– Во сколько уходит твой «Евростар»?
– В три тридцать. У меня сорок пять минут, чтобы добраться до Ватерло и пройти регистрацию. – От его поцелуя у меня внутри словно вспорхнуло целое облако бабочек. – Я позвоню тебе, когда приеду. До скорого, мисс Поведение. – Он направился в сторону метро, но, сделав несколько шагов, обернулся и помахал мне.
– До скорого, – сказала я.
Идя по Риджентс-парк-роуд, я снова увидела Салли. Она сидела на террасе кафе по соседству с моим домом и болтала по мобильнику. Значит, воскресенье – по крайней мере, первую половину дня – они с Маркусом проводили порознь. Я почему-то обрадовалась этому обстоятельству. И дело не в том, что меня заботила личная жизнь Маркуса, а просто эта Салли казалась мне жуткой занудой. Она ведь, наверное, даже не целуется с ним из боязни подхватить какую-нибудь инфекцию.
– И он принес мне клубнику, мамочка. – Говорила она вроде бы негромко, но как-то пронзительно. – Да… ужасная аллергия. Я знаю. А ему хоть бы что… Сегодня вечером. Он хотел заехать за мной в восемь, но я настояла на семи… Я объяснила ему, что должна быть в постели не позже десяти, а иначе я просто не функционирую. Да, возможно, это МЭ.
Я решила переименовать ее в «Гнусалли», ведь она постоянно гнусила и скулила. «Бедный Маркус», – подумала я, подходя к дому.
Вернувшись домой, я приняла по электронной почте фотографии Дэвида и распечатала их, чтобы передать Дейзи. На первых двух были мы с Дэвидом (это Дейзи нас сняла). Меня поразило, какими счастливыми мы на них выглядели. На фотографии мы составляли отличную пару, и если я решу промолчать, то мы вполне сможем стать парой в реальности. Никто не заставляет меня говорить ему правду.
– И так соблазнительно оставить все как есть, – поделилась я с Германом. Он повернул ко мне обеспокоенную мордочку с нахмуренными бровями. – Но я просто не смогу с этим жить. – Герман забрался на свою подушку, всем своим существом выражая трагическое смирение.
Дожидаясь, пока снимки распечатаются, я заглянула в главный раздел «Санди телеграф». На последней странице, в разделе «Хроника», мне попалась фотография Александра с подписью: «Эй, Голливуд!» Внутренне сжавшись, я пробежала глазами текст.
«Не успели закончиться финальные титры фильма „Земля!", а исполнитель главной роли Александр Дарк уже привлек внимание ведущих кастинг-агентов Тинселтауна. В следующем месяце он летит в Лос-Анджелес на кинопробы… По нашим сведениям, Риз Уизерспун заинтересована в том, чтобы он сыграл в ее новом фильме… По словам Дарка, он более чем счастлив сменить Арчуэй на Беверли-Хиллз».
– Что ж, скатертью дорожка, – сказала Дейзи, неожиданно объявившаяся у меня в шесть часов вечера. Она объяснила, что ее майкролайтинговый друг живет неподалеку и высадил ее у метро «Чок-Фарм». – Вот я и подумала: а не забежать ли мне к Миранде на пару минут? – Улыбка Дейзи показалась мне натянутой, но я решила, что она все еще переживает стресс в связи с помолвкой. – Я ведь оказалась совсем рядом с твоим домом. – Она снова посмотрела на газету и положила ее роковой страницей вниз. – Скатертью дорожка, – повторила она презрительно. – Пусть остается в Голливуде. Ты ведь больше не переживаешь из-за него, правда?
– Правда. По крайней мере, уже не так, как раньше. Не думаю, что мы снова увидимся. Ну разве это не удивительно? Еще вчера были помолвлены, а сегодня – чужие люди… Ладно, а как там майкролайтинг?
На лице Дейзи мелькнуло выражение экстаза в сочетании с некоторым сожалением.
