– Вы уже ясно дали это понять.
– Первая ваша реакция только усилила неприязнь. Отказ казался таким черствым.
– Я не хотела…
– Да, я понимаю. Но Сандра-то думала, вы знаете правду. Ваша мать… Элизабет Холлендер обещала, что скажет вам…
– Поймите, ей нечего было рассказывать. Почему вы не хотите это признать?
– Вот почему. – Он достал из нагрудного кармана рубашки конверт и протянул ей.
Сьюзен не хотела брать конверт, но знала, что Грэгори все равно не отстанет.
– Что это? – спросила девушка, когда машина тронулась.
– Фотография. Я хочу, чтобы вы взглянули.
Дрожащими руками Сьюзен достала карточку и нахмурилась. Это была она сама… Нет, нет, это кто-то очень на нее похожий. Те же миндалевидные глаза, но не светло-карие, как у нее, а голубые, такие же широкие скулы, пухлые губы. Сьюзен невольно дотронулась до своих волос, белокурых, спадавших ей на плечи. Она повернула фотографию. Из даты следовало, что снимок сделан пятнадцать лет назад.
– Кто это? – требовательно спросила девушка, в то же время отчетливо понимая бессмысленность вопроса. Перед ее глазами всплыло лицо Грэгори в тот день, когда он впервые увидел ее волосы, рассыпавшиеся из-под сдернутой шляпки. – Это Сандра?
– Вы так думаете? Но это ведь могли быть и вы.
Почему она не понимала тогда, как они похожи? Правда, ей было только семь, и сходство не бросалось в глаза. Маленькая и худенькая девочка совсем не походила на красавицу с фотографии.
– Что скажете, Сьюзи? Понимаете теперь, что я прав?
– Ничуть. Это всего лишь фамильное сходство. Совпадение и только.
Лицо Грэгори ясно говорило, что он по-прежнему стоит на своем. Сьюзен нужны были более веские доказательства.
– У меня есть свидетельство о рождении. Я покажу вам, как только мы приедем. Я покажу. – Голос Сьюзен неожиданно сорвался, она всхлипнула. – Вот увидите, Грэгори, вам придется мне поверить.
Глава четвертая
Машина подъехала к дому только после полудня. Секунду они сидели молча, потом Сьюзен поднялась.
– Спасибо, Грэгори.
– За что?
– Вы поняли, что мне не хочется говорить. Он пожал плечами.
– Я принесу вашу сумку. Сьюзен положила ладонь на его руку, желая остановить.
– Подождите, сначала я достану свидетельство о рождении.
Грэгори внимательно наблюдал за девушкой, пока она рылась в ящике серванта.
– Я совсем недавно его видела, – растерянно пробормотала Сьюзен, дрожащими руками пытаясь отыскать нужную бумагу. – Мне надо было получить новый паспорт на почте. Оно здесь, я знаю…
Она даже подпрыгнула, когда Грэгори, склонившись, положил ей руку на плечо. Она внимательно посмотрела в глаза молодому человеку: так поразительны были почти интимная близость его тела и простое прикосновение руки.
– Вы это ищете? – достал он документ из ящика.
Сьюзи потребовалось усилие, чтобы вернуться к предмету разговора.
– Да, правда. Не понимаю, почему я не заметила его сразу?
– Может, на самом деле не хотели замечать?
Сьюзен не ответила, только взяла бумагу и расправила ее на полке серванта.
– Ну что, теперь вы мне поверите?
У Грэгори перехватило дыхание, пока он вчитывался в аккуратный почерк.
– Это совсем не то, что я ожидал.
– А что же вы хотели? Свидетельство об удочерении?
– Что-то вроде этого. Прошу прощения за свои сомнения. Сьюзен, я знал, что вы верите именно этому документу, но мне казалось, что вы хотите обмануть себя. – Он еще раз внимательно вгляделся в свидетельство, проверил его на свет в поисках тайных исправлений. – Но я по-прежнему не понимаю. Конечно, придется проверить запись в регистрационной книге, но свидетельство, несомненно, подлинное.
