– Я это знаю, – твердо ответил Леонид. – Здесь, в Австралии, у меня бесчисленное количество друзей, но никто не хотел меня знать, когда я был ребенком, там, в детском доме.Милли нахмурилась.– Детский Дом? Вы родом оттуда? – почему-то ей хотелось запомнить название русского города, где он родился.Леонид хитро улыбнулся – то ли она смешно выговорила название, то ли с этим была связана непонятная ей шутка.– Да, Милли, я из детского дома. Пошли. Вам не должно нравиться это место, вы не такая. Пойдемте куда-нибудь, где можно поговорить.Это оказалось легче сказать, чем сделать. Пока Леонид вел Милли через толпу, его окликали со всех сторон. Он явно не собирался отвечать, даже когда какая-то женщина схватила его за рукав, он постарался увернуться.– Пожалуйста, Леонид! Поговори со мной! Ты же не можешь просто уйти! Всю прошлую ночь мы с тобой любили друг друга! Пожалуйста, поговори со мной!Леонид, извинившись, отвел женщину в сторонку, а Милли наблюдала их беседу. Это было как в немом кино. Женщина продолжала быстро говорить, умоляюще глядя на Леонида, а тот отвечал. А Милли казалось, что он холоден и бесстрастен.Наконец Леонид закончил разговор, и они с Милли вышли на улицу. Но женщина последовала за ними.– Леонид, не уходи, – всхлипывала она.– Какой смысл? Ты так пьяна, что утром и не вспомнишь, о чем мы говорили, – Леонид помог Милли сесть в такси.– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть это.Они приехали на Сан-Килд-Пляж и впервые после инцидента в клубе заговорили.– Может, хорошо, что я там была, – сдержанно ответила Милли, которой этот спектакль напомнил, куда она попала.– Мы с ней встречались несколько недель, но у нас возникли проблемы.– У вас сегодня чересчур много проблем.Леонид рассмеялся. Вот нахальство – рассмеялся!– Перестаньте, – возмутилась Милли, – это ужасно.Но он смеялся так весело, так заразительно, что Милли тоже улыбнулась против собственной воли. После мерзкой сцены в клубе ей скорее хотелось плакать.– Милли, у меня обычно нет… ммм… проблем… в этой области. Клара зря сказала, что мы любили друг друга прошлой ночью.– Меня не интересуют подробности.– Мы с Кларой провели прошлую ночь вместе и доставили друг другу много удовольствия, но при чем тут любовь?Милли закрыла глаза. Да, дурацкая ситуация! Она стоит здесь с самым красивым человеком, какого когда-либо видела, и он говорит ей, что не смешивает секс с любовью. Само по себе это понятно, но как же быть с ней? Ведь она чувствовала там, в клубе, не только свое, но и его желание.Похоже, в этом уравнении любви места нет.Да и какая любовь, мы едва знакомы.Его лицо было так близко, он не мог не чувствовать ее трепета, но он не поцеловал ее. Ни разу. Либо она не вызывает в нем особых эмоций, либо он мастерски владеет искусством соблазнения.Они шли по пирсу, Леонид касался ее руки, но не пытался, даже не пытался поцеловать ее.Наконец он открыл какую-то дверь, и они вошли внутрь.Странное место, очень странное.Какое-то убогое кафе в районе красных фонарей Мельбурна – удивительный выбор места свидания. Но Леонид везде чувствовал себя свободно, на своем месте. И в баре для привилегированных, и в подозрительной забегаловке. Он везде держался со спокойной уверенностью. Что-то еще было в нем, но Милли не могла определить, что именно.Здороваясь, хозяин кафе назвал его по имени. Леонид усадил Милли за столик и пошел делать заказ. Сидя там, среди жриц любви, которые проводили свой перерыв в этом кафе, глядя на детей улицы, старающихся бесконечно растянуть единственный стакан кофе, Милли думала, зачем Леонид привел ее сюда. И как можно расслабиться в подобном месте.– Здесь отличный кофе, – сказал Леонид, будто отвечая на ее мысли. Он поставил на стол две кружки дымящегося кофе и тарелку с двумя кусками торта. – Я захожу сюда иногда, когда не могу уснуть. И это не то, что вы думаете, – он улыбнулся укоризненному выражению ее лица. – Это напоминает мне дом. Напротив места, где я жил, было похожее кафе. Здесь хорошо думается, а из окон виден восход солнца.Милли было трудно понять, как можно думать или расслабиться и отдохнуть в таком месте.– Они хорошие люди. Они все должны работать, как и мы. Не судите поспешно. Здесь никто не беспокоит меня. Они ценят свое одиночество, поэтому уважают и мое. И, как я сказал, кофе здесь хорош.Немного успокоившись, Милли принялась за торт.– Когда вы сидите здесь, о чем вы думаете?– Чаще всего о работе.– Потому что вы так заняты?– Потому что я хочу все бросить.Она чуть не подавилась тортом:– А как относится к этому ваша семья?– Я им еще не говорил.