Она вдруг почувствовала, как нелепо выглядит в дешевой униформе официантки, со стертым поцелуями макияжем здесь, в этих роскошных апартаментах.Я не принадлежу его миру.Леонид сначала не заметил изменений в ней и снова обнял. В этот момент он и ощутил ее скованность.– Извини, я не отсюда, я не… – она не могла объяснить ему свое состояние, охватившую ее панику.Причина ее внезапных терзаний была не только в окружавшей ее роскоши. Она вдруг вспомнила слезы Клары.Как я могла, совсем забыв об этом, так целиком, без остатка отдаваться его поцелуям!– Что ты – не? – не понял Леонид.– Я из другой жизни, это не я…Ужасно. Он не поймет, я не смогу объяснить ему.Когда Молли представила, как она пойдет, такая убогая и несчастная, через холл отеля, ей стало стыдно. Но его прикосновение сказало ей – он понял.– Да, не ты, – нежно сказал Леонид, – и не я. Мы, Милли.Звучало разумно. Первый раз за эту безумную ночь что-то звучало разумно. Они. Химическая реакция. И невероятное желание. Желание, подобное взрыву.Дрожа от этого желания, она смотрела, как его пальцы расстегивают пуговицы ее блузки, и вниз, на свое тело. Милли словно в первый раз видела себя, смотрела его глазами и чувствовала, что очень красива. Мужчина снял с нее блузку, расстегнул бюстгальтер и осторожно взял губами распухший сосок.Она сама расстегнула и спустила вниз юбку – так сильна была ее страсть и нетерпение. На ней остались только трусики и туфли. Его губы и язык медленно следовали вниз по ее телу.– Мне нужно… – замялась Милли.Она работала весь вечер, потом гуляла с ним по улицам, а душ? Но объяснять ничего не потребовалось. Он поднял на нее глаза:– Я хочу твой вкус, твой запах, а не мыла и духов. Я от тебя, от твоего запаха, без ума весь вечер, не лишай меня этого.Он прижал голову к низу ее живота, продолжая ласкать ее языком. Все было так естественно, так правильно, что смущение Милли исчезло. Ее сотрясали эмоции, ей трудно было держаться на ногах. Если бы он не обнимал ее, у нее подогнулись бы колени.Через мгновенье Леонид скинул одежду с себя, и теперь они стояли обнаженные. Милли чуть не задохнулась от красоты мужского тела, уже готового любить ее.Почти беззвучно, одними губами, он спросил ее, что она думает.Она размышляла, как сказать ему правду. Ей хотелось открыться ему, признаться, что у нее никогда не было интимных отношений с мужчинами, что это ее первое интимное свидание. Он должен стать ее первым… Но если Леонид узнает эту правду, их свидание закончится мгновенно, в ту же секунду. В этом Милли была уверена. Поэтому она сказала:– Все хорошо!Когда же в ней проснулась женщина, жаждущая любви и умеющая любить? Милли ласкала руками и губами это прекрасное мужское тело, не ведая неудобства и смущения, испытывала немыслимое счастье.Он божественен!Потом Леонид вновь ласкал ее, и они вместе упали на кровать и слились в единое существо. Милли, как и все, знала о сексе из книг и фильмов. Тем не менее, самый первый сексуальный опыт не всегда вызывает удовольствие у девушек, он может неприятно удивить, а иногда даже отвратить своей неожиданностью. Все было иначе для Милли. Леонид мгновенно заполнил собой ее чувства и мысли. Его ласки вызвали в ней огромное желание близости, разбудили нежность, ввели ее в область чувственных наслаждений. Милли испытывала такой невероятный восторг, такое огромное счастье – ей казалось, она не выдержит, это было выше человеческих возможностей, счастье грозило вот-вот затопить ее, блаженство ее граничило с безумием. Она понимала – испытать подобное можно лишь раз в жизни. А затем вспоминать всю жизнь с восторгом, трепетом и тоской.Позже, когда обессиленная и удовлетворенная Милли заснула возле него, Леонид, вместо того, чтобы чувствовать радость и удовлетворение от происшедшего и предвкушать прелесть еще оставшегося им времени, начал мучиться мыслями о невозможном.Их короткая любовь не удовлетворила, а только разожгла его желания, ему нужно было быть с ней, снова и снова.Но его желания касались не только ее тела… Он хотел, чтобы ее голубые глаза смотрели на него, хотел слышать ее голос, хотел еще и еще близости с ней, с такой, какой она была сегодня…Это пугало и ужасало его. ГЛАВА ТРЕТЬЯ – Тебе не обязательно сейчас ехать.Милли старалась прийти в себя, осознать, что же с ней случилось. Она резко села. Леонид мягко притянул ее к себе.– Расслабься, еще только восемь.– Как это расслабься! Да мне же надо через два часа регистрироваться в аэропорту.– Я же тебе сказал, не надо, – облокотившись на локоть, другой рукой, едва касаясь, Леонид нежно гладил ее под одеялом, и сердце ее вновь замерло.