– О, было… чудесно, – сказала она почти печально. – Это одна из лучших вещей, которые я когда-либо делала. Это такой восторг, Миранда, – говорю без всякой иронии, – такая эйфория! Ты летишь на высоте тысяча футов, внизу меняются контуры полей и холмов, а ты знай себе болтаешь со своим напарником. Это так увлекательно, а еще и так… интимно, как бы странно ни звучали мои слова.
– Что ты имеешь в виду?
– О-о, самые разные вещи, – воскликнула Дейзи. – Жизнь. Любовь. Вселенную. Альпинизм, – мечтательно перечисляла она. – Полеты с дельтапланом. Скай-дайвинг. Прыжки с парашютом. – Она вздохнула. – Подводное плаванье. Самые… разные вещи, – повторила она уже не так эмоционально.
– А с кем ты попробовала эту штуку?
– О… – От волнения на шее у Дейзи проступило красное пятно. – С одним… э… парнем. Его зовут… Map… Мартин. Он только что стал совладельцем майкролайта, а поскольку его девушка не интересуется спортом… то он предложил мне составить ему компанию, потому что вдвоем летать гораздо интереснее. Как ты знаешь, Найджел опять целый день работает, так что я приняла предложение… Мартина.
Я случайно посмотрела на ее левую руку.
– Боже! Надеюсь, ты не потеряла свое кольцо?
– Что? О, нет. Нет. Я просто не надела его сегодня утром. Я… гм, боялась его потерять. К тому же оно великовато, и его надо будет подогнать по размеру.
– И как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – рассеянно ответила Дейзи.
– Эмоции по поводу вчерашнего уже улеглись?
– Да, – вздохнула она. – Я… в порядке. Я… помолвлена, – продолжила она без особого энтузиазма. – Вот, Миранда, наконец-то я… помолвлена.
– Ну слава богу. И очень хорошо, что он все-таки сам решился на этот шаг и тебе не пришлось его подталкивать.
Возникла пауза. Стало слышно, как гудит компьютер.
– Забавно, не правда ли? – тихо спросила Дейзи. – Я так боялась задать ему этот вопрос, но теперь, когда я получила тот ответ, который мне был нужен, я уже не уверена в своих чувствах. – Вдруг я заметила короткие белые волоски на ее темно-синем джемпере. – Интересно, почему он это сделал? – задумчиво произнесла она, глядя в окно.
– Почему? Да потому, что он тебя любит, – вот почему!
– Ты и в самом деле так думаешь?
– Да. Найджел довольно закрытый человек…
– Это уж точно.
– Но я уверена, что он искренен. – Дейзи пожала плечами. – А потом, тебе уже пора организовать собственную свадьбу. Вот скажи, сколько женщин уже воспользовались плодами твоей фантазии?
– Точно не знаю. Наверное, пятьдесят или шестьдесят, а может, и больше.
– Ну вот, а теперь – твоя очередь. На мгновение ее лицо озарилось.
– Да, да. Теперь моя очередь.
– А вы собираетесь дать объявление в газете? Этот вопрос ее, по-видимому, встревожил.
– О… э… может, не сейчас, а позже. В общем, куда нам торопиться, правда?
– А вы планируете отдельно отпраздновать помолвку?
– Я как-то не… уверена. Признаться, Миранда…
– Да?
Тут зазвонил телефон. Это был потенциальный клиент, так что мне пришлось уделить ему пару минут.
– Извини, пожалуйста, Дейзи. Так на чем мы остановились? А, ну да. Скажи мне, вы уже выбрали церковь, где будете венчаться?
– О, нет. Еще нет…
Я очень удивилась. На мой взгляд, женщина, готовая купить подвенечное платье еще до того, как ей сделали предложение, должна была продумать каждую деталь гипотетического «Важного дня».
