Сейчас Клэр казалось дурным сном воспоминание о том, что Дуган когда-то положил конец их счастью, и представлялись нелепыми мысли, что оно никогда не повторится.
Она снова думала о семье, о ее и Дугана семье. Вспоминала сумасшедшую радость, когда они узнали, что будет ребенок. Целыми днями они выбирали ему имя и мечтали о прогулках и пикниках, на которые будут отправляться втроем. Они спорили, сколько братишек и сестренок появится у этого малыша…
– О чем ты думаешь? – спросил Дуган.
– Не спрашивай, – сказала Клэр.
Он слегка тронул ее плечо. Клэр склонила голову ему на грудь. Это был их старый разговор жестами. Сейчас он обнимет ее за плечи и спрячет лицо в ее волосах. Дуган так и сделал.
Клэр знала, что надо остановиться, уйти, но ей было так хорошо, покойно в его объятиях. Она не испытывала возбуждения ни сейчас, ни тем более минуту назад, когда думала о семье, которую так и не сумела создать. Просто ей было тепло и уютно. Она устала от самой себя и нашла защиту в объятиях любимого.
– Как хорошо, правда, Клэр? – тихо сказал Дуган и чуть провел губами по ее щеке.
Легкая дрожь пробежала по телу Клэр от этого прикосновения. Она молча кивнула. Дуган тихо коснулся губами ее уха.
– Разве мы не можем помнить только хорошее? – прошептал он. – Разве мы не можем снова пережить счастье?
– Здесь?
– И дома.
– Дома. Ты имеешь в виду ферму?
– Я не знаю лучшего места. А ты? – Дуган замер в ожидании ответа.
– Всякий раз, когда я приезжаю туда, – Клэр прижала руку к сердцу, – я испытываю боль. Мне слишком много пришлось пережить.
– Ты не так часто там бывала.
– Да, всего несколько раз. В первый день приезда и потом, когда делала тебе перевязки. Но в каждый приезд я невольно ищу глазами то место на поле, где потеряла Анжелу. И не могу отвести взгляда, и не могу справиться с болью.
– Я тоже потерял Анжелу. И вместе с ней умерла какая-то часть меня самого. Но, пожалуйста, давай не допустим, чтобы эти воспоминания разрушили сегодняшний вечер.
– Что ты предлагаешь? – Клэр подняла голову и заглянула ему в глаза.
Дуган улыбнулся. Родные, любимые ямочки на щеках.
– Это.
Он взял в ладони ее лицо и сначала легко коснулся губами ее губ, потом приник к ним долгим страстным поцелуем. Прошло столько лет, а их руки, губы помнили друг друга. Они соединились в поцелуе, словно желая перелиться один в другого.
Если бы Клэр была волшебницей и могла остановить время, она бы сделала это именно сейчас, когда исчезли мучительные вопросы и проблемы, надежды и упования, когда душа распахнулась и ни у нее, ни у Дугана нет тайных мыслей и желаний. Нет даже горечи потери. Единственное огорчение – поцелуй кончился, и они снова оказались на земле, в той же комнате.
Дуган прижал свой лоб к ее голове. Он тяжело дышал.
– Я не уверен, – сказал он хрипло, – что могу говорить.
Он провел языком по губам, как бы желая удостовериться, что они помнят вкус Клэр.
– Ты общаешься весьма красноречиво, – пробормотала Клэр.
– Я хотел сказать кое-что словами.
– Мне почти не хочется этого.
– Я не отступлюсь, Клэр. – Он провел кончиком носа по ее щеке. – Я хочу большего, чем страстный поцелуй.
– Если ты сам не заметил, должна тебе сказать: тебе не пришлось применять силу.
– Да, но мне мало поцелуя, Клэр. Мне нужна ты, вся ты, и не только на короткий миг карибских каникул.
– Я не хочу, чтобы ты снова принимал за меня решения, – вдруг сказала Клэр. – Я не хочу, чтобы ты самонадеянно…
– Клэр! – перебил ее Дуган. – Кажется, я слышу Орвила.
