И, повернувшись, мальчишки решительно зашагали прочь.
– Мы все равно знаем, где ты живешь! – крикнул им вдогонку мужчина. – Зеленая, тридцать два.
Ромка остановился, обернулся. Остановился и Тимка. Друзья переглянулись. Тимка на всякий случай спросил:
– И меня знаете?
– Пока нет, но давай познакомимся, – женщина подошла к ребятам, сняла темные очки и весело протянула руку. – Людмила Васильевна.
– Коробко Тимофей.
– Марченко, – все еще хмурился Ромка, не понимая, зачем он мог понадобиться этим странным, непонятным курортникам.
– Мы тебя, Марченко, – как-то весело сказала Людмила Васильевна, – весь день разыскиваем. Но ты просто неуловим. Честное пионерское… На пляже «только что был»… Из дома «только что ушел»… Понимаешь, нам для съемок…
– Вы из кино?
– А разве мы не сказали? – удивилась в свою очередь Людмила Васильевна. Ребята растерянно посмотрели друг на друга. Ну, как они сразу не догадались. Весь день только и говорили о кино, хотели увидеть хоть одного живого киношника.
А эти двое были самыми настоящими киношниками. Людмила Васильевна – ассистент режиссера, и администратор съемочной группы Канатов Лев Петрович.
А дело было вот в чем: в кино есть такая категория людей – дублеры. Смотришь фильм, видишь, как герой отчаянно прыгает с быстро идущего поезда, ахаешь… А оказывается, прыгнул-то с поезда не сам актер, который героя играл, а дублер, человек, который умеет это делать лучше актера, специально тренированный для этого спортсмен или циркач.
Главный герой смело идет по карнизу крыши на головокружительной высоте, ожесточенно рубится на саблях, вступает безоружный в схватку с вооруженным бандитом…
Но не может актер в совершенстве владеть всеми профессиями, хотя хорошие актеры и стараются обходиться без дублера – сами водят машины, лихо носятся на мотоциклах, даже могут работать на экскаваторах. Но есть случаи, когда без дублера уже никак не обойдешься.
На борту водолазного судна актер надел водолазный костюм, завинтили иллюминатор и легонько стукнули по плечу: мол, вперед, пошел. Подходит актер к трапу и начинает спускаться под воду.
Только начинает. Потому что дальше уж его ни за что не опустят. Дальше, на глубину, могут идти только профессиональные подводники. А в картине мы увидим кадры, снятые в воде: опускается на грунт водолаз, тянет за собой разные шланги. Но это уже не актер – это дублер снимался. Дублер-подводник.
Или бежит летчик к самолету, залезает в кабину, закрывает фонарь, так называют летчики стеклянную часть кабины, и все. «Стоп!» Съемка этого кадра окончена. Потому что в следующем кадре сядет в этот самолет настоящий летчик, и мы увидим, как уверенно поведет он свою машину в воздух. Дублер? Да, только теперь уже дублер-летчик. А потом опытные руки монтажницы отрежут те кадры, где из кабины выбирается актер и залезает дублер, склеят пленку на том самом месте, где оба они, и дублер и актер, захлопывают фонарь, а склейку эту в картине никто и не увидит.
Вот и в картине, которую приехали снимать в Прибрежное киношники, нужен будет им дублер, дублер-мальчишка. Герой фильма – отважный и веселый Марко, мальчишка из рыбацкого поселка, – один плывет в бушующем море, ныряет, чтобы достать брошенный врагом пакет, даже дерется в воде. А мальчик, который играет Марко, сам хоть и плавает, хоть и ныряет, но не так азартно, не так легко и уверенно, как это нужно будет в кадре. Он же городской, этот мальчик, он море до приезда сюда в глаза не видал. Где он тем плавал и нырял, на какой-то Оке или Каме?… А тут нужно будет держаться на штормовых волнах, нужно будет прыгать в воду с тонущей лодки, надо будет сниматься под водой. А какой нетренированный мальчик сможет все это сделать так, чтобы зритель поверил, что Марко настоящий мальчишка из морского поселка, внук рыбака, сын рыбака?
Решили подыскать дублера из местных ребят.
Утром Людмила Васильевна побывала на спасательной станции там ей посоветовали разыскать Ромку Марченко и дали адрес: Зеленая, 32.
– А почему именно его? – обиделся Тимка. – Почему не Захара Лукашкина? Почему, скажем, не меня? Мы с ним в воде еще потягаемся!
– А мы просили рекомендовать такого мальчика, чтобы он был белобрысым, определенного роста, сложения… как Марченко… Чтобы он издали обязательно был похож на нашего Володю.
Ромка сразу вспомнил стройного мальчика, который шел от калитки вслед за Оксаной.
– А я вам не пригожусь? – спросил Тимка. – Я тоже все умею делать.
Людмила Васильевна улыбнулась:
– Обязательно пригодишься… И ты будешь сниматься… и другие ваши ребята, я даже кое-кого уже записала – нам много понадобится мальчишек. Ну что, Роман, – весело обернулась она к Марченко, – будем сниматься? Будем дублировать?