– Какую бы церковь вы ни выбрали, лучше записаться заранее, если вы хотите обвенчаться в субботу. С другой стороны, вполне возможно, что в декабре желающих меньше.
– В декабре? – повторила Дейзи. – Это как-то… рановато. То есть я бы хотела сперва хорошенько привыкнуть к тому, что обручена, а уже потом… бросаться в омут. Ну, ты знаешь – «Пока смерть не разлучит их» и все такое, – встревоженным голосом добавила она.
– Но, как я понимаю, ты к нему скоро переедешь?
– О. Да. Я как-то об этом не подумала… – Мое предположение ее, по-видимому, огорчило. – Переехать к нему? Я не уверена… О боже, Миранда…
– Вот поэтому ты в таких расстроенных чувствах, Дейзи. Как бы сильно ты ни стремилась к замужеству эмоционально, умом все равно понимаешь, что брак потребует отказа от свободы. Этим и объясняется та двойственность, которую ты ощущаешь. Вот, держи. – Я протянула ей пачку фотографий, сделанных Дэвидом на вечеринке. Она быстро просмотрела их и чуть заметно нахмурилась.
– Рядом с Дэвидом ты выглядишь такой счастливой, – с легкой завистью сказала она. – Гораздо счастливее, чем мы с Найджелом.
– О, думаю, ты ошибаешься.
Когда она закончила смотреть фотографии, я снова проглядела их. Я заметила, что на снимках Дейзи выглядит напряженной и озабоченной, словно ее что-то гложет. Она улыбалась одними губами – выражение глаз оставалось серьезным.
– Миранда, – начала она.
– Да?
– Миранда… – Она смотрела на меня так пристально, что мне стало не по себе.
– В чем дело, Дейзи?
– Ну, я просто хотела задать тебе один вопрос… вообще-то я… э…
Тут снова зазвонил телефон. Это был Дэвид – он сообщил, что благополучно добрался.
– Извини, Дейзи, так что ты хотела спросить?
– Я… просто хотела узнать… – Еще один пристальный взгляд. – Я просто хотела узнать…
– У тебя какие-то проблемы? Если это так, то скажи, – ты ведь знаешь, что на меня можно положиться.
Дейзи заколебалась, а потом мотнула головой.
– Нет. Никаких проблем. – Она тяжело вздохнула. – Я просто хотела спросить, когда ты собираешься рассказать Дэвиду правду, и больше ничего.
В ее устах это звучало удивительно просто.
– О. В этот уикенд. Абсолютно точно. Я уже решилась. Но мне казалось, я тебе об этом уже говорила.
– Да. Но в какой день? В субботу или в воскресенье?
Вот странный вопрос!
– В воскресенье, – ответила я. – В субботу он работает, так что будет лучше, если мы поговорим в воскресенье.
Она кивнула.
– Что ж, думаю, он воспримет это спокойно. Теперь, когда я наконец увидела его – увидела вас вместе, – мне кажется, тебе не стоит беспокоиться. И потом, как говорится, у страха глаза велики, правда?
– Что верно, то верно.
– Это нечто вроде трудного экзамена, который нужно сдать. И каким образом ты собираешься с ним объясниться?
– Я просто попрошу его уделить мне минутку внимания после завтрака и спокойно выложу ему все.
– А ты скажешь ему, что это был Джимми?
– Не знаю. Мне бы очень хотелось этого избежать.
– Но Дэвид захочет узнать. Более того, он имеет право знать, Миранда.
– Я понимаю, но я боюсь показаться мстительной, к тому же мне бы не хотелось причинить боль Кэролайн. В любом случае я хочу разобраться со своей собственной виной, а не с виной Джимми. Я просто хочу снять с души этот груз. И самая серьезная проблема в том, что Дэвид захочет узнать, почему Джимми так поступил, а я не знаю ответа на этот вопрос.