Милли снова видела перед собой его изыскано красивое лицо. Все это не из ее жизни, вне ее возможностей, но прошлая ночь была, несомненно, самой романтической и чувственной в ее жизни. Милли знала – она никогда не пожалеет об этой ночи и всегда будет помнить ее. Но магия не может длиться вечно. Они из разных миров – и не только географически.Ей пришлось набраться смелости, чтобы ответить:– Я улечу сегодня, Леонид.– Если у тебя проблемы с визой, мой адвокат все уладит. Я куплю тебе другой билет. Несколько дней ничего не значат.Его предложение лишь укрепило ее решимость. Такие люди, как Леонид, очень мало знают о реальной жизни. Ее приезд в Австралию требовал от нее нескольких месяцев строгого планирования и экономии. Кроме того, несколько дней отсрочки ничего не дадут – во всяком случае, ей.– Меня ждет моя семья.– Скажи им, что произошли неожиданные события, тебе необходимо задержаться. Послушай, ты же даже не соврешь… Ведь нельзя, чтобы все так быстро закончилось.Леонид по-прежнему нежно гладил ее, и это действовало – возражать ему Милли становилось все трудней. Он наклонился к ней, стал целовать ложбинку между ее грудей, одна его рука слегка сжимала сосок, от вновь нахлынувшего желания Милли почти теряла сознание.Если это продлится еще хоть секунду – я пропала.– Нет, я должна ехать, – она отодвинула его руку и встала.Слова прозвучали резче, чем она хотела, ее движения тоже были резкими.Милли пыталась понять выражение его лица, но оно было холодным, бесстрастным и отстраненным. Возникшая между ними ночью близость исчезла. Что ж, так и должно быть, подумала Милли, вспомнив слезы и мольбы Клары. Она взяла свою одежду и закрылась в ванной. Конечно, ей хотелось бы продлить свалившееся на нее счастье. Был момент, когда она чуть не согласилась на его предложение задержаться, тогда не пришлось бы высвобождаться из его объятий.Но как бы я сообщила родным, что задерживаюсь? Они соскучились, они ждут меня.И что я им скажу?Что богатый парень, с которым я знакома несколько часов, предложил мне обменять билет? Что я улеглась с ним в постель, почти не зная его, и решила задержаться, чтобы узнать его лучше и продлить удовольствие?Милли всегда была осторожна, она не особо интересовалась парнями – до вчерашнего вечера. А ночью она не только не была осторожна, она вела себя просто безрассудно. Леонид был таким сексуальным, а его ласки – такими пленительными, такими пьянящими, манящими и зазывными, что Милли забыла обо всем, не думала о возможных последствиях, о возможной беременности.О боже!Безмозглая, наивная… Вот что она твердила себе, пока одевалась.– Будешь завтракать? – спросил Леонид, когда она вышла из ванной.Его винить не в чем, сама виновата, с собой бы разобраться.– Нет, мне пора, – Милли попыталась улыбнуться, но улыбка замерла на ее губах, когда она увидела каменное выражение его лица. – Спасибо за предложение поменять билет, но…– Пожалуй, это даже хорошо, что ты уезжаешь сейчас. У меня очень много дел на следующей неделе, я не сумел бы уделить тебе много времени, – даже с его несколько ограниченным английским это были очень жестокие слова. – Я велю своему водителю отвезти тебя в отель, он подождет тебя там, а потом доставит в аэропорт.От этого, казалось бы, любезного предложения Милли почувствовала себя еще хуже – если такое возможно. Леонид резко изменился с момента, когда она отказалась изменить дату отъезда. Он даже не пытался изображать хорошее отношение к ней. Милли едва сдерживала слезы.– Я возьму такси.– Как угодно.Милли не стала наносить макияж, лишь провела расческой по волосам. Хотелось бы выглядеть более соблазнительно. Жаль, что у такого сказочного события ее жизни столь печальный… да просто ужасный конец. Она не могла просто уйти, уйти так, словно эта ночь ничего не значила, не показать виду, как много она значила для нее. Стараясь преодолеть неловкость и смущение, Милли пробормотала:– Дать тебе мой телефон? Возможно, захочешь позвонить?Смелое предложение. Но когда он отрицательно покачал головой, она поняла, какую глупость совершила.– Возможно, нет.Пряча слезы, Милли бросилась к двери, услышав уже на пороге его красивый голос:– Если что, ты знаешь, где меня найти. * * * Побросать вещи в чемодан и расплатиться за номер в гостинице – все это заняло у Милли очень мало времени. Сидя в такси, она смотрела по сторонам, разглядывая с почти ностальгическим чувством улицы, по которым гуляла накануне с Леонидом. Проезжая мимо галереи Антона, она решила попрощаться с ним и попросила водителя подождать. На ее картине в витрине стояла жирная красная точка, что означало – продано.– Твою картину только что купили, моя славная, – таково было приветствие Антона.– Леонид? – Только это имя крутилось у Милли в голове.