– А получится?
– Получится, – уверенно сказал Канатов, – чего там, смелость города берет.
Ромка с сомнением покачал головой. Сниматься в кино! Дублировать главного героя!
– Не знаю, – пожал плечами Ромка, – как со временем.
– Это мы договоримся, – нетерпеливо перебил Канатов, – бумажку такую от студии получишь. Для нас тебя отовсюду освободят… И от дежурства на спасательной станции и от отряда вашего. Мы знаем, что ты командир.
Ромка усмехнулся и посмотрел на Тимку, тот ответил понимающим взглядом – нет, от этого их никто и никогда не освободит, никакие бумажки, никакая студия.
Людмила Васильевна это расценила по-своему и заторопила:
– Давайте сейчас пойдем к вам. Там у Оксаны есть сценарий, она тебе его даст. Прочтешь, а утром ответишь. Подумаешь и ответишь. Окончательно. Да или нет. Хорошо?
Оксана встретилась им на веранде, где уже был накрыт к ужину стол, а за столом сидели Васек, мать Ромки и тучная средних лет дама – тетя Сима.
В простеньком домашнем халатике, без очков, в стоптанных тапочках, девочка нисколько не похожа была на ту, дневную.
Оксана внимательно выслушала Людмилу Васильевну и ушла в комнату, где теперь они жили с тетей.
А тетя продолжала громко и оживленно рассказывать Ромкиной матери какую-то свою житейскую историю.
Оксана появилась в дверях с толстой, большой книжкой в бумажном, переплете, это называлось «сценарий».
– Пожалуйста, – протянула она его Ромке, – только до утра, – сказала строго.
Ромка поспешно согласился:
– До утра – до утра.
– И не испачкайте, пожалуйста, – это уже добавила та, дневная Оксана.
– Попробую, – насмешливо отозвался Ромка и ушел к себе.
Оксана хитро посмотрела вслед.
– Зачем это, тетя Люда? Он у нас что будет делать?
– Сниматься. Дублировать Володю.
– Ого! А он сможет?
Плотно прикрыв за собой дверь, Ромка быстро прошел к столу, сдвинул локтем разложенные еще вчера радиодетали и положил книжку на освободившееся место.
Потом, глянув на свои руки, тяжело вздохнул, потер ладони о тельняшку и бережно открыл первую страницу.
«Случай в Рыбачьем».
Больше Ромка не успел ничего прочитать, так как с веранды донесся истошный крик: «Ромка! Ромка!», и через секунду в комнату ворвался Васек.
– Тревога! – возбужденно заорал он. – Опять к тебе!
Ромка выскочил на веранду.
Навстречу от калитки шел встревоженный Тимка. А там, за забором, тихо урчал, работая на холостом ходу, пограничный «газик».
– Понимаешь, – сказал, задыхаясь, Тимка, – я только подошел, только калитку открыл… А тут сигнал. Оглядываюсь, машина. Снова всех собирают.
– Весь отряд?
– Нет, только нас, кто на пляже был. Что-нибудь случилось, да, Ромка?
А случилось вот что. После того как не удалось обнаружить хоть какой-либо след сошедшего с «Волги» человека в капроновой шляпе, Радченко приказал найти «Волгу», снова как следует расспросить шофера и даже выехать с ним на то место, где сошел пассажир. Но оказалось, что «Волга» до сих пор на вернулась в поселок, а из областного города сообщили, что машина стоит на площади перед аэровокзалом, однако водителя в ней нет уже по крайней мере пять часов, так как все это время тщетно разыскивает шофера прилетевший из Киева киноартист, за которым и пришла в аэропорт машина.
Расстроенный полковник приказал во что бы то ни стало найти водителя, однако смутное подозрение заставило его отдать и другое распоряжение: тщательно проверить весь путь «Волги».
И вот только что примчался с перевала капитан Лавренев и доложил, что на 76-м километре, в пятнадцати метрах ниже дороги, обнаружен труп недавно убитого человека. Наверху, над этим местом как раз, останавливалась «Волга» и пассажир и водитель выходили из машины. Видно было, убийца спешил и не пытался особенно скрыть следы преступления. Он выгадывал время.
Директор съемочной группы опознал в убитом Владимира Басова, работника киностудии, водителя голубой «Волги».
Теперь преступник был в полной безопасности. За эти несколько часов из аэропорта вылетело до трех десятков самолетов по самым различным направлениям. И пассажиры этих рейсов уже занимались своими делами в Москве, Киеве, Ленинграде, Свердловске, Баку и в десятках других городов.
Полковник приказал узнать, куда были куплены за последние пять часов билеты, не было ли случаев потери билетов, кражи…
Да, неизвестный выиграл время, он выиграл первый этап борьбы. Теперь разыскать его будет очень трудно.
Ребят привезли не на заставу, а в одноэтажное здание, где помещались сразу и районный суд, и районная прокуратура, и поселковое отделение милиции.