– Здравствуйте. Вы смотрите программу «Время вопросов», – объявил в четверг Дэвид Димблби. – Мы ведем вещание в прямом эфире, и сегодня наши камеры установлены в здании муниципалитета города Лидса. В этот раз в роли многоуважаемых экспертов выступят: Алан Дункан, глава комиссии по здравоохранению от партии консерваторов, Мартин Белл, независимый депутат парламента, Ричард Чартерис, епископ Лондонский, Дженни Эклер, комедийная актриса, и, наконец, Джеймс Малхолланд, министр образования, член парламента. Поприветствуем наших гостей.
Сотрудница программы, ответственная за контакт со зрителями в студии, сделала нам знак, и мы послушно зааплодировали.
– Итак, наш первый вопрос от миссис Кэй Спринг, бывшей учительницы биологии, а ныне пенсионерки.
Возникла небольшая пауза, во время которой микрофон был передан миссис Спринг, сидевшей в последнем ряду.
– Не кажется ли экспертам, что правительство игнорирует общественное мнение по вопросу о генетически модифицированных продуктах? – спросила она.
– Итак, не кажется ли экспертам, что правительство игнорирует общественное мнение по вопросу о генетически модифицированных продуктах? – повторил Димблби. Он окинул экспертов пристальным взглядом поверх очков с узкими стеклами, а потом остановился на Алане Дункане. – Алан Дункан, я попросил бы вас высказаться на этот счет.
Пока Алан Дункан выступал, я не могла оторвать глаз от Джимми. Он сидел с правой стороны стола, переплетя пальцы рук. Что и говорить, он выглядел безупречно в сшитом на заказ костюме и желтом шелковом галстуке. Время от времени он что-то записывал в блокноте или делал глоток воды, а иногда проницательно прищуривался, оценивая сказанное Дунканом. Меня Джимми заметить не мог, поскольку я спряталась за чьей-то широкой спиной. Сжимая трясущимися руками карточку с номером вопроса, я в мыслях благодарила Дейзи за то, что она позвонила своей подруге, телевизионщице Джо, и та пригласила меня на шоу.
– Необходимо проявлять повышенную осторожность… – вещал Алан Дункан. – Мнение ученых по-прежнему не учитывается… Возможные последствия все еще не просчитаны…
Джимми покачал головой. Мы похлопали Алану Дункану, а потом пришла очередь епископа, выразившего свое беспокойство по поводу «Франкенштейновой пищи» и «ненасытности крупных корпораций». В сущности, примерно таких же взглядов – с незначительными нюансами, – придерживались и другие участники программы. И тут слово взял Джимми.
– Джеймс, – обратился к нему Дэвид Димблби. – Вы изучали биологию, не так ли? – Джимми кивнул. – Более того, по моей информации, вы закончили университет с отличием. – Джимми залился стыдливым румянцем. – И каких же взглядов на эту проблему придерживаетесь вы?
– С моей точки зрения, на сегодняшний день тезис о вреде генетически модифицированных продуктов абсолютно ничем не подтвержден, – уверенно начал Джимми. – Все дело в том, что противники генетически модифицированных организмов, в большинстве своем живущие в богатых западных странах, предпочитают не брать в расчет те многочисленные преимущества, которые ГМО могут дать развивающимся странам. Например, в генетическую структуру риса можно внедрить ген, позволяющий выращивать эту важную культуру в соленой воде. Аналогичным образом можно сделать картофель и пшеницу неуязвимыми перед многими напастями…
Пока уважаемый министр образования излагал позицию правительства по этому вопросу, в моей памяти всплыло название статьи о Джимми на сайте «Гардиан» – «Голос его хозяина». И действительно, Джимми вещал с такой страстью и праведным гневом, словно и вправду верил в то, что говорил. Может, другим зрителям так и казалось, но я-то знала: будь правительство против ГМО, депутат Малхолланд критиковал бы «Франкенштейнову пищу» с той же горячностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46