Десмонд сошел с возвышения под бурные аплодисменты, а его место заняла такса-конфета.
– Итак, – произнесла Кэролайн, пока я стояла у ограждения, ища глазами Джимми, – следующим номером у нас такса Тянучка, которая, как многие из вас наверняка помнят, победила в этом состязании в прошлом году. Сегодня Тянучка выбрала очень сложное классическое произведение – арию Царицы ночи из оперы «Волшебная флейта».
– Действительно, смелый выбор, – донеслось до меня чье-то суждение. – Вещица невероятно сложная.
– Гм, будем надеяться, что диапазон Тянучки соответствует этому материалу.
– И что у нее все в порядке с дыханием!
– Еще бы!
Оркестр заиграл крещендо, и собака принялась выдавать фиоритуры:
– Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв… Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв… Тя-а-а-ав тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв тяв…
– Неплохо, – со знанием дела сказал какой-то меломан.
– Да, она довольно хорошо попадает в верхние ноты.
– И все-таки надо признать, что это не совсем колоратурное сопрано.
– А у меня нет такой уверенности.
– Тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав!
– Что ж, звучит почти как Мария Каллас.
– Скорее уж, как Лесли Гаррет.
– Тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав тяв тяв тяв тя-а-а-а-ав!
Выступление Тянучки было воспринято с большим энтузиазмом. Затем вышел последний участник – овчарка мужского пола. Пес начал нежно подвывать на мотив песни «Дэнни мой».
– Оу-уоу-уоу-уооооу…
– Бог мой, вот это класс!
– Оу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоооооу-у-у…
– Слезы на глаза наворачиваются…
– Оу-уоу-уоу-уооооу, уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уооо-ооооу-у-у…
– У кого-нибудь найдется салфетка?
– Уоу-уоу-оуУООООООООУ-У-У-У…
– Отличное рубато!
– Уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уоооооу-у-у…
– С таким голосом он вполне мог бы заключить контракт со звукозаписывающей фирмой.
– Оу-уоу-уоу-уооооу, уоу-уоу-уоу-уоу-уоу-уооо-ооооу-у-у!
На мгновение воцарилась полная тишина, а затем раздались громовые аплодисменты.
– А теперь, – громко произнесла Кэролайн, – пора подсчитать голоса.
Джимми куда-то исчез. Я взглянула на часы – было без четверти пять, и праздник уже подходил к концу. Мое сердце учащенно билось. Где же он?
– Пожалуйста, поднимите руки те, кому понравился Десмонд с кавер-версией песни Пола Маккартни, – обратилась к публике хозяйка.
Пока Кэролайн подсчитывала голоса, все опять смолкли. Может, Джимми зашел в дом?
– А теперь прошу проголосовать тех, кто предпочитает Тянучку с ее потрясающей интерпретацией Моцарта… раз, два… пять… восемь… хорошо…
Я посмотрела в сторону сада.
– И наконец пришло время подсчитать голоса в поддержку овчарки Шепа, исполнителя песни «Дэнни мой»… О, здесь явное большинство! Итак, я счастлива сообщить вам о том, что в этом году победителем в категории «Собачье караоке» становится овчарка Шеп. Ну как, попросим его спеть еще раз?
– Да-а-а!!!
Пока Шеп исполнял свой номер на бис, я заметила Джимми, мило болтавшего с женщиной, которая организовала лотерею. Я приблизилась к ним.
– Огромное вам спасибо, – говорил он женщине. – Мы так вам благодарны.
Я застыла в нерешительности, полагая, что Джимми увидел меня боковым зрением, но он не только не обратил на меня внимания, а наоборот, повернулся ко мне спиной. Затем он перешел к группе людей, собравшихся у тента с напитками и закусками. Мне никак не удавалось завести с ним разговор.
– Да, – услышала я его голос, – чудесный праздник, не правда ли? Ну что вы, мы просто счастливы устраивать его у себя.
