Лила отвела взгляд в сторону, задумалась о чем-то, как бы борясь с собой, потом решилась.
– Я не имею права никому говорить этого. Но есть некоторые вещи, объясняющие твое появление здесь, и ты должна их знать.
– Не хочу никаких секретов. На сегодня вполне достаточно разоблачений и старых тайн.
– Придется тебе выслушать еще одну. Знаешь, если бы не Дуган, ты бы никогда не получила тут работу.
– Что ты имеешь в виду?
– Клэр, если ты проговоришься кому-нибудь, меня обвинят в нарушении этики. Ты поняла? Если обронишь хоть слово, я от всего откажусь, скажу, что тебе это приснилось. Когда мы голосовали, мнения членов совета разделились. Точно поровну. И тогда голос Дугана в твою пользу решил дело. Он выбрал тебя, Клэр. И вызвал осуждение некоторых, должна я добавить. Так что удача не свалилась тебе с неба. Ее принес человек, против которого ты ополчилась.
– А я, конечно, должна захлебываться от восторга. Извини, не захлебываюсь. Удивлена – да. Благодарна – нет. – Клэр покачала в сомнении головой. – Сейчас, после всего, что произошло, я вообще не уверена, нужна ли мне эта работа. Или нужна ли ей я. Тетя Лила, я тебя люблю, как маму, но мне тяжело слушать, что ты говоришь.
– Правда часто бывает болезненной. Но она помогает прочистить мозги от всякой шелухи. Ты должна знать, что Дуган, когда отправил тебя отсюда, заботился не о себе. Он хотел дать тебе возможность приблизить твою мечту. Назначив тебя директором клиники, он завершил то, что начал двенадцать лет назад. С его стороны было, конечно, глупо втолкнуть тебя в автобус, ничего толком не объяснив. Но он считал, что так будет лучше для тебя. Клэр, у твоего мужа не было ни капли эгоизма, о себе он не думал. – Лила передохнула и продолжала: – Я знаю, тебе было очень больно и обидно. Да ты и сейчас переживаешь. Но подумай о нем, Клэр. Подумай, через что он прошел, чем пожертвовал. Каково было Дугану расстаться с тобой!
– Мечта, – повторила Клэр, перебирая пальцами покрывало кровати. – Он дал мне одну возможность, но другую отнял. Он не имел права!
Лила наклонилась к ней и поцеловала в щеку.
– Я вижу, что тебе нужно хорошенько подумать обо всем.
Губы Клэр дрожали, она молча кивнула. Подумала, сколько лет ей понадобилось, чтобы наконец понять и принять то, что произошло с ее семьей, с ее Дуганом.
– Не беспокойся о Дугане, – сказала Лила, выходя. – Твое постоянное присутствие уже не обязательно, если я правильно понимаю твое желание.
* * *
Лила понимала ее правильно. Клэр организовала постоянное дежурство Лилы и двух медсестер. Они были достаточно опытны, и третий, последний день кризиса Дуган пережил без осложнений.
В конце недели он отправился домой. Клэр запретила ему заниматься физическим трудом, поднимать тяжести весом более пяти фунтов, чтобы не напрягать поврежденную артерию.
Каждый понедельник она приезжала на ферму, чтобы сделать перевязки и проверить, как заживают раны. Клэр старалась, чтобы во время ее визитов в доме находилась пожилая женщина, которая готовила еду и убирала в доме Дугана.
Клэр боялась, что, если они останутся одни, какой-нибудь его порыв, да просто невинный поцелуй в щеку, уничтожит все ее самообладание. И она окажется в его объятиях. Либо заедет ему кулаком в челюсть.
Памела Сью и Клэр стояли позади клиники и рассматривали новенький двухэтажный дом в викторианском стиле, построенный по заказу Клэр.
– Получилось очень симпатично, – сказала Памела.
