ее по плечу. – Понимаете ли, если мы с Анной верим, что и документах нашего отца содержится много сведений, позволяющих раскрыть тайну нашего рождения, то наша сестра не верит ни единому слову. Из-за этого у нас случаются размолвки.
Мэри растерялась. Предстоящий разговор вряд ли откроет правду.
Чувствуя неловкость, девушка опустила глаза и занялась разглаживанием кружев, пришитых к внутренней стороне перчаток.
Когда Мэри снова подняла глаза, то увидела, что Анна сверлила ее своим взглядом, словно говорившим: «Я ведь сказала правду». Она взяла Мэри за запястье.
– Хотя, смею сказать, ей придется согласиться, что эта история может оказаться правдой. Ведь так, Мэри?
Глава 3
Мэри положила руки на колени и обвела взглядом пять человек, пристально смотревших на нее.
– Папа был образованным человеком с хорошими манерами. Нетрудно представить, что его достойно принимали в лондонском обществе. – Мэри сделала паузу. Никто не проронил ни слова. Она была вынуждена продолжить свои объяснения. – Представить его членом свиты принца, однако, довольно трудно. Эту новость нелегко осмыслить, но все же она не находится за гранью непостижимого.
– Итак, ты веришь. – Лицо Элизабет засветилось от радости.
Мэри отрицательно покачала головой.
Анна внутренне напряглась. Она нахмурилась и, намеренно или нет, с силой сжала пальцами запястье Мэри – той стало больно.
– Но ты только что сказала…
– Все равно я не верю. – С каким-то отсутствующим видом Мэри покачала головой. – Даже если я поверю, что рассказ о прошлом нашего отца – сущая правда, а у меня нет причин не верить джентльменам, которые рассказали нам об этом, я должна услышать нечто большее, что доказывало бы, что в наших жилах хотя бы отчасти течет голубая кровь.
– Вот почему я попросил вас трех прийти сюда, дорогая. – Лорд Лотариан кивнул двоим джентльменам, приглашая их подойти. Молча они приблизились к дивану, на котором сидели Мэри и Анна. – Мы уверены в вашем королевском происхождении, – твердо сказал Лотариан.
– Какие у вас есть доказательства? – Правая бровь Мэри взметнулась. – Хоть какие-нибудь? Милорды, я не хочу показаться грубой, но сделанное вами заявление, если оно правдиво, и подкреплено доказательствами, будет иметь далеко идущие последствия: наша жизнь изменится коренным образом. И, Боже всемогущий, я даже не смею думать, какие шаги предпримет корона, хотя разумнее будет предположить, что она не отнесется к этому благосклонно.
– Мэри! – Элизабет повернулась и умоляюще стала смотреть на лорда Лотариана. – Милорд, пожалуйста, простите мою сестру за эти резкие слова. Ее переполняют чувства.
Лотариан махнул рукой, покрытой старческими пятнами, показывая тем самым, что он согласен с Мэри.
– На ее месте я сказал бы то же самое. – Густая седая бровь джентльмена приподнялась. – Хотя я, возможно, дождался бы ответа – после того, как попросил бы доказательств.
– И есть ли этому доказательства? – На мгновение Мэри почти поверила в существование этих доказательств, ведь лорд Лотариан, кажется, был убежден в этом.
Она почти поверила. Почти. Но все равно не до конца.
Мысль о том, что они с сестрами – плод любви принца Уэльского и миссис Фитцхерберт, просто нелепа. Настоящим сумасшествием было даже предположить такое.
– Ключ! – выпалила Элизабет. – Ключ является доказательством.
Лорд Лотариан медленно покачал головой.
– Но вы завлекли нас сюда, намекая на то, что – Элизабет вытащила медный ключ, – что этот ключ открывает не только папину шкатулку с документами.
– Возможно, так и есть, но я не знаю наверняка, – ответил лорд. – Могу я взглянуть на него? – Он протянул руку, и Элизабет дала ему ключ. – У него двойное назначение, как я вам и говорил. Смотрите. – Высокий, тощий лорд стал поворачивать овальную головку ключа, отвернул ее, снял и показал кончик, имевший форму шестиугольника. – Ваш отец сказал мне, что, если что-то случится с ним, этот ключ откроет потайную дверь.
– Какую дверь? – Анна настойчиво добивалась ответа. – В нашем доме в Корнуолле?
Лотариан пожал плечами:
– Он мне сказал не больше, чем я вам. У меня сложилось впечатление, что он опасался рассказать мне все о ключе. Ну да, я предположил, что этот секретный ключ от потайной двери в его загородном доме. Признаюсь, я надеялся, что вы, девушки, знаете лучше, что означали эти таинственные слова.