Я сделала вид, что погружена в созерцание безделушек на одном из лотков.
– А как нам повезло с погодой! Кстати, сколько лет вашим прелестным детям? Четыре и два? Чудесный возраст. Какие они славные!
Теперь хозяин уверенно двигался к дому, останавливаясь на каждом шагу, чтобы перекинуться словом с очередным гостем. Я тайком шла за ним по пятам, не в силах замедлить биение сердца. Конечно, хорошо бы мне переговорить с Джимми с глазу на глаз, но что я скажу ему? Какими словами смогу я передать свои чувства относительно ужасного поступка, некогда им совершенного? Пока он спешил к стеклянным дверям, ведущим в дом, я следовала за ним, отставая примерно футов на двадцать. Я чувствовала себя охотником, подкрадывающимся к дичи, и кровь стучала у меня в висках. Я должна, должна зайти в дом и поговорить с ним. Впервые за шестнадцать лет я назову его имя.
– Мисс Свит! Мисс Свит, прошу прощения!
Я обернулась на голос и заметила улыбающегося пожилого мужчину с джек-рассел-терьером. Бросив взгляд на дом, я увидела, что Джимми ушел.
– Я просто хотел сказать, что мне очень нравится ваша телепередача.
– О, большое спасибо.
– Я ни одной не пропустил и жду не дождусь новых выпусков.
– Что ж, я очень рада, – произнесла я с улыбкой, собираясь уходить.
– Вообще-то я хотел спросить вашего совета по поводу моего Скипа.
У меня внутри все оборвалось.
– Э… да, пожалуйста. Конечно. Чем могу помочь?
– Ему нравится перерывать весь сад. Мы с женой просто с ума из-за этого сходим.
– Знаете что? – пробормотала я, роясь в сумке в поисках визитных карточек. – Почему бы вам не написать мне по электронной почте? Я отвечу.
– Понимаете, я подумал, что мы могли бы обсудить этот вопрос прямо сейчас, поэтому и решил поймать вас до окончания праздника. Видите ли, мы взяли Скипа полгода назад, из Баттерси, и просто влюбились в него, как только увидели…
На моем лице застыла гримаса вежливого интереса, пока я выслушивала все подробности того, как Скип испортил грядку с овощами, розовую клумбу и клумбу с многолетними растениями.
– Мы, конечно же, любим его, но он наносит саду такой ущерб!
– Вам нужно устроить для него специальную ямку, в которой он мог бы копаться, – сказала я со скрытым раздражением. – Терьеры по природе своей любят рыться в земле – их, собственно, для этого и выращивают, поэтому он едва ли оставит свою привычку. Однако вы можете сделать так, чтобы он мог реализовывать свой естественный инстинкт, не разрушая при этом ваш сад. Выкопайте что-то вроде маленького карьера, наполните его всякими деревяшками, и пусть собака роется на здоровье. Можете зарыть туда какие-нибудь его игрушки, чтобы он с большим интересом отнесся к нововведению, – добавила я, увлекшись и искренне желая помочь.
– Ой, спасибо вам большое. Прекрасный совет. Будем рыть яму, – сказал мужчина, кивая. – Надо же, мне такое и в голову не приходило.
– Да, выройте яму, – нетерпеливо повторила я.
Я скосила глаза влево. Все уже покидали арену – праздник подходил к концу. Участники собирали вещи. Мне нужно было торопиться.
– Что ж, спасибо вам большое, – снова произнес мой собеседник.
– На здоровье, – ответила я.
И только я собралась идти, как заметила, что ко мне, улыбаясь и маша рукой, приближается Кэролайн в сопровождении Триггера. Проклятье, я так и не поговорю с Джимми…
– Все прошло великолепно, – сообщила хозяйка. – Думаю, нам удалось собрать свыше четырех тысяч фунтов. Спасибо вам за прекрасное судейство. Примите, пожалуйста, этот скромный подарок в знак нашей признательности. – Она протянула мне бутылку шампанского. – Это неплохое вино, урожай 1987 года. Кажется, год был весьма удачный.