Клэр улыбнулась и кивнула. Каменщики и плотники заканчивали работу, электрик уже проводил свет. Дом действительно вышел красивым: с балкончиком, башенками, широким крыльцом, на котором она, выйдя на пенсию, будет мирно сидеть в кресле-качалке.
Одна.
Клэр глубоко вздохнула и подставила лицо теплому сентябрьскому ветру. Памела не догадывалась, какие двойственные чувства испытывает Клэр, глядя на этот дом. С одной стороны, она никогда не думала, что сможет построить собственный дом. А с другой… Они с Дуганом часто сидели по вечерам на крыльце старого фермерского дома и мечтали вслух о том доме, который построят. Так и не построили. Вернее, каждый воздвиг собственный. И в каждом гуляет одиночество.
– Когда родится ребенок, – сказала Клэр, – ты можешь переехать сюда и оставаться, сколько хочешь.
Ее собственные дети никогда не будут смеяться и шалить в этом доме, не будут носиться по лестнице и разбрасывать игрушки. Никогда.
Памела положила руки на свой большой живот и весело засмеялась.
– Иногда мне кажется, что малыш не хочет появляться на свет.
– Посмотрим. Еще шесть недель – и станет ясно, задержится ли он. Верно?
Они услышали позади себя звук шагов и обернулись одновременно. Дуган. Он приближался к ним, слегка прихрамывая. Руки он держал в передних карманах джинсов, как бы помогая себе при ходьбе. Клэр крепко зажала в кулаке ключи от машины, острый металл врезался ей в ладонь.
– О, Дуган! Здравствуйте, – тепло приветствовала его Памела. – Вы отлично выглядите.
– Как только что сказал Фред, свеженький как огурчик. Все благодаря нашему доктору.
Он говорил с Памелой, но смотрел только на Клэр. Памела многозначительно посмотрела на обоих.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала она со вздохом, – вернусь в клинику.
– Не забудь немного полежать, – напомнила ей Клэр. – Надо дать спине отдых.
– Хорошо, – ответила Памела. – Всего вам доброго, – пожелала она с нажимом.
Памела чувствовала, что здесь происходит что-то интересное, что обидно пропустить. Да делать нечего. Она махнула рукой и зашагала к клинике.
– Боже мой, – покачала головой Клэр, – этот ребенок скоро будет матерью.
– Все будет хорошо, ведь ты рядом. Вот увидишь.
– Что привело тебя в город? – спросила Клэр и с неудовольствием услышала, что голос ее дрогнул.
– Мозес закончил ремонт моего пикапа.
– Значит, покупать новый не нужно?
– Этот еще побегает.
– А твоя нога? Ты считаешь, что уже можешь вести машину?
– Готов биться об заклад, – улыбнулся Дуган. Он развел руки в стороны приглашающим жестом. – Если вы сомневаетесь, доктор, проверьте сами, я не буду возражать.
– И не мечтай.
Разговаривая с Дуганом, Клэр смотрела в сторону, боясь, что он прочтет в ее глазах смятение и радость, охватившие ее при его появлении.
– Мечтаю, ничего не скажешь, – произнес Дуган, подчеркивая каждое слово. – Но, доктор?..
– Да?
– По крайней мере, я увидел вашу улыбку.
– Я улыбаюсь часто.
– Прекрасно. Совсем не то, что я слышал.
– А что ты слышал?
– Что последний месяц ты очень грустная.
Он подошел ближе. Так близко, что Клэр услышала легкий лимонный запах его лосьона.
– И ты никогда не улыбалась, когда видела меня, – сказал Дуган тихо.
«Ну зачем ему быть таким наблюдательным? – подумала Клэр. – И какого черта он так красив?»
Она разрешила себе взглянуть на лицо Дугана. Подбородок. Такой же упрямый, чуть квадратный, как у его деда. Как красиво очерчена линия бровей! А под ними глаза – глубокие, карие. Внимательно изучают ее. Она уже тысячу раз говорила себе, что нельзя находиться так близко от него. Вдруг Дуган заметит, что у нее голова идет кругом. Говорят, чтобы чувства остыли, нужно время. Сколько же времени, черт подери?