У дверей их встретил участковый уполномоченный старшина Редкозуб. Проводя мальчишек через все здание, старшина оставил их в небольшой, ярко освещенной лампой без абажура комнате, где ничего, кроме письменного стола да четырех стульев, не было.
Через минуту старшина опять появился и втащил в комнату еще два стула.
– Да вы сидайте, – сказал приветливо, – сидайте.
Ждать пришлось недолго. В комнату вошел невысокий мужчина с молодыми веселыми глазами.
Он бросил на стол желтый толстокожий портфель и решительно повернулся к ребятам:
– Будем знакомы. Максим Витальевич.
Максим Витальевич был следователем областного управления государственной безопасности. В Прибрежном он появился лишь полчаса назад. Он уже знал все, что знал Радченко, уточнил только какие-то детали, и они согласовали свои действия.
По сути дела неизвестный, сам того не зная, как бы передал себя из одного управления в другое. Теперь уже заботиться, волноваться о нем будут не пограничники, а работники органов государственной безопасности.
Однако уезжать из поселка полковнику было рано. В их районе, в зоне действия погранслужбы, остался еще один необнаруженный человек, тот, кто приготовил вещи неизвестному. Они ведь встретились с ним там, в море. Неизвестный вышел из моря с той же трубкой, теми же ластами и маской. Возможно, этот человек и не покидал поселок.
Обсуждая действия неизвестного, и полковник и майор пришли к выводу, что и он не должен был уезжать из поселка, что все, что он сделал, это был вынужденный шаг из-за случая на пляже.
И убийство. Почему он пошел на него? Он понял, что его будут искать? Кто напугал его? Каким образом почуял надвигающуюся опасность?
– Сейчас мы с вами сделаем фотографию этого неизвестного, – сказал Максим Витальевич весело.
– Фотографию? – удивился Степа.
– Интересное дело, – сказал Пичужкин, – мы не снимали.
– Как сделаем? Из чего? – Тимка любил конкретные вещи.
Максим Витальевич раскрыл портфель и выложил на стол несколько плотных конвертов.
– А вот так, – сказал он, открывая первый, – сначала уши.
На стол посыпались фотографии, на которых были уши, только уши, одни уши: прижатые, оттопыренные, круглые, длинные, самые невероятные и самые обыкновенные.
Тимка вспомнил угрозу водителя, подмигнул Захару.
– Вот их сколько пообрывали… уш, ушей, ухов…
– Начнем, пожалуй, – веселые искорки в глазах майора затаились где-то в глубине. – Давайте вспомним, какие у того, кто пришел с моря, были уши. Только не торопитесь, не спешите… Тут думать надо.
Майор показывал разные фотографии и спрашивал.
– Такие? Такие? Такие?
Мальчишки отвечали не сразу, переглядывались, пожимали плечами, сомневались и вновь напряженно вглядывались в фотографии.
Первым заметил сходство Ромка.
– Кажется, такие…
Фотографии отложили в сторону.
Еще одни уши признали похожими, отложили и этот снимок. Потом перебрали все остальные и нашли более или менее похожие еще четыре фотографии.
– Теперь поищем нос, – предложил Максим Витальевич.
И из другого конверта появились носы.
Кто бы мог подумать, что существует такое множество носов. Ну там курносый или горбоносый – это ясно, это видно. А то, кажется, абсолютно одни и те же снимки, но все равно, если приглядеться внимательно, видна разница: тут ноздри чуть больше, там мясистее переносица. И если бы попросили их описать на память нос неизвестного, вряд ли кто из них смог бы вспомнить. А так все было наглядно: этот? Не этот. Этот? Не этот…
– Этот, – вскричал первым Захар и тут же добавил тихо: – По-моему, этот…
Но майор не успокоился, а нашел еще четыре фотографии, на которых и остальные признали носы похожими на нос неизвестного.
Отложили в сторону и эти фотоснимки.
Потом они так же долго, так же терпеливо отбирали губы, подбородок, лоб…
– А глаза?
– У него же очки были, – вспомнили ребята.
Максим Витальевич даже вздохнул.
– Это хуже. Но унывать не будем. Какие очки-то? Помните? Нарисуйте. Кто может?
Мальчишки подтолкнули Ромку. Все-таки он был редактором классной стенгазеты. Ромка поморщился, вспоминая и аккуратно выводя линии, нарисовал очки.
– Похоже, – сказал Тимка, улыбаясь, – только такие очки у девочки той были.
– Точно, – заглядывая через плечо редактора, подтвердил Захар, – у артистки.
Ромка смутился. Запомнил, называется. Почему именно эти очки нарисовал? Какие же тогда были у него, у того человека с пляжа?
– У него совсем простые были, – подсказал Степа, – квадратные.
– Почти квадратные, – поправил Захар, – снизу закруглялись немного…
– А оправа черная такая и толстая, – добавил Сенька Пичужкин.
– Похоже, – согласились остальные, когда Ромка закончил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23