– Ну, спасибо, – с горечью произнесла Сьюзен, потрясенная, что даже теперь, перед лицом неопровержимых доказательств, он настаивает на своей правоте.
– Умоляю вас, постарайтесь понять. – На этот раз голос Грэгори был удивительно нежным, и у Сьюзен как будто что-то оборвалось внутри. Она быстро отошла в другой конец комнаты и села, обхватив себя руками.
– Нет, – попросила она. – Уходите и забудьте, что когда-то были здесь.
Но от этого человека не так-то просто было отделаться. Он подошел и сел рядом с ней на корточки.
– Умирающая женщина сказала, что вы ее дочь. – Грэгори откинул упавшую на лоб темную прядь. – Мне нелегко было поверить, что когда-то Сандра родила ребенка, а ей самой мысль, что она отдала его… то есть вас, Сьюзи… отдала вас на воспитание кому-то другому, доставляла невыносимые страдания. Если бы вы знали ее, вы бы сумели понять.
– Я не могу понять, почему вы так настойчивы. – Сьюзен резко поднялась. Ей необходимо было двигаться, она не хотела слушать Хенсворда. Тот не стал ей препятствовать, только выпрямился, не говоря ни слова.
– Вы уверены, что она?.. – Сьюзен запнулась, поворачиваясь к собеседнику. – Ей, вероятно, давали какие-то лекарства от боли…
– Думаете, она придумала все это?
– Разве это невозможно? – Голос Сьюзен звучал почти умоляюще.
– Нет, – без тени сомнения Грэгори отбросил подобную мысль. – У вас есть еще какие-нибудь семейные бумаги?
Сьюзен пожала плечами. Она поняла, он не сдастся, пока не найдет убедительных доказательств, но где они?
– Да, есть. Свидетельства о браке, о смерти. Они наверху, но вряд ли это вам что-то добавит.
– И больше ничего? Письма, дневники? Может быть, на чердаке?
– Не знаю. Там есть несколько ненужных коробок. Я уже много лет туда не поднималась.
– Думаю, нам следует…
В замке заворочался ключ, и на пороге появился Рой. Прищурившись, он перевел глаза с девушки на Хенсворда, потом обратно.
– Ну как дела, наследница? – Он чмокнул девушку в щеку, прежде чем она успела отстраниться. – Сегодня празднуем?
– Нет…
Хенсворд опередил ее. Фамильярность, с которой Рой обнял Сьюзен за плечи, вызвала в его голосе колючие нотки.
– Боюсь, вам придется подождать с празднованием наследства. Возникло небольшое препятствие.
– Серьезно? А какое препятствие? – с подозрением спросил юноша.
– Ничего особенного, – быстро проговорила Сьюзен, испугавшись, что Грэгори взбредет в голову объяснить. Но он никогда не делал подобных ошибок. В комнате воцарилось напряженное молчание, и чтобы заполнить паузу, девушка представила мужчин друг другу.
– Грэгори, это Рой Дэвис. Он здесь живет, – добавила она, стараясь избежать слова «съемщик», хотя ее фраза нуждалась в дальнейших пояснениях. – Рой, познакомься с Грэгори Хенсвордом. Он поверенный моей тети.
– Грэгори Хенсворд? – Рой внезапно превратился в саму любезность и с готовностью протянул руку. Мужчины обменялись коротким рукопожатием. – То-то я смотрю, ваше лицо мне знакомо. Какая приятная неожиданность. Я много наслышан о вас. Хотите выпить?
– Я собиралась приготовить ленч мистеру Хенсворду, Рой, – попыталась отвлечь его Сьюзен.
– Прекрасно. Мы сможем поболтать за омлетом, который так чудесно готовит Сьюзен. Она великий повар.