– Мы ничего не знаем о потайной двери. – Мэри посмотрела на сестер взглядом, в котором ясно читалось: «Ну я же говорила вам об этом!» – Наш приход сюда оказался безрезультатным.
– Наоборот, мисс Ройл. У нас есть очень веская причина, по которой мы попросили вас прийти сегодня. – Гэллэнтайн нарушил молчание, прежде чем Мэри смогла что-нибудь вымолвить в ответ.
Дверь из коридора открылась, и в комнату вошла невысокая девушка с глазами лани. В руках у нее был поднос, на котором стояли чай и печенье.
Мэри ожидала, что Лотариан поднимет руку, чтобы Гэллэнтайн прекратил говорить, пока они не останутся одни. Но этого не произошло.
– Позвольте мне рассказать еще одну историю из вашего прошлого. Нечто такое, что вы все должны услышать. – Он поднес хрустальный бокал к губам и сделал несколько глотков бренди, прихлебывая при этом. – Это было в тысяча семьсот девяносто пятом году. Принц отправил вашего отца в Маргейт позаботиться о Марии… о миссис Фитцхерберт. Прошел месяц.
Взглядом Мэри следила за служанкой, которая накрывала маленький чайный столик. Она не произнесла ни слова, ни на кого не бросила взгляда, несмотря на необычайную историю, которую начал рассказывать Лотариан. Просто закончила свою работу и молча покинула комнату.
– В то время, – заметил Лотариан, сдвинув от волнения свои густые брови, – ходили слухи, что миссис Фитцхерберт заболела после того, как принц объявил о расторжении их союза и согласился жениться на принцессе Каролине.
Мэри затаила дыхание, ожидая, что этот рассказ о том, как они появились на свет, окажется вымыслом.
Она искоса посмотрела на Анну, самую уравновешенную из сестер. Но даже она смотрела на Лотариана с широко раскрытыми от удивления глазами – как и тогда, в детстве, когда папа читал им сказки.
Лотариан продолжил рассказ, останавливаясь, чтобы перевести дыхание или сделать глоток бренди:
– Нам всем было ясно, что Джордж по-прежнему сильно беспокоился о Марии, своей жене и избраннице сердца – так часто он называл ее, поэтому вполне в духе принца было послать своего личного врача, вашего отца, позаботиться о ней.
Лиливайт энергично кивнул.
– Но прошел месяц, чудовищно большой срок отсутствия вашего отца в городе, а от него не было ни единой весточки. Это совсем было на него не похоже. Я стал думать, что что-то случилось. Наконец решил послать письмо в Маргейт, в дом за городом, в котором жила миссис Фитцхерберт, чтобы узнать о его планах возвращения в Лондон.
Гэллэнтайн кивнул, соглашаясь со сказанным:
– Ваш отец был очень ответственным. Мы знали, что дела шли не так, как должны были бы идти. Весьма сожалею.
Лиливайт хлопнул рукой по бедру.
– Но вы можете представить мое удивление, когда письмо вернулось нераспечатанным! Мы вскоре узнали, что вашего отца больше не было в Маргейте. Он отсутствовал там уже несколько недель. На самом деле он вернулся в свой дом в Корнуолле и никому не сообщил, собирается ли приехать в Лондон.
– Но могло быть много причин, по которым он поселился в Корнуолле. – Мэри попыталась высвободить руку из цепких пальцев Анны. Наконец ей удалось это сделать. Она потирала запястье, обдумывая ответ. – Вероятнее всего, что миссис Фрейзер, экономка, нашла корзинку с тремя малышками на крыльце и ему необходимо было позаботиться о них… то есть о нас.
Лотариан вскинул брови так, что они стали похожи на травянистые холмики, покрытые снегом.
– О боже, вам рассказали такую историю?
– Да, в нашем доме это никогда не было секретом. – Мэри, прищурившись, переводила взгляд с одного джентльмена на другого. – И вы все должны признать, что мысль о том, что какая-то бедная сельская женщина оставила своих малышек на крыльце, чтобы их взял кто-нибудь, кто сможет о них лучше позаботиться, наиболее вероятна.
Гэллэнтайн покачал головой:
– Вот она тебя здесь и поймала. – Он направился за графином. – Кто-нибудь еще хочет бренди?
Оба джентльмена обрадовались этому предложению и подняли свои пустые бокалы. Сжимая графин изящными руками с длинными пальцами, Гэллэнтайн подошел к друзьям и наполнил до середины их бокалы.
– Спасибо, старина. – Лотариан сделал большой глоток, причмокнул губами, затем облизал их языком, словно пытаясь удостовериться, что допил все до последней капли, и многозначительно посмотрел на Мэри: – О да, согласен. История о брошенных детях, конечно, вероятна, и в нее можно поверить, но, как это ни печально признавать, ваш рассказ о том, как вы оказались на попечении у вашего отца, далек от правды. – Он два раза ударил ладонью по колену, чтобы его слова показались более убедительными.