– Я слышал от Орвила о твоем доме, – сказал Дуган, глядя через ее плечо.
Вслед за ним и Клэр обернулась. Теперь они оба стояли лицом к новому дому.
– Что скажешь? – спросила Клэр.
– Честно?
– Конечно.
– Этот дом слишком велик для одной женщины. Хотя гостиница, ясное дело, тебе надоела.
– Ты не представляешь, до какой степени.
– Но не обязательно было строить дом.
– Я не нашла ничего подходящего. Пришлось заняться строительством, – возразила Клэр.
– Ты можешь переехать жить ко мне.
«А ты прогонишь меня, если тебе вздумается. Это уже было. Ни за что», – подумала Клэр.
– Дуган! – сказала она резко.
– Хорошо, хорошо. – Он успокаивающе поднял руки.
Дуган опустил взгляд вниз, помолчал немного, затем снова поднял глаза на Клэр.
– Я не буду об этом говорить сейчас. Но я не перестану ждать твоего решения. Я не могу от тебя отказаться, Клэр. Черт подери, мы оба не можем отказаться друг от друга.
– Поступай, как знаешь.
– Я всегда так и делаю.
– Вот это точно, – пробормотала Клэр.
Ей нужна была передышка. За несколько минут разговора с Дуганом она тратила энергии больше, чем за целое дежурство. Постоянно держать себя в руках, контролировать выражение лица, жесты, слова, бороться с внутренним раздвоением – на это уходила масса сил.
Клэр заставила себя улыбнуться и пригласила Дугана осмотреть дом.
Это было ошибкой. Они прошли через крыльцо и оказались внутри дома. Дуган внимательно проверил качество работы строителей, затем хмуро сказал:
– Этот дом стоил тебе кучу денег. Материалы, работа, оборудование.
– Я могу себе это позволить, – ответила Клэр, немного ощетинившись.
– И роскошную машину тоже?
Клэр глубоко вздохнула. Она задержала дыхание, чтобы сдержаться и не наговорить Дугану дерзостей.
– Дуган! – сказала Клэр притворно сладким голосом. – Мои личные финансовые дела тебя не касаются. Ты потерял право вмешиваться…
– Двенадцать лет назад, – перебил он. – Возможно, я и должен держать рот на замке. Но как друг – только как друг, ничего более, – я вижу, очень много вещей ты покупаешь в рассрочку, в кредит.
– Ты подписываешь мои чеки. Ты должен знать, что я могу себе позволить и это, – Клэр повела рукой вокруг, – и многое другое.
– Мой дед тоже думал, что может покрыть свои кредиты.
– Он увлекся, беря в долг. Я не сделаю такой ошибки.
Клэр хорошо помнила дедушку Дугана, который воспитывал внука один, когда родители Дугана уехали из Сьерры.
Дуган улыбнулся. Опять эти ямочки на щеках. И опять ее гнев улетучивается, как дым. Рассудок, оказывается, бессилен перед чувствами.
Они стояли в комнате, которая со временем станет кухней. Заходящее солнце освещало их лица. Любимое время дня Клэр. Наверное, они одновременно вспомнили кухню в старом доме, которую так же заливало солнце. Они готовят вместе ужин и подшучивают друг над другом.
– Я всегда любил смотреть, как светятся твои волосы на солнце, – тихо сказал Дуган. – Они похожи на золотое облако.
Он поднял руку и осторожно, очень нежно дотронулся до ее щеки.
Клэр замерла. Она испугалась, что если двинется хоть на миллиметр, то окажется у него на груди.
– Какая ты красивая, Клэр! Ты очень красивая женщина.
Тишину разорвал сигнал биппера у нее на поясе.
– Рабочий вызов, – прошептала она, не двинувшись с места.
– Да, – кивнул Дуган.
