Я выражаю огромную благодарность своей бывшей жене, Милеве Марич… Я хочу поделиться с ней премией.
– Почему ваш брак распался?
На секунду глаза Эйнштейна словно покрылись пленкой, в них вспыхнула тревога, злость, но уже через мгновение они опять излучали свет и тепло.
– Тому есть причины, – сухо сказал он.
– Она поддерживала вас морально?
– О нет, – прошептал физик, – не встреть я ее, не было бы и теории… – он на секунду осекся.
«Идиот, – подумал он, – осел, как можно так проговориться?…»
– Да, – улыбнулся он задавшему больной вопрос журналисту, – она оказывала существенную поддержку.
Эйнштейн был словоохотлив, уделял внимание каждому, страстно желая скорейшего забвения нелепой оговорки, минутной слабости. Но его желание поделиться с Милевой премией стала сенсацией, и ее скрыть не удалось.
Вернувшись домой полторы недели спустя, он обнаружил в почтовом ящике письмо от Милевы: «Оставь все себе, мне от тебя ничего не нужно. Твоя «волшебница». Она так и не встретилась с репортерами, не открыла правды, что она внесла значительный вклад в работу, а это, конечно, не могло не радовать премианта.

Психоанализ Эйнштейна
Эта встреча, казалось, не могла не состояться. В то время европейская интеллигенция на все лады повторяла только две фамилии: Эйнштейн и Фрейд, Один в мгновение ока стал «Богом» физики, а другой произвел фурор в психологии. Сама судьба, казалось, свела их вместе.
– Вас называют гением, – сказал Фрейд.
– Издеваются, сущие пустяки, – пожал плечами Эйнштейн.
– О вас пишут все газеты, даже для меня места не осталось, – оба долго смеялись над этой фразой, – мне всегда было интересно, как мыслят гении…
– Ну, есть некоторые отличия, – улыбнулся Альберт и взглянул в сосредоточенные глаза «знатока человеческих душ и не только». – Я вот заметил странную закономерность: самые лучшие идеи ко мне приходят в виде образов, так я и мыслю. Я придумал даже оригинальный метод – мысленный эксперимент. Стоит только подключить воображение, и все становится на свои места в физике и не только… Вообще, можно такое совершить…
– Образы? А вот, например, Павлов полагает, что именно слово сделало обезьяну человеком.
– Да, слово, а гением человека делает воображение, – смеялся физик.
Спустя годы «мысленный эксперимент» и образное мышление стали основой всех методик развития способностей, а наука начала активно применять «самый дешевый» экспериментальный метод. На удивление, он оказался очень эффективным. Его так и окрестили: метод Эйнштейна.

Парапсихология против физика
Несколько дней спустя Фрейд познакомил Альберта с поразительным человеком. Звали его Вольф Мессинг. Крайне отрицательно относившийся к парапсихологии, высмеивающий при любой возможности экстрасенсорику, Альберт все же согласился познакомиться с этим человеком.
– Он умеет читать мысли, – улыбнулся Фрейд.
Мессинг поклонился Эйнштейну. Его загадочные, полные тайны глаза, перед которыми теряли самообладание даже правители, покорили и физика.
– И что, телепатия возможна?
– Конечно, господин Эйнштейн.
– Сейчас мы ему это докажем, – предложил Фрейд, отвел Эйнштейна в сторону, и тот со смехом что-то сказал «психоаналитику». После Фрейд, подойдя к парапсихологу, пристально посмотрел ему в глаза. Тот вышел, отсутствовал несколько минут, а потом вернулся с пинцетом. Подойдя к Эйнштейну, он, к величайшему изумлению физика, спросил: «Можно пощипать у вас усы?». Ошарашенный Эйнштейн согласился, но это уже не имело значения. По обоюдному согласию ученых; Фрейд должен быть телепатически передать Мессингу сообщение: «Пойди в ванную, возьми пинцет и выдери пару волосков из пышных усов Альберта».
Они экспериментировали с телепатией дальше, и вскоре у Эйнштейна сомнений не осталось.
– А что меня ждет в будущем, вы знаете? – спросил он.
– Вашу теорию опровергнут, – кратко ответил Мессинг, – она ошибочна. Вас будут называть шарлатаном…
Жалости не было места в душах гениев.