Милли уронила кусочек торта на стол, когда вдруг поняла, что она первая узнала о его планах. Мужчина улыбнулся:– Они скажут, что у меня обязательства перед семьей, что они не хотят терять меня. Я уже спас фирму от разорения и заработал им кучу денег, когда приехал сюда.– Как? – спросила Милли.Он изучающе смотрел на нее, будто решая, можно ли сообщить ей эти сведения. Сами сведения ей были не нужны, ей просто хотелось узнать о нем побольше. Милли показалось, что прошла вечность, когда Леонид, наконец, взмахом руки предложил ей придвинуться поближе к нему. С видом заговорщика он наклонился к ней и прошептал:– Расскажу в другой раз.– Другого раза не будет… – Девушка чуть не расплакалась. Все так ужасно! Судьба подарила ей эту случайную встречу, но в тот момент, когда надо уезжать, а он еще и дразнит ее. – Вы же знаете, я завтра уезжаю домой.– Хотите остаться?Господи, как же она этого хотела. Ей ужасно хотелось сказать «да». Сердце билось громко, словно колокол. Но у нее не было выбора.Как же хотелось почувствовать тепло его ладони, прижаться к его лицу… Ей сильно, до боли, хотелось его прикосновений.– У всех нас есть обязательства, даже у меня, – вздохнула Милли.– Жаль. – Леонид смотрел на нее изучающим взглядом, так он рассматривал ее картину некоторое время назад. – Знаете, модная индустрия часто изобретает гадкие идеалы. Для них вы не считались бы красавицей, – только в его устах такие слова могли звучать комплиментом. Словно в подтверждение этого Леонид провел пальцем по щеке Милли, по ее шее. – Лицо, да, конечно, они сочли бы красивым. Но тело… Вы слишком женщина.Милли нервно глотнула, почувствовав, как по ее телу побежали мурашки, а тоненькие волоски на ее обнаженных руках встали дыбом.– Это замена слову «толстая», – попыталась она пошутить. – Я знаю, надо чаще ходить в спортклуб. Я всегда покупаю членскую карточку…Пустая болтовня. Она не была толстой, и лишнего веса у нее не было. Ну, если только по сравнению с тонкими, как тростинки, красотками, к которым привык Леонид.Ее размышления прервало странное поведение Леонида. Чуть наклонившись к ней, он расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки. Ни один человек в кафе не обратил на них внимания, никто даже не взглянул в их сторону. Милли казалось, ее выставили на обозрение, она чувствовала, что Леонид, не отрываясь, смотрит на нее. Сделай такое другой человек, она дала бы ему пощечину, в тот же момент встала бы и вышла. Другой человек…Но это был Леонид.Она смотрела в его глаза, не в силах понять, о чем он думает. Что означали его слова – одобрение или наоборот? Чего он хочет от подобных ей? Чего хочет она, было абсолютно ясно, к этому все и двигалось с полной определенностью. Но внезапно у стойки возник спор. Молодой человек в отрепьях, запинаясь, объяснял хозяину бара, что он, видимо, где-то потерял кошелек и не может заплатить за свою еду.Леонид подошел к стойке и достал банкноту, во много раз превышавшую стоимость еды бедняги.– Ты уронил вот это, я нашел у входа, – он протянул банкноту хозяину.– Я хочу сдачу, – заторопился парень.Леонид отрицательно покачал головой.– Завтра ты снова будешь голоден. Пусть лучше деньги останутся у Джека, – не говоря больше ни слова, он вернулся к Милли.Она не понимала: то ли восхищаться его добротой, то ли злиться – зачем он вмешивается в чужие выяснения отношений.– Хорошенькое местечко, – мрачновато сказала Милли и сразу же пожалела об этом, увидев лицо Леонида.– Предпочитаете пятизвездочную публику? Больше сочувствия к типу, потерявшему кредитную карточку, чем к парнишке, который, возможно, ничего не ел пару дней?– У него мог оказаться нож… И что с ним будет через неделю?– Он, по крайней мере, несколько дней сможет здесь есть.– А потом?Казалось, Леонид потерял интерес к теме. И к Милли тоже. Как он делал уже несколько раз в этот вечер, он взял ее за руку, вывел на улицу и остановил такси. В автомобиле сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, с отсутствующим, отстраненным видом.Милли думала, что они направляются к ее гостинице, и когда они подъехали к роскошному пятизвездочному отелю, который Леонид показывал Милли как свой дом, она вздохнула с облегчением.Холл отеля блистал огнями даже в этот, немыслимо поздний час, вышколенные служащие были готовы любезно оказать любые услуги клиентам, кто-то возвращался на ночь в отель, кто-то уезжал.– Простите за то происшествие. Для меня подобное привычно и естественно, а для вас… Боюсь, это была плохая идея – пойти туда.– Напротив, я очень хорошо провела время. Прошу прощенья – я неправильно реагировала.– Я забываю, что не у каждого… – Леонид погрустнел и так и не закончил фразу.– Не у каждого – что? – спросила Милли, но он покачал головой и выдавил улыбку:– Неважно.Милли была уверена – как раз важно, но Леонид не хотел говорить.