Грэгори пропустил мимо ушей слова Роя, и когда он повернулся к Сьюзи, на лице его снова была маска отстраненного и сурового человека, два дня назад впервые постучавшего в дверь ее дома.
– Я не смогу остаться на ленч. Сейчас я принесу вашу сумку.
Она направилась следом за ним.
– Я прошу прощения, Грэгори, но Рой…
– Не надо объяснять, – сухо оборвал он, открывая багажник и доставая сумку. – Но нам все-таки придется проверить бумаги на чердаке. – Затем он внезапно дотронулся до волос девушки. – Вы обязательно должны иметь еще что-то общее с Сандрой. До завтра.
Сьюзен немного постояла на пороге, затем медленно закрыла дверь и пошла обратно в столовую. Она еще раз внимательно посмотрела на свидетельство о рождении, осторожно расправив его.
– Что это? – появился из кухни Рой с банкой пива в руке.
– Мое свидетельство о рождении. – Девушка дотронулась до даты. Двадцать четвертое декабря. Рождество. Мама всегда говорила, что Сьюзи самый лучший рождественский подарок в ее жизни. Теперь эти слова приобрели другой оттенок.
Грэгори, казалось, приготовился к настоящим раскопкам, одевшись в старые джинсы и свитер. Без строгого костюма он выглядел гораздо моложе, и Сьюзен даже смутилась недавнего предположения о том, что он являлся любовником Сандры. Молодые и прекрасные женщины вряд ли могли противостоять его обаянию. Сьюзен вспомнила плотоядный взгляд Шарлин, и ей стало интересно, были ли они любовниками. Резкий укол ревности оказался настолько неожиданным, что девушка чуть не задохнулась.
– Лестница в сарае, – выдавила она.
– Показывайте путь.
Она не могла не почувствовать благодарности к Грэгори, который, по-видимому, и не догадывался, какие мысли носились у нее в голове, но от прикосновения его руки, сильной, успокаивающей, в Сьюзен поднялась новая волна возбуждения.
Через несколько минут Грэгори забрался по лестнице на чердак, и усилия, с которыми он открыл люк, рассеяли любые подозрения, что Сьюзен могла побывать там до него.
Пока молодой человек возился с крышкой люка, девушка поддерживала лестницу, не в силах оторвать глаз от его мускулистых бедер. Наконец люк открылся, и Сьюзен вскрикнула, когда на нее посыпалась скопившаяся за долгие годы пыль.
– Все в порядке? – окликнул ее Грэгори. – Пауков нет?
Сьюзен невольно поежилась.
– Не надо!
Он рассмеялся и исчез в темном проеме. Девушка видела мелькающий сквозь щели между балками свет фонарика.
Но вот Грэгори снова появился в отверстии люка и передал вниз покрытую пылью коробку.
– Больше искать негде. Если мы и найдем что-то, то только здесь. Возьмите, она не тяжелая.
Он оказался прав. Легкая коробка была перевязана веревкой и, очевидно, ее давно не открывали.
Грэгори быстро пошел вниз. Сьюзен, немного помедлив, нерешительно двинулась следом. Когда она вошла в столовую, коробка уже стояла на столе, а молодой человек, достав из кармана перочинный нож, уже приготовился разрезать веревку. Один лишь взгляд на побелевшее лицо девушки заставил его остановиться.
Грэгори отдал нож Сьюзен. Она быстро перерезала веревку и выронила из рук нож, который с громким стуком упал на пол. Девушка открыла крышку коробки. Внутри лежал пухлый конверт, адресованный лично ей.
Грэгори взял пакет и, подержав мгновение, передал его девушке. Она повертела конверт в руках, еще раз прочитала свое имя.
– Вы хотите остаться одна?
Сьюзен отрицательно покачала головой.
– Нет, вам лучше не уходить.