Два гения
Как-то вечером, одиноко блуждая по дождливым улицам, Эйнштейн зашел в кинотеатр. Он хотел спрятаться от холодного, пронзающего ветра и дождя. Конца и края не было этой отвратительной погоде. Шел фильм Чарли Чаплина «Золотая лихорадка». Кинотеатр ломился от народа, все жаждали увидеть новый фильм «этого обаятельного американца».
Альберт купил билет. Он не видел фильмов Чаплина, и поначалу не разделял всеобщего ажиотажа. Но к середине ленты его взгляды изменились. Он смотрел фильм не отрываясь, смеясь как ребенок, утирая наворачивающие слезы. А потом до ночи бродил по мокрым улицам, все еще находясь под впечатлением…
Несколько дней спустя ему удалось узнать адрес студии Чаплина, и он не мог избавиться от искушения написать.
«Я посмотрел ваш фильм «Золотая лихорадка», – писал он в телеграмме, – и искренне восхищаюсь вами, ваш фильм понятен всем в мире, а вы станете великим человеком. Эйнштейн».
Спустя пару недель пришел ответ: «Я восхищаюсь вами еще больше. Ваша теория относительности никому не понятна, но вы все же стали великим человеком. Чаплин».
Так завязалась их переписка, а после переезда Альберта в Америку, они подружились окончательно. Однажды Эйнштейн сказал: «Все мои заслуги не значат ничего в сравнении с одним только фильмом этого гениального человека».

Ходячий анекдот
Эйнштейн отличался жуткой рассеянностью. Он забывал скрипку в лаборатории, а потом по нескольку дней искал ее, обходя всех друзей и посылая Эльзу спрашивать даже у своих любовниц. Он творил одну глупость за другой.
В трамвае, не умея правильно сосчитать монеты и протягивая вместо двадцати пятнадцать пфеннигов, долго ссорился с кондукторами, искренне удивляясь их наглости и чуть ли не размахивая кулаками.
Все с почтением относились к Альберту, и успели заметить, что когда Альберт впадает в такое состояние, у него начинается интенсивная работа мысли. Это означало, что он стоит на грани очередного научного прорыва, который, возможно, обернется новым великим открытием. Самый анекдотический случай произошел с ним, когда он, пригласив по телефону профессора Резенштейна на обед, вышел прогуляться и совершенно забыл о долгожданном госте. Через полчаса Альберт столкнулся с ним на улице. Они долго говорили, Альберт был по-настоящему счастлив, что встретил его, а на прощание сказал:
– Как здорово, что мы с вами поговорили, мой друг; приходите сегодня вечером ко мне в гости, как раз придет профессор Резенштейн; он, кстати, в физике придерживается тех же взглядов, вам будет интересно.
– Постойте, друг мой, но я ведь и есть профессор Резенштейн! – воскликнул удивленный профессор.
– Это совершенно не имеет значения, – как ни в чем не бывало, сказал Альберт, – все равно приходите…

Ноосфера
Иногда он не мог понять, откуда к нему приходят все эти идеи. Он закрывал глаза, и огромное пространство расстилалось перед ним. Краски блекли, комната исчезала, и только громадная Вселенная, молекулы в стройном танце, раскалывающиеся еще на кучу других маленьких элементов, суть которых Альберт пока не понимал. Его интересовали законы столкновения атомов, и он чувствовал интуитивно, что они состоят еще из бесчисленного множества маленьких частиц, но не хватало времени этим заниматься, и Альберта опередил Резерфорд.
Иногда ему мерещилось, что свои мысли он черпает из гигантского информационного поля. Оно знает все о каждом, помнит историю и открывает перед пытливыми умами дорогу к знаниям, которых не найдешь в обычных библиотеках. Альберт рассказывал о видениях знакомым, но те лишь непонимающе поглядывали на него, а другие крутили пальцем у виска. Конечно, с приходом славы многое изменилось, и они охотно верили каждому его слову, но у Альберта вскоре пропало желание делиться своими мыслями. Даже сейчас, когда его знает весь мир, окружали поклонники, с ним искали встречи ученые, которыми он раньше восхищался, он чувствовал себя одиноким и непонятым. «И сколько это еще будет продолжаться?!..» – вскрикивал он, обращаясь к небесам, но те молчали, предоставив решение самых сложных, личных проблем ему самому.

Германия
А ситуация становилась все хуже и хуже. Разразился страшный экономический кризис, и люди один за другим оставались без работы. Другие страны на немецком кризисе зарабатывали деньги, изолируя страну от других. Ключевую роль играли Соединенные Штаты, ошибочно полагая, что только таким образом они предотвратят усиление Германии.
Но Веймарскую республику охватывали совсем не пацифистские настроения. В обществе росла ненависть к богатым, а презрение со стороны других стран увеличивало национальный диссонанс. Альберт все чаще подвергался нападкам. Многие выступали против него лишь потому, что он еврей. А в газетах появлялись статьи, посвященные немецкой национальной гордости, которая должна была возродиться через кровь. Настойчиво приближалась эпоха нацизма, но немецкие мыслители верили, что разум еще победит. Но к концу 20-х годов ситуация стала просто критической. Такой безработицы и разгула преступности страна еще не знала. Удивительно, но вместо поиска настоящих причин люди готовы были кидаться друг на друга, как бешеные собаки, и винили во всем Европу, Америку и мировое еврейство. Наступали тяжелые времена в жизнях миллионов людей.