Дежурство Клэр закончилось в полночь, и Лила в домашнем халате с пластиковыми бигуди на голове пришла на смену.
– Ну-ка, давайте идите отсюда. Теперь моя очередь, – скомандовала она и добавила помягче: – Почему бы вам не пойти на дискотеку или не прогуляться по пляжу?
– Если я не посплю, – ответила Клэр, сдерживая зевоту, – то Орвилу от меня будет мало толку. Я очень устала.
Дуган расправил плечи и потянулся. Мысли его путались. Он не знал, как найти дорогу к сердцу Клэр. В те моменты, когда казалось, что все уже решено, Клэр вдруг ощетинивалась, и он снова оказывался в одиночестве.
Отправиться спать. Это значит, что они спустятся вниз в свой роскошный номер и будут там одни. Одни в течение восьми часов.
* * *
– Ты спишь?
Услышав голос Дугана, Клэр нырнула под одеяло. Она лежала на огромной кровати в спальне на втором этаже. Днем ей пришлось согласиться с Лилой, потребовавшей себе маленькую спальню на первом этаже, – тетка не хотела бегать вверх-вниз по лестнице. Дугану принесли в гостиную раскладную кровать. А Клэр оказалась в роскошной опочивальне.
Несмотря на усталость, она уже два часа не могла уснуть и прислушивалась к тому, что присходит внизу. Ей казалось, что она слышит, как он ворочается на своей раскладушке, слышит его шаги. Возможно, все это была только игра воображения.
Но сейчас он стоял здесь, в ее спальне. Сердце ее сжалось. Клэр подумала, что нужно включить свет – это рассеет ее страх и напряжение. Ей пришлось довольно долго добираться по кровати, показавшейся размером с футбольное поле, до ночника. Золотистый круг света упал на полированный столик из орехового дерева. Клэр оглянулась и у нее перехватило дыхание.
Улыбающийся Дуган стоял на пороге в одних черных плавках, да и то лишь слегка прикрывающих его тело. Во всяком случае, в магазине они показались Клэр более объемными.
Она натянула простыню до шеи и решила, что будет вести себя с равнодушным спокойствием человека, которого обстоятельства вынудили разделить номер с другим.
Дуган по-прежнему стоял в дверях. Лампа бросала отсвет на его лицо и грудь, которая сейчас была еще красивее и мощнее, чем под футболкой. Клэр невольно опустила глаза ниже. Вниз от пупка шла узкая полоска черных волосков… «Спокойствие!» – напомнила себе Клэр.
– Я проснулась, – сказала Клэр тихим голосом.
– Не хочешь пойти поплавать в бассейне?
Клэр посмотрела на часы.
– В три часа ночи?
– Какая разница. Все равно не спится.
– Хорошо, подожди внизу, пока я надену купальник.
– Ты можешь пойти в чем есть. Не думаю, что кто-нибудь тебя увидит. Кроме меня, конечно.
Клэр выхватила подушку из-за головы и запустила ее через всю комнату в Дугана. И в ту же секунду пожалела – разве это спокойствие?
Дуган поймал летящую подушку и засмеялся. Даже в полусумраке комнаты было видно, как сверкнули его глаза.
– Хочешь поиграть, да? Как в старые времена?
– Нет, Дуган, нет… я не думала, я не хотела начинать, – пролепетала Клэр.
Подушка перелетела через комнату и шлепнулась об стену над ее головой. На Клэр были только трусики и коротенькая майка. Но сражение есть сражение, а она не из тех, кто проигрывает. Дуган нырнул в ванную за полотенцем, а она схватила другую подушку, перекатилась в другой, темный угол кровати и затаилась.
– Клэр? Клэр?
Она слышала его приближающиеся шаги, но не двигалась.
– Испугалась? Я знаю, что ты здесь. Куда ты спряталась? Я все равно тебя найду.
Дуган угрожающе вращал перед собой полотенце и оглядывался. Клэр быстро прыгнула, выхватила у него полотенце и с размаху ударила его подушкой по спине.