Сьюзен нуждалась в его присутствии, в его силе. Она открыла конверт и высыпала содержимое на стол.
До сих пор в ней жила надежда на то, что Хенсворд ошибается, что свидетельство о рождении было подлинным, а ее мать не отказалась от нее. Но надежда рассеялась, как дым. Мужской носовой платок, половинка театрального билета, приколотый к открытке засушенный букетик фиалок, сохранивших цвет, маленький золотой медальон и толстая записная книжка. Пять небольших предметов. Сьюзен до боли сжала зубами кулак, чтобы не дать вырваться наружу крику отчаяния.
Все вокруг внезапно стало таким хрупким, и ей показалось, что если она сделает хоть одно движение или дотронется до чего-нибудь, вся ее жизнь, все, во что она верила, исчезнет навсегда.
Но ее мир и так уже рухнул. Этот тайничок служил доказательством того, что огромная тайна все-таки существовала, и ничто уже не вернется в прежнее русло.
Она снова перебирала предметы. Фиалки, платок, впитавший их аромат, театральный билет, разорванный неизвестной рукой пополам двадцать пять лет назад. Медальон раскрылся, и из него выпала прядь светло-русых волос. Но не таких, как у нее или у Сандры. Они принадлежали мужчине, который стал отцом ребенка, а потом, не раздумывая, бросил и мать, и дочь. Наконец, записная книжка в парчовом переплете, с золотой ручкой к ней. Это была по-настоящему ценная вещь.
Сьюзен судорожно глотнула и облизнула губы, прежде чем поднять глаза на торжествующее лицо Хенсворда.
– Может быть, мне прочитать?
Сьюзен покачала головой. Книжка дожидалась именно ее и, секунду поколебавшись, девушка нашла в себе смелость открыть дневник, написанный много лет назад и, точно бомба замедленного действия, оставленный для нее.
Безупречным почерком Сандра записывала свои мысли и чувства с того самого момента, когда поняла, что полюбила. Редкие записи выдавали в ней умную и незаурядную женщину, взвешивающую каждое слово, доверяемое бумаге.
Сьюзен долго сидела, склонившись над дневником, и за все это время мужчина рядом с ней не проронил ни слова. Зато вовсю говорили записи в дневнике. Там хранилось столько радости и столько боли, последние странички видели целые потоки слез.
Только дойдя до постскриптума, написанного годы спустя, девушка горько всхлипнула и выронила книжку. Слезы застили глаза и мешали читать. Грэгори подхватил ее и прижал к себе, дав излить горе у него на груди.
Она почти не слышала слов утешения, чувствовала только, как он гладит ее по голове и как благодаря этому постепенно тает боль. Грэгори прижался к ее виску холодной щекой, потом легко коснулся ее губами. Девушка подняла заплаканные глаза.
– Сьюзен, – пробормотал он. – Простите меня.
Помедлив мгновение, он нашел губами ее губы, и на мгновение Сьюзен показалось, будто боль отступила. Затем он улыбнулся, откинул ей волосы с лица и вытер глаза.
Сьюзен заметила, что он посматривает на дневник, продолжавший лежать на полу.
– Нет, пожалуйста, не читайте этого!
– Мне же тоже надо знать, Сьюзен.
Девушка закрыла глаза.
– Вы правы. Сандра моя мать.
– А как же свидетельство о рождении?
– Так получилось. Она назвала имя моей матери… – Сьюзен запнулась и осторожно поправилась: – Она назвала в клинике имя Элизабет Холлендер. Они всегда уведомляют местный департамент здравоохранения, и так как я везде была зарегистрирована как Сьюзен Холлендер, не имело смысла раскрывать секрет и исправлять записи. Вероятно, Лиз и Пол собирались удочерить меня в любом случае. Это всех избавляло от лишних забот.
Грэгори нахмурился, услышав горечь в ее голосе.
– Для Сандры использовать имя вашей матери, было, наверное, единственной возможностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19