Чтобы сменить тему, она сказала:– Не могу поверить, что вы действительно живете в отеле.– Почему? Некоторые номера здесь забронированы для постоянных клиентов.– Конечно, если ваша семья где-то поблизости… Вы здесь чувствуете себя дома?Он смотрел на нее, как будто не понимая. Она повторила вопрос:– Можно ли в отеле чувствовать себя как дома?– Конечно, я же здесь живу.Милли не это имела в виду, но сдалась. Он просто не понял, о чем она. Весь вечер между ними было что-то неуловимое, что-то волшебное. Похоже, это испарилось. По крайней мере, для Леонида. Молчанье в такси, краткие ответы. Между ними определенно есть какое-то непонимание. Наверное, она просто надоела ему.– Я должна идти.– Я знаю.Милли не знала, как попрощаться. Леонид смотрел куда-то поверх ее головы. Она запиналась, ей было трудно выдавливать из себя слова.Обидно, что столь потрясающий вечер так завершился.Осмелюсь ли я?Странный вопрос для человека, так легко и часто общающегося с женщинами. Дело вовсе не в том, сумел ли он обольстить ее. Леонид видел, что сумел. Она готова, она открыта ему. Он понимал это, еще когда они шли по пляжу. Но она туманила его разум. Он отвечал на ее вопросы, говорил о бизнесе, о своих планах. Такое случилось с ним впервые. Где же его сдержанность, скорее закрытость. Хотелось рассказывать ей все, слушать ее, отвечать на ее вопросы, шутить, смеяться, провести с ней как можно больше времени.Если он поцелует ее, он пропал.– Мне нужно ехать в аэропорт через… – Милли не носила часов и старалась увидеть время на его часах, глядя на них с другой стороны. Почему-то это помогло Леониду почувствовать себя свободней. – …шесть часов.Она скоро уедет.Странно, но Леонид обрадовался этому.Несколько часов он может быть с ней, сосредоточиться на той единственной вещи, которая у него получалась даже лучше, чем бизнес. Провести с ней ночь, заглушать поцелуями ее вопросы.Короче, делать что хочет, без последствий. Без последствий, ведь завтра ее здесь уже не будет.Леонид был так высок, что Милли нужно было задирать голову, чтобы посмотреть в его лицо. Но это стоило ей определенных усилий, потому что и он смотрел на нее. Он исчезал для нее на время, после сцены в кафе его как будто не было рядом, а сейчас он вновь с ней.Он так изысканно красив… Понятно, он поцелует меня на прощанье. Скорей бы уже все произошло и закончилось.Милли хотелось скорей уйти от этого человека, ей было трудно дышать в его присутствии. Она уйдет и вспомнит, как легко и просто – дышать. Это случится, как только закончится головокружительная пауза в ее жизни.Только ее никогда так не целовали.Его губы были удивительно мягки, он был таким напористым и одновременно неправдоподобно нежным. Леонид гладил и ласкал ее, создавая до обморока эротичное ощущение. Минуту назад Милли видела проносящиеся мимо машины, яркий свет в холле, мальчика-посыльного. Теперь все, абсолютно все исчезло, провалилось в небытие. Остались только его губы, его язык, его тело, тесно прижатое к ее телу, его подбородок, щетина, немного царапающая ее нежную кожу. И было еще что-то огромное внутри нее, оно росло и ширилось. Это чувство своей силой грозило уничтожить Милли. Ни чемодан, в который ей еще нужно сложить вещи, ни самолет, на котором ей следовало улететь, не имели сейчас ни малейшего значения. Девушке хотелось, чтобы это не кончалось. Пусть это длится вечно.– Шесть часов не оставляют времени для сна, – хрипло выговорил Леонид.Он не спрашивал, он утверждал… Но Милли и так уже знала: эти несколько часов – для них.Все ее правила вывернулись наизнанку, внутренний компас стал неуправляем, север с югом перепутались.Три месяца, которые Милли провела в Австралии, трудно было назвать рабочими каникулами, это была работа, работа и работа. Она не видела никаких достопримечательностей, не узнала эту удивительную страну, у нее не появилось новых знакомых, не случилось ни одного романа.Так почему бы ей не позволить себе осуществить свой каприз? Почему она не может провести время с человеком, которого она будет помнить до конца жизни?Леонид целовал Милли, пока они поднимались в лифте, потом весь спуск вниз, потому что он нажал неправильную кнопку. И снова вверх, но его рука опять не нашла нужную кнопку, ведь он не мог оторваться от Милли, он без устали целовал ее губы, глаза, волосы. Он прижимал ее своим телом к холодному зеркалу, оба они были охвачены желанием. В ней оно возникло в момент его первого прикосновения, и теперь все ее тело просто пылало.Милли была потрясена и напугана размером и роскошью номера, который занимал Леонид. Она знала – он очень богат, но это было выше ее понимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13