– Нет! Какая-то степенная женщина. Только ушла, чернила на чеке еще не просохли. Ты не можешь поменять билет? Кажется, удача улыбается тебе…Сейчас у Милли появились веские основания позвонить домой, вполне понятная причина задержаться здесь. Но ей хотелось домой, к маме. Да и… не может же она вот так взять и вернуться к Леониду – после того, что он сказал ей на прощание.– Мне действительно пора домой.– Ну и глупо! Ты должна была бы пить шампанское со своим вчерашним кавалером. Как тебе удалось подцепить его? Знаешь, сколько женщин душу дьяволу бы продали ради свидания с ним?– У него много любовниц? – Милли поперхнулась. – Я понимаю, он не ангел, но…– Леонид неисправим, – хихикнул Антон. – Он только начал работать в компании своего отца и уже встречался с одной актрисой. Он тогда был никому не известен. Она приехала из Штатов рекламировать фильм. И на телеинтервью в прямом эфире была с заплаканными глазами – Леонид Коловский дал ей отставку. После этого он стал любимцем прессы. Мы живем надеждой, что скоро он переберет всех женщин и обратится к другой – нашей – половине человечества. Возможно, это хорошо, что ты уезжаешь, моя хорошая. Он закружил бы твою прелестную головку.Поздно, уже закружил.Снова усевшись в такси, Милли размышляла, как изменилась ее жизнь за такой короткий отрезок времени. Все свои надежды она связывала с тем, будет ли куплена ее картина. Однако теперь, когда это событие, наконец, произошло, оно уже не имело для нее такого огромного значения. То, что она считала жизненно важным, оказалось теперь чуть ли не на последнем месте. Милли едва знала Леонида, но ее ощущения стали совсем иными. Как будто за те несколько часов, которые она провела в его объятьях, из нее вынули каждую молекулу, каждую клеточку ее тела и вставили обратно, но несколько в другом порядке.– Вы можете проехать по Коллинз-стрит?Таксист кивнул. Да он может и целый день ехать в аэропорт, лишь бы счетчик тикал. Когда они проезжали мимо шикарного отеля, в котором жил Леонид, Милли попросила водителя ехать помедленнее. Она посмотрела на окна. Что она собиралась увидеть? По правде говоря, Милли даже не представляла, где его окно. Но она была уверена, уверена больше, чем когда-либо в чем-либо в своей жизни, что Леонид смотрит в окно, вниз, на нее.Смотрит, как она уезжает, и, может, – Милли опустила глаза – ждет, что она вернется. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ – Как ты допустил это, Леонид? – в голосе Нины Коловской звучала злость и ярость, когда она в семь утра ворвалась в офис пасынка и бросила на стол перед ним газету. – Твой отец столько сделал для тебя, сейчас он почти на смертном одре, а ты позоришь его!Это было его самое любимое время суток. Леониду нравилось приходить первым настолько же, насколько не нравилось допоздна засиживаться в офисе после ухода всех сотрудников. Эти несколько часов, когда он был здесь в одиночестве, никто не мешал ему, никто не прерывал, он мог полностью сосредоточиться. Появление Нины было ему крайне неприятно. Леонид, как и все остальные члены семьи, уже давно знал, что его отец обречен, и он понимал – Нина пришла вовсе не для того, чтобы сообщить ему эту новость. Он и не взглянул на газету.– Я бы предпочел, чтобы ты договаривалась о визите сюда с моим секретарем.– Это не может ждать! – кричала Нина, его спокойствие только распаляло ее. – Как ты мог? Если тебе плевать на репутацию семьи, подумай о здоровье отца. Это убьет его.Репутация.Ненавистное слово. С момента прибытия в Австралию Леонид только и слышал в разных вариантах, что главное – это репутация. «– Коловские должны заботиться о репутации. – Ты должен быть достоин семьи, Леонид. – Ты должен быть благодарен отцу за все, что он для тебя сделал». Да ничего подобного.Никогда.Его отец и все, с ним связанное, совсем не нравились Леониду. Он был далек от того, чтобы гордиться тем, что он Коловский.– Анника просила тебя жениться на хорошей девушке, завести детей. Я умоляла тебя выполнить последнее желание отца, чтобы, сходя в могилу, он мог видеть будущее своей семьи, своего дела. Вместо этого ты наплевал всем в лицо, ты сделал беременной эту шлюху, как ты мог?– Ты действительно считаешь меня тупым? По-твоему, я могу быть таким беззаботным? И не догадываюсь, сколько женщин хотят захомутать мужчину в моем положении? Весь этот мусор, который ты читаешь… – Леонид собирался кинуть газету в мусорное ведро и сказать Нине, чтобы она ушла и не мешала ему работать.Но замер на полуслове, потому что вдруг увидел глаза, которые околдовали его, впервые в жизни сделали беспечным.Потому что в ту ночь он не думал, он чувствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13