– Кто это испугался? Быстро же ты забыл.
Дуган бросился на кровать и вцепился в край майки удиравшей на четвереньках Клэр.
– Попалась!
Другой рукой он успел схватить ее за край трусиков. В старое время она бы выскользнула из одежды, оставив ее в руках Дугана. И пусть бы гонялся за ней по комнате. А если бы и поймал, она сумела бы одурачить его. Да весь его запал пройдет от одной ее кокетливой улыбки. А если она коснется его голой груди своею – победа обеспечена.
Но сейчас не старые времена. Клэр схватила подушку, которая оказалась под рукой, и бросила Дугану в лицо. Он разжал руки и расхохотался. Он смеялся радостно и открыто. Впервые за много лет. Потому что это была Клэр, настоящая Клэр. Та, с которой они устраивали сражения на старой скрипучей дедовской кровати. Именно прежняя Клэр сейчас изо всех сил удирала от него по огромной кровати. Дуган пустился за ней вдогонку.
– А, хитрюга, вот я тебе покажу! – смеялся он.
Он поймал ее за лодыжки и потянул обратно. Клэр чувствовала, что майка задралась и оголила грудь. Она задохнулась от страха, когда он ловко перевернул ее на спину и прижал к кровати.
Дуган замер. Клэр слышала его тяжелое прерывающееся дыхание и видела, как вспыхнуло в глазах желание. Он откинулся назад и сел на пятки.
– О, Клэр! Ты еще прекраснее, чем прежде.
Ночной воздух холодил обнаженную грудь Клэр. Он охладил и ее сознание. Они не в силах повернуть время вспять и никогда не наверстают того, что потеряли. О чем она только думала, затевая эту игру.
Трясущимися пальцами Клэр попыталась найти подол майки, чтобы прикрыться.
– Пожалуйста, не надо. – Руки Дугана остановили ее. – Дай мне посмотреть на тебя.
У него задрожал подбородок. Прежде чем Клэр нашлась, что ответить на эту его мольбу, прозвучала другая.
– Дай мне дотронуться до тебя.
– Дуган, пожалуйста.
– Это значит «нет»? – прошептал взволнованно Дуган. – Или…»да»? Если ты говоришь «нет», я остановлюсь.
Именно это говорил ее рассудок. Но тело просило, кричало: «Да!»
Клэр молчала. Но Дуган мог прочитать желание в ее глазах, увидеть, как напряглось в ожидании ее тело. Он, наверное, мог даже догадаться, что сейчас ей проще прыгнуть с балкона, чем оттолкнуть его. Сколько бессонных ночей она мечтала об этом. Неужели она не заслужила награды за годы страданий?
Мужчина, которого она так страстно желала, отпустил ее руки. Он стоял рядом с ней на коленях и пытался унять тяжелое дыхание.
Итак, он добился, чего хотел, теперь может расслабиться, решила Клэр. Что ж, так будет лучше. Только ей больно, очень больно.
Дуган повернулся, чтобы встать с кровати, но замер и снова оглянулся, посмотрел на Клэр. Лучиком надежды блеснула его улыбка. Он подарил ей улыбку.
Клэр закрыла глаза, она не хотела смотреть, как он уходит. Рыдания подступили к горлу. Дыхание замерло.
Вдруг Клэр ощутила на животе прикосновение мягких теплых губ. Она прерывисто вздохнула, и по ее телу пробежала судорога. Клэр сжала его голову ладонями.
– Дуган! О, Дуган! – простонала она.
– Клэр, любовь моя. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела.
Как она может ненавидеть его, когда его руки нежно ласкают ее грудь? Когда каждое его прикосновение доставляет ей наслаждение, которого она была лишена так долго?
– Я не могу ненавидеть тебя, – прошептала она.
Дуган взял ее на руки, обнял и повернул ее голову так, чтобы Клэр смотрела ему в лицо.
– Но ты не можешь и любить меня? – спросил он.