– Правда? – слабо откликнулась я. Только не для меня.
– Джеймс заботится о состоянии нашего винного погреба.
– Понятно. Что ж, благодарю вас. Я вовсе не собиралась это пить.
– Я очень надеюсь, что этот праздник поможет вам привлечь новых клиентов.
– Как знать… Я просто была рада вас выручить. Кажется, все уже заканчивается?
– Судя по всему, да.
Гости и участники потянулись к выходу из сада.
– Надеюсь, нам еще представится случай увидеться, – с неподдельной искренностью добавила Кэролайн. – Я сообщу вам о том, как идут дела с «воспитанием» этого шалопая, – усмехнулась она, косясь на Триггера.
Какая она естественная и милая! «Лучше бы она была другой, – подумала я. – Это усложняет и без того непростую ситуацию».
– Да. Буду рада вашему звонку.
Я направилась к машине, чувствуя себя деморализованной. Мне не удалось осуществить свой план. И я знала, что теперь едва ли подвернется случай побеседовать с Джимми один на один, тихо и спокойно, как это могло получиться сегодня. Если я напишу ему в палату общин, он, конечно же, сошлется на слишком большую занятость или просто оставит мое письмо без ответа. Я знаю Джимми – знаю, как устроена его голова.
– Ладно, Герман, – вздохнула я. – Пора домой.
Я открыла переднюю дверь, и меня обдало раскаленным воздухом. Хотя машина и стояла в тени огромного каштана, салон нагрелся как печка. Надо было подождать. Открыв заднюю дверь, я бросила прощальный взгляд на дом и внезапно заметила Джимми, стоящего у окна наверху и глядящего вниз. Он постоял еще минуту, а затем исчез. В смущении я посадила Германа на заднее сиденье и села за руль. В машине все еще было жарко, но я хотела уехать как можно скорее. Я опустила все стекла и стала возиться с замком, пытаясь пристегнуть ремень, как вдруг почувствовала, что надо мной нависла какая-то тень.
– Привет, Миранда. – Я подняла глаза и увидела Джимми. Это он заслонял солнце. – Мне показалось, что ты меня избегаешь.
Он старался говорить спокойным тоном, но чувствовалось, что он слегка запыхался. Видимо, он очень быстро сбежал по лестнице.
– Ты думаешь, это я избегала тебя? – спросила я Джимми, сама удивляясь своей невозмутимости. – Мне-то показалось, что все ровно наоборот.
– Нет, вовсе нет, – поспешил разуверить меня он. – Но я был очень занят, ведь многие люди хотели со мной поговорить… В общем, я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты нас выручила.
– Все нормально, – сдержанно отозвалась я, – не стоит благодарности. – Я заглянула в его серые глаза, стараясь определить его душевное состояние. – И потом, ведь это ради такой благородной цели. Я помню, ты всегда был ярым защитником животных, – добавила я с некоторой дерзостью. Сердце билось просто безумно.
– Гм, это правда. – Джимми облокотился на соседний автомобиль и скрестил руки на груди. – И ты, Миранда, тоже всегда была большой энтузиасткой, – заметил он мягко. – Я бы даже сказал, почти фанатичкой.
– Боюсь, ты ошибаешься.
Его план стал мне понятен. Он пытался повлиять на мое отношение к нашему общему прошлому.
– А ты когда-нибудь вспоминаешь то время? – спросил Джимми будничным тоном. Минуту он глядел куда-то в сторону, а затем снова перевел взгляд на меня. Так вот что его действительно интересовало…
– Вспоминаю ли то время? – медленно повторила я.
Он надеялся услышать: «Нет. Никогда. Все забыто».
– Да, – сказала я. – Я вспоминаю. А в последнее время я думаю о том времени довольно часто.