Пуанкаре
Конференция в Дюссельдорфе заканчивалась. Ничем не отличаясь от других, она сильно утомила Альберта, да и дурное предчувствие не покидало его с утра. Слава надоела, он в шутку говорил потом: «Я не мог начать лекцию. Мне не удалось разбудить студентов, уснувших, когда меня представляли». И сейчас лекция закончилась аплодисментами, цветами, восхищением, как всегда. Но на сердце было нехорошо, и Альберт не мог понять, почему.
Пять минут спустя все вместе с Эйнштейном собрались на террасе. Разговор, конечно, шел об «относительности». И вдруг самые жуткие предчувствия оправдались: рядом появился Пуанкаре.
– Вы меня ограбили! – закричал он. Лицо его покрылось большими багровыми пятнами, а глаза излучали бешенство. С растрепанными волосами, он походил на умалишенного. – Вы – дешевый плагиатор, вы присвоили мои идеи и формулы Лоренца; это и есть все ваше «открытие»!..
Извинившись перед окружающими, он ушел. Тогда и поползли слухи о плагиате. Преследуя Эйнштейна всю жизнь, они не давали ему покоя, хотя он сопротивлялся, как мог. Нельзя было скрыть правды в словах Пуанкаре: он действительно за 10 лет до теории относительности опубликовал свои работы, готовясь к поступлению в бернский университет. А Альберт в своих работах излагал выводы Пуанкаре, выдавая их за свои.

Голодный волк
– Смерть евреям! – орал горбоносый. Его вопль пробудил радостный вой толпы.
– Свободу великой расе! – скандировал Адольф Гитлер с трибуны. После провала «пивного путча» десять лет назад, сейчас, назло еврейской клике и «дурацким пацифистам», он уверенно двигался к могуществу и чувствовал, что власть сама вот-вот упадет ему в руки. Больше всего на свете он ненавидел только две категории людей: евреев и «ученых обезьян». А таких было слишком много. В бессильной злобе он повторял их имена.
– Планк, Фрейд, Майтнер, – он задохнулся, – да ведь есть еще Эйнштейн!!! Еще одна «ученая обезьяна», – Гитлер изрыгал жуткие проклятья. Это он, Эйнштейн, смеялся над антисемитами…
«Первым делом, – думал будущий фюрер, – заточу его в тюрьму, где я сам сидел».
Власть лежала в двух шагах. Стареющий Гинденбург, разворовав остатки благосостояния Германии, теперь боялся расплаты, а потому готов был привести к власти этого тирана. Рядом с ним его фигура покажется просто ангельской, а родственники смогут припрятать наворованные капиталы. Да и народные массы хотят видеть одного только этого нациста. Гинзбург принял решение. Он пожал руку Гитлеру и сказал:
– Завтра же я выдвину вас в премьер-министры. Рейхстаг, я знаю, с вашими голосами меня поддержит.
Гитлер ликовал. Он смеялся, скалил зубы, как голодный волк. Скоро наступит и на его улице праздник!

Смерть Эйнштейну!
Альберт стоял на пристани. Через несколько минут ему предстояло сесть на пароход и отплыть в Америку. Странные чувства обитали в душе Альберта, Ему казалось, что он никогда больше не ступит на немецкую землю. Он словно прощался с родной страной, вслушивался в голоса пассажиров, разговаривавших по-немецки. Тоска щемила грудь.
Он гнал прочь мрачные мысли. Эльза стояла рядом, о чем-то оживленно говорила. Но вдруг резко замолчала.
– Посмотри на них!.. – только и произнесла она. Мужчины в черных куртках раздавали листовки со свастикой. На каждом листке «красовалась» надпись: «Смерть евреям!». Альберт задрожал. Кто-то выкидывал бумажки в урну, но многие читали, тыкали пальцем, кивали. Он хотел провалиться на месте, бежать, исчезнуть, не видеть этого кошмара. Недавно возле его дома появилась надпись: «Смерть Эйнштейну!». Она была написана красной краской на стене, на которую выходили его окна. Каждый день ему приходили угрожающие письма, и Альберт принимал решение покинуть Германию. Но потом он вспыхивал, кричал, грозил кулаками в пространство. Он не хотел так легко сдаваться…
Внезапно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Молодые люди в черных куртках и с автоматами остановились и в упор смотрели на него и его любимую женщину. Самообладание покинуло Альберта. Он крепко сжал Эльзу в объятиях и потянул на корабль. Еще никогда ему не было так страшно.
– Эй, ты! – крикнул один из них, но Эйнштейн уже поднялся на палубу.

Страшное пророчество
Альберт отдыхал на берегу океана. Пришли печальные вести из Германии. Они гласили, что к власти пришли нацисты. Уже пострадав от них, став объектом их охоты, он понимал всю опасность ситуации. Нельзя было возвращаться на родину ни при каких обстоятельствах. В то же время в немецкой клинике лежал Фрейд. Он тоже был евреем, и Альберт серьезно беспокоился за него. Антисемитская травля угрожала «отцу психоанализа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9