Зачем он спрашивает? Как может она о чем-то думать, когда кровь бешено стучит в ушах? Когда она чувствует рядом со своим бедром его мощное тело, ощущая, как он хочет ее.
– Я… я не знаю, – пробормотала Клэр.
Годы страданий не забываются так быстро. Как ни сладко в его объятиях, но стена, которую она возводила с таким трудом, не может рухнуть в одночасье.
– Я могу сейчас… любить тебя? Войти в тебя? Могу?
– Ты же знаешь, что можешь.
– Я не стану этого делать, Клэр. Как бы мне ни хотелось.
– Дуган, что ты со мной творишь?
– Это не я. Это мы творим друг с другом. Когда-нибудь… если ты почувствуешь, что любишь меня, мы закончим то, что начали сегодня. А сейчас… Клэр, я не хочу, чтобы ты потом раскаивалась, чтобы ненавидела меня. Мы должны быть вместе, и мы будем – навсегда. Или… или оба пожалеем о случившемся.
Он отказывает ей. Снова. И снова ставит ее перед своим решением. В который раз за сегодняшний день чувства Клэр резко переменились. Любовная страсть вдруг обернулась страстным негодованием. Ее охватили злость, ярость, желание уничтожить его.
Клэр вырвалась из его рук. Она схватила подушку и изо всех сил ударила его. Один, второй, третий раз. Это были уже не дружеские шлепки в веселой игре. Ей хотелось сделать ему больно, очень больно, ранить, убить, отомстить за все.
– Почему? Почему? Почему? – кричала она между ударами. – Почему ты снова прогоняешь меня?
Вся ее боль вылилась в эти удары. Клэр не знала, сколько их было. Десять, может быть, двенадцать. Она опомнилась, когда устала размахивать руками. Ее ярость утихла. Подушка порвалась, и сейчас мягкие пушинки плыли в воздухе, опускались на постель. Несколько пушинок упало на грудь Дугана.
Клэр обессиленно уронила руки. Впервые за двенадцать лет она дала выход свой злости и негодованию, освободилась от них.
Свободна. Свободна? Дуган не сказал ни слова и не пытался защититься. Клэр стало стыдно. И в тоже время жаль саму себя. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Дуган обнял ее и прижал к себе. Он гладил спутанные волосы и тихонько баюкал ее. Клэр плакала у него на груди.
– Тебе лучше? – спросил Дуган.
Она шмыгнула носом и кивнула:
– Прости, если сделала тебе больно.
– Нет, не извиняйся. Тебе нужно было сделать это.
– Ты простишь меня?
– Не могу поверить, что ты задаешь такой нелепый вопрос. Если ты можешь простить то, что я сделал с тобой, даже из самых лучших побуждений, то могу ли я придавать значение нескольким ударам подушкой?
– Тебе было больно?
– О, ужасно!
Клэр подняла голову и улыбнулась.
– Ты все тот же – стойкий оловянный солдатик?
– Разве не поэтому ты вышла за меня замуж?
– Я вышла за тебя, потому что ты хорош в постели.
– Ой, ой, доктор Линвуд, не могу поверить, что вы говорите такие нескромные вещи!
– Ну, у меня было еще несколько причин.
– Например?
Клэр глубоко вздохнула и перестала улыбаться.
– Потому что я любила тебя, Дуган. Я безумно тебя любила.
– Любила меня, – повторил он.
У Дугана дрогнули губы. Он взял ее руку и прижал к своей груди, будто принося присягу.
– Клэр, я клянусь тебе: как-нибудь ты заглянешь в свое сердце и поймешь, что в нем снова есть место для меня. Я все для этого сделаю.
Он поцеловал ее и вышел из комнаты. Дуган надеялся, что два с небольшим часа, которые остались до дежурства, Клэр проспит лучше, чем он. Ему так и не удалось уснуть. Он мог легко овладеть Клэр. Она хотела этого. Ее глаза звали его, и Бог знает, каких усилий стоило ему удержаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22