Он обнял ее за плечи, и они направились к выходу. Клэр казалось, что она плывет в сладком тумане.
– Работа есть работа, – сказал Дуган. – Никуда от нее не денешься, верно?
Она молча кивнула.
* * *
Уснуть Клэр не могла. Причудливым хороводом кружились в голове происшествия сегодняшнего дня, мечты и воспоминания. Она воображала, как дает жесткий отпор Дугану в его попытках завязать новые отношения. Но в следующую секунду вспоминала его лицо, запах, его дыхание на своей щеке. И ее охватывало сладкое волнение, как тогда, на кухне в ее новом доме. «Почему он не может оставить меня в покое?» – спрашивала она себя. И тут же понимала, что совершенно не хочет, чтобы он отступился от нее.
Клэр вздрогнула, когда раздался резкий звонок телефона на ночном столике. Она сразу сняла трубку.
– Доктор Линвуд.
И услышала сонный голос Фреда:
– Тебе звонят по международной связи.
– Откуда?
– Из Мексики.
– Из Мексики? Я никого не знаю в Мексике.
– Орвил и Рут сейчас там. Может быть, это они.
– Возможно, – сказала Клэр, – соедини.
Действительно, после долгих шумов и щелчков Клэр услышала взволнованный, дрожащий голос жены президента банка.
– Д-доктор Линвуд… Клэр! Это Р-Рут.
– Да, Рут. Что случилось?
– Орвилу п-плохо. Я-я боюсь, что это ин-инфаркт.
Ее слова едва можно было различить из-за рыданий. Клэр недавно полностью обследовала Орвила, обнаружив у него целый комплекс заболеваний: высокое артериальное давление, подагру, грыжу. Прописала строгий режим питания и лекарства, которые нужно было принимать по схеме. Но электрокардиограмма не показала никаких отклонений, никаких предвестников инфаркта.
– Успокойтесь, Рут, – сказала Клэр и взяла бумагу с ручкой. – Расскажите мне все по порядку. Во-первых, где вы находитесь?
– Отель «Паласио». Это в Канкуне.
– Вы обращались к врачу в отеле?
– Его нет, и, похоже, никто не знает, где его найти. Тут вообще никто не спешит что-нибудь сделать, – плакала Рут.
– Какие у Орвила симптомы? Что его беспокоит?
– Сегодня после обеда он почувствовал себя плохо. Я решила, что ничего страшного нет. Знаешь, новое место, новая еда. Дала ему таблетку от изжоги. Он и сам думал, что из-за сока папайи, который он пил в ресторане, разыгралась его грыжа.
– У него болело в груди?
– Немного.
– Боль отдавалась в руку?
– Он ничего не говорил об этом.
– Его тошнило, Рут?
– Да.
– Сколько раз?
– Один. И, Клэр, у него такое серое лицо. Я боюсь. Что нам делать?
– Я постараюсь сейчас найти врача, который его осмотрит, – сказала Клэр и про себя подумала, что это не так-то просто будет сделать. – Пусть Орвил лежит спокойно, не двигаясь, и, пожалуйста, не давайте ему никаких лекарств, пока врач или я не скажем. Рут, вы слышите меня?
– Да.
– Постарайтесь сами успокоиться, не пугайте своим видом мужа. Оставайтесь у телефона, в течение часа я перезвоню.
Час. Это целая вечность для человека, у которого случился инфаркт. Орвила нужно было бы доставить в больницу спустя тридцать минут после появления первых симптомов. Почему он, имея столько болячек, прежде чем лететь в Канкун, не позаботился выяснить, есть ли там врачи, к которым можно обратиться в случае необходимости?
Клэр попыталась найти врача через телефонистку на коммутаторе в отеле. Ночью там находилась только дежурная бригада обслуживания, и в ней не было никого, кто бы говорил по-английски.
Несколько звонков в местные больницы тоже не увенчались успехом. Похоже, действительно никто не мог осознать, что Орвил нуждается в срочной помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22