Элизабет мягко дотронулась до руки лорда Лотариана:
– Тогда вы расскажете нам правдивую историю? – Она бросила тревожный взгляд на Мэри, затем добавила: – Правду, милорд, – ту, которая известна вам.
– О, позвольте мне. – Лиливайт сел поближе к сестрам. – Это такая драматическая история, и клянусь, что никто из вас, джентльмены, правильно не расскажет ее. – Он сделал глубокий вдох и взглянул на Лотариана, словно просил у него разрешения рассказать все самому. Только тогда, когда высокий лорд кивнул в знак согласия, Лиливайт начал свой рассказ. – Не имея сведений о том, почему исчез Ройл, лорд Аппертон, упокой Господь его душу, леди Аппертон и мы трое решили, что у нас нет другого выхода, как направиться в далекий Корнуолл самим и узнать о судьбе нашего друга.
– И что вы узнали, милорд? – В рассеянности Анна сжимала пальцами свои юбки, не замечая, что мнет их.
– Все. Однажды поздней ночью мы прибыли к нему без всякого уведомления. Ройл встретил нас в доме и предложил бренди. Он явно был расстроен нашим внезапным появлением. Помню, что понял это по его голосу и взгляду. Он каждую минуту хотел броситься к лестнице. Конечно, мы просто не могли знать, что там, наверху, были три малышки – вы, крепко спавшие в одной из спален. Он, очевидно, хотел сохранить это в секрете. С каждой минутой он нервничал все больше и в конце концов превратился в комок нервов. – Доктор снова и снова подливал себе бренди.
– Бог мой, Лиливайт. – Лотариан откинул назад голову, не удовлетворенный рассказом. – Ты слишком тянешь! – Он убрал со своей руки облаченную в перчатку руку Элизабет, положив ее ей на колени, затем поднялся, направился к камину и встал около него, опершись локтем о зеленый с белыми прожилками мрамор. – Ну, продолжай же, друг.
Лиливайт начал говорить быстро, словно боялся, что если остановится, то Лотариан подхватит эту историю и сам закончит рассказ.
– Через час бренди развязал Ройл язык, и он, тот человек, который воспитал вас, рассказал о цепочке потрясающих событий. – Лиливайт бросил настороженный взгляд на Лотариана.
– Ну, давай же, друг, рассказывай. – Лотариан поднес бокал к губам, но не пил. Мэри видела, что он напряженно наблюдает за ее реакцией.
Лиливайт глубоко вздохнул – история, безусловно, приобретала драматический оборот.
– Ройл поведал нам, что однажды вечером принц позвал его и приказал отправиться в Маргейт как можно скорее, чтобы позаботиться о его жене. Да, он так и сказал – его жене. Вашему отцу даже не намекнули, почему так спешно надо ехать в Маргейт, но он тотчас же отбыл. Приехав на место, он обнаружил, что миссис Фитцхерберт была практически без сознания – роды проходили тяжело. – Лиливайт кашлянул, поднял свой бокал и подал знак Гэллэнтайну наполнить его снова. Приятель с удовольствием выполнил его просьбу.
Старый Повеса залпом выпил содержимое. Мэри тоже хотела попросить еще бренди.
– Ройл был обескуражен, так как принц не сказал ему о беременности Марии. Но больше его потрясло не ее положение, а то, что он увидел потом.
– А что он увидел? Расскажите нам, пожалуйста, – умоляла Элизабет.
Глаза Лиливайта расширились. Напряжение, царившее в библиотеке, стало невыносимым.
– В тени комнаты стояла леди Джерси и королева Шарлотта.
– Королева? – От волнения Элизабет затопала ногами по ковру.
– Да. На самом деле, когда ваш отец спросил о том, в каком состоянии миссис Фитцхерберт, именно королева сказала, что Мария приняла большую дозу опиума, чтобы уменьшить боль, и она, королева, не смогла остановить ее. Ройл приподнял веки роженицы: зрачки у нее были черными и расширенными, но, когда он попросил бутылку опиума, которой она пользовалась, надеясь выяснить количество выпитого, ему ее не дали. Анну охватило волнение.
– Кто-то дал ей этот наркотик?
Лиливайт вздохнул и пожал плечами:
– Ройл подозревал это, но он не мог оспорить заявление королевы. Через два часа в полубессознательном состоянии миссис Фитцхерберт родила трех мертвых малышек.
– Достаточно, Лиливайт. Я закончу.
Лотариан направился обратно к дивану и медленно, сделав три попытки, сумел встать на свое тощее колено перед Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27