– Правда? Но ведь это было так давно.
– Верно. И в то же время мне кажется, что в определенном смысле это было чуть ли не вчера. А у тебя нет такого ощущения?
– Нет. – Хотя голос Джимми звучал твердо, в его глазах мелькнуло беспокойство. – А ты, Миранда, все такая же, – попытался он вернуть разговор в безопасное русло.
– Зато ты очень изменился – я насилу тебя узнала.
– Пожалуй, ты права. – Он с усмешкой дотронулся до своей головы. – Волос у меня порядком поубавилось. Ладно, я просто хотел сказать «привет» и «спасибо». А теперь – до свиданья, Миранда. Был рад нашей встрече. – Он решительно направился к дому.
– Могу я задать тебе вопрос, Джимми? – окликнула я его.
Он слегка напрягся и поправил меня:
– Джеймс. Меня зовут Джеймс.
– Вот как? Хорошо, Джеймс. Джеймс, – начала я снова, – я хотела бы знать… – Во рту у меня пересохло. – Ты никогда не сожалеешь о своем поступке?
Он взглянул на меня и несколько раз моргнул.
– Совесть тебя никогда не мучает?
– Я не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь. Зачем притворяться? В этом нет никакого смысла – по крайней мере, в разговоре со мной.
– Что ж… – Джимми сунул руки в карманы и устало вздохнул. – Как я уже говорил, это было очень давно. Я и вправду считаю, что лучше всего… забыть об этом.
– Боюсь, я не могу с тобой согласиться. Мгновение мы смотрели друг на друга, а потом я заметила, как он осторожно переступил с ноги на ногу.
– Ты когда-нибудь… упоминала об этом? – тихо спросил он. – Говорила… кому-нибудь?
– Говорила ли я об этом кому-нибудь? – переспросила я.
Я решила немного повременить с ответом – пусть поволнуется! Джимми провел правой рукой по волосам, и я увидела, как под мышкой у него растекается темное пятно пота.
– Нет, – произнесла я после продолжительной паузы. – Я не сказала об этом ни единой душе.
Он сдержал вздох облегчения.
– Я и не думал, что ты раскрыла наш секрет, – мягко проговорил он. – И это, конечно же, самое мудрое. Я бы на твоем месте вообще забыл об этом – просто забыл.
– Знаешь, мне как-то не удается.
– А ты постарайся, – с едва ощутимой угрозой в голосе настаивал Джимми. – Иначе у тебя могут возникнуть крупные неприятности, не правда ли?
– Это угроза? – Внутри у меня все сжалось.
– Угроза? – Мое предположение слегка шокировало его. – Конечно же, нет. Это просто… дружеский совет. Ты как-никак эксперт по животным, и у тебя такая славная телекарьера, а я очень деловой человек. Видишь ли, то, что произошло тогда…
– Нет. Не то, «что произошло», – горячо возразила я, – а то, что ты сделал Уайтам.
Он снова переступил с ноги на ногу и отвел взгляд.
– Это было результатом, – его глаза сузились – вероятно, он искал подходящее слово, – юношеского неблагоразумия.
– Ах вот как ты это называешь?
Джимми снова скрестил руки и уставился в землю.
– Хорошо… возможно, мы вели себя… плохо. Плохо себя вели?
– Но мы ведь были так разгорячены своими убеждениями, – мягко продолжил он, – и так молоды.
– Я-то действительно была молода – мне едва исполнилось шестнадцать. Однако очень любопытно, что ты рассматриваешь этот поступок как результат «плохого поведения». – Я невесело усмехнулась. – Тебе это и вправду так видится?
Возникла секундная пауза.
– Все мы ошибаемся, Миранда. Я покачала головой:
– Увы, это гораздо, гораздо серьезнее, чем просто ошибка.
Внезапно Джимми помрачнел, и уголки его губ опустились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46